***
— Не-е-ет! Игнорируя болезненную волну в горле, вызванную резким вскриком, Юнги устремился к упавшим брату и Чимину, но стиснувшие, словно оковы, руки Джина, крепко обхватили парня, не позволяя тому и шага ступить. — Нет, пусти! Юнги пытался. Не обращая внимания на очевидный перевес в силе, он вырывался и брыкался, всем своим существом стремясь к лежащим в луже собственной крови. А Джин молчал. Он не ругался, не рычал, лишь мысленно просил успокоиться. Шрамированный не был выкован из стали, он понимал чувства Юнги и не смел бы того останавливать, если бы не сам факт убийства. Позволить парню приблизиться — слишком опасно. Оставаться стоять на месте — тоже, но уйти не представлялось возможным, — Юнги не давался. — Ну пусти, пусти же!.. Не заметив, когда именно по щекам покатились слёзы, Юнги уже во всю рыдал, прекрасно видя, как оба валяющихся тела перестали дышать. Попытки выбраться из крепкой хватки внезапно выкачали все силы. Задыхаясь в собственном плаче, он повис на чужих руках, не имея ни сил ни желания держаться на ногах. В голове не укладывалось. Всего несколько минут, а, может, и того меньше, назад всё было хорошо. Намджун стоял неподалёку: живой, здоровый, улыбающийся. Брат был в порядке. Спустя столько лет он наконец-то был в порядке... А теперь его нет. Как? Почему? За что?.. Мельтешащие образы недавних и полузабытых воспоминаний кружились волчком в сознании Юнги. Бегающий Чимин, сосредоточенный Намджун. Смеющийся Чимин, внимательно слушающий Намджун. Плачущий Чимин, угрюмый Намджун. Прыгающий Чимин, падающий Намджун. И всё. Новых воспоминаний с ними уже не будет. И сколько бы эта мысль не всплывала, а действительность всё равно никак не укладывалась в голове. — Не может быть, — шёпотом еле проговорил Чонгук, шокировано смотря на лежащие тела, — Почему?.. — глаза парня стремительно наполнялись слезами, пока он неверяще наблюдал за стремительно впитывающим кровь снегом. Крепче сжав ладонь Субина, которую Тэхён схватил по инерции, стоило слуху уловить оглушительный звук выстрела, он играл желваками на лице, еле сдерживая вырывающуюся из груди ярость. Всё это время, все эти дни пути после полнолуния они шли чётко по цветочной дороге. Пусть самих цветов не стало вместе с рассветом, целой ночи было более чем достаточно, чтобы запомнить путь. Они и не думали сворачивать, не думали идти лесом, петлявшим недалеко от той пустоши, по которой они и держали путь. Думали, что никому до них уже дела нет, а если и есть, то уже поздно, — они на финишной прямой. Никому не догнать, никому не остановить. Тэхён дурак, раз позволил себе поверить в это. На расстоянии около пятидесяти метров, у самой кромки леса, с вытянутой в руках винтовкой стоял Десон, а за ним, совсем недалеко, у ближайшего дерева, облокотившись о кору плечом, исподлобья за всем наблюдал Джиён. Вожак смотрел строго, серьёзно, а Тэхёну хотелось ринуться в бой. Какого чёрта они натворили! Если бы не крохотная холодная ладонь, что сдерживала Тэхёна на месте, он бы уже давно мчался в сторону леса, намереваясь разодрать парочке фанатиков их глотки. Несмотря на большое расстояние, битва взглядов велась уверенно и яростно. И кто знает, сколько бы ещё она продлилась, но из-за теней деревьев, окружив Джиёна с Десоном со всех сторон, вышли волки. Они смотрели злобно, недовольно, некоторые скалились, и все определённо ждали. — Вам... — Чонгук запнулся, прокашлявшись, — Вам нужно скорее уходить. До вулкана ведь совсем ничего, ещё сможете успеть. — кивая собственным словам, при этом громко шмыгая носом, уверенно тараторил Чонгук. Тэхён резко повернул к нему голову. — Нам. — низким тембром поправил человека он. — Нет, — тут же возразив нежным полушёпотом, Чонгук вдруг улыбнулся, — Я не смогу дойти. Вскинув голову, Юнги направил заплаканное лицо в сторону парня. — Чонгук?.. — он не стал договаривать и уточнять, по взгляду давая понять, о