Отпустить себя

Вэй Усянь оказался проблемой с самого начала. Лань Чжань почувствовал приближение неприятностей сразу же, как только увидел его на стене. Но весь масштаб осознал немногим позже, когда во время сражения, которое Вэй Усянь воспринял как игру, тот коснулся его, удержав руку с Бичэнем. — Полегче, второй молодой господин Лань, — засмеялся он, — так вы можете меня задеть! — Ты!.. — вырвалось у Лань Чжаня, он отпрыгнул назад и тут же сделал выпад, на этот раз разрубая верёвку, что связывала между собой две бутыли вина. И пока те падали, осознал, что что-то не так. Место прикосновения словно горело! Жар от него тёк по коже, согревал — совершенно необычно! В голове непривычно зашумело, перехватило дыхание... «Это невозможно! — подумал Лань Чжань, вздрогнув. Вэй Усянь тем временем сумел спасти только одну бутыль и уже обиженно ругался внизу. — Не может быть, что…» Он не дал себе закончить мысль. Грациозно опустившись рядом с Усянем, Лань Чжань кивнул на камень с выбитыми правилами и процитировал, больше стараясь уцепиться за привычную мораль, чем донести клановую мудрость до безрассудного адепта: — Запрещено входить в Облачные глубины ночью, запрещено проносить алкоголь, запрещено его распивать! Идём! Вэй Усянь смерил его насмешливым взглядом. — Ты так строг, второй молодой господин Лань! Может, отпустишь меня на первый раз?.. — он усмехнулся, и от улыбки жар, уже распустившийся под кожей, стал сильнее. — Закрой глаза, и я испарюсь, точно меня никогда тут не было… И прощу тебе разбитую бутыль, даже запах был такой замечательный, что я почти ощутил вкус и, кажется, чуть захмелел! Лань Чжань отвёл взгляд, чтобы не выдать себя. Одним жестом он наложил заклинание закрытого рта, чтобы за возмущением Вэй Усянь не заметил своих ощущений, и повёл его к брату и дяде — за наказанием. *** Позже, когда Вэй Усянь, ворча, отправился отдыхать, Лань Чжань замер на дорожке, не понимая — то ли попытаться продолжить обход, чтобы холодный ночной воздух выстудил его и вернул трезвость разума, то ли отправиться в цзинши и медитировать там до рассвета. Однако к нему подошёл брат. — Что случилось? — тихо спросил он. — Господин Вэй, конечно, оказался беспокойным и правила ему неведомы, но вы ровесники и могли бы подружиться. — Нет, — уронил Лань Чжань и опустил голову. — Отчего же? — Сичэнь смотрел на него внимательно, слишком внимательно. — Возможно, он единственный, кто ровня тебе по силе… — Он… — о, как нелегко было говорить это! — Он — моя родственная душа, брат. Лань Чжань надеялся, что Сичэнь знает способ, что он сможет помочь. Что он сейчас же ободрит его, что… — Ты уверен? — переспросил он вместо советов и поддержки. — Он коснулся меня и… — Лань Чжань прикрыл глаза. Ощущение уже почти затихло, но всё же оставило мягкое напоминание. — Это оно. Точно оно. — Отчего же он сам ничего не заметил? — удивился Сичэнь, бросив взгляд на дорожку, по которой удалился прочь Вэй Усянь. — Он уже был пьян, — пояснил Лань Чжань. — Потому и не понял, что происходит. — Вот оно что, — Сичэнь улыбнулся. — Тем более, Ванцзи, вы должны стать друзьями. — Никогда, — холодно ответил Лань Чжань и всё же отправился в цзинши. Никогда — потому что он не мог позволить себе терять самообладание и трезвость разума. Никогда — потому что он не мог представить себе собственную пару таким… таким легкомысленным! Никогда — потому что… не мог и представить, что с этим человеком получится отпустить себя. «Он не заметил, потому даже не подумает, что мы предначертаны друг другу небесами, — утешал себя Лань Чжань, безотчётно сжимая в пальцах кончик клановой ленты. — Не заметит, и каждый из нас пойдёт своей дорогой!» *** — Лань Ванцзи! Лань Чжань! — услышал он утром, когда направлялся на