антимония

Вот как можно легко уехать оттуда, где ты получил опыт на всю оставшуюся жизнь, где произошли самые сумасшедшие ситуации? Вторник. 12:30. Ничем неприметный день. Самый обычный день. Идёт последняя неделя прибывания в столь прекрасном месте, успевшем полюбиться всем. Покидать территорию лагеря совсем не хотелось. Сегодня ленивый вторник. Вторник, когда ничего не хочется даже самым трудящимся. Все, включая взрослых, решили не идти на ранний завтрак и остались спать, пропуская утренние тренировки. Слишком все устали за эти дни. Требуется перерыв. Хотя бы денёчек. — Как думаешь, может соберёмся сегодня все, волейболистов позовём? — вскинув бровь, вопросительно смотрит Т/и. — Ну я особо не знакома ни с кем, но не против. Значит, тусовка! —воскликнула Хитоми, а после, обернувшись, чуть притихла, — Суму идёт. К девушкам, сидевшим на большой качели, присоединился парень. Он внимательно осмотрел Хитоми, а на Т/и даже не взглянул. В воздухе повисло напряжение. Будто между этими двумя что-то произошло. — Да ладно тебе, Атсуму, я виновата, что мне дед выпал, а тебе нет? — яро спросила Т/и, гневно смотря на друга, сидевшего через человека, — Можно подумать, я это контролирую! — Да я на этого Чжун Ли уже в реальной жизни молиться начал, а ты! Раз, два, и он у тебя, — не в силах сдерживать улыбку, парень сменил серьёзное лицо на, как всегда, весёлое и улыбающееся, — Сучка-ебучка ты! — Простите, что влезаю, но я тут решила скачать этот ваш.. ну как его.. вы поняли короче. И у меня тут вот! — Хитоми повернула телефон к Атсуму, показывая своих персонажей, среди которых было несколько легендарных. — Пиздец, — в один голос выдохнули Т/и и Атсуму. Они ещё немного пообсуждали геншин, говоря, как Оми повезло, но, поняв, что пора на обед, потопали в сторону столовой. Там было решено, что они втроём сядут вместе, ведь сегодня можно сделать исключение. Да ещё и за стол к Нэкоме. Им никто не сможет запретить. Подойдя ближе к их столу, тройка увидела Бокуто, уже сидевшего рядом с Куроо. Они вдвоём что-то бурно обсуждали, уплетая рис. Подсев к парням, компания невольно подслушала их беседу. — Я тебе отвечаю, Хината и Кагеяма сто проц вместе, чувак! — доказывал Котаро. — Мне кажется Хината с блондином Мия, между ними конкретно искрит, как ты не видишь?! — Кхм, кхм, — обозначая своё присутствие, откашлялся тот самый блондин. — Вот скажи, Мия, как оно на самом деле? — спросил брюнет, приподнимая брови и дружески улыбаясь. — Воздержусь от ответа. Думайте, — с усмешкой выдал Суму, начиная трапезничать. Девушки сидели и тихо хмыкали, наблюдая за реакциями парней. По правую руку от Куроо сидел блондинистый парень с тёмным пробором. Он играл в приставку и всем своим видом показывал, что есть не собирается. Изредка поглядывал то на команду, то на друга слева, но был слишком увлечён игрой. — Покормите Кенму, а то ваша гениальная связка умрёт от истощения! — воскликнул Сова, от чего блондинчик весь сжался. — Кенма, открой ротик, — поднеся к его рту рис и взяв парня за подбородок, тянет Куроо, словно говорит с маленьким ребёном. — Выходит, КуроКен канон! — громко говорит Хитоми, повернув голову на подругу. — Да! — поддержала Т/и. Кенма даже открыл рот. То ли сдался, то ли от удивления и внимания к его персоне. Даже покраснел немного. Мило и неловко. — Ребят, есть предложение, — начала Хитоми, осматривая всех. — Мы тут подумали, прикинули, может, соберёмся вечером, выпьем немного, отвлечёмся? — подхватила подруга, также осматривая всех по очереди. В глазах сидевших напротив