-Flashback-
Осенний день. Чимин спокойными шагами направляется к школе, задумчиво глядя на асфальт, где всё покрыто цветными листьями, что словно покрывало окутывают землю. Он осматривает свои белые кеды, которые купил буквально вчера и которые блестят от чистоты, делая настроение хорошим (ему пришлось заметно попотеть, чтобы купить их). Альфа подходит к дверям школы и открывает их, поднимая голову и неожиданно сталкиваясь с чужим телом. У того в руке оказывается бутылка вишнёвого сока, которая тут же падает на землю, разбиваясь и пачкая новые кеды Чимина. Несколько секунд проходят в молчании, пока глаза альфы нацелены лишь на обувь, где уже остаются следы. — Боже, прости, пожалуйста, — начинает извиняться парень, кажется, омега, и судорожно кланяется, — Я почищу их, чёрт, почему я такой неуклюжий, — испуганно лепечет тот, не переставая. Чимин поднимает на него глаза, в которых нет ни капли злости, встречаясь с тревожным и испуганным взглядом. Если раньше ему хотелось кричать, то сейчас, видя взгляд, больше похожий на олений, злость, которая была минутами ранее, так же быстро исчезает, и остаётся лишь смягчение. — Прекрати просить прощения, — Чимин по-доброму улыбается тому, забывая уже о грязных кедах, и омега напротив немного расслабляется. — Нет, я должен почистить их, — настаивает на своём омежка, выглядящий на два-три года младше самого Чимина. — Тебе не стоит этого делать, — мягким голосом произносит Чимин, умиляясь с омеги напротив: у него такие пухлые щёчки, которые уже заметно пунцовые, кудрявые тёмные волосы, и глаза-бусинки. Чёрт, он что, ангел? — Но я правда хочу извиниться перед тобой за то, что испортил твою обувь… Давай я угощу тебя кофе или мороженым, или что ты любишь? — внезапно предлагает омежка, кусая свою нижнюю губу в ожидании ответа. — Раз ты так настаиваешь. Кстати, недавно открылось одно кафе, где подают вкуснейшие булочки, которые мне безумно нравятся. — Мы можем туда пойти, когда ты захочешь. Чёрт, мне действительно очень жаль, — омега поникает и его плечи опускаются, как и голова. — Ну хватит так сильно переживать. Ничего страшного не произошло. Все целы и невредимы. — Хорошо, а можно узнать, как тебя зовут? — спрашивает омега, смущаясь из-за чего-то, а Чимину тут же захотелось потискать эти красные щёчки. — Чимин, а тебя? — Чонгук, ты мне хён? — Думаю, да, я в последнем классе, — Чимин немного отходит в сторону от двери, чтобы никому не мешать ходить. И теперь они стоят под деревом, что укрывает их от дождя, который решил навестить их внезапно, — Ну что, будем дружить? — Чимин мило улыбается тому и протягивает руку для рукопожатия. — Ты хочешь дружить со мной? — глаза Чонгука в который раз округляются, делая его лицо забавным. — Да, а ты не хочешь? — альфа наклоняет голову на бок, всё так же держа руку протянутой. — Очень-очень хочу, — Чонгук весь загорается, как светильник, и пожимает его руку, согревая её своим теплом. Его же руки не были в кармане куртки, так почему они такие тёплые? — Тогда сначала пошли в школу, а после пойдём в то кафе, — Чимин хватает Чонгука за руку, и они вместе под ручку идут в сторону дверей.-End-
— Ты тогда казался мне ангелом во плоти человека, а через некоторое время превратился в дьяволицу. — О Боже, хён. Мне на тот момент было пятнадцать, а сейчас двадцать, прошло пять лет. Конечно я изменился! — Чонгук надевает на левое ухо серёжку в виде крестика, и мажет по губам лёгкой помадой, чтобы было еле заметно. На слова Чимина он решает никак не реагировать. Для него Чонгук всегда останется маленьким младшим братиком, который стесняется всего живого. И пусть даже если понимает, что этот самый стесняшка ночами играется с разными игрушками из серии восемнадцать плюс. Кажется, первое впечатление остаётся навсегда. Иначе не объяснить того факта, что Чимин знает его как облупленного, знает о его предпочтениях, но всё равно видит в нём лишь ангела. — Но серьёзно, когда ты успел только так поменяться? — Чимин непонимающе качает головой, но где-то в глубине души осознаёт, что эти изменения пошли на пользу омеге, который раньше до жути боялся простых знакомств, не говоря уже о более взрослых разговорах. Сейчас же всё по-другому. Чонгук больше не носит мешковатую одежду (хотя однажды Чимин ему сказал, что он может соблазнить и с мешком из-под картошки, что правда), больше ухаживает за своей внешностью, которая и так всегда шикарна, к слову, и знакомится с альфами, чего раньше никогда не делал. Но, несмотря на все изменения, Чонгук всё так же верит в любовь с первого взгляда и в то что, когда предназначенные друг другу люди встречаются в первый раз, в их сердцах начинают звенеть колокольчики. Глупо, конечно, но его душа, прочитавшая сотню книг о бесконечной любви, никак не хотела думать головой. Чимин пытался опустить его с небес на землю, понимая, что такого доверчивого омежку будет совсем нетрудно обмануть, но ничего не вышло. Он сказал Чонгуку, что истинные могут понять всё по запаху друг друга, на что тот лишь фыркнул и ответил, что его запах виски никому не нравится, только, наверное, каким-нибудь маньякам или извращенцам. Так что Чимину пришлось согласиться с его мнением и беречь от всего плохого, что он и делает на протяжении пяти лет. — Ладно, больше не хочу говорить на тему моего прошлого. Мне нужно выходить, клуб открыт уже как час, — Чонгук поглядывает на настенные часы и ещё раз обводит взглядом своё отражение. Он действительно выглядит на все двести, чтобы обратить на себя внимание противоположного пола. Чонгук поставил себе цель: лишиться девственности, которая уже достаёт до горла, в день святого Валентина. Ну а что? В его заднице побывали все виды игрушек, которые существуют на этой планете. Кроме члена альфы. А ему уже двадцать, в его возрасте Чимин, которому сейчас двадцать два, умудрился заняться сексом с половиной кафедры, пока не наткнулся на Юнги, который после одной совместно проведённой ночи, решил навсегда оставить себе альфу с самыми добрыми глазами и пухлыми губами, которые хотелось целовать бесконечно. Его организм бушует, гормоны шалят, а каждая течка проходит, словно в аду: с каждым