180 дней и 3 года

Если честно, Чжань немного не успевает за временем. Ему кажется, что они с Ибо всего пару дней назад целовались на пляже, однако с того момента прошел уже месяц. Они уже месяц в статусе пары. И это больше не кажется странным, теперь это является единственно возможной истиной. Ибо кажется Чжаню идеальным: он веселый, дурашливый, до нелепости романтичный и искренний. С ним комфортно, правильно. Нет, конечно, к этому чувству комфорта парень привык еще тогда, когда они были друзьями, однако сейчас это выходит на совершенно иной уровень. С Ибо приятно находиться не только как с другом, дурачась и в шутку перетыкиваясь, с ним приятно быть как с любимым человеком, ужасно близко, кожей к коже и губами на губах чужих. С ним даже приятно молчать, хотя такое случается нечасто. Как-то Чжань забирал Ибо с работы. Тот был вымотан настолько, что едва нашел в себе силы на чёрный юмор из разряда «от работы дохнут кони, ну а я тот еще жеребец». В тот вечер они просто едут домой к старшему, где Чжань готовит для своего парня чай, пока тот пытается хотя бы немного прийти в себя. Однако ему не удается, а теплый чай не делает легче, потому Ван Ибо просто вырубается в руках своего возлюбленного, который умиротворенно перебирает волосы на его голове. Возможно, это происходит в тот вечер. Или, возможно, в одно из тех утр, когда Сяо Чжань просыпается один в своей кровати, потому что даже коты находят дела поинтереснее, когда невыносимо хочется обнимать совершенно конкретного человека, хочется дышать его грезами и видеть его сны, хочется просто прижиматься к чужому худому телу, аккуратно, так, чтобы не разбудить, но слышать биение чужого сердца. Сяо Чжань правда не знает, в какой конкретный момент это происходит. Просто однажды, когда он смотрит на своего человека, остановившись на одном из светофоров, он понимает, что любит. Любит Ван Ибо. Вот так вот просто. Без чертовой драмы, без дурацкого отрицания (хватит с него), без какого-либо сопротивления. Он знает, что на самом деле сдался уже давно, а потому, наверное, не видит смысла в том, чтобы искать тот самый момент, когда все изменилось. Чжаню страшно. Потому что он знает, что нельзя полюбить человека за месяц. Да, можно влюбиться, можно потерять голову, можно хотеть кого-то, в конце концов, до помутнения рассудка, но полюбить… Нельзя. Исключено. И пусть Чжань в прошлый раз загнул насчет 101 года, однако никак век не может урезаться до размера месяца. Вот только Сяо Чжань точно знает, что чувствует. Это отличается от того, что он уже испытывал. Это мало похоже на неловкую влюбленность в школе, или на пьянящее желание хорошенько потрахаться с кем бы то ни было. Это совсем другой спектр эмоций, который, кажется, включает в себя почти все то, что чувствовал Сяо Чжань раньше, однако все это переплетается между собой в нечто новое, в нечто настоящее. Это ощущение греет и обжигает изнутри. Заставляет опасаться себя и желать большего. И Чжань понимает, почему люди так боготворят любовь: она дарит крылья тем, кто был рожден ползать. Вот и он сейчас чувствует себя окрыленным. И совсем немного глупым, потому что Ибо, его Ибо, потрясающий, не стесняющийся своих эмоций и чувств, говорящий то, что думает всегда. Такой открытый и настоящий. Даже когда его открытость немного смущает. Хотя Чжань соврет, если скажет, что это смущение ему не нравится. Нравится, чёрт возьми. Как и всё, что связано с этим парнем. — Сяо Чжань, ты проехал поворот на мой дом два квартала назад. А только что пропустил и объезд. Куда мы едем? — голос, конечно, принадлежит Ван Ибо, который сидит на пассажирском сидении, испытующе уставившись на своего парня. — Ко мне, — ляпает Чжань, только секундой позже понимая, как, должно быть, прозвучали сейчас его слова. На этой стадии отношений приглашение домой является, по сути, намёком на секс, которого