чём именно беспокоится. Чонгук улыбнулся шире, посмотрев на него. — Уже не смогу. — снова кивнув, ответил парень на немой вопрос. Беловолосый вновь зажмурился, не в силах сдержать накатывающую истерику. Это не как с братом и Чимином, тут он всё знал, был готов... Должен был быть готов. На деле же он еле держится в стоячем состоянии, (спасибо объятиям Джина) кое-как стараясь не кричать. — О чём ты говоришь? — Тэхён сейчас выглядел более строго, более озлобленно, чем обычно, но очевидное непонимание и просящий ответов взгляд делали его каким-то... Потерянным. Чонгук глубоко вздохнул, проглотив застрявший в горле ком. Ему почему-то сложно говорить. И дело не в стремительно ухудшающемся состоянии, а обычном нежелании рассказывать. Не хочется ему говорить, не хочется, чтобы правда становилась настолько объёмной. Он невольно отвернулся, не выдерживая испытывающего взгляда Тэхёна. — Он умирает, — хриплым голосом проговорил Юнги, буквально повиснув на руках Джина, — Оружие, которым Чонгука тогда ранили, было отравлено, — выглядя крайне измотанным и чёртовски расстроенным, Юнги устремил влажные красные глаза на Тэхёна, — Когда я понял, было уже слишком поздно, — парень еле сдержал вырывающийся из нутра всхлип, наблюдая за реакцией Тэхёна, — Мне так жаль. Прости. — не выдержав, он согнулся, уткнувшись лицом в сгиб локтя Джина, омывая чёрную кожу чужой куртки горячими слезами. Прикрыв веки, Джин плотнее прижал содрогающиеся тело к себе. Это удивительно. Несмотря на то, что с первого же дня появления в той клетке, где его держали на пару с Чимином, Чонгук стабильно приносил им еду, хотя первые несколько дней шрамированный наотрез отказывался принимать подачки из человеческих рук, сейчас Джин весьма явственно осознаёт, что ему жаль. Этот человек помог им бежать, помог вытащить Субина, пошёл за ними, а ведь по началу даже не знал, — куда именно. Пытался поговорить с людьми из лаборатории. Никогда не ныл и, несмотря на нескрываемую враждебность и настороженность со стороны чёрного волка, парень оставался приветлив. В какой именно момент Джин к нему привык, он не понял точно так же, как не заметил благосклонности в сторону Чимина. Они просто... Стали своими. Джин впервые так чётко осознал это. Иронично, что именно сейчас тело Чимина уже остывает, там на снегу, а Чонгука, скоро начнёт. Рассказал бы ему кто о подобном, Джин бы рассмеялся. Но сейчас смеяться не хотелось. Голова Тэхёна в миг вдруг опустела. Продолжая держать Субина за руку, он всё стоял на своём месте, неотрывно смотря на Чонгука. Парень плотно сжимал губы, растягивая их тугую линию в улыбку. Поразительно, несмотря на очевидно сдерживаемые эмоции, человек улыбался искренне. Тэхёну бы сказать что-то, может, сделать, а голова всё так же была пуста. Он не знал, что говорить, не знал, что делать. Единственное, чтобы он сейчас хотел, — остановить время, а лучше, обернуть его вспять. Он бы не позволил той пуле достигнуть двух целей за раз. Не позволил бы идти Чонгуку одному к тем людям, что первое время преследовали их. Возможно, даже не позволил бы ему идти с ними. Так, Чонгук бы не скитался неделями в диких лесах, не боролся бы со стихией севера, дрожа каждую ночь от мороза. А главное — оставался бы живым. Он всё так же продолжал смотреть во влажные глаза Чонгука, когда почувствовав, как его руку сжимают крепче, едва не упустил момент, когда по короткому кивку Джиёна его стая сорвалась с места, стремительно направившись в их сторону. Вздрогнув, заслышав чей-то протяжный вой, Чонгук тут же обернулся, шокировано наблюдая за бегущими к ним волками. — Уходите, — тут же пролепетал парень, став нервно оглядываться. — Чонгук... — Давайте же! Тэхён не знал, что хотел сказать. Имя, произнесённое собственным голосом, прозвучало спонтанно. И он бы, если честно, хотел узнать продолжение, но парень прервал, умоляющим взглядом став бегать по всем покрасневшими