«— О, да, господин король, — ответила она, — это я могу, но с одним условием, если вы его не выполните, то не выйти вам из лесу никогда» Братья Гримм, «Шесть лебедей»
— Я не хочу сейчас уезжать из Портленда. — Розали укладывала вещи в дорожную сумку, но мысли ее были далеко. — Я думала, что в свадебное путешествие нас будет провожать куча народу, все будут радоваться, давать дурацкие советы, кричать что-нибудь вслед. А так… Будто мы оставляем город в разгар эпидемии. — Розали, милая, я тебя очень люблю, но ты несешь чушь. — Монро подошел сзади и обнял ее за плечи. — Какая эпидемия? С нашими друзьями постоянно что-то происходит. В них стреляют, их пытаются убить, они пытаются кого-нибудь убить, попадают в переплет, что-то теряют, что-то приобретают. Ты помнишь хотя бы одну спокойную неделю с тех пор, как познакомилась с Ником? — У меня и до знакомства с ним жизнь не стояла на месте. — Розали откинула голову на плечо мужа. — Но, наверное, ты прав. В конце концов, нас не будет всего семь дней. — Семь лучших дней в нашей жизни, — уточнил Монро. Розали задумчиво кивнула. Наверное, стоило поверить его словам, а не собственной интуиции. И все же, когда самолет поднялся в воздух, и Портленд стал россыпью разноцветных спичечных коробков среди зелени лесов и полей, у Розали сжалось сердце, и неделя отдыха показалась ей бесконечной пустыней, которую предстояло преодолеть час за часом, минута за минутой.* * *
В то время, когда Розали смотрела в иллюминатор на отдаляющийся Портленд, по соседству заходил на посадку самолет австрийских авиалиний. Адалинда Шейд с нетерпением ожидала, когда колеса шасси коснутся взлетной полосы. Она не думала вернуться сюда так скоро, несостоявшаяся встреча с дочерью чертила морщины на безупречном лбу, но любопытство уже охватило ее, на время заслонив собой все остальное. Как чувствует себя Гримм после ее маленькой выходки? Знает ли Шон, что лишился своей козырной карты? Рада ли милая Джульетта тому, что рядом с ней опять самый обычный парень, не встречающий на улицах никого страшнее грабителей и подростков под наркотой? Адалинде не терпелось это выяснить. Сойдя с трапа, она без задержек добралась до небольшого отеля, где прежде ни разу не останавливалась. Ее толкало не стремление запутать следы — Адалинда не собиралась прятаться, — а нежелание возвращаться туда, где даже воздух был пропитан воспоминаниями о недавних событиях. Она заказала в номер обед и местные газеты, приняла душ, переоделась, удобно устроилась за столом и принялась за салат. Но первая же страница заставила ее отложить вилку и впиться в газету неверящим взглядом. «Капитан полиции тяжело ранен в доме детектива!» — кричал заголовок, а ниже чуть помельче шло: «Капитан Шон Ренард получил три пулевых ранения в грудь, едва войдя в дом своего подчиненного, детектива Ника Беркхардта. Нападавший убит. По неподтвержденным данным, он являлся сотрудником ФБР. Мы будем информировать вас о ходе расследования этого громкого дела». Адалинда перечитала лаконичные строки заметки несколько раз. Ренард всегда ходил по краю пропасти, на него неоднократно покушались, но ей и в голову не могло прийти, что все обернется так банально — выстрелы, ФБР, расследование. В доме Беркхардта… Интересно, зачем Ренард поехал туда? Судя по дате и времени публикации, все случилось как раз тогда, когда Ник уехал на свадьбу. Выходит, Ренард буквально наступал ей на пятки — промедли она с вылетом, и ее могли бы задержать под каким-нибудь предлогом, как в прошлый раз. А, может быть, он успел дать Нику зелье? Адалинда встревожилась. Она была уверена, что ей больше не стоит опасаться Гримма, но сейчас