у этих двоих еще не было, исключая периодические минеты и дрочку друг другу, когда терпеть уже просто невозможно. Поэтому прямо сейчас Сяо Чжань ругается сам на себя: он не собирался переходить к этому шагу сегодня, он в принципе не собирался звать Ибо к себе, но признаться в том, что он проскочил поворот просто потому, что задумался, он не может — Ибо точно начнет спрашивать, о чем думал его возлюбленный. И вряд ли Чжань сможет солгать. А сказать правду нельзя, потому что если бы Ван Ибо чувствовал бы то же самое, что и Чжань, он бы рассказал об этом. Этот парень просто не умеет молчать о своих эмоциях, когда они связаны с Сяо Чжанем. — Я не готов, — спокойно произносит Ибо, чуть наклоняя голову вправо и глядя на своего парня, шея которого медленно, но верно покрывается румянцем. — В смысле не готов физиологически. И Чжань честно ценит то, что Ибо, который по природе своей привык к позиции актива, готов сменить ее на пассивную хотя бы на пару раз просто ради того, чтобы его парню было комфортнее, но… Но Сяо Чжань сторонник того, что в сексе удовольствие надо получать поровну, а если один из участников просто терпит, то какой вообще в этом смысл. И да, роль, с которой Чжань уже почти смирился мысленно, непривычна, но он верит в заносчивое «я могу сделать тебе хорошо в любой из позиций», сказанное Ибо еще в самом начале их отношений. Но не сегодня. Потому что сегодня и сам Чжань не готов. Ни физиологически, ни морально. — А я тебя туда и не ебаться везу, — морщит нос Сяо Чжань, хихикая. — Что за мысли, Ван Ибо. — Ну да, конечно, — отмахивается Ибо. — Я перестал верить в твою ангельскую сущность. Уж прости. — Сейчас обидно было, — Чжань на секунду отвлекается от дороги, чтобы тыкнуть пальцем в чужое бедро. — Ай, насилие в семье, — возмущается Ван Ибо, деланно хватаясь за ногу. — Да я едва коснулся, — моментально переходит в оборону Чжань. — Кончиком пальца! — В твоих руках божественная сила, Сяо Чжань! Твои пальцы всё равно, что пули, — дурачится Ибо, хватая младшего за руку, благо она покоится на бедре того, не принимая никакого участия в управлении машиной. — Ты опять, — обреченно выдыхает Чжань, качая головой и переплетая свои пальцы с чужими. Чёрт, ему так всё это нравится. — Итак, а теперь начистоту, зачем мы едем к тебе? Меня продадут на органы или в рабство? — Ибо поглаживает чужую руку кончиками пальцев. — Или ты хочешь познакомить меня с родителями уже в качестве своего парня? — Их нет дома сейчас, — качает головой Сяо Чжань, лихорадочно придумывая причину. — Ага, и после этого скажешь, что ты не думал о том, чтобы… — договорить Ибо не успевает, потому что Чжань больно царапает ту руку, которую сжимает его парень. — Мы же всё равно идем на свидание, — как ни в чем не бывало продолжает младший. — Я переоденусь и сразу поедем. К тому же, я как-то обещал показать тебе свой дом. — Как-то ты обещал приготовить что-то для меня. Точнее, это была твоя мама, но… — Ибо довольно улыбается. — Я как раз проголодался. — У нас обед был полтора часа назад, — хмыкает Сяо Чжань. — Что ты хочешь, чтобы я приготовил? — Что-то вкусное, — откликается Ибо, полностью игнорируя поддевку своего бойфренда. — И несложное. — Как будто я умею что-то сложное, — ржёт Чжань, мысленно прикидывая, что нужно что-то лёгкое, потому что после они собирались поужинать в ресторанчике на верхушке Башни Персикового Дерева*. — Просто хочется тебя удивить. — Ты удивишь меня, если приготовишь что-то съедобное в принципе, — сообщает Ибо. — Я правда думаю, что даже для яичницы нужен талант. — Тогда пусть яичница и будет, — фыркает Чжань, аккуратно выворачивая руль и останавливаясь перед высокими коваными воротами, за которыми видно большой ухоженный сад. — Нам вообще думают открывать? Сяо Чжань опускает стекло и высовывается из машины, чтобы помахать отвлекшемуся охраннику, даже не замечая