глазами. Плотнее сжав челюсть, Тэхён лихо опустился на корточки, помогая Субину забраться себе на спину, после чего тут же поднялся и стремительным шагом двинулся в сторону возвышающихся перед ними гор. У него есть миссия. Цель. Как бы не хотелось обернуться, он должен дойти до конца. Как бы не хотелось... Краем глаза заметив, как схватив Юнги, Джин резво последовал за ним, Тэхён ускорился, уже практически переходя на бег. Резко выдохнув, Чонгук огляделся ещё раз. Он надеялся отыскать что-то, что могло бы послужить оружием, но единственное, что мало-мальски подходило, — палка. Стараясь игнорировать ломоту в теле и поднимающуюся температуру, он крепко обхватил своё "оружие" ладонями, став лицом к бегущим в его сторону разъярённым волкам. Рана на груди уже какое-то время назад вновь открылась. Парень чувствовал, как помимо пота, его кожа покрывается струйками крови и жидкого гноя, из-за которых свитер стал неприятно липнуть к ставшей чрезмерно чувствительной коже. Он не должен обращать на это внимание, иначе не выдержит. Они ведь почти дошли до конца, осталось совсем чуть-чуть. Ради Чимина с Намджуном остальные просто обязаны дойти, а он должен помочь. Эта цель была важна для них всех, Чонгук давно понял и давно решил, что непременно поможет её достичь. О той части, где он хотел дойти до конца с ними вместе, парень старался не думать. Сейчас, в своём нынешнем состоянии, он был бы лишь балластом. Но пока может стоять и хоть как-то двигаться, будет сдерживать и не пускать волков. По крайней мере, он намеревался постараться. Однако тело не принимало его условий игры. Оно стремительно тяжелело, тянуло Чонгука вниз, к земле, а тот, уже не имея сил держать палку в руках, опёрся о неё, как о трость, не разрешая себе падать. Он ведь ещё не умер, дышит и чувствует, а значит, ещё может быть полезным. Он должен попытаться задержать волков, хоть на немного. Но все мысленные уговоры не работали. Мышцы слабели, силы уходили. Его всего колотило от озноба. — Ну, пожалуйста, — промычал он сквозь зубы, из последних сил цепляясь за палку, — Ну, пожалуйста, — однако, так и не сумев удержаться, Чонгук скатился на снег, обессилено упав. Нестерпимо вдруг захотелось расплакаться. Он ведь так сильно хотел помочь, надеялся задержать волков, хотя бы на чуть-чуть. Но даже это не вышло. Всхлипнув, он прикрыл на мгновение глаза. Предприняв последнее усилие над собой, Чонгук сумел отвернуть голову. Не хотелось ему смотреть на почти приблизившихся зверей, как и не хотелось закрывать глаза, оставаясь совсем одному. Там вдали, приближаясь к вершине склона, шустро перемещались невнятные тёмные силуэты. Чонгуку нравилось провожать их взглядом, это успокаивало. Тот факт, что они ушли так далеко, раз уже различить было нельзя, — расслабил. Появилась надежда, что они и правда сумеют дойти до конца. Силуэты суетливо мельтешили, отдаляясь всё дальше, а Чонгук был готов поклясться, что знает, который из них принадлежит светловолосому волку с ребёнком за спиной. Ведь именно этот силуэт отражался в остекленевшем взгляде человека, когда мимо его тела пронеслась стая восточных волков, унося с собой его последний вздох.***
Они бежали, не оглядываясь. Не хотели. Не могли, ибо знали, что если обернутся — остановятся. А останавливаться нельзя. Стараясь крепко придерживать Субина за спиной, Тэхён сосредоточенно продолжал путь, целенаправленно двигаясь к цели. Честно говоря, он больше заставлял себя думать о пункте назначения, чем, действительно, стремился к нему. Без Чимина с Намджуном... Без Чонгука... Желание дойти до конца просто исчезло. И это чертовски пугало. В Жизни Тэхёна всегда была дорога. Одна сплошная нескончаемая дорога. Но столкнувшись с Субином, поняв, кто он, Тэхёну впервые подумалось, что он наконец нашёл цель. Теперь путь был не просто дорогой в никуда, у него был конец, к которому так сильно волк хотел прийти. Но эта