уверенность пошатнулась. От Ренарда можно было ожидать всего. Аппетит пропал, Адалинда отодвинула тарелку и задумалась. Пожалуй, стоило изменить планы, посетить сначала больницу и лично убедиться, что портлендский принц на какое-то время выбыл из игры. Это было бы прекрасно, просто прекрасно. Это могло бы стать ее козырной картой против тузов Виктора. Ника она навестит позднее, а уже завтра можно будет вернуться в Вену и обменять добытую информацию на право увидеть дочь. Нося ребенка, Адалинда ни разу не задумалась о своей дальнейшей жизни — ее, как игрушку, упавшую в реку, бросало от берега к берегу, и строить планы дольше, чем на день, было безнадежным занятием. Однако ей и в голову не пришло, что настанет день, когда придется отрабатывать возможность подержать дитя на руках, выполняя поручения семьи. Наверное, это было вопиюще неправильно, унизительно и возмутительно; но Адалинду приучили не возмущаться впустую там, где следовало действовать. Она никогда не размышляла над моралью и законностью своих поступков, значение имело лишь то, приближают ли они ее к поставленной цели. Если бы ей предложили совершить убийство в обмен на возвращение дочери, она бы не задумалась больше, чем на минуту, да и то использовала бы эту минуту для оценки мотивов собеседника, а не для сожалений о жертве. Система личных приоритетов — вот что определяло жизнь Адалинды, и сейчас во главе этого списка была Диана. Она накинула плащ, взяла сумочку и вышла. Портленд хмурился, низкое небо грозило дождем, но на губах Адалинды вопреки погоде теплилась улыбка. Ренард получил то, что заслуживал, и Адалинда не находила в душе и капли жалости. Там царила бесконечная, совершенная засуха. — Мне нужно увидеть Шона Ренарда, — сказала она у стойки регистратора. Невысокая, полноватая, замученная долгим дежурством сотрудница бросила в ее сторону не слишком благожелательный взгляд. — К нему нельзя, он на аппаратном дыхании. — Мне не требуется заходить в палату, — терпеливо и холодно пояснила Адалинда, извлекая из сумки визитку двухлетней давности. — Я адвокат. Наша фирма в настоящий момент работает на страховую компанию, клиентом которой является Шон Ренард. В случае судебного разбирательства мне необходимо будет свидетельствовать о недееспособности клиента, которую я должна установить лично. — В палату нельзя, — повторила сотрудница, чуть заметно сбавив тон. Адалинда добавила мягкости во взгляд. — Но посмотреть из-за стекла можно, не так ли? Это не займет много времени, достаточно четверти часа. — Третий этаж, восьмая палата. Если не вернетесь через пятнадцать минут, отправлю за вами охрану, — сдвинув брови, предупредила сотрудница. — Я вернусь, — Адалинда обворожительно улыбнулась. — Спасибо. Она направилась к лифту, абсолютно уверенная, что никакой охраны вызвано не будет. Впрочем, она не собиралась задерживаться у больничной постели Ренарда. Пятнадцать минут триумфа, которые можно будет вспоминать еще долго. Выстрелы, ФБР, расследование… Кто бы мог подумать. Ренард лежал неподвижно, под белой простыней, освещенный белым больничным светом. Четкий профиль, когда-то сводивший Адалинду с ума, терялся среди этой белизны. Она встала у самого стекла, вглядываясь в лицо бывшего возлюбленного. К его рту тянулись трубки, смутно напоминая фрагменты истинного облика. Грудь вздымалась равномерно и монотонно, как механизм. Адалинда вспомнила его другим: в безумной любовной лихорадке на берегу озера; уверенно предлагающего ей выбор стороны в венском кафе; с бережно прижатым к груди зеленым свертком в руках. Тем самым свертком, который он вскоре передал Виктору. Сейчас виски Ренарда запали, нос заострился, кожа