Чёрные трансплантологи

«Что за качка? – подумал Шерлок сквозь сон. – Я ведь не на корабле». Но это была не качка, а Джон, добрых пять минут трясший его за плечо, чтобы разбудить. Снова было утро, и это означало, что снова надо было отрывать себя от кровати, совершать всё тот же привычный утренний ритуал и, взяв себя за шкирку, вести на работу. «Да, утро добрым не бывает», – подумал Шерлок. - И зачем же так резко взбалтывать мою голову?! – возмутился он вслух. - Шерлок, я ведь просил по-человечески, чтобы ты не ходил вчера в бар, а ты снова пришёл за полночь в состоянии не стояния! - Да, но я же пришел домой. - Но не к себе домой, а к миссис Хадсон, и улёгся спать у неё на коврике в передней. К счастью, эта святая женщина позвала меня, а не полицию. И мне пришлось на руках нести тебя в кроватку. - И ты донёс, не переломился, а потом просто уложил меня в постель и ушёл спать на диван в гостиную. А в былые годы ты бы никогда так не поступил… - Шерлок! - Уже тридцать лет – Шерлок, пять из них я живу с тобой и хочу прожить всю оставшуюся жизнь, – с пылом произнёс Холмс, а потом чуть слышно пробормотал себе под нос: - Сколько бы нам ни осталось. - Ты что-то сказал? - Тебе послышалось, Джон. Сделай кофе, пока я буду в душе. - А «пожалуйста»? – попытался напомнить супругу о хороших манерах Уотсон. - С двумя ложками сахара, – сделал вид, что не услышал замечания Шерлок. Очередной рабочий день напоминал вчерашний, и позавчерашний, и любой день прошлой недели, прошлого месяца, прошлого года. Рутина прочно вошла в жизнь Шерлока и Джона и не хотела отпускать их. Подпольные операции по изъятию органов на донорство также стали неотъемлемой, хоть и не самой желанной частью существования. Но всё же одно отличие у сегодняшнего дня было: поведение Шерлока. Он нервничал по поводу предстоящего разговора с шефом, вследствие чего был ещё более язвительным, чем обычно. Доставалось от него всем: и коллегам, и медсёстрам, и санитарам, даже уборщице – пожилой миссис Эндрюс, которая имела неосторожность протирать пыль в ординаторской, когда он там находился. Но всё рано или поздно заканчивается, вот и рабочий день подошёл к концу, Скальпель привычно курил в туалете, когда зазвонил его мобильный. Номер был скрыт, но он сразу догадался о том, кто звонит. Глубоко затянувшись, он нажал на клавишу приёма звонка, одновременно отправляя окурок метким броском в унитаз. Тут же на другом конце провода негромкий, но в то же время хорошо поставленный голос произнёс: - Здравствуй, Шерлок, о чём ты хотел со мной поговорить? - Здравствуйте, м-м… – Шерлок замялся, не зная как обратиться к этому человеку, но тот сразу оборвал его: - Не надо имён. - Я хотел поговорить о нашем выходе из дела. Я не смогу и дальше удерживать Джона, ему ведь с самого начала всё это было не по душе. - Мы уже говорили об этом. Ты ведь сам на меня вышел, сам захотел этим заниматься. А теперь я не собираюсь отпускать курицу, которая несёт золотые яйца, тем более, сейчас, когда я ожидаю прибытия через три дня группы туристов из стран Восточной Европы, просто жаждущих продать свои почки. - Джон на это не пойдёт. - Твой Джон – это твои проблемы. Если он станет моей проблемой, то ты знаешь, как я её решу: я буду убивать его медленно и со вкусом у тебя на глазах, а тебя оставлю продолжать своё жалкое существование. Шерлок скрипнул зубами. - И не думай, что вы сможете просто скрыться от меня. У меня длинные руки. Я вас из-под земли достану, и то только для того, чтобы закатать в бетон. На этом разговор окончен. Надеюсь, ты меня понял. В трубке раздались короткие гудки, а Джим Мориарти развернул на сто восемьдесят градусов кресло, в котором сидел, и, улыбнувшись, в который раз подумал о том, что власть над людьми развращает, а абсолютная власть – вдвойне приятна. Его трансплантологический бизнес процветал, принося своему хозяину около пятнадцати миллионов долларов чистой прибыли в год. И это было не единственное направление его творческой деятельности. Конечно, Шерлок не рассчитывал, что шеф так просто их отпустит, но то, что Джим дал понять, что они пожизненно превратились в его рабов, прикованных к этой галере, полностью убивало надежду и лишало жизнь смысла. И как теперь сказать об этом Джону? Как вернуться и посмотреть ему в глаза? Что делать в такой ситуации, с которой ты не можешь смириться, но и изменить её тоже не можешь? Женщина бы расплакалась, устроила бы истерику, но мужики не плачут, мужики делают кое-что похуже. Шерлок просто сбежал от Джона, спустившись по пожарной лестнице вниз, и вышел на улицу. Чтобы заглушить отчаяние и чувство вины за то, что он втянул и Джона в это гиблое дело, Шерлоку просто необходимо было сейчас не только надраться, но и подраться. Фешенебельные бары центральной части Лондона для этого не