читалось только согласие, даже слов не нужно было. Все в раз засияли, предвидя пьянку. Пьянка, конечно, громко сказано, но кто знает? — Тогда, собираемся часов в восемь возле костра, ладно?, —спросил у всех Мия, тут же продолжая, — Зовите, кого хотите, чем больше людей, тем лучше! Знаете, как прошла остальная часть дня, до вечера? Прогуливаясь по небольшому парку после обеда, Т/и натыкается взглядом на чуть ли не умирающего от смеха Атсуму, которого из какого-то шланга обливает Бокуто, выскочивший из мужской ванной в одних трусах. Рискнув подойти ближе, девушка допустила тотальную ошибку. — Чего такая грустная, Т/и? — не раздумывая, Атсуму обливает её водой. — Атсуму, ты, блять, придурок!? — осмотрев себя, кричит она, понимая, что милой юбочке и майке конец, — Тебе конец, миленький! — с улыбкой произносит она, врываясь в эту глупую игру. — Да не злись ты, кис, — шуточно выражается Сова, следом окатив девушку струёй воды. Промокла до нитки. Терять нечего. Цепная реакция. На горизонте виднеется ещё один противник. Тетсуро прогуливается своей вальяжной походкой, красиво выбрасывая ноги и явно ничего не ожидает. Вырвав из рук друга «полевалку», так назвал её Суму, она быстрым движением облила Кота ледяной водой. Тот сначала поморщился, с отвращением ощущая мокрую одежду на себе, а потом, увидев всё это, присоединился к тупой забаве, не задав ни одного вопроса. Потом добавились ещё Хитоми, Лев, Яку и Ханата с Нишиноей, но на тот момент никто ничего уже не понимал. Все просто безостановочно смеялись. Это было круто. Всем было всё равно на всё, что происходило за пределами этой акводискотеки. Приятное времяпровождение. Некоторым удалось быть не привлечённым в эту тусню, удалось просто наблюдать за этим со стороны. Ими оказались Сакуса и Суна. Киёми, верно, не выжил бы от количества бактерий там (так думал лишь он), поэтому предпочёл остаться сухим, а Суна.. Суна — это Суна. Скептически холодный взгляд. Полное равнодушие. Мол, вы, конечно мои друзья и так далее, но мне относительно поебать, потому что сейчас вы ведёте себя, как долбаёбы. И даже Т/и. В общем, как обычно, ничего нового. Неохотно, но водную вечеринку пришлось закончить и разойтись по домам, дабы переодеться и хоть как-то снизить шансы слечь на завтрашний день с температурой. Перед тем, как удалиться, Т/и всё же собрала волю в маленькие кулачки и подошла к Суне, чтобы.. Чтобы что? Да она и сама, наверное, не знает. Просто потянуло. Просто любит. Просто хочет. — Ринтаро, ты прийдёшь сегодня вечером? — тихо спросила девушка, подходя ближе. — Нет, я не собирался идти, — холодно забасил он. — Почему? — Не твоё дело. Сердце с громким хрустом треснуло в очередной раз, болезненно впиваясь осколками в грудную клетку. «Не твоё дело.» А когда.. Когда что-то связанное с тобой будет связано и со мной? Когда это дело станет моим? Когда наступит этот момент? На глаза навернулись слёзы обиды. Сколько можно плакать из-за него? Сколько можно страдать? Сколько ещё потребуется времени? — Почему? — вторила девушка, опустив голову. С волос и кончика носа падали холодные капли воды, смешавшиеся с горячими слезами. Она не желает больше показывать свою слабость кому-либо, даже ему, поэтому не поднимает голову. — Почему? Почему? Почему? Почему?! Почему?! Почему! — всё повторяла она, — П..почему ты отдаляешь от меня? Избегаешь? — Потому что люблю, — и исчез. Suna. Заметки. 24.01. Новый менеджер странная, но милая. Постоянно опаздывает, моя одноклассница, Т/и вроде. 