дорога принадлежала не только ему, шёл он не один. И сейчас, продолжая настойчиво двигаться к цели, он упрямо подгоняет себя, мысленно едва ли не рыча. Всё внутри бурлило и клокотало. Хотелось остановиться и закричать куда-нибудь в небо. Но нельзя. Цель всё ещё мелькает где-то там впереди, и они как никогда близки. В раю ведь они будут счастливы, верно? Значит, и горечь от утраты не будет так сильно терзать. Эта мысль была Тэхёну скорее навязана самим собой. По большей части, он просто хотел отыскать свой дом, откуда больше никуда не нужно будет уходить. Рай казался идеальным. Но сейчас, он больше думал о том, что на них всех лежит ответственность не только об исполнении несбыточной мечты, но и о маленьком ребёнке, цель существования которого заключается в том, чтобы быть проводником. Без этой цели Субину просто нет смысла существовать, ведь он не человек. Без этого пути мальчик просто бы спал, терпеливо ожидая тех, кто проводит его к раю. Тэхён стремится достичь не только своей обители, но и провести одно маленькое растение домой. Он не может сейчас остановиться. Они все не могут, ведь цель уже так близко. С горящими в решительности глазами Тэхён продолжал бежать, придерживая Субина за спиной. Словно мантру волк мысленно повторял: "их смерть не будет напрасной, их смерть не будет напрасной..." Это помогало и даже настраивало. Не сбавляя темпа, скорее даже ускоряясь всё сильнее, Тэхён бежал к самой вершине вулкана. Где-то на подсознании он чувствовал волнение и испуг Юнги (который сейчас не вызывал беспокойства, ведь такие чувства в их ситуации были даже закономерны) и уверенную решимость Джина. Именно потому он даже не задумывался о том, чтобы обернуться и проверить, — как они. Волк был уверен, что всё в порядке, они идут по его следу, просто чуть отстают. Но это было не совсем так. Отстали они, на самом деле, довольно-таки сильно и из-за этого их прижали, перекрыв все пути отхода. Это была небольшая выемка в склоне, похожая на неглубокий угол. Волки оказались зажаты в этом углу. С одной стороны поднималось возвышение вулкана, с другой — огромная стая. Когда настигшие звери пытались окружить, Джин в миг сориентировался, пихнув Юнги в тот самый угол. Он сделал это больше интуитивно, но подумав, решил, что наилучшего варианта у них просто не было. Юнги всё ещё не умел обращаться по желанию и раз не опустился на лапы сейчас, значит, и самому нет смысла натягивать волчью шкуру. Перевес в силе и количестве был слишком очевидным. Даже если бы Юнги удалось обратиться, — живыми им уйти не дадут. Сбежать от такой стаи не выйдет, а драться с ними и подавно нет смысла. Выставив руки по обе стороны от головы Юнги, Джин стоял, практически не шевелясь, закрывая собой испуганного парня. — Джин, — кое-как сдерживая всхлипы, — Ты же можешь обратиться и убежать, — часто заморгав, чтобы не реветь сильнее, Юнги добавил уже тише, — Пожалуйста... Плотнее сомкнув челюсть, шрамированный лишь спокойно покачал головой. — Даже если бы хотел, — не выйдет. Мы в западне, из которой не выбраться, волчонок. — напрягая все мышцы тела, он умудрился кое-как улыбнуться. Не желая мириться с такой действительностью, Юнги опустил голову, не в силах сдержать катящиеся градом слёзы. Джин думал. Он не хотел, чтобы всё происходило вот так. Но сколько бы он не напрягал мозг, всё было и так понятно — им не выбраться живыми, всё, что он может, — лишь продлить на немного отсрочку. Что он и делал. Закрыв собой Юнги, Джин таким образом не подпускал восточных волков к беловолосому. Однако им будто жизненно необходимо было пробить защиту, чтобы можно было добраться сразу до двоих. Озлобленно рыча, волки, один за другим, накидывались на Джина, цепляясь когтями и клыками то в спину, то в плечи, то в бёдра и голени. Шрамированный буквально ощущал, как с него сдирают уже не только куски одежды, но и кожи, крепко вгрызаясь в окровавленную плоть. Он