стала землистой. Адалинда догадывалась, что происходит с раненым, и если догадки были верны, в этой больнице ему ничем помочь не могли. Неизвестный убийца отлично справился с делом. Это было даже лучше, чем мгновенная смерть. — Ты заслужил каждую из этих пуль, Шон Ренард, — прошептала Адалинда. Стекло запотело от ее дыхания. — Не знаю, когда я снова увижу дочь, но ты не увидишь ее никогда! И, о боже, если бы ты знал, как я тебя ненавижу! Ее губы дрогнули, задрожало и стекло. Усилием воли взяв себя в руки, Адалинда вынула зеркальце и, глядя в него, подождала, пока рябь не сойдет. Бросив еще один взгляд на неподвижного человека в палате, она захлопнула зеркальце. Крышка щелкнула сухо, как выстрел. Веки Ренарда напряглись, будто он пытался открыть глаза. — Никогда, — беззвучно повторила Адалинда. Спустившись вниз — сотрудница у стойки даже не подняла голову, — она с наслаждением вдохнула сырой, бодрящий воздух. Вот теперь аппетит появился. Зайдя в кафе и сделав заказ, Адалинда некоторое время смотрела в окно, упорядочивая мысли, а затем набрала намертво врезавшийся в память номер. — Я хотела бы поговорить с его высочеством, — негромко произнесла она в трубку. — У меня есть важная информация.* * *
— Буду поздно, — крикнул Ник, и дверь хлопнула. Через минуту взревел мотор. — Разумеется, — произнесла Джульетта, глядя на оставленную посреди стола чашку. — Как всегда. Ник говорил, что в участке без капитана все вверх дном, и Джульетта не сомневалась, что так оно и есть. Но Ник, видимо, даже не замечал, что проводит дома порой не больше пары часов в день, за исключением сна. Да и то за эту неделю его уже дважды будили ночные звонки, он уезжал на вызов и возвращался в лучшем случае на рассвете. Одну ночь он провел в трейлере — утром, когда он вернулся, чтобы принять душ, Джульетта заметила на кровати истрепанную рукописную книгу из тех, что были ей так хорошо знакомы; и пахло от рубашки Ника той смесью старой бумаги, трав и химикатов, что пропитала трейлер насквозь. На секунду Джульетта пожалела, что Адалинда не сделала что-нибудь и с трейлером — он был камнем на шее Ника, веревкой, что тянулась за захлопнутую дверь. Она тут же прогнала эти мысли. Пусть Ник проводит ночи в трейлере, пусть они по вечерам пьют пиво с Хэнком или навещают Ренарда в больнице — пусть Ник делает все, что пожелает, если это поможет ему вновь обрести душевное равновесие. Джульетта помнила разного Ника, но настолько потерянным тот не был никогда. Видеть это было странно и страшно, как смотреть вниз с обрыва. Джульетта очень надеялась, что рано или поздно они отступят от края, но пока время будто остановилось. Они спали в одной постели, желали друг другу доброго утра, разъезжались на работу, вечером встречались дома и порой вместе ужинали — и все это время склонялись над крутым откосом, измеряя взглядом глубину.* * *
— Снова не выспался? — спросил Хэнк, бросив беглый взгляд на Ника. Тот пожал плечами. — Да как обычно. — В трейлере был или у капитана? — Все-то ты знаешь. — Ник потянулся за кофе, предусмотрительно захваченным напарником. — Значит, в больнице. И долго? — Пока не выперли. — Думаешь, от твоего взгляда он встанет на ноги? — Не знаю. — Ник потер лицо ладонью. — Я уже ничего не знаю, Хэнк. Мне нужно, чтобы он поправился. Больше никто не сможет мне помочь. — А Адалинда? — спросил Хэнк. — Может, как-то повлиять на нее? — Как? — усмехнулся Ник. — Вернуть ей ребенка? Я еще не настолько отчаялся, чтобы дать ей все, что она хочет, в обмен на призрачный шанс. Другое дело, что маму стоило бы найти, чтобы спросить совета. Но искать опытного Гримма обычному человеку, пусть и