какие планы у нас на рождество?
Пока не думал. Еще две недели. Придумаем что-нибудьджейк говорит в кампусе будет пати. где-то в общежитии института культуры. если ты не против сходить я узнаю где точно
Узнаю у родителей, не планировали ли они нас оккупировать. Скажу точно, когда приеду.через сколько мне быть готовым?
Не знаю точно. Я напишу, как буду выезжать. Надо сделать кое-чтоя так подумал мы можем сегодня съездить посмотреть подарки для твоих родителей
Посмотримты против? или у тебя другие планы?
Ибо отправляет сообщение, однако ответ на него не приходит ни сразу, ни спустя пятнадцать минут, когда значок «онлайн» рядом с иконкой контакта Сяо Чжаня окрашивается серым офлайном. Ван Ибо хмурится. Для Чжаня такое поведение нетипично. В голову закрадывается подозрение, что Сяо Чжаню не хочется идти на рождественскую вечеринку, где будет, наверное, почти весь колледж за редким исключением. Да и Ибо бы не позвал его туда, где он может пересечься с Рейчел или Итаном: береженого бог бережет, но у старшего точная информация о том, что Рождество те двое точно будут встречать в сказочном Нью-Йорке, где у них снят какой-то там пентхаус в каком-то там крутом отеле. Ибо особо не вдавался в подробности, которыми сыпала Оливия, пересказывая хвастливые рассказы Рейчел. А потому студенческая вечеринка становится гораздо более привлекательным вариантом. Когда еще ходить на такие мероприятия. В конце концов, они не вечно будут учиться в колледже. Хотя, если такое времяпрепровождение Чжаню не по вкусу, Ибо не будет против, предположим, отмечать праздник в компании родителей своего парня, которые свыклись с тем, что их сын встречается с парнем, пожалуй, слишком легко. Сяо Цзэ, конечно, иногда косится на них, когда они берутся за руки в присутствии родителей, или когда кто-то из них позволяет себе вольность поухаживать за другим во время ужина. Но Сяо Инь так искренне сияет, глядя на каждое из этих действий, что у парней не возникает ни единого сомнения в том, что они все делают правильно. В конце концов, Рождество — семейный праздник, а значит вполне логично, что Чжань захочет провести это время не только с ним, но и с родителями. Ван Ибо бросает быстрый взгляд на экран мобильника, сверяясь со временем. Сяо Чжань привез его домой минут сорок назад, значит, он дома уже двадцать минут как. Обычно ему достаточно тридцати минут, чтобы переодеться, выехать обратно за Ибо и увезти его на очередное свидание. В последнее время они много говорили о том, что можно подарить родителям Чжаня. Старшему немного неловко думать о том, что подарок они будут дарить от себя в качестве пары. От этого осознания по коже бегут мурашки. Нет, Ибо не сентиментален, но такие события очень волнительные, они отпечатываются в памяти надолго и хранятся в ней в качестве лучших воспоминаний. Именно поэтому лёгкая нервозность переплетается с предвкушением очень плотно. Хочется приблизить этот момент, а с другой стороны — это страшно, как ни крути, поэтому с подарком никак нельзя облажаться. Однако Чжань, судя по смс, не настроен сегодня ехать за подарком. Ибо теряется в догадках, с чем это связано, пытаясь не думать, что, возможно, Сяо Чжань передумал насчет общего подарка, а теперь не знает, как об этом сказать. Однако старший пытается успокоить себя тем, что дело в чем-то еще, более локальном. Во всяком случае, Ибо еще с утра, когда его парень заехал за ним перед учебой, показалось, что тот немного взвинчен. Подозрение укрепилось на обеде, где обычно мирный Чжань едва не поцапался с Джейкобом, который уже по своему обыкновению затеял нытье на тему того, что они выглядят настолько мило со своими взглядами-вздохами, что блевать хочется. Ван Ибо попытался выяснить, в чем причина, однако Сяо Чжань отделался простым «Не выспался». Старший, конечно, ответ принял, но не поверил, склоняясь к тому, что, возможно, дело в каких-то проблемах в семье, о которых его бойфренд говорить не хочет. И Ибо правда надеется на то, что эти проблемы никак не связаны с ориентацией Чжаня, потому что тому мнение его родителей важно, важно мнение общества, и