«Уехал королевич ни с чем, и всё никак не мог он забыть тот красивый голос, и не давало ему это покоя» Братья Гримм, «Рапунцель»
На этот раз они решили сходить в кино. Показывали что-то очевидно увлекательное, зрители — в основном подростки — смеялись, хрустели поп-корном и громко комментировали сюжет. Хэнк ни разу не взглянул на экран. Он не смог бы вспомнить даже того, пришли они на боевик или на комедию. С того момента, как в зале погасили свет, они с Зури увлеченно целовались — восьмой ряд, прямо по центру, — не обращая внимания на окружающих. Почувствовав, что переведенный в режим вибрации телефон подает голос, Хэнк достал его из кармана джинсов. Зури было отстранилась, но он удержал ее, искоса глянув на дисплей. «Ник Беркхардт», — высвечивалось там. Хэнк очень хотел узнать, как дела у напарника, но подумал, что ничего не случится, если он перезвонит Нику после фильма. В конце концов, капитан пообещал, что сегодня не спустит с Ника глаз, а значит, тому ничего не угрожало. Вот если бы звонил сам Ренард… Хэнк сбросил вызов, надеясь, что Ник поймет его правильно. Впрочем, если будет повторный звонок, он обязательно ответит. Зури придется привыкать к его режиму работы. Но Ник не перезвонил, и Хэнк продолжал наслаждаться киносеансом.* * *
Рапира сверкала, словно маленькая быстрая молния. Почему-то Беде было труднее всего сражаться именно против этого оружия. Полоска стали казалась слишком безобидной после клыков, когтей и ядовитых шипов существ, с которыми ей доводилось встречаться. А Александр владел рапирой прекрасно. Поэтому Беде в таких спаррингах приходилось быть вдвое более зоркой и осторожной, чем обычно. Все ее внимание было приковано к Александру и оружию в его руке. Зазвонивший в сумке телефон она даже не услышала, а когда через полтора часа обнаружила пропущенный вызов от Ника, перезванивать было уже поздно. Она хотела позвонить Розали — может быть, та знает, чего хотел Ник, — но глянула на часы и передумала. Если бы дело было срочным, ее телефон уже оборвали бы, да и Александру наверняка бы позвонили — все знали, что Беду в девяти случаях из десяти можно найти поблизости от наблюдателя. Что ж, значит, дело Ника, каким бы они ни было, подождет до утра.* * *
После двух непринятых звонков Ник задумался. Его машина осталась возле дома Монро. Он надеялся найти приют у Хэнка или Беды, которые жили гораздо ближе, но теперь стало ясно, что ехать к Монро все же придется. Торопясь покинуть жилище Ренарда, он не задумался о том, где будет ночевать, — было совершенно не до этого. Да и капитану в тот момент, похоже, отказала привычная предусмотрительность. Этому не приходилось удивляться, учитывая его поступок. Однако что нашло на Ренарда? Даже если не думать о том, кого он целовал, это все равно выглядело странно, абсолютно не в духе капитана. Единственный раз, когда его видели целующимся, был тот, когда он поцеловал Джульетту на глазах у Монро. Но тогда влечение было обусловлено наведенными Адалиндой чарами. Может быть, и сейчас случилось нечто подобное? Надо попросить Розали все проверить, подумал Ник. Или лучше подождать, и если ситуация повторится, это и будет означать наличие магии. Да, было бы замечательно, если бы все повторилось. Магия — это просто и понятно, Розали разберется, в чем дело, найдет противоядие, Ренард придет в норму, и все вернется на свои места. Гораздо хуже, если повторения не произойдет — потому что тогда совершенно неясно, как и чем объяснить мотивы поступка капитана. Ренард был не из тех, кто совершает глупости просто так. Ник успел вскочить на подножку трамвая, размышляя о капитане и не заметив, что мелькнувшее в голове воспоминание о Джульетте не вызвало в нем ни тоски, ни грусти. Он был слишком занят новой загадкой. Подойдя к машине, он задумался. Будить Монро не хотелось; с другой стороны, тот все равно