полицейскому, — дело безнадежное. С ребенком на руках она будет вдвойне осторожна. Самый надежный путь вернуть все на место — вылечить капитана. Я ищу какую-нибудь подсказку в книгах. Если хочешь, можем вечером полистать дневники предков вместе. — Понимаешь, — Хэнк слегка смутился. — Я тут на днях встретил Зури… — Ту самую, твоего физиотерапевта? — Да, ее. В общем, мы поговорили, выпили кофе… — И ты пригласил ее на ужин? — Попытался. Она отказалась. Мы идем в кино. — Ничему тебя жизнь не учит, — голосом умудренного жизнью старца произнес Ник. — Посмотрим, — бросил Хэнк. Зазвонил телефон, и он поднял трубку. Шатко ли, валко, но жизнь в участке продолжалась.* * *
Виктор крутил в руках телефон, нагревшийся, казалось, не столько от тепла ладони, сколько от важности переданного сообщения. В Вене почти сразу узнали о выстрелах в Портленде, но информация Адалинды была гораздо более полной. К тому же, как и телефон, жизнь Шона Ренарда оказалась сейчас в руках Виктора. Он мог распорядиться оборвать ее — Адалинда недвусмысленно дала понять, что ей не составит труда это сделать, в обмен на соответствующую плату, разумеется. Желаемой платы у Виктора не имелось, но он мог бы обмануть Адалинду, пообещав ей общение с дочерью, — если бы у него была острая потребность в немедленной смерти принца-бастарда. Виктор положил телефон и уставился на него, будто тот был самостоятельным существом и мог одобрить либо не одобрить его решение. Смерть Ренарда решала массу проблем — но и создавала не меньше. Во-первых, живого ведьмака, в отличие от мертвого, можно было использовать в своих играх, хоть и с опаской — слишком неуправляемой была эта фигура. А главное, Ренард был второй ниточкой, способной привести к ребенку. Виктор не спустил курок и теперь пытался понять, не совершил ли ошибку.* * *
Адалинду не разочаровали прозвучавшие распоряжения. Ее делом было предложить возможность действия. Решения принимал Виктор, Адалинде же в зачет шли добрые намерения. Мысленно поставив «галочку» в графе «сделано», она расплатилась по счету. Пребывание в Портленде на сей раз было удивительно приятным, а впереди предстояло еще одно дело, обещавшее немало удовольствия. Дом Беркхардта ничуть не изменился, будто ему было все равно, обитает в нем Гримм или коп. Адалинда легко поднялась по ступенькам и постучала, даже не пытаясь скрыть ликование. Она заслужила на него право — еще как заслужила! — и собиралась насладиться триумфом сполна. Жизнь развернулась на сто восемьдесят градусов: теперь она была полна сил и энергии, а Ник лишился всего. Адалинда хотела спросить, как ему это нравится. — Жизнь полна неожиданностей, не так ли? — улыбнулась она, когда Ник открыл дверь. Изумление, злость и ненависть, читавшиеся на его лице, компенсировали Адалинде не меньше недели ее страданий. — Позволишь войти? — Зачем? — Ник перегородил рукой дверной проем. — Какого черта тебе здесь нужно? — Пришла поговорить и не хочу это делать на улице. — Она понимала Ника достаточно хорошо, чтобы не сомневаться — он впустит ее и вступит в разговор, несмотря на ненависть во взгляде, потому что Адалинда — его шанс вернуть силу Гримма. Она помнила собственное отчаяние и решимость идти до конца ради того, что составляло ее сущность, а ведь Гриммы были не так уж далеки от существ. — Проходи. — Ник убрал руку и отступил, пропуская ее внутрь. Адалинда на секунду схлынула, переступая порог. — У вас мило, — светским тоном сказала она, проходя в гостиную. — Джульетта старается. Вы по-прежнему вместе? Она, наверное, рада, что у тебя больше нет никаких странностей? — Твоими стараниями. — Ник остановился в дверях, подперев косяк