***
Празднество в самом разгаре. Длинный дом полон охмелевших викингов, их жен, детей, слуг. Стол ломится от яств и меда. Огромная голова быка красуется по центру. На вертеле в очаге дожаривается мясистая нога, капая жиром на горящие угли. В воздухе веет ароматом сочного мяса. Звучит звон кубков, смех, шутки, брань… Барды звенят на лирах и флейтах. Лагерта сидит во главе стола, попивая из кубка мед. В своей короне из костей, с тремя бороздами подсохшей крови на лице она похожа на королеву. Она и есть королева. А Уббе всегда был похож на Рагнара. Похож до дрожи. Она подолгу задерживает на нем свой взор. А он, смеясь над шуткой собратьев и попивая из рога, подолгу задерживает свой взор на ней.***
Хвитцерк спит на столе. Напившийся Ивар сидит рядом, играясь с ножом, то втыкая, то вытыкая его из стола. Чуть дальше куролесит Уббе и все больше хмелеет. Большинство гостей еще продолжают веселье. Остальные же, как и Хвитцерк, вдрызг пьяные, валяются кто где. Ивар сидит гостем у той, что когда-то убила его мать. Много лет прошло с тех пор, но злоба и ярость по-прежнему остались. Он мог бы стал конунгом Каттегата, а стал лишь «званным» гостем в этом зале. Он осматривает своих братьев. Спящий Хвитцерк и веселящийся Уббе словно забыли, чего лишила их Лагерта. Они бы могли править вместе, стали бы великими конунгами, добились бы всего… Но смерть их матери, а затем и Сигурда от рук Ивара отдалила их. Больше они не хотели иметь дело с Иваром Бескостным, предпочитая ходить в набеги и вспахивать землю Англии в качестве славных воинов. Но не конунгов. В гневе кулак сам втыкает нож в дерево. Вдруг глаза Ивара замечают движение. На ходу отирая от меда губы, Уббе встает из-за стола и нетвердой походкой уходит вглубь дома. А трон, где восседала Лагерта, остается пуст.***
Уббе сквозь сон чувствует запах крови. Открывает глаза. Шкура, которая прикрывала половину его нагого тела, стала влажной. Рядом с ним лежит Лагерта. Ее лицо мертвенно неподвижно, глаза смотрят в потолок. Над ней, словно змея, нависает Ивар. Смотрит своими нечеловечески глазами прямо на Уббе. Его голову венчает костяная корона Лагерты. На лице и руках кровь. Ее кровь… Свежие мазки на лице складываются в кровавый узор. На губах играет безумная ухмылка. В руке у него зажат серп, тот самый, которым Лагерта убила жертвенного быка. Тяжело задышав, Уббе пятится. — Чувствуешь? Кровь… — в благоговейном экстазе произносит Ивар, слизывая вязкую жидкость с серпа и оставляя кровавый след на своих губах. — Наша живительная сила… Что-то явно неземное… Точнее, земное, но явно ниспосланное свыше. Послано самим Одином. Его голубые глаза нечеловечески блестят. Он медленно сползает с мертвого тела Лагерты по направлению к Уббе. — Знаешь, а Боги не имеют крови. Только люди. Это Их дар нам. Дар жизни, — продолжает он, как заведенный, медленно надвигаясь все ближе. Его плечи плавно раскачиваются из стороны в сторону, напоминая движения змеи. — Но порой они требуют этот дар назад. Они кровожадны. О, да… Поэтому нет ничего предосудительного, что я тоже хочу его. — Глаза Ивара опасливо приближаются, словно гипнотизируя. — Я тоже жажду крови. Как и Боги. Широко раскрыв глаза, Уббе пытается медленно выскользнуть из-под шкуры. — Брат… ты… Ивар резко ведет плечом. — Тебя удивляет мой вид, братец? — раздраженно смотрит он в сторону. — А меня удивляет, что ты забыл, что Лагерта убила нашу мать. Мне тоже пришлось ее убить. Он вперяет в брата полный ненависти взгляд. — Я же говорил, что отомщу! Его глаза как два зрачка Фенрира, совсем близко, и в них — жажда крови. Уббе сглатывает, мельком глянув в сторону. Не желая вступать в схватку с братом, он надеется ее предотвратить. Но Ивар и не думает его отпускать. — Ты всегда был слаб, — с презрением произносит он, и его лицо становится бездушным, как если бы он был мстительным духом. — Лагерта убила ради короны, но ты… Ты предал нас. Поэтому Боги хотят, чтобы я принес им в жертву и тебя. — Брат, остановись! Ивар на секунду замирает, сверля Уббе своими глазами. И тут его губы растягиваются в улыбке, не сулящей ничего хорошего. И в воздухе раздается взмах серпа. Уббе успевает отпрянуть от его замаха и, решив