того, как у Ибо челюсть падает на пол. — Ты серьезно здесь живешь? — старший пытается скрыть свое удивление, вот только получается из рук вон плохо. — Угу, — мычит Чжань, медленно направляя машину по дороге, заканчивающейся воротами в гараж. Однако его парень не открывает, останавливая машину на небольшой площадке. — Не буду загонять. Всё равно еще поедем. — Ты принц что ли? — Ибо всё еще пребывает в недоумении, вылезая из автомобиля и буквально замирая. Нет, он, конечно, в курсе, что у Сяо Чжаня есть деньги, как знает и то, что существуют люди, которые живут в больших красивых домах вроде того, который прямо сейчас возвышается над ними, но осознать, что человек, которому всё это принадлежит — его парень, абсолютно невозможно. Внутри ёкает болезненной неуверенностью в себе, однако Ибо гонит это чувство подальше. Сейчас для него совсем не место и не время. — Может, и принц, — смеется Сяо Чжань. — Персиковой страны. Пойдем. Младший машет рукой в сторону двери, ведущей внутрь, и Ибо покорно следует за своим возлюбленным. А дальше Чжань действительно проводит экскурсию по месту, где он живет. И Ибо готов поклясться, что подсели в этот дом еще одну семью, они бы могли жить не пересекаясь. Как минимум потому, что здесь аж три гостевых спальни. — У вас так часто бывают гости? — интересуется Ибо, плюхаясь задом на кровать, в перспективе предназначенную для гостей. — Совсем нечасто, — улыбается Чжань, останавливаясь поодаль. — Но иногда приезжают бабушки и дедушки из Китая. И они наотрез отказываются жить в отелях. Если захочешь как-нибудь остаться на ночь, можешь выбрать любую. — Выбираю твою, — ни на миг не задумывается над ответом Ван Ибо. — Ты мне ее покажешь, кстати? Комната Чжаня очень светлая. Здесь всего два тёмных пятна: почти чёрные ночные шторы, которые сейчас за ненадобностью разведены по обе стороны от окна, и похожего оттенка постель. Всё остальное почти что однотонное, белое или серо-бежевое. Кажется, что здесь свет льется абсолютно отовсюду, а не только из огромного окна. На книжной полке стоит несколько книг, в части которых Ибо признает учебники. А на тёмной кровати лежит белоснежная кошка, которая, конечно, приоткрывает глаз, чтобы взглянуть на гостей, однако явно подниматься не собирается: ей слишком лениво, она слишком хорошо устроилась на постели своего любимого хозяина, а Ибо слишком недостоин ее внимания. — Это Стелла, да? — уточняет старший, усаживаясь на кровать своего парня, и тянет руку к «новой знакомой». — Да, Стелла, — соглашается Сяо Чжань, опускаясь с другой стороны от кошки и запуская пальцы в ее шерстку, аккуратно почесывая белоснежное пузико. — С ней мы уже знакомы, — хихикает Ибо, тоже проводя рукой по мягкой шерсти, однако вместо благодарного мурчания парень получает лапой по тыльной стороне ладони и шипение прямо в лицо. — Какая-то ты недружелюбная. — Кажется, она, наконец, учуяла в тебе конкурента, — смеется Сяо Чжань, прекращая ласкать свою любимицу. — Так мне обижаться или радоваться? — теряется Ибо. — Не знаю, — пожимает плечами Чжань, подхватывая чужую пораненную руку, где из царапины крохотными бисеринками проступает кровь. — Смотря что для тебя важнее: неприязнь моей кошки или знание того, что ты мне нравишься. Сяо Чжань подносит ладонь Ван Ибо к губам и сцеловывает алые капельки, заставляя парня перед собой застыть. — Тогда я порадуюсь, — хрипло выдыхает Ибо, опуская пораненную руку и целуя чужие губы. Младший улыбается в поцелуй, укладывая руки на плечи своего парня, не желая отрываться. А дальше Ван Ибо ведет руками по его талии, надавливает, вынуждает завалиться назад и нависает сверху. Чжань слушается. Ему нравится то, как уверенно себя ведет Ибо, как требовательно он целует, как ждет от него ответа, и то, в конце концов, как сам он отвечает. Беззастенчиво, искренне, как делает это всегда, прижимая к себе