плечом. — Верно. — Адалинда присела на диван, осторожно разгладив юбку. — Я очень постаралась сделать с тобой то же, что ты сделал со мной. Все по-честному, Ник. — Ты отлично знаешь, что к честности это не имеет никакого отношения. В первый раз ты отправила в кому Джульетту. Теперь в больнице Ренард. — Я в него не стреляла, — протестующе подняла ладонь Адалинда. — Все, что с тобой случилось, — результат твоих собственных поступков. — То же самое можно сказать о каждом из вас. Ни ты, ни Ренард не тянете на ангелов. — Не ставь меня на одну доску с собой. — А то что? — Адалинда рассмеялась. — Ты ничего не можешь сделать мне, Ник. А вот я для тебя кое-что могу. — И что ты хочешь взамен? — Ты знаешь. Верни мне дочь — и я верну тебе силу. — Я не знаю, где она. — Ну так найди. Ты же коп. — Докажи честность своих намерений — вылечи капитана. Адалинда снова рассмеялась. — Ты теряешь хватку, Ник. Неужели ты и вправду считаешь, что я поведусь на это? Я не для того вернулась в Портленд, чтобы воскрешать врагов. — А для чего же? Посмотреть на дела рук своих? — В том числе. Но больше всего мне нужна информация. — С этим я мог бы помочь, в разумных пределах. — Увы, нет. Ту информацию, которая интересует меня, ты не выдашь. Твоя беда в том, Ник, что вокруг тебя слишком много близких людей. Раньше Гриммы были более одиноки и более опасны. Подумай об этом. Она встала. — Ты куда? — напрягся Ник. — Разговор окончен. Ты выставил свои требования, я — свои условия. Тебе решать. — Ну уж нет. — Ник шагнул к ней. — Ты никуда не уйдешь, пока мы не договоримся. — И кто же меня остановит? Полицейский детектив? Не льсти себе, Ник, у тебя не хватит сил, чтобы справиться с ведьмой. Признаться, я удивлена, что ты до сих пор жив. Неужели никто не прознал, что ты больше не Гримм и не явился свести старые счеты? — Ты первая, — хрипло сказал Ник, перехватывая и заламывая ее руку. Адалинда схлынула, ударила свободным локтем вбок, под ребра Ника, раз, другой; не обращая внимания на боль в заломленной руке, с усилием качнулась назад, опрокидывая обоих. Раздался громкий треск — они рухнули на журнальный столик. Хватка на запястье ослабла, Адалинда вскочила и вновь оказалась на полу, едва успев подставить руки, — Ник пнул ее под колено. Он тут же навалился сверху, ловя в захват кисти. Адалинда ударила коленом куда пришлось, змеей вывернулась из-под него, дотянулась до лампы, лежавшей в обломках столика, и что было сил ударила Ника по голове. Он со стоном завалился набок. Адалинда придавила его коленом, сжала руки на горле, глядя в мутные глаза и испытывая физическое наслаждение от того, как жизнь медленно покидала тело бывшего Гримма. Сильный удар в висок опрокинул ее, заставив разжать руки. Ник с сипением втянул воздух и закашлялся. Адалинда перекатилась к стене, рывком поднялась, оглядывая новую противницу. — Гримм! — воскликнула она, не веря собственным глазам. — Ведьма! — выдохнула незнакомая ей девушка, пинком отшвыривая с пути отломанную ножку. Адалинда попятилась к двери. Сегодня в ее планы не входила встреча с полным сил обозленным Гриммом. Беда мгновенно оказалась рядом с ней. Она никогда не жаловалась на память и сейчас не сомневалась, что напавшая на Ника ведьма — та самая Адалинда, о которой говорил капитан, которая была в спальне Ника в облике Джульетты и чье лицо она видела мельком в отъезжающем такси. — Не торопись, дорогуша, — сказала она, прикладывая Адалинду головой об косяк. — По-моему, у Ника к тебе разговор. — Мы уже обо всем поговорили, — сквозь зубы прошипела Адалинда. В голове гудело. Ник застонал, поднимаясь, Беда на мгновение отвлеклась. Адалинда рванулась к незакрытой