разом всё тяжелее и тяжелее. И ему уже хочется толстого члена в заднице. Хочется, чтобы какой-нибудь взрослый альфа оттрахал его в своей машине или в квартире, это не так важно. Так, чтобы звёзды появлялись перед глазами, галактики взрывались, так, чтобы воздуха не хватало в лёгких из-за грубых толчков в нём, чтобы после крышесносного секса купить шоколадку и погладить по головке (имеется в виду голова на плечах, ага), оставляя мягкие поцелуи на лице. Чонгук — грёбаный фетишист, у которого есть множество разных кинков. Дэдди кинк (не забываем про папочку); кинк на ошейники (у него дома лежат несколько разных цветов, вроде розового, красного и чёрного); кинк на силу (Чонгук обожает альф, у которых безупречно мускулистое тело, с рельефным прессом и накаченной грудью); кинк на уши (это его слабое место, он смотрел более десятки порно, где один партнёр кусает, лижет, сосёт, в конце концов, уши другого партнёра, и омега понял, что ему хочется безумно сильно опробовать это); кинк на чулки (этого у Чонгука тоже имеется и полный шкаф); кинк на похвалу (омеге всегда нравилось, когда его хвалили, неважно — родители, учителя или Чимин. Он понял, что это приносит ему удовольствие). И на этом его список заканчивается. Наверное, вы считаете странным, что у девственника столько кинков и фетишей. Чонгук сам немного в шоке от себя, но, кажется, в какой-то момент жизни он повернул не туда. Иначе не объяснить его любовь к таким вещам. Чимин прекрасно знает о всех его предпочтениях, но, как ни странно, всё равно видит в нём того пухлого омегу с маленьким ростом и чёрными глазами-бусинками (сейчас же эти самые милые глаза накрашены тушью и подводкой). Чонгуку этого не понять, он никогда ничего не скрывал от Чимина, доверяя ему, как старшему брату, которого у него нет, рассказывал ему обо всём и даже показывал. Чимин тогда только разинул рот в удивлении, хлопал ресницами и не двигался несколько минут. После чего закрыл уши и с воплями выбежал из комнаты, крича, чтобы Чонгук не испортил образ милого омежки, которого Чимин знает. Сейчас же всё более терпимо, он даже в тайне от альфы купил Юнги несколько штучек, которые Чимин оценил очень хорошо. — Подай мне сумку с фотоаппаратом, — просит Чонгук, указывая рукой на вышеупомянутые вещи. — Зачем она тебе? — Чимин прищуривается непонимающе, но всё же подаёт тому фотоаппарат. — Ты же знаешь мою любовь ко всему красивому. — Причём тут это? Ты что, будешь фотографировать голых омег и альф? О Господи, — глаза Чимина округляются, а его рот смешно открывается. — Чёрт, хён, ты в своём уме? Я по-твоему какой-то извращенец? — кричит Чонгук, на что Чимин вместо ответа указывает глазами на большой шкаф, где находятся все его игрушки. — Я не собираюсь снимать голых людей, успокойся, — более спокойно продолжает он. У Чонгука пока одна единственная настоящая любовь — это фотоаппарат. Он с детства любил фотографировать всё окружающее на свой телефон, так как раньше родителям не хватало денег на фотоаппарат. Ему нравилось запечатлевать красивые пейзажи, а после любоваться ими. Позже омега начал подрабатывать и смог накопить деньги, чтобы купить фотоаппарат, на который пускал слюни три месяца. Закончив старшую школу, он поступил в университет, но его любовь никуда не исчезла, а только окрепла с новой силой. Сейчас Чонгук учится, и подрабатывает фотографом у одного знакомого Чимина. Получает он достаточно, чтобы оплачивать квартиру, которую он снял год назад, когда решил жить отдельно от родителей, и на другие потребности. — Ты ведёшь себя сегодня как-то странно. Обычно это значит, что ты что-то задумал, — внезапно говорит Чимин, но Чонгук совсем не удивляется. Альфа знает омегу лучше, чем он сам себя. — Я сейчас расскажу, но ты только не кричи, — предупреждает Чонгук и получает слабый кивок, — Дело в том, что я собираюсь сегодня лишить себя девственности, — если бы Чимин сейчас пил воду или сок, он непременно бы поперхнулся. — Что? — глупо переспрашивает альфа. — Что услышал. Я найду себе взрослого мужчину и займусь с ним сексом! — Чонгук кажется таким уверенным в своих словах, что Чимин начинает волноваться не на шутку. — Что? — Хён, я понимаю, что тебе уже не нравится вся эта затея, но я не собираюсь выходить замуж или рожать детей. Я просто хочу наконец-таки переспать с альфой, может из этого даже что-нибудь выйдет. — Знаешь, Чонгук, поступай как хочешь. Это твоя жизнь, и если тебе хочется заняться с кем-то сексом, то вперёд. Флаг в руки! — Серьёзно? — удивляется Чонгук. — Конечно, главное, не забудьте предохраняться, а то я не хочу стать дядей в таком молодом возрасте, — спокойно отвечает Чимин, и в подтверждение своих слов мягко улыбается омеге, что стоит перед ним, выпучив глаза. — Хорошо, я пойду, — Чонгук обнимает Чимина за шею, шепчет ему, что с ним всё будет хорошо, и выходит из квартиры, напоследок говоря тому, чтобы ключ оставлял себе. Вряд ли сегодня он вернётся домой, ну, а если не получится, у него есть запасные. Чимин только кивает, до сих пор удивляясь такому поведению Чонгука. Где же его слова о том, что его первый раз будет с любимым альфой?***
Чонгук выходит из такси и, заплатив водителю, прямиком направляется в клуб, откуда уже слышна музыка. Охранники пропускают без слов, даже делают ему комплимент, и Чонгук, поблагодарив, проходит внутрь. В нос сразу бьёт резкий запах сигарет, пота и алкоголя. Чонгук с энтузиазмом осматривает всё помещение, подмечая, что оно просто огромное. Столы и стулья окружают центр зала, создавая некий круг, а в том самом центре стоят шесты, на которых танцуют омеги-мальчики и омеги-девочки. На парнях только короткие, прозрачные шортики, которые не скрывают абсолютно ничего, а на девушках — нижнее кружевное бельё, которое плотно облегает стройное тело. С правой стороны от входа, где до сих пор стоит Чонгук, находится барная стойка, а с левой стороны — лестница, ведущая на второй этаж для вип-клиентов. Чонгук подходит к одному свободному столику, предназначенному для двоих, и присаживается, заказывая себе несколько алкогольных напитков. Его заказ приносят где-то через три минуты, и он присасывается к