услышит, как завелся мотор, и выскочит на улицу, да еще и схлынет, пожалуй. Ник улыбнулся. Ему хотелось посмотреть на это, хотелось поскорее увидеть все, чего так долго был лишен. Но, как порядочный Гримм, он не мог позволить себе развлекаться таким образом. Он нажал кнопку на быстром наборе… Почти тут же в окне спальни вспыхнул свет, а через минуту дверь распахнулась, показав в сияющем проеме две черные фигуры. — Ну я же просил не будить Розали, — укорил Ник. Монро фыркнул. — Как ты это себе представляешь? У нее слух, как у… как у Рыжехвоста! И она весь вечер ждала новостей. Поэтому быстро отвечай: получилось? — А ты посмотри мне в глаза, — предложил Ник. Но еще до того, как Монро схлынул, Розали угадала ответ: по широкой, как ни старался Ник ее скрыть, ухмылке. — Вот это да, — радостно констатировал Монро. — Гримм, ты вернулся! Он сгреб друга в объятия. Ник со смехом отбивался. Было чертовски приятно снова оказаться среди друзей, с которыми он в последнее время почти не виделся и которые по-прежнему любили его. Уехать ему не позволили: Монро отобрал ключи, а Розали затащила Ника в дом, заявив, что все равно не сможет уснуть, не узнав все подробности произошедшего. При мысли о подробностях Ник слегка смутился, что не прошло мимо глаз Розали, но она решила пока не заострять на этом внимание. Монро разогрел овощное рагу. Ник искренне уверял, что не голоден, но когда тарелка оказалась перед ним на столе, она опустела в считанные минуты. — Зелья часто вызывают такой эффект, — пояснила Розали. — Перестройка организма требует энергии, и ее затраты надо восполнять. — Спасибо вам, — от души сказал Ник. — Я так рад вас видеть… во всех смыслах. Супруги переглянулись и снова позволили себе схлынуть. Ник рассмеялся. Он не помнил, когда в последний раз ему было так хорошо и уютно. Можно было бы сказать, что он счастлив, если бы не воспоминание о происшествии с Ренардом. Как темное пятно, оно все время оказывалось в поле зрения, не позволяя забыть о себе. В конце концов, когда Розали ушла в спальню, Ник не выдержал и рассказал Монро, что случилось между тем моментом, когда он понял, что способности Гримма вернулись, и чашкой кофе. — Вот это да! — присвистнул Монро. — Вот так просто взял и поцеловал? — Да тише ты! — шикнул на него Ник. — Не хочу, чтобы Розали знала. И вообще, чтобы кто-нибудь знал. — Ну, с Розали ты опоздал, — невозмутимо заметил Монро. — Она предположила подобное еще несколько дней назад. — Что? Что она предположила?! — не поверил своим ушам Ник. — И кто теперь слишком громкий? Она предположила, что капитан симпатизирует тебе. Именно в том смысле. — И вы молчали? — А что мы могли сказать? Ты бы все равно не поверил, а доказательств у нас не было. Хотя, по сути говоря, в этом нет ничего необычного — в королевских семьях все, не как у людей. Они сначала смотрят на магическую силу существа, а уж потом обращают внимание на его пол. Думаю, мать Ренарда очень сильная ведьма. А в местном окружении капитана нет никого сильнее тебя, Гримм. Так что, повторюсь, меня не удивил его выбор. — Ну, я рад, — хмыкнул Ник. — Вот так произойдет нечто из ряда вон выходящее, а лучшие друзья, оказывается, давно что-то подозревали и не видят ничего необычного в том, что я… что меня… — Ну хочет твой принц, чтобы ты принадлежал ему со всеми потрохами, — хохотнул Монро. — Что тут такого? Портленд, между прочим, на седьмом месте в стране по количеству жителей нетрадиционной ориентации. Удивляйся лучше тому, что тебе в первый раз делают подобное предложение. — Ну почему же в первый… — небрежно заметил Ник. — Всякое бывало. Но чтобы так… Он вспомнил, как это было: внезапно, будто удар под дых, будто его накрыло нетерпеливой, жадной, властной волной. Да, пожалуй, очень по-королевски. Значит, в семьях предпочитают выбирать партнеров соответствующего уровня. Тогда становится