25.01. У меня день рождения. Договорились пойти в какое-то кафе. Я не хочу. Мне подарили всякое. Т/и подарила серёжку и солёные печеньки. Мне нравится. 30.01. Я заболел. Хуёво. Она пришла ко мне и принесла сладости и фрукты. Мило. Мы посмотрели фильм. 05.02. Мы с ней погуляли. Она сделала тату. Я даже не знаю где. Пиздец. 21.02. Она написала мне ночью. Мы пошли гулять. Нашли кошку, она похожа на Т/и. Такие же глаза. И милая. И маленькая. Т/и.. убежала, я ужасен. Она, наверняка, испугалась меня. Нужно постараться не сближаться с ней. Я могу сделать только хуже. 24.02. Я встретил её, всю промокшую, и забрал к себе, как кошку. Кошка. Кошку, которую мы нашли, я назвал Т/и. Мне иногда кажется, что я совсем дебил. 28.02. Мы едем в тренировочный лагерь. Атсуму, кажется, катает к Т/и. Уёба он. Что за тупая ревность с ничего? Нужно её отпустить. 01.03. Я убедился, что они просто друзья. Курить ночью я больше не пойду. В домик на дереве пришлось лезть. Было весело. 04.03. Сегодня ничего не произошло. Я поступаю ужасно, отвергая все предложения Т/и, но так будет лучше. Я идиот. 07.03. Ничего нового. Осаму меня осуждает. Говорит, что я придурок. Согласен с ним. 12.03. Я признался и сбежал, как самый последний трус. Мерзко от себя. Больно видеть, как она плачет. Боюсь, мы не сможем общаться, как раньше. *** — Балдёж, — пригревшись на солнышке, вещает Хитоми, сидя на скамейке в абсолютно сухих вещах. — Ага, — чуть тише поддерживает Т/и, смотря в землю. — Что он тебе сказал? — прямо спрашивает подруга, видя, как испортилось настроение у Т/и после беседы с парнем. — Что он не придёт. — Слушай, дело, конечно, твоё, но, может, он тебе не сдался? Он же.. Я вижу, как тебе плохо, вижу, как ты только страдаешь каждый раз, когда связываешься с этим парнем, — мягко произносит Хитоми, не поворачивая голову к подруге. — Оми, забудь о Атсуму. — М? — Не думай о нём. Ты же также, как и я, страдаешь от неразделённой любви. И да, я тоже это вижу. — Не могу. — А я, блять, как будто могу. Да, если бы я только знала, ни за что бы не соглашалась быть менеджером волейбольного клуба, — собственные слова отдались звоном в голове, — А если бы и могла забыть, отказалась бы от этой возможности. Пускай лучше она сейчас ошибётся, но будет помнить, пускай больно будет сейчас, и она запомнит эту боль. Боль пройдёт. Со временем раны затянутся, оставят после себя крохотные шрамики на душе, которые, возможно, время от времени, будут побаливать, но особо не потревожат. Со временем пройдёт. Она всё ещё влюблена в него. Влюблена, несмотря на всё, что было. Можно отказаться от чего угодно, но не от собственных чувств. Чувства сильнее чего-либо. Чувства властвуют над людьми. Всегда. Suna. Я отказываюсь от своих чувств. Я ужасный и опасный человек, явно не тот, кто нужен ей. Она боится меня. Боится, что в один момент слечу с катушек, как тогда, ночью. И ведь тогда я действительно вышел из себя. Чёртова неконтролируемая агрессия. Её лицо в тот момент я никогда не забуду. Глаза, полные слёз. Кажется, она стала чаще плакать, чем улыбаться, когда со мной. Это печалит меня. Её улыбка успокаивает. Я влюбился в эту улыбку. Полюбил сверкающие искорки счастья в глазах. Я уничтожил их. Все до единой. Что сделать, чтобы она вновь стала улыбаться? Как увидеть эту улыбку? Пусть я буду не рядом, зато она будет счастлива. Это и есть мои чувства. Это любовь. Любовь, от которой я должен отказаться, чтобы проявить её хотя бы раз. Суна сидел на кровати, в очередной раз что-то печатая у себя в заметках. На соседней кровати расположился Осаму, а его брат, только