трубочке, отпивая напиток. Горло приятно обжигает от холода, и омега морщится, продолжая пить. Он поднимает взгляд к танцующим омегам, которые продолжают страстно танцевать, а из их шортиков и трусиков виднеются большие купюры, которые им суют пьяные альфы. — Неплохо зарабатывают, — подмечает Чонгук и переводит взгляд в сторону, сразу же замечая незнакомого альфу. Тот сидит напротив на достаточном расстоянии от Чонгука, с кем-то лениво разговаривая. Чонгук это понимает потому, как он безэмоционально смотрит по сторонам, иногда задерживая взгляд на омеге, что пытается заполучить его внимание. Чонгук выдаёт усмешку. Ему смешно от того, как омега буквально переходит на стол, свесив ноги вниз и медленно ведя пальчиками по торсу мужчины. Тот снова переводит глаза в его сторону и скидывает с себя чужие руки, на что омега обижается, кажется, и, опустив плечи, встаёт и уходит в противоположную сторону. Чонгук наблюдает по сторонам и, поняв, что никто не смотрит на него, достаёт фотоаппарат и направляет на альфу. Он слишком красив, чтобы не запечатлеть его на камеру. Разноцветные лучи отражают его профиль, делая кожу, то розовой, то золотой. Его глаза сверкают, а губы насыщенно красные из-за вина, что он медленно пьёт. Чонгук по-настоящему восхищён. Над такими прекрасными людьми Бог работает очень и очень много, создавая поистине шедевр. — Irréel (нереальный), — шепчет Чонгук самому себе, не замечая, как переходит на французский (этот романтичный язык он учил полгода назад, мечтая, когда-нибудь посетить Париж и сфотографировать Эйфелеву башню), и наводит фотоаппарат на лицо мужчины. Он несколько раз фотографирует того, не думая, что его могут заметить, поражённый его красотой. Альфа кажется достаточно взрослым, его черты лица мужественные, скулы острые, как лезвие, губы полные и выглядят такими мягкими, что Чонгук зависает на них несколько коротких секунд, не замечая ничего вокруг. Он пристально смотрит на то, как мужчина часто облизывает губы, делая их влажными, на то, как альфа запускает пальцы в тёмные волосы, убирая их со лба. Каждое его движение кажется Чонгуку идеальным. Мужчина сам по себе идеальный. Его внешность — мечта любой омеги, и Чонгук не исключение. Ему хочется запустить пальцы в эти шелковистые на вид волосы, и оттянуть их назад, чтобы рассмотреть шею во всех подробностях. Ему хочется вжаться в эти губы и распробовать их вкус. — Чем заняты? — незнакомый, бархатный голос вырывает Чонгука из своих мыслей, и он удивлённо моргает, переводя взгляд на альфу, которого минутами ранее фотографировал. Чонгук понимает, что влип по полной программе. Он таращится на мужчину, не сводя с него глаз, и разглядывает лицо, которое так близко стоит к нему. Он замечает маленькую родинку на кончике носа, которую захотелось тут же чмокнуть, замечает ореховые глаза, что смотрят на него в ответ, выжидающе, и губы, которые слабо улыбаются. «Он вообще реален?» проносится большими буквами перед глазами Чонгука, и он думает, что настолько красивые люди не могут быть реальны. Омега пытается выдать из себя хоть что-нибудь, чтобы не выглядеть так глупо, но только открывает и закрывает рот, как рыба, выброшенная на берег. Он прекрасно понимает, что мужчина видел, как он бесстыдно фотографирует его без разрешения, но не знает, что отвечать. «Простите, но Вы слишком прекрасный, и мне захотелось сфотографировать Вас, чтобы потом любоваться». Так точно не подходит. Он примет его за умалишённого. — Я… я… ничем, — кое-как выдаёт из себя Чонгук, всё так же смотря на мужчину. — Как же ничем? Я видел, как ты фотографировал меня, — в голосе альфы проскальзывает смешок, и Чонгук надеется, что тот не заставит его удалять все сделанные фотографии. — Просто… просто я… я, — лепечет тихо омега, понимая, что выглядит как дурак. Вот так позориться перед альфой может только Чонгук. — Успокойся и не забывай дышать, — альфа по-доброму усмехается, а лицо Чонгука приобретает розовый оттенок, — Так, почему ты меня фотографировал? Чонгук ничего не отвечает, только опускает голову, ощущая стыд, будто его поймали за неприличным занятием (хотя, наверное, так и есть). Он нервно покусывает свою нижнюю губу, которая уже не выдерживает и начинает кровоточить. Но омега этого не замечает, продолжая разглядывать туфли мужчины перед ним. Музыка вокруг них вдруг исчезает, и Чонгук лишь слышит стук своего собственного сердца. Ему хочется поднять голову и ещё раз встретиться взглядом с ореховыми глазами напротив, но он может только прокручивать в голове, какой он дурак, раз на простой вопрос ответить не может. — Эй, принцесса, посмотри на меня, — просит мужчина неожиданно нежным голосом, чем вышибает весь воздух из лёгких омеги. Чонгук резко поднимает голову вверх, удивляясь тому, как его шея не сломалась, и таращится на альфу во все глаза. Принцесса? Этот невъебенно шикарный мужчина, которому на вид тридцать или тридцать пять, у которого охрененный голос, шикарная внешность, от которого текут слюни, назвал его, Чон Чонгука, принцессой? О Боже, блять! — Ч-что? — голос у омеги предательски дрожит, и он мысленно даёт себе по лбу. Ну как тут оставаться спокойным, когда такой идеальный мужчина назвал его принцессой? И даже несмотря на то, что так принято называть девочек-омег, у Чонгука перехватывает дыхание. Это, чёрт возьми, слишком! — Чёрт, ты такой милашка, принцесса, — мужчина улыбается ему широко, показывая идеальные белые зубы, и милые ямочки на щеках, отчего Чонгук в который раз покрывается красными пятнами. — Могу я составить тебе компанию? Чонгук глупо хлопает глазами несколько секунд, смотря на альфу и думая, не снится ли ему всё это, а после кивает, как болванчик, чем умиляет мужчину напротив себя. Тот присаживается и в упор наблюдает за ним, не скрывая своего изучающего взгляда. Они некоторое время сидят в диком молчании, пока музыка нещадно барабанит по ушам. Чонгук теребит подол кофты, не выдерживая такого пристального взгляда на себе, терзает свою губу и молится, чтобы альфа прекратил так смотреть на него. Буквально раздевающим взглядом. — Ким Тэхён, будем знакомы, — мужчина протягивает ему свою руку через