подходили, поэтому, поймав такси, попросил водителя отвезти его на Флит-стрит. Старый паб «Ye Olde Cheshire Cheese», куда в своё время захаживали Вольтер и Диккенс, гостеприимно принял Шерлока в свои объятия и обдал хмельным дыханием. Издёрганному Холмсу этого было достаточно, поэтому, когда ничего не подозревающий бармен, налив посетителю требуемый стакан бренди, традиционно поинтересовался: «Что, плохой день, приятель?», то получил весьма пространный и резкий ответ: - Да уж получше твоего! Моя жена не изменяла мне с моим собственным братом, а начальник не грозил увольнением в случае очередного нелицеприятного отзыва от посетителей, что я, кстати, сейчас могу устроить, потому что смотришь ты на меня уж слишком заинтересованно. К тому же мне не грозит потерять машину из-за невозможности выплатить кредит. Так что прекращай нервно покручивать своё обручальное кольцо и займись обслуживанием остальных посетителей! Шерлок залпом проглотил алкоголь и постучал по стакану, требуя повторить заказ. Смутившийся бармен, кстати, при других обстоятельствах Шерлок нашёл бы его довольно привлекательным и, возможно, провёл бы с ним ничего не значащую, но насыщенную событиями ночь, отодвинулся от Холмса на максимально возможное расстояние, которое не мешало выполнять ему свои должностные обязанности. В это же время мужчина, сидящий справа от Шерлока, смерил того презрительным взглядом и произнёс: - Полегче, парень, это просто его работа: интересоваться, насколько паршиво мы живём или что празднуем. Говоривший был явно офисным работником: об этом прямо-таки кричали его костюм, галстук, запонки и причёска. Это была классическая стрижка с чуть удлинённой чёлкой, призванной скрыть образующиеся залысины. Волосы его отдавали блёклой рыжиной, глаза были тускло-голубыми, да и сам он был невзрачным, ничем не выделяющимся из общей массы представителем офисного планктона. Точнее, уже не был. Судя по всему, его уволили два часа назад, что и послужило поводом для посещения паба. - А ты, значит, празднуешь? Радуешься своему увольнению, да? - Не твоё собачье дело, выскочка! - Как ты меня назвал?! – опрокинув второй стакан, поинтересовался Шерлок. - Как слышал! Или ты не только хамоват, но ещё и глуховат? Схватив этого безликого хмыря за грудки, Шерлок с придыханием произнёс: - Если ты такой смелый, может, выйдем поговорим? Но не тут то было. Бармен уже подозвал дюжего охранника, чтобы разнять эту пару, и выпроводить чересчур шумного и неудобного посетителя. Шерлок обрадовался, поскольку драка с этим хлюпиком, находившимся явно не в лучшей форме, была бы слишком короткой и неинтересной. Другое дело, подраться с этим крепким, хоть и не отягощённым умственной деятельностью, парнем. Это позволит выпустить пар и доставит гораздо больше удовольствия. Поэтому он тут же переключил своё внимание и всю свою злость на охранника. Холмс позволил охраннику вывести себя на улицу, а потом, вложив всю свою силу в удар, врезал ему в челюсть. Охранник не остался в долгу и отвесил пару полновесных ударов ему в лицо. Шерлок тоже вовсю махал кулаками, попадая то по лицу, то по корпусу противника. Когда охраннику всё это надоело, он сильно ударил Шерлока в солнечное сплетение, и тот сразу сложился пополам от боли и невозможности ни вдохнуть, ни выдохнуть. Ещё один удар охранника заставил его упасть на асфальт. - Вот так-то лучше. Отдохни, приятель, – сказал охранник и поспешил вернуться на своё рабочее место. Джон сидел в полутёмной гостиной и медленно потягивал из стакана скотч, чтобы поговорить с Шерлоком о его внезапном исчезновении на равных, когда тот, наконец, вернётся домой. Он бросил взгляд на часы. «Уж полночь близится, а Шерлока всё нет, – подумал он, – и так почти каждый день». Весь прошлый год они прожили как соседи по квартире и товарищи по койко-месту, а на работе как две собаки в одной упряжке. От того, что связывало их раньше, почти ничего не осталось, и это удручало. Джон давно уже подозревал, что постоянные поздние возвращения Шерлока были обусловлены не только загулами в барах, но и походами налево. Ну не может молодой здоровый мужчина столько времени обходиться без секса. А значит, он кого-то себе нашёл. Такие вещи обычно нутром чуешь. Чувствовал это и Джон, но боялся начинать разговор с Шерлоком на эту тему. Пока его догадки оставались лишь догадками, можно было делать вид, что ничего не происходит, чтобы сохранить то немногое, что у них ещё оставалось, и ждать, пока Шерлок нагуляется и вернётся в семью. А если Джон узнает правду, тогда придётся принимать непростое решение о том, что делать дальше, а он не был готов к этому, и, наверное, никогда не будет готов. Поэтому он надеялся на то, что до этого не дойдёт. Осушив третий по счёту стакан, Джон уснул в кресле и пропустил явление своего неверного благоверного.