понятно, почему Ренард не сдержался именно сегодня: должно быть, он был очень разочарован, когда Ник отказался от возвращения своей силы и решил жить обычной жизнью, с обычной девушкой. Теперь Ренард увидел новый шанс для себя, и это пробило даже его ледяную броню. Паззл сложился. — Ну что? — спросил Монро. — Полегчало? — Пожалуй, — согласился Ник. — Хотя все равно непривычно будет знать, что Ренард смотрит на меня не только как на подчиненного или Гримма. — Привыкнешь, — пообещал Монро. — Люди постоянно смотрят друг на друга, думая о сексе, и никто еще не умер от этого. — Я попробую, — пообещал Ник. — Хотя как-то проще, когда на меня смотрят, думая об убийстве и вообще о работе. — Ложись-ка ты спать, — посоветовал Монро. — Утром ты и думать об этом забудешь. Ник не стал возражать, устроился на диване и почти сразу заснул. Его сон был полон существ — и известных ему, и совершенно новых, которым он рубил головы направо и налево, а потом появился схлынувший Ренард, и чей-то голос потребовал, чтобы Ник снес голову и ему, поскольку никакая нечисть не должна осквернять собой землю. «Я сейчас тебе голову оторву», — возразил Ник, обернулся в поисках голоса и чуть не упал с узкого дивана. За окном занимался рассвет его новой жизни, в которой опять присутствовали существа, магия, смертельно опасные тайны, способности Гримма и, конечно, капитан Ренард — константа, центр круга, точка отсчета, вокруг которой крутилось все остальное. Ник никак не мог вспомнить, когда все стало именно так: с его прихода в участок? С приезда тети Мари? Или совсем недавно, со свадьбы Монро и Розали, с того дня, когда он смертельно испугался, что потерял Ренарда навсегда? Ник не находил ответа, но знал, что где-то, на каком-то отрезке времени они стали слишком близки друг к другу. «Тогда-то все и началось», — подумал он, сам толком не зная, что имеет в виду под «все» и под «началось», — ведь ничего и не начиналось. Но кое-что в его жизни явно подходило к концу. Едва он приехал на работу, позвонила Джульетта, извинилась, что отвлекает, и сообщила, что приняла решение разъехаться. Она уже искала новое жилье. Нику предстояло решить, оплачивать ли аренду дома в одиночку или поискать другое пристанище, более подходящее для одинокого копа и по площади, и по цене. Ник не думал и двух минут: одному ему дом был не нужен. Позвонив арендодателю, он предупредил, что отказывается от продления аренды на следующий месяц, и добавил в закладки браузера пару сайтов с объявлениями о сдаче квартир — чтобы не забыть просмотреть их в перерыве. Мимоходом он бросил взгляд влево, в пустой кабинет Ренарда. Там работал компьютер и лежали на столе какие-то папки, но самого капитана не было, и Ник погрузился в работу. Впрочем, уже через несколько минут его выдернули из-за стола: поступило заявление о краже в ювелирном магазине — по странной случайности в том самом, где он некогда купил кольцо для Джульетты. В этом была своеобразная логика, которую Ник не мог не оценить. Что ж, если что-то заканчивается — оно заканчивается.* * *
— Я подготовил бумаги. — Ренард покачал папкой, которую держал в руке. — Въезд и пребывание в Штатах по поддельным документам. Высылка из страны или непродолжительное заключение, решение за судом. Адалинда сжала прутья решетки так, что побелели пальцы. Губы у нее тоже были белыми. — Сволочь, — прошептала она. — Ты же обещал… — Верно, — согласился Ренард. — Но будем говорить прямо: если я выполню свое обещание и отпущу тебя, ты все равно не успокоишься. Ты будешь пытаться отомстить мне, Нику, возможно, кому-то еще. Ты непредсказуема, умна и злопамятна. Оставлять тебя на свободе все равно, что оставлять в доме бомбу с часовым механизмом, не имея понятия, когда отсчет времени закончится. — Я не могу сейчас покинуть страну! — отчаянно выкрикнула Адалинда, понимая, что проигрывает. — Я