стол, и Чонгук пожимает ту, надеясь на то, что его ладонь была не слишком потной, — А тебя? — Чонгук. Чон Чонгук, — отвечает омега после секундного молчания. — Приятно познакомиться, принцесса Куки, — произносит альфа, а Чонгук в очередной раз заливается густой краской. Такими темпами его лицо будет похоже на малину. Почему этот альфа такой? — Так мило смущаешься, — Тэхён улыбается ему мило и нежно, а Чонгук понимает, что хочет сам добровольно попасть ему в сеть. Этот Ким Тэхён слишком идеальный, его внешность, чарующий голос, просто неземная красота, даже имя у него идеальное. Какого дьявола, Боже? — Хочешь выпить что-нибудь? — предлагает альфа, не прекращая улыбаться и показывать свои ямочки на щеках. А Чонгук понимает, что хочет лишиться девственности именно с этим человеком. Даже если он окажется для мужчины очередным омегой, то пусть так и будет. Потому что Чонгук, кажется, конкретно влип. — Хочу оказаться под тобой, — выходит прежде, чем Чонгук осознаёт, что ляпнул. С лица Тэхёна тут же исчезает улыбка, а её место занимает удивление. Его рот смешно приоткрывается, а глаза расширяются по мере того, как до него доходит смысл сказанных Чонгуком слов. На несколько долгих секунд между ними повисает оглушающая тишина, и слышна только музыка, громко кричащая рядом с ними. Где-то на шестах до сих пор танцуют омежки, а мужчины с толстыми кошельками присвистывают, наблюдая за их танцем и вручая огромные деньги. Официанты несутся туда-сюда с подносами в руках, где включены разные алкогольные напитки, а диджей ставит песни на полной громкости, мешая думать о чём-либо. Никто не обращает внимание на столик, где альфа и омега замерли, смотря лишь друг на друга, как бывает в романтических фильмах. Только здесь вместо глаз-сердечек и мягких улыбок, удивлённо расширенные зрачки. Чонгук уже начинает сто раз жалеть о том, что сказал, ведь смотря на реакцию мужчины, он понимает, что это была поспешная мысль. Он даже не задумался о том, что у альфы, может быть, есть пара, или даже семья с детьми, а тут какой-то омежка, которого он видит в первый раз, прямо намекает ему, что хочет заняться с ним сексом. Чон Чонгук, ты продул по всем фронтам. Сегодня ты точно возвращаешься домой и один… — Ого, прям так сразу? — губ Тэхёна снова трогает улыбка, больше похожая на ухмылку, а его глаза начинают не по-доброму гореть странным пламенем. — Я думал, мы сначала начнём с конфетно-букетного периода, а после перейдём на новый этап, — продолжает, а Чонгук зависает, пока в его мозгу происходит сбой. То есть, Ким-слишком-идеальный-Тэхён мало того, что не накричал на него, как на идиота, намекнул, что хочет начать встречаться с ним, а после переспать? Господи, какого мать вашу? — В-вы… вы, — омега не может и слова вымолвить, только смотрит удивлёнными глазами, и не понимает, что вытворяет с ним этот мужчина. — Знаешь, как только я увидел тебя, первая моя мысль была о том, что я должен обязательно сфотографировать этого милого омежку в лучах закатного солнца, даже если не особо увлекаюсь фотографированием. Странно, да? — голос Тэхёна теперь серьёзный, в нём нет ноток усмешки или чего-то ещё. Только его глаза вдруг наполняются чем-то нежным, не совсем знакомым омеге. И то, что он сказал только что, даёт Чонгуку понять, что он к нему неравнодушен. — Я… прошу прощения, что фотографировал вас без разрешения. Вы мне показались красивым… — Показался? — Тэхён приподнимает свою идеальную бровь, не прекращая улыбаться. А после Чонгук понимает, что ляпнул в который раз. — Нет, нет, вы по-настоящему красивы, — добавляет поспешно Чонгук, а потом смущается, опуская голову вниз. — Вот как… Не желаешь уединиться? — внезапно спрашивает Тэхён, толкая язык за щёку. И это кажется Чонгуку чертовски двусмысленным. Между ними снова повисает молчание, пока Чонгук думает о том, нужно ли соглашаться на это или нет. В конце концов, он ведь ради этого и приехал сюда. Он мечтал найти взрослого альфу и нашёл. Мечтал, чтобы его называли малышом, принцессой куда лучше. Но так слепо доверять первому встречному не слишком ли глупо? Даже если Ким-слишком-идеальный-Тэхён так вкусно пахнет сладкой карамелью, не свойственным альфам, и ничего не говорит по поводу запаха Чонгука, виски. Значит ему всё нравится? И омегу тоже всё устраивает в нём. Так, в чём проблема, Чонгук? Соглашайся. Самый идеальный мужчина назвал тебя принцессой и предложил тебе уединиться. И точно не для того, чтобы попивать чаёк. — Я… я согласен, — тихо отвечает Чонгук, и этого хватает, чтобы Тэхён ярко ему улыбнулся и взял за руку, выводя на второй этаж. Мысли Чонгука быстро испаряются из головы, и он только сосредоточен на мягкой руке, что держит его за запястье. Они идут в молчании, каждый думая о своём. Тэхён надеется, что омега не испугается и не убежит. Ведь у него сегодня начался гон, который он скрыл блокаторами. Чонгук же тоже молится всем, чтобы таблетки помогли его запаху не выделяться слишком сильно из-за течки. Иначе альфа точно выставит его за дверь и скажет, что его запах отвратительный. — Не думай слишком много, принцесса, — произносит мужчина, опуская руку тому на тонкую талию и слегка сжимая, чем заставляет омегу действительно забыть обо всём. Рука Тэхёна полностью обхватывает талию Чонгука, и это кажется чертовски правильным. На втором этаже оказывается маленький коридор и несколько дверей, ведущих непонятно куда. Тэхён подходит к самой дальней двери и тихо открывает, приглашая внутрь. Чонгук сначала думает, что это комната для ночных утех, но удивляется, когда видит вместо огромной двуспальной кровати и много-много свечей (именно так он себе и представлял) кабинет, где стоит большой стол, на котором лежат разные принадлежности, вроде кучи бумаг и канцелярских вещей. С правой стороны стоит кожаный чёрный диван, а с левой — несколько ваз с цветами и картины известных художников на стенах. — Это мой кабинет, — отвечает на немой вопрос Тэхён, ведя его к дивану. — Ты… — Да, это мой клуб, — снова отвечает альфа, прочитав на лице Чонгука вопрос. Теперь очередь омеги удивляться. Значит, он привлёк внимание чертовски богатого, красивого, с