что переодевшись, поспешил на вечернюю посиделку у костра. Встав, Суна подошёл к окну и осмотрел вечерний лагерь. Взгляд задержался на кучке подростков, сидящих в кругу и болтавших между собой. Среди них была и она. Та, которая смогла растопить его ледяное сердце, которая вгрызлась в душу мертвой хваткой и не желала отпускать. Т/и, облокотившись на Оми, смотрит, как Хината и Бокуто пытаются показать что-то другим, и улыбается. Нет, она смеётся. Почему-то внутри стало тепло. Он давно не видел этой улыбки. «Красиво» — думается ему. Да, красиво. Маска, чтобы не было лишних вопросов, чтобы придерживаться правил игры, которая всё ещё продолжается. Ей больно и страшно от всего. Она потерялась и не знает, что сейчас чувствует. Все чувства смешались и образовали огромный ком. Ком страха. А что это такое? Что такое этот ваш страх? — Ребят, что для вас страх? — прерывает обычную беседу Т/и, смотря на всех по очереди. Толпа притихла. Все задумались. — Это то, чего не желаешь видеть и чувствовать, — первым отозвался Хината. — Это исчезнуть, не оставив после себя ничего, исчезнуть, а про тебя никогда не вспомнят, — проговорил Куроо. Все по очереди говорили то, о чём думали, а остальные слушали и кивали, понимая, что в каждом высказывании есть доля правды. — Страх — это потерять любимого тебе человека. Потерять того, кому ты в душу влез с такими усилиями, что теперь просто так покинуть её не сможешь, — последняя сказала Хитоми и взглянула на подругу, — А для тебя, Т/и, что страх для тебя? — Его нет. Знаете, я много об этом думала и пришла к выводу, что этого чувства просто не существует. Это мысли о том, что, возможно, не произойдёт вовсе. Это просто ничто иное, как разрушение нервной системы и самокопание, — чётко ответила девушка, поменявшись в лице. — Разумно, — послышался голос из-за спины, — Так оно и есть, —продолжал голос, без которого было тяжело дышать. — Пришёл, — прошептала Т/и. Он здесь. В голове возникают тысячи мыслей, пока на лице расцветает кривая улыбка, больше похожая не на улыбку, а на оскал. — А почему? А зачем? А как он вообще понял, что мы именно тут? Как перестать пялиться на него? Нормальные люди так не делают. Что это значит? Это значит, что ты, Т/и, не просто себя накручиваешь и пора действовать, — говорило сердце. — Нельзя просто так подойти к нему. И вообще, ты как это представляешь? Да он опять может отшить. Потом опять будет больно. Вывод: не хочешь, чтобы было больно — не лезь на рожон, — подсказывал разум. Скинув с плеч ангела и демона, девушка просто опустила голову вниз, даже не одарив парня приветственным взглядом. Того это не сильно волновало, ну или он этого просто не показывал. Как и обычно. Ничего нового. Он расположился на скамейке возле Козуме и осмотрел компанию, прекратившую шуметь, как только он присоединился. Повисло какое-то напряжение, всем вмиг стало как-то неуютно совсем. Суна был одет по-домашнему. Он редко позволял себе так выглядеть. Свободная белая майка с большими вырезами по бокам оголяла часть рёбер, тёмные шорты выше колена, спортивные кроссовки, высокие носки и пара цветных браслетов на запястье. Обычно он бы предпочёл остаться в какой-то водолазке и в брюках, ну, крайний случай, в джинсах. Совсем не любил обгорать. В целом загарать не любил. Никогда не понимал в чём фишка. На пляже бывал редко, как выпадала возможность, а если там и появлялся, прятался в тени, даже ни разу не заходил в прохладную воду за всё время пребывания. А возможность выпадала крайне редко. «Лучше бы вообще не