двери, оставляя в руке Гримма пиджак, опрометью скатилась по ступеням, выбежала на дорогу. Скрип тормозов резанул по ушам. Она подлетела к остановившейся машине, рванула дверцу и нырнула в спасительное нутро, краем глаза заметив выскочившую на улицу Беду. — Пожалуйста, — пролепетала она, без всяких усилий придавая взгляду испуганное, умоляющее выражение. — Увезите меня отсюда, эта девушка меня убьет! Я заплачу, сколько скажете, пожалуйста, я прошу вас, умоляю! Водитель, высокий рыжий мужчина с сальным взглядом, хмыкнул. Машина резво тронулась с места. — Ну ладно, мисс, пожалею. Но если полиция будет искать свидетелей, я молчать не буду, предупреждаю сразу. — Спасибо вам. — Адалинда потрогала голову — казалось, там осталась трещина от удара. — Вы очень, очень меня выручили. Мало кто способен на такой поступок, вы настоящий герой! Она льстила машинально, говоря именно те слова, на которые велся этот тип мужчин. В душе царило смятение. Еще один Гримм в Портленде, к тому знакомый с Ником. Джокер — карта, силу которой невозможно оценить заранее. Это было непредвиденно, досадно, опасно и совершенно не устраивало Адалинду.* * *
— Я добралась до Салема, стояла на вокзале, изучала расписание. А потом… не знаю, я представила, как появится какой-нибудь монстр, и… — И никто не сможет защитить Портленд, — закончил за нее Ник. Беда ответила кривой улыбкой. — Ну, вроде того. Не Портленд, конечно, а тебя, и Хэнка, и Джульетту… А она не очень рада снова меня видеть, правда? — С чего ты взяла? — не слишком искренне удивился Ник. — Она, конечно, не успела к тебе привыкнуть, но считает тебя милой. — Меня — милой? Ты сам-то себя слышишь? — Беда посмотрела за стекло, где за последние полчаса ничего не изменилось: капитан все так же лежал, светились индикаторы аппарата ИВЛ, мерцал зеленым экран кардиографа. — В общем, я решила вернуться. И как раз вовремя. Адалинда была настроена решительно. — Это точно, — согласился Ник, потирая горло. — Без тебя я бы не справился. — Ты же продолжишь меня учить? — спросила Беда. Повисла неловкая пауза. — Ну, я имею в виду, после того, как он поправится… и ты снова станешь Гриммом. Так ведь и будет? — Да. — Ник вспомнил, как темнело в глазах и как легко Беда справилась с Адалиндой, которая чуть не убила его. Он отвык от уязвимости, от действительно сильных противников, от разумного страха за собственную жизнь. Он отвык быть обычным. И не хотел привыкать заново. А Беда сидела рядом, не осознавая ценности дара, которым случайно была наделена. Остывший кофе — третий или четвертый за час — пролился на джинсы. Ник слишком сильно сжал стаканчик. Беда внимательно посмотрела на него. — Я останусь в Портленде, но мне не стоит жить у вас. — Трейлер тоже не годится. — Ник выкинул кофе и попытался салфеткой оттереть джинсы. — Во-первых, это не настоящее жилье. Во-вторых, за тобой могут проследить, если ты будешь ездить туда слишком часто. В-третьих, он далеко от города, а тебе придется найти работу. Беда кивнула. — Работа и жилье. Если уж я собралась вести нормальную жизнь, начать, наверное, стоит с этого. Она явно хотела исправить ситуацию этим «нормальная жизнь», но Нику стало еще тошнее. Беда сколько угодно могла говорить о нормальной жизни — ее жизнь была жизнью Гримма. Это у Ника она вдруг стала нормальной — той, в которой ему не хватало сил справиться с рядовой ведьмой. — Ты ищешь жилье? — вездесущий Ву уже подпирал стенку справа от Беды. — Рядом со мной сдается квартира. Неплохой район, удобно расположена. И я смогу подбрасывать тебя до работы. Ты ведь будешь проходить у нас практику? — Я… — Беда бросила отчаянный взгляд на Ника. — Нет, — сказал