такого любимого человека. Ибо переходит поцелуями на шею, целует аккуратно, но до безумия чувственно, касается губами, языком, щекой. И шепчет в ухо. — А Стелла так с тобой делать не может. — Не может? — тихо смеется Чжань, скользя руками по чужим плечам вниз по спине до ягодиц, останавливаясь там и слегка сжимая. — Ну, она иногда тоже лижет мою шею. — А так она может? — Ибо ведет бедрами, потираясь своим пахом о ногу своего парня. — Или вот так? Старший тянется руками к ширинке на джинсах своего возлюбленного, ловко расстегивая пуговицу и вжикая молнией, проникая рукой дальше. — Не может, — еле выговаривает Сяо Чжань, задыхаясь. Ему слишком хорошо в те моменты, когда Ибо настолько близко. — Вот и я так думаю, — Ибо моментально отстраняется, удобно усаживаясь на кровати, тем временем обращаясь к кошке. — Видела? Стелла какое-то время смотрит на Ван Ибо совершенно безразличным взглядом, затем поднимается, потягивается и грациозно спрыгивает с кровати, очевидно, решив, что более находиться в обществе странного знакомого своего хозяина ей не хочется. — Видел, Сяо Чжань, я победил, — Ибо заваливается на младшего обратно, целуя в губы сладко-сладко, не переставая хихикать. Чжань отвечает, пытаясь не подавиться хохотом. Его парень только что устроил соревнование с кошкой, а теперь радуется, как ребенок, тому, что выиграл. — Видел, — младший легко толкает своего парня в грудь. — Слезь с меня. Обидел моё любимое облачко. — Не слезу, — заявляет Ибо, наваливаясь на Чжаня еще сильнее, будто пытаясь придавить его к кровати. — Я победил, и я хочу свой приз. — Если сейчас мимо нашей открытой двери пройдет Тереза, то вместо приятного совместного ужина в ресторанчике с панорамой на город мы будем пожинать плоды неожиданного раскрытия моей ориентации моим родителям, — сообщает Сяо Чжань, на что Ибо недовольно стонет, однако все же скатывается со своего парня, распластываясь по диагонали кровати, макушкой касаясь щеки Чжаня. — Ладно, — подытоживает Ибо. — Что насчет яичницы? Или что там у тебя за коронное блюдо? — Окей, — вскакивает Сяо Чжань, протягивая руку старшему. — Пойдем, покажу кухню. На кухне Чжань надевает фартук и достает из холодильника яйца, молоко, помидоры, лук и сыр, раскладывая все это на столешнице. Ибо облокачивается об эту же столешницу, наблюдая за тем, как его возлюбленный включает плиту, ставит на огонь сковороду и капает на нее масло, режет помидоры, а затем берет в руку луковицу. — Ты не против лука? — интересуется он, обращаясь к Ибо, который пропускает мимо вопрос, просто залипая на красивые руки своего бойфренда, на его изящные пальцы, в которых он крутит луковицу. А дальше мысли сами собой возвращаются к тому, что они так и не закончили в спальне Сяо Чжаня, к тому, как красиво выглядели бы эти пальцы, когда Ибо держал бы руки младшего над головой, так божественно втрахивая его самого в кровать. — Эй, Ван Ибо! — Что? — вздрагивает парень, возвращаясь в реальность и ошарашенно моргая. — Лук добавлять, спрашиваю? — фыркает Чжань, тем временем отправляя кусочки томата на разогревшуюся сковороду. — Да, можно, — кивает старший и смотрит на то, как Сяо Чжань шинкует луковицу, а затем тут же высыпает получившуюся соломку к помидорам. — Мой парень такой красивый, когда готовит. — Только когда готовлю? — шутливо дует губы Чжань, получая в них быстрый поцелуй, а затем отворачиваясь, чтобы разбить три яйца в высокий стакан. — Всегда, — качает головой Ван Ибо. — Никогда не устану тобой любоваться. — Ибо, — с укором говорит Чжань, однако широкая улыбка на его лице выдает его с потрохами. — Самый красивый, — Ибо отталкивается от столешницы, обходя младшего, обнимая его сзади, укладывая голову на его плечо, и продолжает уже шепотом ему на ухо. — Самый горячий. Самый талантливый. Самый вкусноготовящий… — Ты же ещё даже не пробовал, — фыркает Сяо Чжань, прикрывая