татуировками на руках и на шее, с ахуенным голосом, который пробивает до мурашек, мужчины? О Господи, Чон Чонгук, ты словил большой куш. Больше никто и слова не говорит. Тэхён разворачивает Чонгука к себе и притягивает за талию, вынуждая того положить маленькие ладошки на его груди, где учащённо бьётся сердце. Дыхание омеги задерживается, когда чужие губы требовательным поцелуем накрывают его собственные, сразу переходя на французский поцелуй. Языки сплетаются в жарком пламени танца, руки альфы блуждают по спине Чонгука, медленно переходя на упругую задницу и с удовольствием сжимая. Чонгук стонет, но стон исчезает в поцелуе, укладывает свои руки тому на крепкую шею и на волосы, убеждаясь в их мягкости и шелковистости. — Принцесса, ты сводишь с ума, — горячо шепчет Тэхён, и одним рывком поднимает того за бёдра, подходя к дивану и укладывая его туда. Он нависает сверху, словно нерушимой скалой, ведёт носом от щеки, вдыхая естественный запах виски. Значит, ему не показалось тогда. Чонгук и вправду пахнет виски. Тэхёну не кажется этот запах отвратительным. Да, такой запах иметь не свойственно омежкам, но на Чонгуке этот запах опьяняет. Чонгук весь идеальный с головы до пяток. Не заметить это чудо, которое только перешагнуло двери клуба, было просто невозможно. Его аура как у львицы: властная, и она заставляет других упасть на колени. Несмотря на то, что он омега, Тэхён мог с уверенностью сказать, что тот с лёгкостью может подчинить себе кого угодно. У него нежный синий цвет волос, которые сразу же привлекают внимание, его ещё немного детское личико заставляет что-то внутри альфы разбиться на мелкие кусочки, а его фигура: длинные ноги, узкая талия, пышные бёдра и упругая задница, заставляют мозг отключиться, только сигналя большими зелёными буквами «Моё!». Он чёртов идеал, который смог с одного взгляда влюбить в себя Ким Тэхёна. Это кажется глупостью, влюбиться с первого взгляда. Но Тэхёну всё равно, точнее, ему глубоко плевать с высокой колокольни. Ради этого омежки достать звезду с неба будет самым простым поступком. Потому что Чонгук по-настоящему опьяняет и влюбляет в себя. — Тэ-Тэхён, боже, пожалуйста, сними, — Чонгук указывает на свою одежду, которая прилипла к телу и елозит попой, надеясь хоть как-то прекратить зуд. Его брюки на уровне ширинки оттопырены, показывая, как он возбуждён. В голове ни одной мысли; течка сводит с ума, альфа над ним тоже сводит с ума, и думать о чём-то другом, кроме Тэхёна и его возбуждённого члена, у него просто не получается. Тэхён раздевает его: сначала чересчур медленно снимает кофту через голову, цепляет ноготками твёрдые бусинки сосков, слыша в ответ тяжёлый вдох. После переходит к брюкам и, когда тянет их вниз, понимает, что сможет кончить только от одного вида омеги. На Чонгуке стринги. Чёртовы стринги розового цвета. О боже мой, блять! Он поднимает свой слегка (мягко сказано) удивлённый взгляд на Чонгука, а тот отворачивается в сторону, не выдерживая смущения, что приливает к щекам. Да, он готовился к этому вечеру. Был уверен, что найдёт себе альфу, и вот результат: он лежит полуголый в кабинете директора стриптиз-клуба, и ждёт когда его лишат невинности, точнее девственности. Невинность Чонгук потерял давно. — Я тут смотрю ты готовился, принцесса, или ты так всегда ходишь? — Тэхён ухмыляется и быстро стаскивает брюки, кидая их к кофте и обуви; маленькие, белые носочки с узорами кролика он решает оставить. — Отвечай! — Он быстро поворачивает Чонгука на живот и тут же смачно шлёпает того по молочным ягодицам. Чонгук всхлипывает и прячет лицо, дико смущаясь реакции своего члена. Его это заводит. — Я… я готовился, — отвечает омега и виляет бёдрами, бесстыдно пытаясь создать трение члену о диван. — Какая развратная принцесса, — Тэхён шлёпает ещё раз, смотря, как на месте удара расцветает красное пятно, и разводит упругие половинки в стороны, открывая себе вид на колечко мышц. Но там оказывается препятствие в виде пробки, ниточка которой скрывалась меж ягодиц. Он снова удивлённо раскрывает рот и тут же закрывает, кажется, не моргая. Этот омежка точно сведёт его с ума. Только одна мысль о том, что Чонгук минут сорок спокойно сидел себе, попивал напитки, после разговаривал с Тэхёном, при этом чувствуя в своей заднице пробку, заставляет сходить с ума. Это чёртово сумасшествие! — Просто посмотрите на этого похотливого омежку. Небось трахаешь себя этими никчёмными, маленькими игрушками, представляя настоящий член, да? — Тэхён снова ударяет по чужой заднице, вытаскивает пробку, слыша от омеги, разочарованный вздох от пустоты внутри себя, а после с наслаждением сжимает половинки в своих больших ладонях. Он не понимает, как эти грязные слова выходят с его рта, но реакция Чонгука: тот специально виляет бёдрами сильнее, прижимается ближе к рукам альфы, и скрывает свои стоны и тяжёлые вдохи в обвивку дивана, понимает, что тому безумно нравится такое обращение. А он сделает всё ради своей принцессы. У Чонгука не хватает сил, чтобы что-либо ответить. Его мозг давно отключился, а вместо него теперь работает совсем другая функция, посылая сигналы к члену, прижатому к дивану. Он заводится сильнее из-за такого властного Тэхёна. Его слова, словно камушки, падают в уши омеги, заставляя тело пробираться до крупных мурашек. Чонгук явно сходит с ума. Его естественный запах выделился настолько сильно, что воздух будто пропитан только им. Он только надеется, что Тэхёну этот запах не кажется ужасным, потому что сам он до сих пор дико комплексует из-за этого. Его запах виски с детства никому не нравился. В детском садике другие омежки и альфы издевались над ним, говоря, что он пахнет просто чертовски ужасно. Они отбирали у него ведёрки, лопатки для постройки песочных замков, все игрушки, а ему давали маленькую сломанную куклу, у которой не было ног. Чонгук терпел, он с детства был тихим ребёнком, поэтому родители ничего не знали о том, что происходит в стенах садика, так же как и воспитатели. Позже он пошёл в среднюю школу, где повторилось то же самое. Только там альфы и омеги были куда более жёсткими. Они могли подловить его у выхода школы, в омежьем