не могу терять время в тюрьме! Если тебе плевать на дочь, Ренард, то мне — нет! Я должна ее найти, слышишь?! Чего ты хочешь? — Я хочу, — все так же невозмутимо произнес тот — было ясно, что ответ продуман заранее, — чтобы мы заключили магический договор, который ты не сможешь нарушить, потому что наказанием за его нарушение будет смерть. Я хочу, чтобы ты поклялась никогда больше, ни в какой форме, никакими методами не вредить ни мне, ни моему Гримму. Если ты сумеешь отыскать дочь — что ж, ты выиграешь, если нет — твои проблемы. Сейчас я хочу лишь обезопасить нас от твоих выходок. Адалинда смотрела на него блестящими от злости глазами. Капилляры в белках полопались, выдавая бессонную ночь. Она выглядела ведьмой, даже не проявляя истинный облик. Но Ренард будто не замечал этого. — Две минуты, — произнес он, глянув на часы. — Думаю, этого достаточно, чтобы обдумать мое предложение. Молчание растянуло короткие секунды ожидания, и все равно они истекли слишком быстро. Когда секундная стрелка во второй раз вернулась к двенадцати, Ренард обернулся к заключенной. — Каково твое решение? — Можно подумать, у меня есть выход, — огрызнулась Адалинда. — Я подпишу договор. Как и когда? — Прямо сейчас. — Ренард достал документ, лежавший в папке на самом низу и разительно отличающийся от остальных. Пожелтевший пергамент был испещрен готической вязью, сложной и красивой. — Можешь ознакомиться. Адалинда не стала отказываться. Протянув руку, она взяла документ и тщательно изучила его. — Что ж, — согласилась она, — ты все предусмотрел. Отличный договор. Не думаешь попробовать себя на юридическом поприще? — У меня другие планы. — Ренард достал из нагрудного кармана небольшой серебряный нож, похожий на ножичек для бумаг, но гораздо более острый. — Что это? — насторожилась Адалинда. — Тебе ли не знать. — Ренард стоял в достаточном отдалении от решетки, чтобы попытка достать его была бесполезной. — Есть только один вид договоров, карающий нарушителя смертью. Для этого договор следует подписать кровью. И не пытайся схитрить — я изучил правила. Адалинда прижалась к решетке, будто пытаясь просочиться сквозь нее. — Что бы ты сдох, Ренард, — пожелала она с ненавидящей улыбкой. — Я приду сплясать на твоей могиле. — Подписывай. — Ренард словно не слышал ее пожелания, но взгляд говорил, что ни одно слово не прошло мимо его ушей. Он проследил за каждым движением Адалинды, за каждой выводимой ею буквой. Лист жадно впитывал кровь, струившуюся с кончика железного пера. Закончив, Адалинда завернула нож и перо в пергамент, положила на пол и толкнула в сторону Ренарда. — Забирай. И отпусти меня. Ренард отошел в сторону и еще раз проверил договор. Только после этого он открыл дверь камеры и позволил Адалинде выйти. Она протянула руку за папкой. — Ну уж нет. — Ренард пресек ее движение. — Эта папка останется у меня. Это полицейские данные. — Ненавижу, — прошипела Адалинда, проходя мимо него к выходу. Теперь у нее были связаны руки — но ничего! Ренард напрасно полагал, что находится в безопасности. Адалинда не могла действовать самостоятельно или отдать прямой приказ — но она могла намекнуть, и не перевелись еще на свете люди, понимающие намеки.* * *
Виктор был серьезно обеспокоен. Четыре Ищейки, погибшие в Портленде, стали для него неприятной неожиданностью. Конечно, его люди гибли и раньше, но он всегда знал причину. На этот же раз дело представлялась совершенно непонятным. И официальные, и неофициальные источники сообщали, что подозреваемые погибли во время перестрелки с полицией. Информация была более чем нелепой — ведь в полиции Портленда сейчас не было Гримма, а в схватке с обычными полицейскими Ищейки не могли так безоговорочно проиграть. Это было странно, а странностей Виктор не выносил. Звонок Адалинды оказался как нельзя более кстати. Выслушав ее рассказ об аресте, угрозах