Каков счёт прошедших облаков над их головами? Каков счёт зим и лет скоротечных? Каков счёт их пролитой речи, их слов? Так и счёт этих дней понятен, но довольно суров!
«Узкая ночная дорога в пределах за большими или хотя бы средними по размерам городами, неприметная и ухабистая, не могла вести к чему-то интересному, чем к паре небольших городков-сёл, запрятанных в лесах совсем глухих глубинок» — бездумно, вспоминает Стэнфорд, процитировал он родителям при повторном поступлении и снова погрузился в книжки. Наивно, по-своему ностальгируще и слегка самоуверенно звучали тогда эти брошенный на ветер слова, но исследования после нескольких лет обучения заставили в некоторой своей степени отойти от старого убеждения, но по-настоящему изменилось оно у него после бесконечной на самые разные описания истории, что вышла длинною более, чем в тридцать лет. Монстры, обескураживавшие своими отличиями и разнообразием, демоны, державные и вездесущие в том причудливом, очень опасном мире, пришельцы, что изначально стали большим прорывом в его изучениях, другие миры, иные вселенные, альтернативные концовки и начала, аномалии, вводящие каждое человеческое представление в шок и ступор… Но Стэнли на заднем сидении легонько, будто специально отвлекая брата от его «заумной чуши» в голове, пихнул водительское кресло, пробурчал сквозь сладкую дрёму что-то нечленораздельно кислое, погружаясь из умеренно глубокого сна в глубокий (1). Морщинистое, старческое лицо, силуэт которого нечётко отражался в автомобильном окне, к удивлению было спокойно — Стэнфорд уж очень привык видеть брата либо недовольным всем и вся, либо раздражённым по самым разнообразным причинам, будь то потерянный случайно цент где-то на улице или до черта заумные и непоседливые дети. Заумные и непоседливые дети… Стэнфорд тоскующе улыбнулся, заворачивая в знакомые леса — уже совсем близко к городу. Пускай и липкие кошмары из пропасти его самых ужасающих страхов, переживаний и представлений об этом чудовищном дне восстали, но те дети, дружные и смелые духом, смогли преодолеть всеохватывающую тьму, сплотить оставшихся выживших и замотивировать их, пройдя от и до с самоубийственным «побеждали его раньше и в этот раз снова победим!». Стоит ли вообще упоминать прошлые заслуги в виде поимки аномалий, пополнений записей в дневниках и многого другого? Внучатые племянники стали началом и проложили основу новым, непорочным семейным отношениям — свели их вновь вместе, восстановили некогда крепкие братские узы и помогли забыть маловажные сейчас обиды прошлого. Они помогли сделать бодрящий глоток свежего воздуха, за что Форд был им отдельно непомерно благодарен. Что бы было без присутствия близнецов тогда, в те решающие три месяца лета? Учёный не мог дать точный ответ: без Диппера, рассудительного и напористого мальчика, без Мейбл, обаятельной и хорошей девочки, что бы светило им и всему городишке? Каков был бы исход Странногеддона? И вот, после продолжительного путешествия по Северному Ледовитому океану, холодным и непредсказуемым водам, начало кардинально другого исследования положено, и хоть предыдущие дневники были уничтожены, эти записи уж точно уцелеют. Изучение аномалии, провоцирующей сбои в работе электронных устройств, причин возникновения таких аномальных зон, в которых абсолютно вся, даже самая продвинутая и современная техника начинала сходить с ума, и многого другого сохранились в нескольких экземплярах — поучительный, весьма печальный опыт, увы, не позволял оставить только одинокий оригинал. А после не самых благоприятных условий: областей высокого давления, подвижных глыб ледяных масс, конкретно усложняющих плавание, низких температур, приливов, нагонов и волнений — все подобные сложности и препятствия явно стояли