туалете и избить. Да, просто взять и побить без причины. Только потому что им не нравился его запах. Чонгук и это терпел. В его сумке всегда была маленькая аптечка, чтобы тут же обрабатывать раны и не показывать их папе с отцом, которые и так заботились и волновались за него очень сильно. После он начал принимать блокаторы, чтобы скрыть свой запах. И это длилось два года, а потом он встретил Чимина. Его жизнь с появлением яркого, позитивного человека, кардинально изменилась. Они быстро нашли общий язык, сдружились, и Пак заставил его начать ходить в тренажёрный зал, чтобы если что дать отпор всяким наглецам. И вот теперь они, как самые настоящие братья уже пять с лишним лет. — Твой запах сводит с ума. Я выпил уже достаточно, но не сказал бы, что пьян. Это просто твой аромат опьяняет. Мне чертовски нравится, — шепчет мягким голосом альфа и прикусывает лебединую шею омеги. Кожа у Чонгука мягкая, гладкая и нежная, словно шёлк. Всё его молочное тело создано для того, чтобы оставить на нём много следов. Тэхён, как художник, хочет разрисовать никем нетронутый холст. Он хочет поцеловать каждый миллиметр тела под собой. Хочет поставить свои бесчисленные метки, показывая кому впредь будет принадлежать это тело. Тэхёну начинает казаться, что Чонгук уже стал его воздухом, без которого он точно погибнет. Тот так доверчиво ластится к нему ближе, смотрит своими невозможно красивыми глазами и выгибается дугой от любых простых касаний. Тело омеги такое сверхчувствительное, будто он какой-то девственник… Подождите-ка. — У тебя был кто-то до меня? — спрашивает Тэхён, оторвавшись на минуту от сладкой шеи. — Ты, ты первый, — отвечает ему Чонгук, почему-то тут же смущаясь ещё сильнее и закрывая своё лицо руками. А альфа внутри Тэхёна наконец освобождается от цепей, что были прикованы к нему, и срывается. Глаза Тэхёна темнеют, будто показывая чёрную дыру, его грудь часто-часто вздымается, а в нём разжигается ещё большая страсть и похоть, буквально животная. Чонгук, сразу же замечая изменения Тэхёна, сначала не понимает такой реакции на его ответ, а потом до него доходит… У Тэхёна начался гон. А это значит только одно: он хочет трахаться, трахаться и ещё раз трахаться. Во время гона альф, который длится максимум неделю или меньше, они стараются максимально отгородить себя от омег, так делают большинство адекватных, хотя во время гона мозг полностью отключается, оставляя только животное желание. Альфам, которые находятся в паре, даётся легко. Они могут сутками не выбираться из постели, только успевая менять простыни, взять перерывы на перекусы, а после снова начать незаконченное. У истинных пар обычно у омеги тоже начинается течка, что позволяет им быть в синергии несколько суток. А альфам-одиночкам остаётся или заказать себе омегу на всё время гона, хотя большинство омег отказывают, понимая, что альфы просто не контролируют себя и могут поставить метку. Или протерпеть в гордом одиночестве. Если у Тэхёна гон, а у Чонгука течка, это ли не значит, что они истинная пара? Им нравятся запахи друг друга, у них с первого взгляда уже симпатия и влечение к друг другу. И то, что обычно у альф и омег запахи должны гармонировать друг с другом, а у них всё не так, никак не пугает ни одного из них. Звуки тех колоколов тогда, возможно, и вправду были не иллюзией, возможно, они слышали их по-настоящему, как бывает в тех самых детских сказках. Чонгук и Тэхён только надеются на это, потому что отпускать друг друга они не намерены, если не вечность, то хотя бы до смерти уж точно! — Я собираюсь быть первым, кто завладеет твоим телом и сердцем, — произносит Тэхён, заглядывая в глаза напротив, а потом, не дожидаясь ответа, снова накрывает припухшие и такие любимые губы, на которых уже давно распечатался запах сладкой карамели. Они целуются чувственно, мокро, с зубами и влажными языками, снова и снова сходя с ума, — Я буду трахать тебя здесь, на этом чёртовом диване, пока ты будешь стонать от удовольствия. — Тэхён, — Чонгук хнычет и скулит от дикого желания чем-то наполнить свою дырочку. Он смотрит через плечо своими невероятными, тёмными глазами на альфу, видя, что тот до сих пор одет, и недовольно мычит, потираясь своей задницей к чужим брюкам, — Разденься, пожалуйста, — и делает такие умоляющие глаза, что Тэхён, раньше задумавшись помучить его медленно, буквально срывает с себя несчастную ткань, бросая куда-то в угол. Он снова разворачивает Чонгука на спину, давая тому полностью разглядеть тело перед собой. Чонгук гулко сглатывает слюну, пялясь на тело мужчины, не сводя тёмного взгляда. Перед ним сам Аполлон, не иначе. Такое тело, которое он мечтал увидеть: шесть чётких кубиков пресса (Чонгук уверен: они крепче камня), соски, которые, твою мать, проколоты только на левом; серебряное колечко свисает, маня прикоснуться к себе губами и языком. Плечи альфы очень широкие, а его бёдра выглядят словно сталь. Главное его достоинство, на которое сначала Чонгук не смотрит — это член альфы. Даже он идеальный. Член достаточно длинный, действительно толстый такой, который будет растягивать его мягкие, нежные стеночки, даря неземное наслаждение. На крупной головке блестит естественная смазка, а сам член почти что бордовый из-за сильного возбуждения. Его яички крупные такие, большие и выглядят очень мягкими. Чонгук распробует их и сам член, несомненно. — Хочешь почувствовать его в себе? — проговаривает Тэхён, понимая, куда так пялится омега. Чонгук кивает, не отрывая своего взгляда, — Во рту или в заднице? Чонгук ничего не отвечает, только меняет позу и на четвереньках ползёт к альфе, несмело прикасаясь рукой к плоти. Он мажет пальцем по головке, размазывая смазку и слыша со стороны Тэхёна тяжёлый вдох. Значит делает всё правильно. Чонгук прижимается ближе и окольцовывает член, на пробу ведя вверх и вниз, оттягивая кожицу. Тэхён укладывает свою руку тому на затылок, пока ничего не делая, только перебирая пальцами шелковистые волосы. Ему нельзя быть с этим чудесным омегой грубым. Чонгук не заслуживает ничего плохого. — Ты хорошо справляешься, принцесса, — говорит прерывисто Тэхён, а Чонгук смелеет от слов альфы и