так долго не простоит. Ещё немного и точно так же они станут набрасываться на Юнги. Не позволит. Глубоко вдыхая воздух через нос, Джин зачарованно наблюдал, как по покрасневшему от мороза и слёз лицу Юнги, не останавливаясь, бегут ручейки. И в какой-то момент его прорвало. Выпустив клубок белого пара, Джин вдруг глухо засмеялся, растягивая губы в непривычно широкой улыбке. Удивлённо охнув, Юнги поднял на того взволнованный взгляд, а Джин, усматривая весьма очевидное беспокойство, рассмеялся лишь сильнее, осознавая. Он идиот. Они все идиоты. На кой чёрт им сдался этот рай? Что они хотели там обнаружить? Счастье? Так вот оно, уже нашли. — Как я сразу об этом не подумал, как не понял?.. — всё так же широко улыбаясь, полушёпотом заговорил Джин, обращаясь к себе. А Юнги всё продолжал бегать обеспокоенным взглядом по лицу напротив. Наблюдая за этим, Джин лишь шире улыбался, не в силах сдержать себя. Он нашёл. Уже давно всё нашёл, нашёл свой рай. Столько горевал по погибшей стае, а по итогу даже не заметил, как обзавёлся новой. Никогда не беспокоился об одиночестве, ему в принципе было так комфортно, (пусть и не совсем привычно, ведь рос он среди толпы диких волков) и всё равно не заметил, как одиночество сменилось привычным и столь знакомым. Он нашёл свою стаю. Более того, он нашёл своего волчонка. Его рай был у него в руках, буквально под носом, а Джин понял это только сейчас, когда и стаю и волчонка вот-вот потеряет. Трепетно разглядывая взволнованные влажные глаза Юнги, он проговорил, облизав пересохшие губы: — Я рад, что ты тогда не выпустил стрелу, — бровки Юнги тут же придвинулись ближе к переносице, олицетворяя непонимание, но Джину не хотелось вдаваться в воспоминания, у них слишком мало времени для этого. Вся спина горела, тело буквально пульсировало в лёгкой агонии. Ещё немного и эти ненормальные догрызутся до позвоночника, и тогда он точно уже стоять не сможет. Позволяя себе последнюю слабость, Джин немного расслабил тело, поддаваясь вперёд от очередного прыжка и новой царапине на голени. Едва не упав на Юнги, он вовремя затормозил, соприкоснувшись с парнем лишь лбами. — Джин, — вдруг всхлипнул беловолосый. Он казался испуганным, плакал, не в силах себя сдерживать, и смотрел с такой очевидной мольбой в глазах, что Джин невольно усмехнулся. — Закрой глаза. — прошептал он, чувствуя трение чужой кожи о свою, когда Юнги стал усиленно мотать головой. — Джин, — снова всхлипнул он, — Пожалуйста... Волк не был уверен, понял ли его Юнги, догадался ли, что старший намерен сделать, но волчонок выглядел так, будто знает и отказывается во всём этом участвовать. Жаль, что у них обоих нет выбора. — Пожалуйста, — уже едва ли не переходя на вой, протянул Юнги, — Убегай. — он постарался оттолкнуть от себя напряжённое тело, но силы хватило лишь на хилый пинок кулачком куда-то в грудь. Прикрыв на мгновение глаза, Джин опустил голову ниже, спокойным тоном, прошептав настойчивое: — Закрой глаза, волчонок, — громко всхлипнув, Юнги не сразу выполнил просьбу, мотаясь заплаканным лицом туда-сюда, — Чтобы ты не услышал, чтобы не почувствовал — не открывай их. — добавил Джин, опаляя дыханием чужое ухо. Громко втянув носом воздух, Юнги нервно кивнул. Шрамированный вновь закрыл глаза. Хотел бы он постоять вот так ещё немного, но чувствовал, как от его плоти буквально отрывают куски. Ещё чуть-чуть и вырывать начнут уже кости. Резко выдохнув, Джин стал медленно обращаться. Он никогда прежде не пытался контролировать процесс обращения, но сейчас старался, делая это намеренно медленно, чтобы пока на проявляющейся морде начали выступать клыки, он всё так же мог стоять на только-только начавших менять вид ногах. Это позволит на несколько секунд удержать необходимое равновесие. Обходимое для того, чтобы убить. Почувствовав прорезавшиеся клыки, — Джин резко вонзил их глубоко в шею Юнги. Даже не успев пискнуть, волчонок