глаза на мгновение, поворачивает голову к лицу своего парня и оставляет на щеке того маленький поцелуй. — Я уверен, что это божественно, — откликается Ибо. — Тебе идет фартук… И кстати, я все еще помню твое обещание насчет костюма горничной. — Это не было обещанием. Это все твоя фантазия! — возмущается Сяо Чжань, возвращаясь к готовке. — И ведь все помнишь, извращенец. — А ты всё сливаешься, зануда, — подначивает младшего Ибо, чуть отступая назад, чтобы не мешаться. — Ты меня на слабо не возьмешь, — сообщает младший, аккуратно выливая яично-молочную смесь на сковороду и накрывая будущую яичницу крышкой. — Я терпеть такие провокации не могу. — Ничего, — улыбается Ибо, пока Чжань трёт на тёрке сыр. — Вода камень точит. Если что, полтора месяца назад ты думал, что никогда не будешь встречаться с парнем. Разве я не хорош? Разве мог ты мне сопротивляться? — О да, Ван Ибо, у меня не было шансов, — ржет Сяо Чжань, оборачиваясь на своего бойфренда. Чёрт возьми, у него и правда не было шансов. А дальше Чжань усаживает своего парня за обеденный стол в столовой, вручает ему нож и вилку и садится рядом, упуливаясь в старшего испытующим взглядом. — Если ты так будешь на меня пялиться и дальше, я подавлюсь, — предупреждает Ван Ибо, облизываясь. Яичница выглядит и правда аппетитно, медленно плавясь сыром. — Мне надо знать, понравится тебе или нет, — отмахивается младший, все еще не переводя взгляда. — Ладно, попробуем, — соглашается Ибо, отпиливая вилкой кусочек блюда, в которое его парень, кажется, вложил всю душу. — Да ешь уже. Отравы там нет, — не выдерживает Чжань, когда старший принюхивается к еде, наколотой на вилку. Ван Ибо фыркает, а затем запихивает кусочек в рот. И жует ужасно мучительно долго, про себя хихикая над тем, как Сяо Чжань от нетерпения елозит на стуле. — Ну что? — Хочу сказать… — тянет Ибо, откладывая вилку и делая вид, что подбирает подходящие слова, не без наслаждения наблюдая за тем, как сменяются эмоции на чужом лице. — Что вкусный у тебя не только член. — Придурок, — пихает его в плечо Сяо Чжань, выдыхая с облегчением и не удерживаясь от улыбки. С яичницей Ибо расправляется в считанные минуты. Так, что у Чжаня действительно закрадывается подозрение, что старший успел проголодаться. А после Ван Ибо откидывается на стуле, довольно поглаживая свой живот. — Ну, в целом, можно и не ехать в ресторан, — фыркает он. — Вряд ли их кухня сможет удивить меня после того, чем накормил меня лучший бойфренд в мире. — Ты преувеличиваешь, — смущается Чжань, забирая тарелку Ибо. — Давай я принесу чего-нибудь попить. Что ты хочешь? — Сок можно, — предполагает Ибо. — Или просто воды. — Хорошо, — Сяо Чжань направляется на кухню, оставляет в мойке тарелку и залезает в холодильник, доставая оттуда сок, а затем возвращается в столовую, не забыв прихватить стакан. Он наливает своему парню сок, передает тому, а сам взгромождается на стол почти напротив Ибо. — Спасибо, — старший делает глоток, а дальше поднимается со своего стула, останавливается между разведенных ног своего парня, отставляя стакан в сторону и опуская руки на чужие бёдра. — Когда мы ездили на Тайби и ты сидел вот так на столике в мотеле, мне так хотелось тебя поцеловать. — Так поцелуй сейчас, — улыбается Чжань, закидывая руки за шею своего бойфренда, а затем сам тянется к чужому лицу, замирая в паре миллиметров, позволяя Ибо сделать последний шаг. И Ван Ибо делает, касаясь своими губами чужих так, как он хотел сделать ещё тогда: трепетно, едва ощутимо. Он чувствует улыбку Чжаня в поцелуй, и сам не может не улыбнуться, потому что оба сейчас думают о том, что, в общем-то, это можно было сделать ещё тогда. Этот поцелуй — просто отрывочные касания губ, химия здесь в другом. В том, как тихо выдыхает Ибо в промежутках между поцелуями, как ловит его дыхание Сяо Чжань, как эти вдохи-выдохи сливаются