Ренарда и подписанном договоре, Виктор недовольно покачал головой. — Твои отношения с Ренардом меня пока не интересуют. Еще раз уточни, когда ты провела ритуал? Адалинда безропотно повторила часть своего монолога. — Тогда как же, — Виктор стиснул трубку, — полицейские смогли справиться с моими Ищейками? Ведь Беркхардт тогда еще не был Гриммом. Ты чего-то не договариваешь, Адалинда? В его голосе явственно прозвучала угроза. Однако Адалинда не испугалась. Виктор был далеко, а она обладала парой козырей. — У меня есть кое-какая информация, — смело призналась она. — Но мне по-прежнему нужна помощь. Я не найду Келли Беркхардт в одиночку. — Хочешь, чтобы я прислал еще людей, чтобы и их убили? — Их, возможно, не убили бы, если бы они помогали мне, а не занимались слежкой, — парировала Адалинда. — Мне не нужен эскорт, мне нужна лишь одна Ищейка, чтобы взять след. Вы мне поможете? — Смотря что ты мне расскажешь. Адалинда усмехнулась. — Например, знаете ли вы, что в Портленде появился новый Гримм? И что она общается с Ренардом? — Так-так. Очень хорошо, Адалинда. Продолжай… — Виктор опустился на стул, весь обратившись в слух. Разговор между Веной и Портлендом закончился деловой договоренностью. Виктор пообещал прислать еще одну Ищейку, Адалинда — собрать данные на Терезу Рубел. Закончив разговор, Виктор потер висок. Рубел, Рубел… Где-то он уже слышал эту фамилию, но никак не мог вспомнить, при каких обстоятельствах.* * *
Когда Ник вернулся в участок, Ренард уже был на месте и занимался обычной текучкой. Он внимательно выслушал обоих детективов, задал пару вопросов по существу и отпустил их. Вернувшись за свой стол, Ник почувствовал облегчение. Капитан ни жестом, ни взглядом не намекнул на вчерашнее. Он вел себя абсолютно естественно, словно бы ничего не случилось, так что Нику оставалось лишь подхватить игру. Он даже почувствовал некоторое разочарование: все оказалось слишком легко и просто. Неужели Ренард действительно не чувствует неловкости, совсем не вспоминает о своем мгновенном порыве? Вряд ли такое случается с ним каждый день. Неужели он действительно способен просто взять и вычеркнуть из памяти «неудобный» эпизод? Что ж, тогда у него поистине железная сила воли. Ник запустил руки в отросшие волосы, взлохмачивая и без того не слишком аккуратную прическу. Ему тоже стоит постараться выкинуть из головы любые мысли о том вечере. Если капитан это может, должен суметь и он. Ник не заметил жадного и тоскливого взгляда из-за стекла. Капитан наблюдал за ним, стиснув зубы так, что явственно выступили желваки. Незаметное, ненавязчивое наблюдение было единственным, что он мог себе позволить после недавнего срыва. Он боялся, что Ник отдалится, отгородится от него. Был лишь один способ избежать этого — делать вид, что ничего не было. И Ренард старался.* * *
За весь день Ник больше не пересекся с капитаном, но вечером, когда детективы собирались по домам, Ренард вышел из кабинета. — Ник, останься, — негромко сказал он и, не успел Ник спросить, какого черта, добавил: — Ты тоже, Хэнк. Зайдите ко мне. Ник направился вслед за Хэнком, коря себя за неуместные предположения, промелькнувшие в голове после первой фразы капитана. — Я отпустил Адалинду. — Ренард говорил все так же негромко, как-то устало. Нику это не нравилось. — Она уезжает из Портленда на поиски твоей матери, Ник. Я мог бы помешать ей, но я дал слово, что отпущу ее, если обязательства будут выполнены. Впрочем, сама по себе Адалинда не справится с Гриммом. Но я сильно подозреваю, что она могла попросить о помощи — и получить ее. Пока еще Адалинда у себя в номере, но мне сообщили, что она уже упаковывает вещи. Я предлагаю проследить за ней и узнать, какую помощь ей предоставят. С этим делом легко можно было бы справиться вдвоем, и Ник оценил предусмотрительность капитана, привлекшего к делу Хэнка. Он