лишь слегка приоткрыл рот в удивлённом вздохе, как тут же, всё так же не открывая глаз, повалился вместе с чёрным волком прямиком на снег. Восточная стая тут же обступила их, сомкнув плотное тесное кольцо, из которого можно было выбраться, только если ты умеешь летать. Джин не умел, да и никогда не желал подобного. Возможно, он ещё мог попытаться вырваться и сбежать, но он не видел в этом смысла. Да и не хотел. Ему удалось сделать то, что он намеревался, — он убил Юнги. Быстро, максимально безболезненно. Кое-как сумев придвинуться теснее, Джин прикрыл глаза, уткнувшись мордой в сгиб чужой шеи. Уже всё равно, что происходит. Пусть эти волки накидываются, продолжая терзать их тела, отрывая кусок за куском, — уже неважно. Юнги этого чувствовать не будет, он уже не здесь. Джин лишь надеялся, что где бы теперь не оказался волчонок, он окажется там вместе с ним.***
"Мы обязательно встретимся в раю." Тэхён остановился лишь тогда, когда идти дальше уже было некуда. Лёгкие горели, тело дрожало от измотанности. Хотелось завалиться на снег и просто дышать, но надо продержаться ещё совсем чуть-чуть. Ведь они дошли. Дав себе не больше пары секунд на передышку, Тэхён развернулся. Он хотел что-то сказать Джину, но все мысли развеялись по ветру, ведь проговаривать их было не для кого. Ни Джина, ни Юнги позади не было. С верхней точки вулкана парню открывался вид на весь склон, и всё, что он видел — уходящее к земле возвышение, полностью покрытое снегом. И ни единой живой души. Они не могли на столько сильно отстать. Почему тогда... — Что случилось? По инерции сделав пару шагов вперёд, он всё продолжал вглядываться, надеясь углядеть хоть кого-то. — Субин, — задумчиво нахмурившись, Тэхён обернулся, — Думаю, стоит... Субин? — он хотел спуститься немного вниз, дабы поискать отставших, не могли же они просто раствориться в воздухе. Раствориться не могли, но их могли догнать. Однако об этом Тэхён напрочь отказывался думать, сразу заводясь. Волк хотел попросить мальчика немного подождать его, но обернувшись, Тэхён опешил. Встав у самого края, ребёнок стоял лицом к Тэхёну и улыбался ему. Улыбался так, будто видел его, будто прощался. — Суб... Он не успел и слово договорить, как сделав шаг назад, крохотное тощее тельце полетело вниз, полностью скрывшись в тенях кратера. — Нет! — не задумываясь, Тэхён потянулся за мальчиком в надежде ухватиться за того, чтобы удержать, но по итогу сам шагнул следом в зияющую пропасть вулкана. Ему пришлось обратиться налету, это помогло смягчить падение, за счёт нехитрого переворота, из-за чего мохнатая туша прокатилась какое-то расстояние кубарем. Зато хоть цел остался. Кое-как приподнявшись на несильно трясущихся из-за усталости лапах, Тэхён осмотрелся. В нескольких десятках метров в глубине кратера было полностью замороженное озеро. Походя больше на зеркало изо льда, оно легко приняло упавшее тело Субина, даже трещиной не покрывшись. Волк не сразу обратил внимание на мальчика. Оглядывая гладкую поверхность льда, он немного завис, подумав о том, что хотел бы показать это место остальным. Из-за этого Тэхён едва подавил в себе истеричное фырканье от факта, что уже ничего им показать не сможет. Показывать некому. Но довольно быстро взгляд сапфировых глаз упал на недвижимую фигуру. Стоя на коленях, с упавшей на грудь головой, стоял Субин. Туловище мальчика, казалось, удлинилось, едва прогнувшись, а руки, вытянутые в сторону, неестественно изогнувшись, напоминая уже не руки, а ветви дерева. Признаться, эта картина немного напугала. Тело Субина казалось неестественным, неправильным. Будто он не из плоти сделан, а глины. Сильно удлинённые пальцы рук, напоминавшие когти, казалось, могли разодрать что угодно. Он всё так же был маленьким мальчиком, но вид этого ребёнка теперь настораживал. Подойдя ближе, Тэхён неуверенно провёл носом по чёлке паренька. Он не сразу заметил, сконцентрировав