он слишком мало еще варится в этом радужном супе, чтобы спокойно относиться к каким-то предубеждениям на свой счет. А дальше Ибо идет в душ, потому что, по его расчётам, он успеет до приезда своего возлюбленного обсохнуть и высушить волосы. В целом, так и происходит, потому что, когда Ибо покидает ванную комнату, в его телефоне все еще нет ни одного уведомления ни о новых сообщениях, ни о пропущенных звонках. Беспокойство усиливается, когда он набирает номер своего парня, однако Чжань трубку не берет. В голову лезут странные мысли, однако они больше напоминают бред и полнейшую нелепицу. Это немного успокаивает. Если Сяо Чжань не написал, что он выезжает, следовательно, он дома, а значит ничего критичного, касающегося здоровья или жизни, случиться не могло, однако на сердце все равно неспокойно. Отчасти из-за того, что скрываться на учебе они перестали сразу после того, как их отношения были раскрыты в тот день в доме семьи Сяо, а значит опасность того, что Итан, Рейчел или кто-то еще может раскрыть Чжаню секрет про спор чисто из вредности, увеличивается многократно. Успокаивает только тот факт, что Миллер совершенно точно заметил однажды, как Чжань прижимается губами к щеке Ибо, а было это около двух недель назад. И с тех пор не произошло абсолютно ничего, что привело Ван Ибо к тому, что Итану, очевидно, абсолютно все равно на то, что между ними. В голове в очередной раз мелькает мысль, что неплохо бы рассказать Чжаню правду, но страшно. Невыносимо представить в чужих глазах боль, которой, кажется, можно избежать, если просто обойти острые углы и позволить этой воде утечь. Ибо набирает номер своего парня еще раз, но ответа по-прежнему нет. Коржик навязчиво скребет по полу в тщетной попытке закопать миску с недоеденным кормом, однако парень игнорирует его, открывая их с Чжанем чат, думая над тем, что написать. Однако в голове ни одной идеи, потому что, по сути, у него нет объективных причин для беспокойства. Но спокойно спят лишь те, чья совесть чиста. Ибо отпускает, когда спустя еще час экран его мобильника освещается входящим вызовом с номера Сяо Чжаня. Старший едва не роняет телефон прежде, чем ответить. — Алло, — выдыхает Ибо, пытаясь поймать чужую эмоцию через сотовую связь. — Извини, что не брал, — слышится мягкий голос Чжаня. Он звучит кротко и спокойно, моментально успокаивая и его разнервничавшегося бойфренда. — Задержался в душе. Не заметил времени. — Я переживал, — признается Ван Ибо, ни на миг не задумавшись о том, как странно это, должно быть, прозвучало. — За что? — фыркает Сяо Чжань. — За меня? Думал, я утонул в своей же ванной? — Я чего только не успел подумать, — смеется над своей глупостью Ибо. В то время как его совесть скептично вздыхает. — Я в порядке, — заверяет его младший и замолкает, продолжая лишь через пару секунд. — Я сейчас оденусь и буду выезжать. Но… — Что «но»? — снова напрягается Ибо, однако уже значительно меньше. — Мне надо заехать кое-куда по дороге, поэтому я у тебя буду, наверное, только около половины восьмого. Ничего? — Чжань спрашивает робко, будто Ван Ибо и правда может запретить ему задерживаться. — Куда? Родители попросили? — спрашивает старший, предполагая самый логичный на его взгляд вариант. — Нет, не родители, — спокойно отзывается Сяо Чжань. — Увидишь. А теперь я пойду собираться окончательно, иначе я не успею к обещанному времени. И Сяо Чжань вешает трубку сразу же, даже не дождавшись ответа. Вообще-то обычно Чжань ведет себя так в том случае, когда стесняется — это Ибо знает. Но сейчас стесняться ему объективно нечего, поэтому такая необычная для их разговоров «сухость» снова заставляет напрячься. Нет, дело здесь, конечно, не в том, что его парень узнал про тот дурацкий спор. Но ведь есть и другие варианты: всё те же проблемы в семье или… У Ибо внутренности сводит от того, что интерес Сяо Чжаня, его Сяо Чжаня, к нему мог поугаснуть. «Но ведь прошло всего полтора месяца», — недоверчиво замечает внутренний голос. — «Он не мог так быстро остыть. Так не бывает». Но самое паршивое в том, что Ибо знает, что бывает.чжань всё в порядке?