впервые касается губами головки. У Тэхёна по телу бежит электрический ток. Он сжимает руку, чтобы не надавить на чужой затылок, призывая взять глубже. Чонгук чувствует солоноватый привкус, лижет головку с большим удовольствием и причмокивает губами, чем вызывает тихий, слетевший стон у альфы. Он старается сделать всё правильно, хотя никогда не делал никому минет. Пробовал однажды на банане, и когда только пытался насадиться глубже, Чимин вошёл к нему в комнату и, распахнув глаза от шока, выбежал с криками, что его глаза лишились девственности. После того случая, Чонгук не стал больше портить альфе психику. — Чёрт, принцесса, глубже, — Тэхён откидывает голову назад не в силах вынести открывшийся перед ним вид. Чонгук слушается, заводит ствол себе за щеку, усердно лижет его языком и цепляет зубами головку. С блестящих алых губ тянется ниточка слюны, он морщится от отросших волос, лезущих в глаза; Тэхен нежно убирает мешающуюся челку, гладит Чонгука по мягкой щеке, треплет за неё, и в ответ омега старается взять как можно глубже. Когда Чонгук давится членом, издав характерный звук, Тэхен спешит вытащить и дать отдышаться, но Чонгук не отпускает, медленно опускаясь носом до самого лобка своего альфы. Держится так секунд пятнадцать, сглатывает вокруг члена, сжимая горло и заставляя Тэхена низко стонать, а после отпускает, резко подаваясь назад и шумно вдыхая носом. Но недолго: он снова заглатывает и стонет, посылая вибрации по всему телу альфы, чем заводит того сильнее. Тэхёна надолго не хватает и он кончает прямо в рот омеги, не задумываясь о том, что нужно было предупредить отстраниться. Чонгук проглатывает абсолютно всё, размазывает сперму со своего подбородка пальцем и лижет её, при этом блядски смотря на альфу. Чонгук встаёт с четверенек и начинает водить руками по телу мужчины, восхищаясь каждым сантиметром. Он царапает своими ноготками кубики пресса, оставляя за собой красные следы, и переходит к соскам. Тот, что проколот, берёт в рот, играясь с металлом, чем вызывает судорожные вдохи и тихие стоны. Одной рукой Чонгук играется со вторым соском, а другую опускает к члену, снова сжимая у основания. Тэхён шипит и мягко отстраняет его, боясь, что может кончить во второй раз, а у него ещё много планов насчёт этой принцессы. Он сам опускается на диван спиной и бегло облизывает губы, смотря на омегу: у него покрасневшие щёчки, волосы до этого красиво уложенные, превратились в какое-то гнездо, а на его шее красуются уже несколько красных пятен. Чонгук непонимающе смотрит на него, даже не думая, что сейчас стоит перед взрослым альфой абсолютно голым. Его возбуждение дико давит на мозг, не разрешая думать о чём-либо другом. Зад ужасно зудит, а естественная смазка капает ему на ноги, спускаясь вниз. — Давай, сядь мне на лицо. Хочу вылизать свою принцессу, — произносит хрипло Тэхён, а омега распахивает глаза, думая, что ему послышалось. Тэхён не ждёт его ответа, сам тянет того на себя, укладывая сначала себе на живот. Чонгук опускает голову вниз, пытаясь прикрыть своё смущение, но делает хуже, когда видит головку своего члена около пресса альфы. Он не знает куда положить свои руки и вообще как себя вести. О римминге Чонгук никогда не задумывался, но, чёрт возьми, это звучит очень возбуждающе. В его голове мелькают картинки того, как длинный, влажный язык Тэхёна касается его дырочки кончиком, как мажет по ней быстрыми движениями и как врывается вперёд, толкаясь в глубину. О мой блять, как же сильно это туманит разум. Член омеги дёргается только от одних пошлых мыслей, и мужчина это замечает, растягивая губы в ухмылке. — Только смотрите, какая принцесса мне досталась. Уже, наверное, представляешь себе, как я трахаю тебя своим языком? Да? — Тэхён кладёт свои руки на ягодицы омеги и нежно гладит их, а после неожиданно шлёпает, из-за чего Чонгука едва ли не подбрасывает, — Я знаю, что ты хочешь этого, поэтому давай, сядь мне на лицо своими шикарными ягодицами. Чонгук кивает, не в силах что-либо ответить, и еле как встаёт, перемещаясь ближе к альфе. Он укладывает свои руки на бёдра Тэхёна и мягко опускается вниз, боясь, случайно не сесть полностью. Тэхён одобрительно улыбается картине перед собой: на уровне его алых губ сжимающаяся, никем не тронутая дырочка, милые омежьи яички касаются его подбородка, а сам Чонгук над ним тихонько стонет, ощущая горячее дыхание там. Когда Тэхён нежно проводит кончиком языка по расщелине, у Чонгука пальчики на ногах сжимаются, а член уже готов кончить, что он и делает. Густое семя разбрасывается по животу альфы, касаясь даже члена. Он жмурит глаза, только чтобы не умереть от переизбытка эмоций. Мужчина это замечает и усмехается, снова поглаживая дырочку своим влажным языком. Он добавляет слюны и проникает самую малость внутрь. Чонгук не сдерживает своего громкого стона, не задумываясь о том, что их может кто-либо услышать, там за дверью. Его мысли сосредоточены только вокруг этого невъебенно красивого мужчины, его толстого члена и влажного языка. Это просто сущее блядство! Тэхён буквально трахает Чонгука своим языком, играется с дырочкой, ставит свои бесчисленные метки даже там и мягко проталкивает средний палец. Чонгук этого практически не замечает, снова возбуждаясь и касаясь члена альфы. Тогда Тэхён двигает пальцем, оглаживая мягкие стеночки и ища ту самую точку удовольствия. Внутри омеги свободно из-за пробки, но он всё равно мучает и себя, и его и добавляет ещё один, а потом ещё два. Так все четыре его пальца оказываются в омеге, что не знает куда деться от этого сумасшествия. Ему совсем не больно из-за его смазки, что льётся из него литрами, это только возбуждает его сильнее, хотя казалось сильнее некуда. — Моя принцесса, оседлай своего папочку, — говорит сбивчиво Тэхён. Чонгук кое-как поднимается и поворачивается к нему, показывая свои румяные щёчки. Чонгук опускается ниже и заводит руку за спину, беря член и направляя в свою дырочку. Он оседает полностью, прижавшись ягодицами к бёдрам альфы. Стоны с губ обоих слетают одновременно: Тэхён оттого, что внутри омега чертовски узкий, даже несмотря на подготовку, а Чонгук из-за чувства