одним рывком кинуться прочь, перекатывается на край кровати, задевая горящую рядом лампаду. Та падает и разбивается, расплескивая огонь по доскам. Промахнувшись в первый раз, Ивар успевает с силой всадить серп ему в правую ногу, попадая под колено и зацепившись за плоть. Уббе наполовину скатывается с кровати, тяжело падая туловищем на пол и зарычав от боли. — Ивар!!! Калека с силой дергает серп на себя, разрубая часть ноги Уббе. Более не слушаясь хозяина, кровоточащая нога падает, и он оказывается на полу. Рыча от боли, тот судорожно ищет свой меч и пытается отползти, но Ивар нападает на него сверху. Двигаясь на руках так стремительно, как не подвластно ни одному человеку со здоровыми ногами, он настигает Уббе за считанные секунды. В полумраке кажется, будто это не Ивар, а сама Смерть. Уббе пятится, не веря в то, что делает его брат. С нечеловеческой силой он хватает Уббе за здоровую ногу. Тот начинает ей бешено дергать, но калека давит на нее всем своим весом и, словно жнец, безжалостно замахивается серпом. Лезвие вновь сверкает в воздухе. Лицо Ивара корежит гримаса лютой ненависти. На долю секунды кажется, что все происходящее нереально, и Ивар не может так поступить с ним. Но серп вновь рубит, и рубит до одури глубоко. Боль оказывается самая что ни на есть настоящая. Уббе по-зверски рычит, чувствуя, как железо входит в мягкую плоть под коленом, разрубая связки, сосуды, мышцы… Кровь хлещет с новой силой, и лицо Ивара обезображивает безумная улыбка. Он начинает заливаться лающим смехом, вспарывая ногу и добираясь изогнутым лезвием до кости. — Ты осквернил память нашей матери! И теперь ты должен умереть! — кричит Ивар, распаляемый тем, что натворил. Словно потеряв все человеческое, он упивается болью брата, чувствуя в себе небывалое ощущение силы и власти. За его спиной разгорается пламя. Огонь добрался до кровати, где лежала Лагерта. — Мы знали, что ты сумасшедший! — Уббе рычит от боли, его глаза широко раскрыты. — После того, что ты сотворил с Сигурдом… Но никто не думал, что ты будешь убивать как трус! — Как трус?! — в гневе орет Ивар и выдергивает серп, надвигаясь на брата. Тот скрючивается от новой волны боли. — Тогда кто ты? Он замахивается вновь. Уббе пытается перевернуться и скинуть его, но брат наползает, словно змея, пригвождая к полу мертвой хваткой. Раненые ноги не слушаются, поскальзываются в луже крови. Уббе чувствует, как тяжелое дыхание брата приближается, словно зловонное дыхание смерти. За его спиной полыхают огненные крылья, неся за собой жар и разрушение. В надежде его образумить, Уббе кричит вновь: — Не будь трусом! Дай мне топор! — свирепо орет он, в последней момент успевая закрыть лицо руками. Серп врезается в верхнюю руку, и он чувствует, как его плоть прожигает изнутри, будто огнем. Лезвие выходит и вновь взлетает в воздух для удара. — Ты не заслуживаешь Вальхаллы! — брюзжа слюной, с покрасневшими глазами безумца, орет ему в лицо Ивар. Уббе что есть сил вцепляется свободной рукой в лезвие серпа в надежде выхватить оружие. — Брат! — он снова пытается его образумить. — Брат, мы же вместе многое прошли! Но Ивар, еще более обезумев от его слов, выдергивает лезвие из ладони Уббе с такой силой, что у того отрубает несколько пальцев. Другие остаются висеть на подрезанных жилах. Кровь льется по руке и застилает лицо теплой жижей. Попадает в глаза. Лицо Уббе покрывает вязкие капли крови, заливая нос, глаза, рот… Он начинает кашлять, на миг перестав бороться. И, ослепленный яростью, давая волю бешенству, пожиравшему его изнутри, Ивар с жутким воплем завершает дело и со всей силой втыкает серп в глаз Уббе, потом еще раз и еще, пока взрыв безумия и истошного крика не отпускает его. До последнего отказываясь верить в то, что он гибнет от рук брата, Уббе замирает и больше не двигается. Огонь тем временем переходит на стены, пожирая все на своем пути. Пахнет гарью. Тяжело дыша, Ивар слезает с брата и садится рядом. В его руках остается окровавленный серп. И кровь Уббе… А вокруг него полыхает огонь. Боги утолили свою жажду. И где-то в далеке он слышит их зловещий смех… Чувствуя, как пламя вокруг разгорается все жарче, Ивар начинает смеяться вместе с ними.