того, чтобы заново, поглядывая на кейс рядом, в котором мирно лежали первые две копии, слушая храп горячо любимого брата, направляться в прекрасный и ужасный Гравити Фолз вместе со свежим материалом для изучений. «— Наш город лет на сто вперёд наелся аномалий». — подытожил Стэнли чуть больше года назад, но разве могли Пайнсы оставить этот мистический, всё ещё неподдающийся здравой человеческой логике городок надолго? Путешествия, красотки, сокровища (в его случае — исследования), «Боевой Стэн 2» — то, о чём они мечтали с детства и то, что наконец сбылось. Форд устало посмотрел на позади развалившегося на двух местах одновременно брата, что отражался в зеркале обгона. — Это того стоило… И Хижина свободна… И материал есть… И в Гравити Фолз всё ещё присутствует то, что нужно изучить… Но… Сомнения, терзавшие его всё время переправы, не давали покоя, заставляя сжимать пальцы на перетяжке руля сильнее. — А не совершил ли я ту же ошибку, что и в молодости? — вопрос остриём полоснул по сердцу. Но учитывая прошлые ошибки и опыт, понимание примерного поведения и типа личности Билла, Форд ясно видел, что такой, как он, вряд ли станет так просто подаваться чужому влиянию без какого-либо содействия другой стороны и будет бесхитростно сидеть, ничего не решая и не предпринимая, но, не это ли, можно сказать, для Шифра самое худшее, что может быть? Ещё тогда, в его личной Страхрамиде, он чётко дал понять, насколько сильно он ненавидит несвободу, насколько презирает любые ограничения — даже самые минимальные, и найдёт любой способ, совершенно любой, чтобы выкарабкаться из чужой тарелки и создать собственную, а значит — нужно быть как никогда аккуратнее, не давить чересчур сильно, но толково показывать все уже написанные правила.***
— Он будет под твоим контролем, Пайнс. Это гарантированно беспроигрышный вариант. — решительно заверял первый. Складывалось ощущение, что это — вовсе неважная и несерьёзная резолюция из-за живой души, играющая определённую роль в последующей жизни многих существ и миров, а — рыночная торговля между умелыми барыгами и рассудительным покупателем за какую-то ничтожную безделушку, которая для обоих спорщиков была чем-то по-своему антикварна. — Беспроигрышный? Цепляясь к вашим словам, кто-то всё-таки будет в силах обыграть противоположную сторону и уничтожить? Логически долго размышлять и не нужно, но читать собеседника по глазам (особенно если этот собеседник тоже является человеком), вылавливать факты из психологии мимики и жестов, не стесняясь вступать в дискуссии (как-никак, значимая дилемма), уточняя самые мелкие заблуждения о самых крохотных детальках и задумываясь над стоящим вопросом «а что и как будет дальше?». — Вы слишком драматизируете. Единственный возможный проигрыш — это поражение в пределах разумного: просто провал в… кхм, необычном переучении и своеобразном перевоспитании, ничего более. — отвечал второй. Настолько наплевательски он трактовал свои слова, как запрограммированный дроид, словно они и впрямь говорили о какой-то мизерной мелочи, что всё ещё продолжало напрягать придирчиво серьёзного Форда. — Звучит весьма несуразно с вашей стороны, но… мне нужно подумать. — Мы понимаем. Всё же, решение это не из лёгких. — заключил первый.***