воедино, пьянят и заставляют голову кружиться. То, как открывается дверь на кухню, парни слышат слишком поздно. Ибо отскакивает от Сяо Чжаня на расстояние метра, однако это действие запоздалое. Потому что он встречается взглядом с ошарашенным взглядом Сяо Инь, замершей в дверях, а затем видит Сяо Цзэ, стоящего прямо за спиной своей супруги и глядящего на сына совершенно нечитаемым взглядом. Ибо боится взглянуть на своего парня, потому что знает, что у того сейчас наверняка мир рушится снова, потому что то, как их застукали — просто катастрофа. Это было бы неловко, даже будь на месте Ибо девушка, но… Но всё ещё сложнее. Молчание длится секунд двадцать, которые на самом деле ощущаются как вечность. Ван Ибо бросает быстрый взгляд на Сяо Чжаня. Тот выглядит бледным, но спокойно выдерживает взгляд своего отца, не начиная при этом причитать, что это не то, о чем тот мог подумать. Наверное, потому, что это именно то. И по идее нужно бы что-то сказать, но Чжань молчит, а сам Ибо не имеет права что-то говорить. Первым в себя приходит, очевидно, Сяо Цзэ. — Что здесь…? Договорить он не успевает, потому что его жена вздрагивает, резко разворачивается на каблуке, переключая внимание мужа на себя. — Милый, я там в машине оставила… — она буквально выталкивает супруга обратно в холл, а сама засовывает голову обратно в столовую. — Вы остаетесь на ужин. И, Чжань-Чжань, я сколько раз говорила тебе не сидеть на столе? С этими словами женщина исчезает. Ибо стоит изваянием еще секунду, а затем подлетает обратно к своему возлюбленному, лицо которого белее мела, и хватает его за плечи. — Чжань, ты как? — вопрос тупой, но иного способа, как узнать хоть что-то о моральном состоянии своего парня, у него нет. По внешнему виду он догадывается лишь о сильном волнении. — Не знаю, — честно признается младший, с трудом сглатывая вмиг ставшую вязкой слюну. — Не думаю, что это конец. — Прости, — тихо говорит Ван Ибо, заглядывая в глаза своего парня. — Мне не следовало лезть к тебе. Ты же предупредил… — Да брось, — невесело усмехается Сяо Чжань, спрыгивая со стола. — Я тоже хорош. Потерпеть не мог… Ибо смотрит на Чжаня, который усердно пережевывает собственную губу, размышляя над тем, что делать дальше. — Что скажем? — на самом деле, Ибо хочется сказать правду, как бы родители его возлюбленного к этому ни отнеслись по итогу, но он примет любое решение Чжаня, даже если тот решит выдать что-то глупое. — Думаешь, нам надо что-то говорить? — усмехается Чжань. — Разве люди просто так целуются? — Ну, мы можем сказать, что это наспор или ещё что-то в этом роде, — предлагает Ибо. Его человек выглядит таким растерянным, и старший чувствует практически осязаемую потребность ему помочь. — Они знают, что я не люблю спорить, — качает головой Сяо Чжань. — А уж тем более спорить на поцелуи или что-то еще, что может коснуться чувств людей. Знаешь, я в принципе не против признаться. Просто не думал, что это будет так. Давай вернемся ко мне в комнату, раз уж мы ужинаем сегодня дома. — Может, оно и к лучшему? — предполагает Ибо. Они снова сидят на кровати Чжаня, однако теперь уже на максимально целомудренном расстоянии. — Может, — соглашается Сяо Чжань, которому всё еще не по себе, однако в какой-то степени он испытывает облегчение, потому что это бы раскрылось рано или поздно. И теперь у него отпала необходимость сообщать родителям это в официальном порядке. — Ты-то как сам? Готов? — К знакомству с родителями своего парня? — и да, Ибо действительно волнуется. Он ни разу не знакомился с родителями своих пассий, а сейчас ему предстоит спонтанно перепознакомиться с родителями своего бойфренда, которого те считали натуралом до появления Ибо. Как он должен себя чувствовать? — Ну, я немного нервничаю. — Я тоже, — Чжань тянется рукой к ладони своего возлюбленного, переплетая их пальцы. А дальше следуют не