всё своё внимание на состоянии Субина, но осмотрев его вблизи, вдруг понял, что тот не просто стоит коленями на льду. Разорвав часть одежды на ногах, из мальчика буквально тянулись тонкие веточки. Впившись в гладкую поверхность озера, они беспрепятственно проникли в него, уходя дальше в ледяную толщу застывшей воды. Субин будто... Пустил корни. Обеспокоенно рассмотрев, Тэхён вернулся обратно к лицу. Мальчик не поднимал головы и никак не двигался, что настораживало. У волка прокралась мысль, что может быть что-то не так. Но не успел он сформулировать предположение, как ребёнок вдруг пришёл в движение. Прогнувшись сильнее, руки Субина растянулись ещё дальше, всё больше походя на ветви, нежели на человеческие руки. Медленно двигая ими, будто разминания, Субин медленно окольцевал ими Тэхёна, прижав растерянного волка к себе. — Спасибо, — тонким мелодичным голоском вдруг тихо проговорил мальчик, вынуждая Тэхёна распахнуть сильнее глаза в удивлении, — Осталось немного. Скоро этот мир уснёт, замёрзнет, — он тихо выдохнул, будто от облегчения, — Наконец-то. И прижав волка сильнее, Субин уткнулся подбородком в мягкую шерсть на шее Тэхёна, размеренно задышав, будто сам засыпает. — "Ты..." — парень был слишком сильно поражён, чтобы задуматься о том, что в волчьем облике мальчик его не услышит, — "Ты всё это время мог говорить..." Где-то под ухом послышался тихий смешок. — Мог, — волк пошатнулся в чужих объятиях, удивляясь, что его мысленную речь услышали, — Но в этом не было нужды, пока вы были все вместе. — "Я не... Я не понимаю тебя", — сказать, что Тэхён был растерян, значит, выразиться наиболее точно, ведь он совершенно потерялся в происходящем, — "Что с тобой происходит?" Он снова почувствовал смешок. — Расцветаю, — беззаботно, с некой ноткой радости, произнёс Субин. — "Это..." — Тэхён запнулся, потерявшись в ворохе собственных мыслей, — "Так ты открываешь рай?" Субин затих. Насторожившийся волк про себя подметил, что даже дыхания мальчика не ощущает. Это напрягало и немного злило. Вот только причины своей злости он до конца не понимал. Пока не понимал. — Рая нет. — гортанно ответил ребёнок, сильнее прижав чужую тушу к себе. Возможно, он что-то такое подозревал. Возможно, он что-то подобное отрицал, желая верить в свою выдуманную сказку. Но проблема заключалась в том, что Тэхён и правда поверил. Он всем сердцем был уверен в правильности своих решений, в правильность этого похода, но к чему этот пусть его привёл? К чему привёл их всех? Тэхёна стало мелко трясти. Словно по нарастающей его начали обуревать чувства: гнев, злоба, ярость... Обида. — "Ты... Какого чёрта! Зачем мы сюда шли?! Почему ты ничего не сказал раньше!" Чем больше он рычал, тем сильнее вырывался. Мелкая дрожь превратилась в агонию, волк буйствовал, желая высвободиться из нежелательных объятий, но Субин и мускулом не повёл, продолжая удерживать зверя рядом. — Он был. Когда-то очень давно, ещё до первого сна. — чрезмерно расслабленно заговорил мальчик. — "Что ты несёшь!" — Тэхён был слишком эмоциональным сейчас, ему не хотелось ничего слушать, несмотря на собственные вопросы. Хотелось высвободиться и разорвать неугодное растение. Они все шли за ним, веря в ту цель, к которой их вели. И все погибли, продолжая верить. Неугомонно вырываясь, Тэхён продолжал озлобленно рычать, игнорируя подступающие к глазам слёзы обиды. Он ведь хотел остаться... Подумал об этом тогда, но отмахнулся, видя решимость и настрой Чонгука. Кажется, человек верил во всю эту легенду больше их всех и умер в одиночестве, пытаясь защитить их путь. Ради чего, чёрт возьми... Ради чего. Если бы Тэхён только знал, он бы остался там вместе с ним. — Рай существовал, легенда не являлась ложной, Тэхён. Но это было так давно, — он прервался, будто стал погружаться в воспоминания, а волк не желал больше ничего слушать, но как бы сильно не рычал, а голос мальчика