— То есть… Это… Блять, Форд, может, согласишься? — Стэнли глуповато улыбнулся, но серьёзный тон с хрипотцой заставлял поколебаться и задуматься над, как изначально могло показаться, неправдивостью и шутливостью его слов. — Что?! И это говоришь мне ты? — Форд хмуро покачал головой и грузно упал на обшарпанную койку, устало потирая переносицу. — Ладно-ладно… Ладно… — он вновь угрюмо посмотрел на неловко стоящего подле брата. — Ты сейчас не шутишь? — Ну… Сам подумай, умник, — Стэн решительно присел рядом и по-братски похлопал близнеца по плечу, — мы не молоды. И моложе, увы, не будем, но не это ли прекрасная возможность исправить наши общие ошибки уже не перед другими, а перед друг другом? Стэнли безрадостно улыбнулся и тон его стал ещё более серьёзным, чем у Форда. — Мы с тобой потеряли тридцать лет. Ты — в других измерениях, ну, или где ты там был, а я — стараясь вернуть тебя. Эти ебучие кошмары преодолены, но не думал ли ты, что цена за все эти ебаные приключения была ниже? Так вот… — Я тебя понял. — ожидаемо резко отрезал сосредоточенный Форд. — Мы можем вернуть утраченное время, посвятив его всем несделанным делам: я могу получить хорошего… кхм, свою необходимую мне долю, ты — то время для непрожитой жизни и своих нужд, как и я в принципе, но, Стэнли… ты правда считаешь, что мы справимся с ним? Я, если честно… Но речь Стэнфорда прервал Стэнли, что обхватил его плечи обеими руками и воодушевлённо потряс того: — Ботаник, ты и правда много драматизируешь. Отойди хоть раз от своего скептицизма! Тем более, тебя заверили, что всё будет хорошо, да и… ты представляешь, как дети будут счастливы? Аргумент растоптал минутные неуверенность и опасения, ведь «в чём-то он прав…», но мужчина, до конца взвесив все «за» и «против» ещё несколько раз после состоявшегося разговора… Источник информации о необъятных вселенных, несчётных неизученных мирах, невиданных им лично явлениях и существах, Абсолютно любая помощь в какой-либо исследовательской деятельности и, может, что даже в повседневной, Просто собеседник на ультимативные темы. Но тут же боком вставало: «он же, чёрт возьми, точно лишился всех своих сил?», «а если попытается пойти против, то всё ли случится по договорённости?», «а совладаю ли я с его специфичными характером и поведением?», «смогу ли я взять его под свой контроль, чтобы он больше никому не навредил?», «как он, твою мать, вообще выжил?», «не подстава ли это?»… …убедился, что это, скорее всего, не такой уж и плохой вариант, и от такого выгодного и выигрышного при всех обговорённых требованиях предложения, отказываться будет несуразно.***
— Я согласен. — он выставил ладонь вперёд для рукопожатия. — Что ж… — один из них охотно приблизился и поспешно последовал ответный жест, — все условия и оговорки вам известны. По возвращению всё будет исполнено, кроме Вашего времени. Проснётесь Вы уже другим человеком, приятно с Вами работать, Стэнфорд Пайнс!***
Нужно отдать им должное — пробуждение и вправду было совершенно иным, нежели раньше. Самое первое и резко бросающееся в глаза изменение — зрение, некогда не такое плохое в молодые годы, снова позволяло разглядеть приближенные объекты намного чётче и лучше, чем вчера. Улучшение слуха, обновление основного обмена веществ, повышение деятельности продуктивной системы… — Неужели это взаправду происходит? — немой вопрос повис напряжённой тишиной в каюте, пока мужчина неверяще разглядывал себя в зеркало и думал, не рехнулся ли он случаем.***
Замедление и откат старящих процессов в нагрянувшем будущем произошли несколько иначе, чем прежде предполагал Стэнфорд: он с некой наивностью считал, что по воле Временного Младенца он полностью помолодеет на все те 30 лет, ведь это, по мнению учёного, было самым простым из всех допустимых решений, но тот, по-видимому, рассудил врозь мнению мужчины. Внешне первоначально он различимо помолодел за прошедшую на судне ночь: кожа стала более гладкой и эластичной, брови вновь вернулись на высокий уровень, как и возвратились чёткости овала лица, сужились капиллярные сосуды и многое другое, что перетерпел не только он, но и его брат. Единственные две вещи, что внешне остались неизменчивым — серый цвет волос и телосложение.***
«Добро пожаловать в Гравити Фолз. Смотреть тут не на что».