церемонию приветствия. Даже не взглянув в сторону смутьяна, он прошёл мимо. — Разве вы знакомы, что ты зовёшь Второго Нефрита так бесцеремонно? — спросил кто-то Вэй Усяня. — Конечно, знакомы. Вчера ночью мы даже сражались на мечах! — смело заявил тот. — Мы друзья. Лань Чжань! Но и на этот раз Лань Чжань не повернулся к нему. «Быть стойким, не поддаваться эмоциям», — повторял он про себя. *** Справиться с притяжением было бы намного проще, если бы Вэй Усянь не пытался задеть его, позвать, отвлечь всякий раз, как они находились рядом друг с другом. Казалось, он и безобразничал только для того, чтобы разозлить Лань Чжаня! «Ведь ему неизвестно, что за связь между нами, — раздумывал Лань Чжань. — Отчего же он не оставит меня в покое?» Брат только подливал масла в огонь: — Господин Вэй, — говорил он, — талантливейший заклинатель вашего поколения. Вместе вы будете непобедимы. Пусть его взгляды отличаются от твоих, это нисколько не повредит делу, напротив, вы сможете распознать любую опасность и найти решение любой задачи. Лучшего спутника и пожелать нельзя, Ванцзи. — Нет, — отвечал Лань Чжань, закрывая глаза. Он мечтал о добродетельной супруге, о заклинательнице, которая будет благородной и прекрасной… И пусть в их связи не окажется ни капли страсти, но зато они воплотят собой все заветы Гусу Лань. С Вэй Усянем о таком и думать было бы невозможно! — Избегая родственную душу, ты причиняешь вред Золотому ядру, — напоминал Сичэнь. — Ванцзи… — Он был прав, но Лань Чжань не хотел даже думать об этом! — Пока мы не назвались друг другу, наши Золотые ядра в безопасности, — парировал он. И это тоже было правдой. *** Вэй Усянь был возмутителем спокойствия. Он рассуждал о тёмном пути, он — единственный, кто добился того, что Лань Цижэнь выгнал его с занятий. Лань Чжань не мог поверить, что именно этот человек — его родственная душа, заклинатель, с кем он может раскрыть собственный потенциал полностью… Тот, с кем, совершенствуясь вместе, он действительно может достичь бессмертия. Вэй Усянь был бесстыдником, повесой и распутником. Наверняка он уже знал, каковы на вкус чужие губы, и соединение тел стало для него важнее единения душ. Лань Чжань печалился, что никогда не узнает, каким может быть поцелуй с родственной душой, когда потоки ци сливаются в один, но не позволял себе представлять Вэй Усяня. Лань Чжань гнал всякие мысли о нём, злился на себя. Отчего судьба распорядилась так?! Уж лучше не знать родственной души вовсе, чем оказаться в подобном положении! Лань Чжань утешал себя только тем, что Вэй Усянь до сих пор не заметил связи между ними. *** Время шло, и однажды Лань Цижэнь покинул Облачные глубины по делам клана. Вэй Усянь не мог не воспользоваться таким обстоятельством, и Лань Чжань знал — его долг — остановить нарушителей правил. Он вошёл в самый разгар вечеринки, когда Не Хуайсан, Вэй Усянь и Цзян Чэн смеялись и буйствовали, разгорячённые вином. — Что здесь происходит? — спросил он, привлекая внимание. Цзян Чэн и Не Хуайсан поспешили выскочить прочь, а Вэй Усянь остался, подошёл ближе и улыбнулся. — Лань Чжань, выпей со мной, — предложил он. — Выпей и забудь, что мы нарушали правила. В конце концов разве не стоит хоть раз отступиться от них?.. — Вэй Усянь, — отгородился именем Лань Чжань. — Тебя ждёт наказание. — А, подумаешь, — фыркнул тот. — Я получил столько наказаний, что ещё одно нисколько меня не пугает. Оно разве изменит то, кем я являюсь? И в этот момент он опустил ладонь Лань Чжаню на плечо. Вздрогнув, Ванцзи попытался высвободиться, но у него не вышло, а коварный жар уже побежал по телу, голова слегка закружилась. — Прекрати, — сказал он. — Прекратить? — удивился Вэй Усянь. — Я же ничего не делаю, Лань Чжань, — он прищурился, рассматривая