настойчиво пробивался, достигая мохнатых ушей, — Мир тогда был совсем другой. Волки не были людьми, но обладали магией. И рай был их местом, местом, куда я указывал путь, — мечтательный тон вдруг сменился, отчего Тэхён невольно напрягся, — Но всё погибло. Люди запечатали волчий рай, создав свой, но он был ложным, и никто счастья там не находил. Волков истребляли, уничтожали их магию. Даже древо всего сущего погибло, — волк почувствовал, как хватка усилилась, его прижали плотнее, — И я погиб, — добавил Субин совсем тихо, сильнее зарывшись лицом в тёмно-серую шерсть. Он замолчал. Тэхён не знал, что должен чувствовать по отношению к Субину. Он не до конца понимал, что именно с ним произошло, и о чём конкретно тот рассказывал, но осознавал, что ему жаль в любом случае. Однако это не мешало по-прежнему его ненавидеть. — Всё разрушалось, мир буквально раскалывался на части. Нужно было что-то делать, чтобы Земля смогла отдохнуть, чтобы хотя бы она выжила, — Тэхён почувствовал, как тело Субина стало мелко подрагивать от эмоций, — И я погрузил её в сон. Все спали под слоем снега, а потом она проснулась, и время пошло по новой. Тех волков, первозданных, уже нет. Я и не думал, что всё настолько сильно измениться. Ваша магия утекает всё сильнее и, кажется, после этого раза исчезнет полностью, — волк вдруг осознал, что больше не вырывается, став внимательно слушать, — Мне так жаль их, — вдруг послышался всхлип где-то за ухом, — Они все мне так сильно нравились, но я должен был добраться сюда, — он вдруг приподнял голову, направив лицо к небу, что открывалось через кратер, — Рая больше нет, но раз я оказался здесь, значит, Земле снова нужен отдых, — с неба медленно падали некрупные снежинки и, попадая в немигающие перламутровые глаза Субина, вызывали у того слёзы, — Неужели ты не видишь, как всё умирает вокруг? — Тэхён напрягся всем телом, — Я шёл слишком долго, она должна была уснуть ещё десять лет назад и посмотри, что случилось. Всё замерзает, она пытается уснуть самостоятельно, больше не выдерживая. Всё умирает вновь, — а Тэхён слушал и лишь сильнее напрягался, неосознанно крутя в голове образы... Стаи, своей стаи. Ему нет дела до Земли, нет дела до чужих смертей и перемены климата в мире. Ему всё равно. Но Джин, Юнги, Чимин... Чонгук. На них не плевать, они стали важны. И он их потерял, надеясь достичь незыблемого рая. А ведь он уже нашёл свой рай. Как жаль, что осознал это слишком поздно. Тэхён больше не вырывался. Ослабшее тело обессилело окончательно, развалившись в крепких тисках. Он не направлял голову к небу, как Субин, — смотрел невидяще куда-то на стену вулкана. Не хотелось ничего делать. Он просто ждал, когда всё закончится. Смысл и причины Тэхёна не волновали. Ничего уже не волновало. — Это место — самая близка точка на Земле к луне. Когда наступит ночь, и она поднимется над кратером, Земля полностью покроется льдом и снегом, и наконец уснёт. У Тэхёна не было на это реакции. Единственная промелькнувшая в сознании мысль была о том, что даже если бы такой конец был неизбежным, он всё равно хотел бы встретить его не с Субином. Снег падал всё так же тихо и размеренно, но его хлопьев стало больше, они всё сильнее застилали обзор. В какой-то момент, краем уха, Тэхён уловил волчий вой откуда-то сверху. Должно быть, восточная стая тогда добралась до вершины. А ведь по-своему они были правы. Стоило, наверное, прислушаться. Слушая мягкую тишину наступающих сумерек, волк понял, что начал засыпать. Краем сознания он чувствовал топот мягких лапок на своей макушке и, признав по запаху белку Чимина, прикрыл глаза, чувствуя, что рад появлению этого существа. Ни он, ни Субин больше так ничего и не сказали. Мальчику, видимо, уже нечего было, а Тэхёну уже всё равно. Какой смысл задавать вопросы и что-то уточнять? Ему лишь хочется скорее всё это закончить. Он устал. Он хочет обратно, туда — вниз, к лесу. К стае.