точно чувствовал бы себя не в своей тарелке, оказавшись в машине вдвоем с Ренардом. С недавно целовавшим его Ренардом. «Просто забудь, — сказал себе Ник голосом Монро. — Просто забудь». Адалинда вышла из отеля, когда на улице уже стемнело, в очередной раз преобразившись. Ник не узнал бы ее, если бы волнение не заставило ведьму схлынуть. Оглядевшись по сторонам, она села в машину. — Это она? — спросил Ренард, немного повернув голову. Сидевший наискось от него на заднем сиденье Ник видел лишь четкий черный профиль на фоне уличных фонарей и рекламных билбордов. — Да, — уверенно ответил он. — Она схлынула. — Хорошо. — Ренард плавно тронул машину с места. Слежка за Адалиндой вывела их за город. Огней и машин здесь было меньше. — Думаете, она догадывается о «хвосте»? — спросил Ник. — Возможно. Адалинда умна. — Ренард чуть сбросил скорость. — Думаю, при первом удобном случае она попытается запутать следы. Но нам нужно лишь увидеть, с кем она встретится. Он отпустил машину Адалинды еще немного. Ник хотел сказать, что так они рискуют потерять ее из вида, но не стал говорить под руку. В конце концов, Ренард всегда знал, что делает. Кроме, разве что, одного раза. Адалинда свернула на заправку. Ренард проехал немного дальше, свернул на чуть заметную просеку в роще и потушил фары. Вскоре машина Адалинды показалась на дороге. Все трое пристально вглядывались в нее. Ник заметил, что Ренард схлынул. — Двое, — сказал капитан, когда габаритные огни исчезли из виду. — Она взяла пассажира. — Двое, — подтвердил Ник. — Кто бы ни был там с Адалиндой, с двумя мама справится. — Уверен в этом. — Ренард задумчиво всматривался в темную даль. — Но я сообщу Сопротивлению, кто и зачем преследует миссис Беркхардт. Возможно, они сумеют ее предупредить. — Спасибо, сэр, — искренне поблагодарил его Ник. — Так действительно будет лучше. — Не за что, детектив. — Ренард завел мотор. — Простите, что лишил вас вечернего отдыха. — Ничего страшного, сэр, — ответил молчавший почти весь вечер Хэнк. — Не знаю только, для чего вам понадобился я. Вы бы прекрасно справились вдвоем с Ником. Нику почудилось что-то странное в его тоне. Он тут же прогнал эту мысль — искать двойное дно в словах напарника и лучшего друга подозрительно смахивало на паранойю, — но потом вспомнил про Монро и Розали. Хэнк был детективом; Хэнк умел замечать то, чего не видели другие. Интересно, удивится ли Хэнк, если ему все рассказать, или, как и Монро, скажет, что давно догадывался? Будет ли вообще кто-нибудь удивлен этому, кроме самого Ника? И когда он наконец выбросит эти мысли из головы?* * *
— Здравствуйте. — Ник огляделся. Лесная поляна за это время превратилась в настоящий тренировочный зал под открытым небом: трава, особенно в центре, была вытоптана, на коре деревьев остались следы стрел и копий, два поваленных ствола были ошкурены и отполированы до блеска — они служили Беде тренажерами. — Простите, что без предупреждения. — Добрый день, — ровным тоном ответил Александр. — Вообще-то Беда предупредила, что будет не одна. У вас ко мне какое-то дело? — Да. — Ник на секунду замолчал. — Вы, должно быть, уже знаете, что я вернул свои способности? — Александр утвердительно кивнул. — Так вот, я хотел бы потренироваться. С вами. Беда говорит, что вы отлично справляетесь. А мне бы не помешало восстановить кое-какие навыки. — С удовольствием помогу вам. — Александр указал на дерево, служившее им в качестве шкафа для одежды. — Оставьте все лишнее здесь. Ник последовал его, совету, недоумевая, что находит Беда в этом английском сухаре. Казалось, его так же сложно раскрутить на эмоции, как заставить снежный ком излучать тепло и свет. Едва взяв в руки биту, Ник понял, насколько ему недоставало всего этого. Плотная повязка на глазах казалась столь же естественной и удобной, как очки от солнца в безоблачный день. Он не