его лицо. — Кажется, мне вино слишком ударило в голову, позволь опереться на твоё плечо, пока оно не отпустит?.. — Вэй Усянь… — Вэй Ин, — поправил тот. — Мы же друзья, Лань Чжань, вот и зови… — он осёкся. — Как странно. — Странно? — испугался Лань Чжань, но голос его не выдал. — Нет, ничего, — Вэй Ин отступил, повернулся к столу и подцепил оттуда бутылку, сделал тут же глоток прямо из горла. — Ничего… Не хочешь пить, так останься со мной. И завтра сразу отведёшь за наказанием. Пусть уж меня забьют ферулами до смерти. — Вэй Ин, — взволновался ещё сильнее Лань Чжань. Подобного он совсем не хотел. — Ну а что? — Вэй Ин не поворачивался к нему. — Вот скажи, Лань Чжань, веришь ты в родственных душ? Говорят, найти такую сложно, но если получится, то удастся достичь вершин в совершенствовании, можно оказаться ровней небожителям. Лань Чжань молчал. — Но я не хочу искать, — продолжал со вздохом Вэй Ин. — Потому что если найти такую, нужно отказаться от любой другой любви. А я… — он снова сделал глоток. «Так он влюблён, — сделал для себя вывод Лань Чжань, и острая боль охватила сердце. — Влюблён, вот и не хочет заметить нашу связь». Только отчего-то это не принесло утешения. Когда он только успел настолько привязаться к Вэй Ину, что теперь ощутил нежелание отдавать его кому-то другому? Верно, это хмель от прикосновения взбунтовался внутри! Он ничего не сказал вслух. — Что лучше, Лань Чжань, посоветуй по-дружески, — развернулся к нему Вэй Ин в этот момент, — признаться и получить отказ? Хранить в себе и никогда не узнать, был ли хоть один шанс?.. «Пусть будет счастлив со своей любовью, — подумал Лань Чжань с горечью. — Не этого ли я хотел? Он оставит меня в покое, и…» — Признаться, — сказал он. — Признаться? — Вэй Ин внимательно смотрел на него. — И ты бы поступил так? Ты — образец благородства в мире заклинателей. Ты открыл бы свои чувства? — Я… — Лань Чжань замялся. Сказать: «Открыл бы» — будет ложь, потому что он до сих пор не сознался Вэй Ину, что они связаны небесами. Сказать: «Нет» — и окажется, что он солгал прежде, когда предложил признаться. — Что это я, — отмахнулся Вэй Ин. — Конечно, ты бы смело пошёл вперёд. Таков уж ты… — он прикрыл глаза и перестал улыбаться. В этот миг Лань Чжань словно увидел его впервые — печальным, измученным, полным сомнений. «Может, я и не знаю его, — вздохнул он. — Но раз он любит кого-то другого, не мне вставать между ним и его любовью». — А что, Лань Чжань, ты сам будешь искать свою родственную душу? — снова заговорил Вэй Ин, будто попытался отвлечься от своих печалей. — Наверняка это будет красавица и умница… — он вздохнул. — Кому же ещё вставать с тобой рядом… Лань Чжань опустил взгляд и отвернулся, намереваясь уйти, но Вэй Ин снова поймал его за плечо, и снова опьяняющий жар разбежался по телу. На этот раз он так смешался с чувствами, что Лань Чжань испугался — слишком легко было потерять контроль! — Подожди! Ты распугал всех, так теперь хотя бы посиди со мной, — настаивал Вэй Ин. — Сердце твоё изо льда, что ли?.. Лань Чжань сжал зубы, чтобы ничего не ответить. Вэй Ин между тем опустил голову, словно собираясь с мыслями, и вдруг проговорил совсем тихо: — Прости, Лань Чжань, я веду себя неподобающе, постоянно задеваю тебя, наверняка ты меня не выносишь. Но правда в том, что… — он замер, и Лань Чжань застыл тоже, не понимая, что пытается высказать Вэй Ин. — Правда в том… что я влюблён в тебя. Никакая родственная душа не сможет затмить тебя в моём сердце. — У Лань Чжаня перехватило дыхание, но Вэй Ин ничего не заметил. — Нам не быть вместе. Ты отыщешь родственную душу себе под стать, а я… Говорят, на горе Луанцзян так много тёмной энергии, что очистить её никому не под силу. Я отправлюсь туда и