наполненности внутри себя. — Ах… Oh mon Dieu (боже ты мой) … Блять! — Чонгук не контролирует свой голос и не замечает, как переходит на французский. Он кладёт руки на грудь мужчины и начинает плавные движения. — Называй меня в постели папочкой, ma princesse (моя принцесса), — произносит Тэхён, удивляясь тому, что омега знает французский, и сам называет того принцессой на французском, смотря на то, как глаза Чонгука удивлённо распахиваются. Он не даёт тому думать о чём-либо другом и снова шлёпает того по заднице, что от молочного цвета превратилась в красный, и сжимает. — Папочка… папочка, чёрт, — стонет омега, чем снова заставляет альфу внутри мужчины проснуться. Тэхён стонет низко, с оттяжкой в рык и двигает бёдрами одновременно с ним, входя глубже, сильнее. Тэхён меняет их позу, укладывая омегу на диван, а сам нависает сверху, снова входя в глубину. Чонгук чувствует, что начинает задыхаться. Его трахают настолько глубоко, что он, дёргаясь в стороны, уже сам ощущает чужой член где-то там, в своём животе. Он с коротким хныканьем приподнимается на локтях и выгибается от самых лопаток и до копчика. Головка тэхёнового члена входит дальше, натягивает Чонгуку живот острой стрелой, желающей пронзить всё его тело наслаждением, и Чонгук, задержав сбившееся дыхание, кончает с именем папочки на губах. Тэхён, кажется, запоминает вид под собой навсегда: Чонгук приятно жмурится, откидывая голову назад и блаженно закатывая глаза. Его шея блестит от пота, и альфа не сдерживается. Не прекращая свои толчки, он ускоряет амплитуду движений, и опускает голову вниз прямо к шее омеги. Чонгук, находясь в экстазе, не сразу всё понимает. Только тогда, когда ощущает острую боль в шее и семя внутри себя. Тэхён поставил ему метку и кончил в него. Это самый сущий пиздец! — Папочка? — Теперь ты навсегда принадлежишь мне, моя принцесса, — шепчет Тэхён, и выходит из него, не давая сцепке случиться. У них ещё будет много других возможностей для детей. Мужчина укладывается рядом с ним и загребает в объятия. У них тяжёлое дыхание, их тела потные, но никого это не волнует. Несколько минут проходят в приятном молчании, пока каждый думает об одном: теперь они связаны меткой. И никому не получится стереть эту связь. — Ты поставил мне метку, — констатирует Чонгук, переведя глаза на него, — Теперь ты обязан быть со мной навеки, папочка. — Я и не собирался отпускать тебя, принцесса. Ты ведь мой истинный, — Тэхён устало, но мягко и нежно ему улыбается, получая в ответ то же самое. — Значит ты будешь со мной только из-за того, что мы истинные? А не из-за того, что я тебе нравлюсь, скажем, — Чонгук делает обиженное лицо, чем умиляет мужчину рядом с собой. — Я всё ещё хочу сфотографировать тебя в лучах закатного солнца. Так что, не мечтай, что я тебя отпущу, — Тэхён шлёпает того по попке, и подносит палец к дырочке, размазывая свою же сперму. Чонгук ахает куда-то ему в ключицу и жмётся ещё ближе. — Мне кажется, мы должны были сначала узнать друг друга, а потом переспать, — говорит Чонгук, и пытается не вспоминать, что это он предложил Тэхёну заняться сексом. — Хорошо, принцесса. Расскажи мне о себе что-нибудь? — Тэхён укладывается на бок, подперев рукой голову. — Ну, мне двадцать лет, учусь на первом курсе режиссёрского факультета, подрабатываю фотографом, и обожаю сладкую карамель, — перечисляет Чонгук, а на последних словах смущается, понимая, что альфа мог не так понять. — Какой у меня талантливый омега, — Тэхён поглаживает его по волосам и наблюдает за тем, как лицо омеги снова вспыхивает краской. Ему достался такой прекрасный омега, — Значит, сладкая карамель? — Да, могу хоть всю жизнь только её и есть. А что ты расскажешь о себе? — Особо нечего. Я владею сетью клубов, живу вместе с моей собачкой Мими и обожаю виски. — У тебя сеть клубов? О Господи, офигеть! — глаза Чонгука распахиваются в удивлении, — И даже собачка Мими? Я всегда мечтал о собаке, познакомишь нас? — Чонгук строит щенячьи глазки, в надежде смотря на него, и даже не задумывается, что Тэхён уже давно поселил его в своём сердце. — Конечно познакомлю. Уверен, ты ей понравишься. Она любит милых ангелочков. — И вовсе я не милый ангелочек, — говорит Чонгук и прячет лицо в шею мужчины, скрывая свою счастливую улыбку. Этот день стал для него самым лучшим. Он познакомился с альфой мечты, они переспали, как он и хотел, и оказались истинными. А ещё в скором времени у него будет собачка по имени Мими. Ради всего этого стоило приезжать в этот стриптиз-клуб, где как Чимин выразился, только голые люди. Но это совсем не так! — А тебе и вправду нравится запах виски? — спрашивает Чонгук, не веря в то, что кому-то может это нравится. — Мне очень-очень нравится твой запах и ты сам, моя принцесса, — Тэхён мягко целует в уже любимые губы, и встаёт, собирая разбросанную одежду, — Нам нужно одеться и поехать ко мне домой, потому что я, кажется, снова возбудился. Хочу ещё услышать твои стоны на французском. — Чёрт, мне так стыдно. Я не контролировал себя, — проговаривает Чонгук, пока его лицо и уши покрываются красными пятнами. — Не волнуйся, ma princesse. Мне всё понравилось, — успокаивает омегу Тэхён. — Значит, ты тоже знаешь этот язык? — Да, учил очень давно, для открытия клуба в Париже. — Ты был во Франции? — глаза Чонгука снова распахиваются в удивлении. Что-то сегодня он много удивляется. — Да, если хочешь, могу и тебя отвезти, — мужчина улыбается ему, одеваясь. — А можно? — в надежде спрашивает Чонгук. — Для тебя всё что угодно, принцесса. Только давай уже поедем домой. Я хочу тебя, — Тэхён заканчивает одеваться и вручает в руки омеги его вещи, чтобы поторапливался. — Хорошо, папочка, — проговаривает нежный голоском Чонгук и ухмыляется, надевая вещи и замечая на себе взгляд своего альфы. Его мужчина такой ненасытный, когда дело касается секса. Именно такой и нужен Чонгуку! Чимин-хён🐥 Чонгук ты себе представить не можешь, что для меня приготовил Юнги. Он надел юбку, что еле прикрывала его охуенную задницу, чулки, кружевное, блять, бельё, и нацепил на себя ошейник. Только для того, чтобы удивить и порадовать меня. Чёрт, я так сильно в него влюблён!