слишком уверенные попытки отвлечься на просмотр каких-нибудь видео на Ютубе, которые, однако, не могут помочь в полной мере, потому что с приближением времени ужина плечи Сяо Чжаня напрягаются всё сильнее. И когда в без десяти семь в дверь его комнаты стучат, парень выглядит как натянутая тетива. Его движения резкие, в них явственно чувствуется нервозность, когда он встает и открывает дверь. — Сяо Инь попросила позвать вас, — за дверью оказывается Сяо Цзэ, который явно избегает смотреть на Ибо, концентрируя внимание на собственном сыне. — Ужин готов. — Мы сейчас спустимся, — кивает Чжань. Его отец с секунду мнется на месте, а затем, вздохнув, отворачивается и уходит. — Всё будет хорошо, — шепчет младшему на ухо Ибо, поднимаясь и подходя к своему парню. — Идём, не надо заставлять ждать. — Идём, — соглашается Сяо Чжань, первым выходя на лестницу, а затем останавливается, оборачивается к следующему за ним по пятам Ван Ибо, берет его за руку и продолжает свой путь. Что-то теплое разливается в груди Ибо в этот самый момент. В столовую парни входят рука об руку. Сяо Инь и Сяо Цзэ уже сидят на своих местах, женщина задумчиво покачивает вино в стакане и явно оживляется, когда появляются ее сын и его спутник. — Мальчики, — певуче произносит она, кивая на два места перед собой, по левую руку от стула Сяо Цзэ. — Садитесь. И расслабьтесь немного. Выглядите так, будто вот-вот шлепнетесь в обморок. Тереза, принеси нам еще вина. Парни усаживаются на предложенные места: Сяо Чжань ближе к отцу, Ибо подальше. Отпускать руку Чжаня страшно. Кажется, что вместе с этим действием порвется их связь, но сделать это нужно. Поэтому старший выпускает чужие холодные и немного влажные пальцы, сразу же подхватывая бокал, только что наполненный домработницей, просто для того, чтобы занять свои руки. А дальше снова повисает молчание, которое, кажется, не угнетает только Сяо Инь, которая ведет себя так, будто полтора часа назад не поймала своего сына за поцелуями с его другом. — Так значит, — и снова молчание нарушает Сяо Цзэ. И Ибо кажется, что ему чертовски не хочется заводить этот разговор, однако он должен, по его личному мнению. — Вы встречаетесь? — Да, — спокойно отвечает Чжань, который сидит ровно и в упор смотрит на отца. — Чуть больше месяца. — Ну, если тебе все нравится, — пожимает плечами Сяо Цзэ, чуть хмурясь. — Я, конечно, не совсем понимаю, но… — Нравится, — серьезно говорит Сяо Чжань. — Мне правда нравится Ибо, а я нравлюсь ему. И мы вместе. — И нам ничего не сказал, — обижается Сяо Инь, покручивая в пальцах красивый бокал. — А я смотрю, Чжань-Чжань радостный бегает, нарядный… — Мам, — выдыхает Чжань, переводя взгляд с отца на мать. — У меня сейчас окончательно всё встало на свои места, — откликается та. — И не смотри так на меня. Мне Ибо нравится. У него явно есть вкус. — Ну мам, — губы Чжаня трогает едва заметная улыбка, Ван Ибо тоже улыбается. — Благодарю, миссис Сяо, — чуть склоняет голову Ибо, все еще не веря, что все могло пройти так легко. — Береги моего сына. И только попробуй обидеть, — фыркает женщина, грозя пальцем. — Уж я тебя… — Ни за что на свете, — Ибо переводит взгляд на своего возлюбленного, который, кажется, в этот самый момент начинает дышать заново. — Ну а теперь давайте есть, — Сяо Инь тонкими изящными пальцами подхватывает вилку. — Я жутко голодная. Такие беседы ужасно волнительные. Ибо, обязательно попробуй цыпленка. Я уверена, тебе понравится. — Да, конечно, — соглашается парень, чувствуя, как его правую руку сейчас до боли сжимают чужие пальцы. — Милый, ты говорил что-то про поставки персиков на Аляску, — женщина как будто возвращается к прерванной беседе. И пока Сяо Цзэ говорит что-то про свою работу, Ибо бросает быстрый взгляд на Сяо Чжаня, встречаясь с ним глазами, замечая яркую улыбку того и чувствуя себя самым счастливым человеком на планете.