утратил ничего: ни остроты слуха, ни силы удара, ни умения чувствовать окружающий мир. На пару с Бедой они действовали, как единое целое, и когда сняли повязки, Александр показался им слегка запыхавшимся. Обеспечивать «противниками» двух Гриммов вместо одного было сложно даже ему. — Дадим наставнику перерыв? — почти беззвучно предложил Ник. Беда чуть заметно кивнула и тут же вызвала его на бой на секирах. То уклоняясь от просвистевшего в полудюйме от головы тяжелого лезвия, то, в свою очередь, нанося удар без всяких предосторожностей, зная, что Беда сумеет парировать, Ник чувствовал себя, как рыба, долго задыхавшаяся без воды и вот теперь выпущенная обратно в бескрайний океан. Он не замечал, как бегут минуты, наслаждаясь каждой из них, упиваясь силой и реакциями Гримма. Сейчас он уже не понимал, как смог отказаться от всего этого. Двигаясь размеренно и стремительно, словно живая машина, рассчитывая каждый удар, каждый финт и выход из схватки, Ник обнаружил, что и мысли его, прежде хаотичные, выстраиваются в единый четкий порядок, факт к факту, причина к следствию. Конечно, вернув прежнего себя, он потерял Джульетту. Однако теперь ему было ясно видно, что их с Джульеттой жизни, прежде пригодные к тому, чтобы сплестись в единый узор, с некоторых пор обнаружили такое глубинное расхождение, что уже ни при каких условиях не могли вернуться к прежнему статус-кво. Как бы ни старался, он не смог бы объединить эти два направления своего будущего, потому что для каждого из них требовался свой Ник. Выбор был неизбежен, как бы он ни боролся с судьбой. В каждом положении боя существовало несколько вариантов его продолжения, но, выбрав один из них, уже нельзя было переключиться на какой-то иной, переиграть сделанное, перечеркнуть путь, на который ступил. И когда бой был завершен, в Нике завершилась и некая перемена, перестройка взглядов и мыслей, словно звон металла и сверкающие острия очистили что-то в нем самом. — Прекрасно, — сказал Александр, принимая нагретое их ладонями оружие. — Это один из лучших тренировочных боев, который мне доводилось видеть. — Спасибо, — ответил Ник, просияв улыбкой. Похвала Александра была чертовски приятна — может быть, как раз из-за его немногословности и скупости в выражении чувств. — Условия здесь спартанские. — Александр вынул емкость с водой из багажника. — Вот это и мокрые полотенца заменяют душ. — Учитывая, что в последнее время моим домом был старый трейлер, это просто роскошно, — весело отозвался Ник. Настроение было отличным, и немного гудящие мышцы не только не мешали этому, а напротив, будто добавляли удовольствия. — Беда, будь добра, приведи в порядок наш «зал», пока я помогу мистеру Беркхардту, — попросил Александр. Впрочем, Беда без всяких напоминаний уже принялась собирать с поляны ножи, арбалетные стрелы и биты, заменявшие сторону противника в их бою вслепую. Ник стянул футболку и с удовольствием подставил плечи под струю тепловатой воды. — Мистер Беркхардт… — начал наблюдатель. Ник перебил его. — Просто Ник, хорошо? — Тогда и вы называйте меня просто Александром, — с небольшой заминкой ответил тот. — Так вот, Ник, если это возможно, я хотел бы знать, что происходит. Ник выпрямился, стукнувшись головой о горлышко бутыли. — Что вы имеете в виду? — Я наблюдатель, Ник. — Александр невозмутимо встретил его испытующий взгляд. — Я знаю, что на днях неподалеку от Портленда погибли четыре Ищейки, а вы примерно в это же время вернули себе силу. У меня большой опыт работы с Гриммами, и я не могу не предполагать, что эти два события взаимосвязаны. В Портленде что-то происходит, и, как представитель совета, я бы хотел по мере возможности быть посвящен в это. — Для чего? — отрывисто спросил Ник. Александр был для него посторонним, а вмешательства посторонних в портлендские дела Нику хотелось меньше всего. — Возможно, я