Ник. — Не будет. — А почему тогда она была с вами в прошлый раз? Зачем ей жилье, если она не собирается стажироваться в Портленде? Мне еще тогда показалось, что вы, ребята, что-то недоговариваете. — Он переводил взгляд то на Ника, то на подошедшего Хэнка. Ник вспомнил, как капитан однажды назвал Ву терьером. — Похоже, нам надо поговорить. — Хэнк вопросительно взглянул на Ника. Тот развел руками. — Похоже на то. Видишь ли, Ву… в общем, ты прав, — начал Ник, не зная, куда вырулит в конце. — Беда не студентка. Она моя родственница. Дальняя. — Беда сообразительно кивнула. — Очень дальняя. В тот раз мы взяли ее с собой просто потому, что не могли оставить… — Я плохо уживаюсь с Джульеттой, — сказала Беда. — Она милая и все такое, а я нет. Ник не хотел, чтобы мы продолжали ругаться, вот и взял меня с собой. Хотел показать, где работает. Он же не знал, что будет вызов на убийство. — Беда рано потеряла родителей, — подхватил нить рассказа Ник. — Ей пришлось нелегко. К счастью, она случайно отыскала меня. Я пообещал помочь ей с жильем и поиском работы. Образования у нее нет, но она многое умеет. — Только не со всеми уживаюсь, — сообщила Беда. — По мне, самая тяжелая работа — это где нужно постоянно улыбаться, говорить не то, что думаешь, и делать бессмысленные вещи. Ву присел рядом с ней. — А помогать больным людям, на твой взгляд, осмысленно? — Конечно. Если ты не про благотворительные базары и прочее в этом духе. — Моя соседка работает в хосписе и говорила, что им нужны люди для ухода за пациентами. Можно без образования, но работа тяжелая. — Я могу попробовать, — сказала Беда. — Я не очень хорошо общаюсь, но грязь вывозить могу. Я попробую. — Ты уверена? — спросил Ник. Беда кивнула. — Да. И я перестану сидеть у вас на шее. — Это не так. Но даже если бы было так, мы в расчете. — Ник снова потер горло. Беда ухмыльнулась. — Верно. Но все же с утра я пойду на собеседование. — Вот номер моей соседки. — Ву протянул Беде листок. — Ее зовут Саманта. — А это что? — спросила Беда, тыча в листок. — А это мой номер. Ну, на всякий случай. — А. — Беда сунула листок в карман. — Так мы едем? Вы здесь вообще подолгу бываете? — Не очень. — Ник поднялся, не сводя глаз с капитана. — Но ты права, уже поздно. А мне еще насчет столика объясняться. Однако Джульетта уже спала, когда они приехали. Гостиная была чисто прибрана, место перед диваном зияло пустотой. — Надо купить новый, — виновато сказал Ник. — Как только будет время.* * *
Юбка треснула по шву и перекосилась. Адалинда выбросила ее следом за испачканной кровью блузкой, промыла и заклеила ранку на виске и забралась с ногами в кресло. Оставаться в Портленде становилось небезопасно. Она могла уехать в любой момент — сведений для Виктора набралось предостаточно. Но здесь явно что-то происходило. Новый Гримм свалился как снег на голову. Адалинда с удовольствием последила бы за ней, выяснила, кто эта девушка, что связывает ее с Ником, но без прикрытия риск был слишком велик. Адалинде не улыбалось оказаться между копом и Гриммом. Прикрытие можно было попросить у Виктора, но… «Не стоит привлекать его внимание, — подумала она. — Пусть второй Гримм останется моей маленькой тайной». Она решила задержаться еще на день-другой — стоило посмотреть, не изменится ли состояние Ренарда, да и выполнение задания в столь короткий срок могло показаться подозрительным. Она устроит себе маленький отпуск, чтобы набраться сил, а потом… С этой мыслью Адалинда заснула и проснулась через час с громким криком: ей приснилась Диана, лежащая на руках у самой Смерти. Девочка беззубо улыбалась, а грозная коса кружилась над головой Смерти, точно воздушный змей.