сделаю так, как объяснял Лань Цижэню. И если после того гора очистится, докажу, что был прав, стану первым, кто нашёл собственный путь между светлым и тёмным… я… — Вэй Ин, — позвал Лань Чжань. Вэй Ин повернул голову. От смущения у него горели скулы, а взгляд был печальным — Лань Чжань прежде не видел, чтобы Вэй Ин грустил. — Что, Лань Чжань? — спросил он. — Я приду за наказанием завтра, обещаю… И тут Лань Чжань сдался. Он поймал Вэй Ина за подбородок и мягко коснулся губами губ. Хмельной жар покатился под кожей, охватил, обнял их обоих. Новые ощущения заставили сердце трепетать и дыхание сбиваться. Вэй Ин порывисто обнял его, застонал несдержанно, но Лань Чжань сам был близок к стонам, ему не хотелось прерываться, ему… — Лань Чжань, — Вэй Ин чуть отстранился. Зрачок почти полностью затмил его радужку, дышал он часто, а губы всё ещё блестели от поцелуя. — Лань Чжань, отчего я… — Лань Чжань боялся ответить. Он видел, как меняется выражение лица Вэй Ина, и не мог сказать ни слова. — Неужели… Не может быть… Лань Чжань… — его пальцы вцепились Лань Чжаню в плечи. — Так это ты. — Не будет никакой заклинательницы, — подтвердил Лань Чжань. — И никого другого. — Ты — моя родственная душа, — повторил Вэй Ин увереннее. — И… ты… — и тут он отступил, вжался спиной в стену. — Ты знал и не говорил мне об этом, — он отвернулся. Лань Чжань хотел сделать шаг к нему, но не успел — Вэй Ин сорвался с места и выбежал в ночь. «Почему?» — удивился Лань Чжань. И бросился следом. *** Он нашёл Вэй Ина только утром, среди скал. Тот смотрел, как белый туман кутает оставшуюся внизу долину. — Вэй Ин, — позвал Лань Чжань, спустившись с Бичэня, — Вэй Ин, я… — Оставь, — прозвучал холодный ответ. — Хмель от прикосновений смущает разум. Ты поддался ему, только и всего. Отказаться от родственной души сложно, но… Таков твой выбор, и не мне настаивать. — Вэй Ин! — Лань Чжань никак не мог собрать слова. Казалось, Вэй Ин всё понял, разобрался в его желаниях, благородно приносит собственные чувства в жертву, и остаётся только принять это. Но Лань Чжань… не хотел! Не теперь! — Так бывает, родственные души ненавидят друг друга. Союз их превращается во взаимную пытку. Они ничего не могут поделать со своим притяжением… Как дядя Цзян и госпожа Юй… Не хочу ничего подобного, Лань Чжань. Ни с тобой, ни с кем другим, — он всё не поворачивался. — Не стану мучить тебя… — Вэй Ин, — и Лань Чжань всё же рванулся вперёд, чтобы прижать его к себе, обнять со спины за плечи. — Прости, Вэй Ин. — Не… не надо, — попытался отстраниться тот. — Чем чаще мы касаемся друг друга, тем прочнее связь. Если разрывать её, то прямо сейчас, пока наши Золотые ядра не успели узнать друг друга, не захотели сплестись… Лань Чжань! Сплестись! Лань Чжань развернул его лицом к себе и поцеловал жадно — не в губы, но в шею, за ухом, в родинку на подбородке. Он прижал к себе крепче, чтобы одно Золотое ядро ощутило другое, чтобы они потянулись друг к другу, чтобы узнали друг друга… — Что ты творишь?.. — Вэй Ин весь дрожал в его руках. — Не отпущу, — сказал Лань Чжань. — Не отдам никому. Вэй Ин — моя родственная душа! — Ты же ненавидишь меня, — попытался вырваться снова Вэй Ин. — Нет, — и сказав это, Лань Чжань понял и сам. — Не ненавижу… — связь становилась всё прочнее, они словно прирастали друг к другу. — Люблю, — добавил Лань Чжань, сдаваясь, открываясь — и себе самому тоже, забывая о правилах и условностях. — Люблю. Вэй Ин показался ему проблемой с самого начала. Привлёк его внимание, раздразнил эмоции, нарушил сосредоточенность… Разбил лёд, которым Лань Чжань так старательно окружал себя. Оказалось, не нужно было беречься от этого. Не стоило жалеть об утраченном покое. Истина всегда была в том, чтобы отпустить себя.