выпадала» — думал парень, когда он в очередной раз наблюдал за тем, как отец играет с Акио и Масуми в мяч, совсем позабыв о нём. Мужчина любит их. От этого в груди будто дыра. Полное непонимание, почему отец их любит, а тебя презирает и отвергает. Их никогда не трогал, не заставлял выполнять тяжёлую работу. Ничего из этого. Так почему же они, мерзкие лицемерные твари (по мнению парня), достойны привилегий, а он, его родной сын, нет? Одной из привилегией является обычная любовь. — Ничтожество, — оголяя ряд идеальных зубов, проговаривает мужчина, даже не поднимая взгляда на сына. Мальчик, лет тринадцати, стоит у рабочего стола из тёмной древесины. Он протягивает медаль за второе место, показывая её со всех сторон. — Запоминают только чемпионов. Запоминают только лучших из лучших. Займись делом, не позорь род, — отрезал брюнет, всё же соизволив поднять свой величественный взгляд на юношу. Тот стоит, опустив голову вниз, будто стыдясь и злясь одновременно. Он весь немного подрагивает, не находя в себе силы посмотреть на отца, и..плачет. Из ребяческих глаз бегут слёзы и торопливо падают вниз. Стать лучше. Стать лучшим из лучших. Стать таким, чтобы тебя запомнили. Вновь он протягивает медаль, стоявшему напротив отцу. Такую блестящую и красивую, только вот уже с первым местом. Золотую. Уголки его губ приподняты вверх, а в глазах виднеется гордость за самого себя. В ответ на такой тёплый жест, его осмотрели ледяным взором и усмехнулись. — Я то думал, ты всё понял, — усмехается мужчина, барабанит пальцами по столу и, смотря на награду в руках пацана, продолжает, — Займись делом. Я не ясно выразился? Мальчишка сразу же поменялся в лице. В его глазах теперь было только непонимание. Те искры гордости за себя всё ещё сверкали, но не же не так. На смену всем эмоциям пришла ярость. Он вскипел. — Я стал лучшим! Я сам.. Так почему? Какого чёрта ты меня отвергаешь?! — вырвался детский крик, наполненный страданиями. Мужская рука в одну секунду оказалась на щеке мальчика, оставляя краснеющий след от удара. В уголках глаз появились неконтролируемые слёзы, а рот был чуть приоткрыт. — Такое ничтожество не достойно моей похвалы. Щенок, — гневно процедил отец, сжимая кулаки до по побеления костяшек. Мальчуган посмотрел ему прямо в глаза своим заплаканным взглядом. Он заглянул в синеву глаз отца своими изумрудами и понял. Понял, что это не глаза, а два ледяных айсберга, не способных на проявление любви. По крайней мере, к нему. Как только он покинул кабинет, туда зашла Масуми, позабыв закрыть дверь. Стоя в коридоре, в нескольких метрах от входа, юноша видит, как отец ласково гладит по голове девчонку и солнечно улыбается. — Почему он не любит меня? — Суна задал вопрос в тишину, совсем не надеясь на ответ. — Потому что ты другой. Тебе никогда не стать такими, как мы. Ты никто, по сравнению с нами. Сводный брат подошёл ближе, рассматривая красные глаза Ринтаро, а через несколько секунд скрылся за дверьми комнаты, кинув напоследок: — Мне тебя жаль. Жаль. Звучит отвратительно. Не нужно меня жалеть. Справлюсь сам, подумаешь, тоже мне. Сам. Всегда. — Суна, ты чего? Задумался чтоли? — спрашивает Атсуму, подсаживаясь рядом. — Да, — сухо отвечает парень, смотря на свои руки. — На, — блондин протянул ему стакан с лёгким алкоголем. Подростки понемногу оттаяли от его присутствия и продолжили веселиться. Почти все. Начало темнеть. Красивый сегодня закат. Розовый. Пора всем выдохнуть и насладиться этой нежнятиной. Отдохнуть. Хотя бы десять минут. Хотя бы пока все замолкли. Хотя бы сейчас.