мог бы быть чем-то полезен, — просто ответил Александр, никак не реагируя на явную недружелюбность тона, и Ник вдруг ясно увидел, что тот не лжет и не преследует никаких тайных целей, предлагая помощь. И в ту же секунду ему стало понятно, почему Беда так привязалась к этому человеку. В Александре чувствовалась внутренняя сила, спокойная и независимая. Чем-то он напомнил Нику Ренарда. — Я спрошу, — сказал он, взглядом компенсируя недавнюю резкость, и, достав телефон, нажал кнопку на быстром наборе. — Что случилось, Ник? — ответил знакомый голос, и Ник еще раз убедился в их схожести. — Ничего особенного, — ответил он. — Нам предлагают помощь… Закончив разговор, он в общих чертах посвятил Александра в суть событий, не упоминая, впрочем, о Диане. — Если вы каким-то образом сможете передать Келли Беркхардт, что ее преследуют, мы будем вам очень благодарны. — Келли Беркхардт — ваша?.. — Моя мать, — не счел нужным скрывать Ник. — Да, я слышал о ней. Что ж, сделаю все, что в моих силах. — Спасибо. — Ник протянул руку и скрепил рукопожатием очередную небольшую попытку сотрудничества совета и Гриммов. — А он неплох, — подмигнул Ник, прощаясь с Бедой. Та шутливо, но ощутимо стукнула его в плечо. — Не говори ерунды. Он мой наставник. — Ну-ну, — бросил Ник, уворачиваясь от нового удара.* * *
На утро Ник проснулся на удивление спокойным, отдохнувшим и счастливым — счастливым не из-за какого-нибудь события или человека, а из-за самого факта существования в этом мире. Давно не посещавшее его чувство внутреннего покоя и правильности каждого поступка пришло само собой. Сомнения и колебания словно смыло вместе с потом вчерашней тренировки. Ник чувствовал себя обновленным, и даже воспоминание о происшествии в квартире Ренарда не портило сегодня общей гармонии мира. Ник решил, что просто обсудит все с капитаном, расставит точки на «и», выдохнет и продолжит жить дальше. Но по пути на работу он понял, что все уже сказано. Ренард выразил свое отношение к этому случаю извинением и просьбой забыть обо всем. О чем еще они могут говорить? Спросить, почему он это сделал? Допустим, что Ренард, вопреки своим правилам, ответит на этот более чем личный вопрос. «Ты мне нравишься, Ник». «Я хочу, чтобы ты принадлежал мне во всех смыслах». «Беркхардт, я сделал это потому, что готов трахнуть тебя прямо сейчас, на этом столе». Ник слишком резко вошел в поворот. В любом из вариантов, неужели это в самом деле упростит им жизнь? Капитан прав, самое лучшее — забыть и не вспоминать. Время стирает все. Даже его воспоминания о Джульетте уже не были такими мучительными, как еще несколько дней назад. Все проходит. Войдя в участок, Ник почти сразу столкнулся с капитаном лицом к лицу. Он поздоровался, не отводя взгляда, и получил в ответ такое же формальное, обычное приветствие, ничем не выделявшее его из остальной массы сотрудников. Все шло, как всегда. Ник направился к рабочему месту, подавив желание посмотреть вслед Ренарду и еще раз убедиться, что тот не проявил к нему никакого интереса. — Едем, — не дал ему сесть за стол Хэнк. — Из ломбарда сообщили, что им полчаса назад принесли ювелирку, похожую на краденую. Надо допросить сотрудников. День покатился по накатанной колее. К обеду Ник уже и не вспоминал о Ренарде иначе, как о начальстве. Только вечером, глядя в широкую спину направлявшегося к выходу капитана, Ник с удивлением понял две вещи. Его больше не смущал сам факт поцелуя, и он не собирался его забывать. Это был еще один кусочек большого паззла, который когда-нибудь мог сложиться в цельную картину их запутанных взаимоотношений. И вот теперь, когда этот кусочек больше не был чем-то инородным, а был принят, как часть его жизни, Ник почувствовал, что перемена окончательно произошла. Начинался новый этап, и Ник был к нему готов. Пожалуй, по такому случаю стоило заехать за пивом.