Конечно Что за вопросы?ты какой-то напряженный сегодня я хочу знать почему
Скоро узнаешьтак значит мне не показалось
Не показалось. Я правда немного нервничаюобъясни мне причину
Я за рулемладно не отвлекайся просто скажи у НАС всё нормально?
И ответа на это сообщение нет еще полчаса. Нервы снова оголяются, парень жует свою щеку, крутит в руке телефон, не обращая внимания на Коржика, который удобно и вполне себе умиротворенно посапывает на его коленях.сяо чжань чёрт тебя побери ответь мне
У нас все нормально Я нервничаю потому что я хочу остаться сегодня у тебя Ты не против? Ибо смотрит в экран ровно секунду, чувствуя, как один спектр эмоций моментально меняется на буквально противоположный. Сердце пропускает удар, а в груди разливается тепло, которое очень быстро превращается в настоящий жар.у меня всего одна кровать
Мы прекрасно поместились на ней вдвоем тогда после клубане могу обещать что смогу вести себя прилично
И да, ему необходимо проверить, что он правильно понял то, что имел в виду Сяо Чжань, потому что его собственная фантазия касательно этого парня всегда мыслит весьма однобоко, заканчиваясь где-то внутри худого красивого тела того. Тебе и не нужно Фантазия ликует, потому что она в кой-то веки оказывается права, однако теперь возникает другой вопрос, который задать все же придется. А именно вопрос позиций. Вообще, Ибо предполагал, что на первый раз точно примерит на себя роль пассива, как минимум потому, что Чжаню, до этого состоявшему в гетеро отношениях, вести будет привычнее. Но, с другой стороны, Ибо привык, что инициирует секс обычно тот, кто снизу. Как минимум потому, что тому, кто в активе, не требуется времени на подготовку. И по-хорошему, надо бы просто спросить прямым текстом, но почему-то именно в этот момент на Ибо наваливается такая чудовищная стеснительность, что самому смешно. «Чёрт, Ван Ибо, ты доёбывал его пошлыми шуточками последние полтора месяца не переставая, а сейчас трусишь? Серьезно? Совсем тупой?» — не щадит его мерзкий голосок в голове.и чьим ногам сегодня светит разлука?
«Ничего остроумнее ты не мог придумать?» — воет внутренний голос, хватаясь за голову. Ибо пытается отмахнуться от него, но через мгновение сам ужасается плоскости своей шутки. А потому он чувствует какую-то иррационально колоссальную благодарность, когда Сяо Чжань отвечает, очевидно, решив не придираться к качеству шутки. Очевидно, моимблядство сяо чжань
Я еще не показывал тебе блядствау меня богатое воображение
Я скоро буду Можешь пока рассказать, что навоображал А я решу, нравится мне это или нет Ибо смотрит в экран телефона, прикусив губу. Кровь кипит, а воображение подбрасывает одну картинку за другой. И, наверное, поделиться этим с Сяо Чжанем, который, конечно, сам просит об этом, но тем не менее ведет машину, идея не из лучших, но…тебя ты лежишь на столе спиной смотришь на меня твои веки почти опущены и на тебе одна белая рубашка больше ничего и твои ноги разведены так широко я вижу как стоит твой член
Откуда ты знаешь, что я сегодня в рубашке? И о том, что у меня стоит? Подглядываешь? Мне бы понравилось, если бы ты подглядывал Я бы хотел показать тебе — Чёрт, — выдыхает Ван Ибо, сбрасывая со своих коленей кота и устраиваясь поудобнее, сжимая свой полутвёрдый орган через одежду. И Ибо правда кажется, что он кончит еще до того, как Чжань приедет, потому что он слишком живо представляет то, как младший стонет под ним, распластавшись на его столе, обнимая его бедрами за талию, а нежная розовая дырочка требует его член, еще пока робко открываясь. Но Ван Ибо знает, что сейчас ему нужно успокоиться и хотя бы попытаться взять себя в руки, потому что прямо с порога хватать Сяо Чжаня за шкирку и нагибать, не отходя от двери — не вариант, хотя и очень хочется. Ибо не без усилия поднимается с кровати и идет в ванную, включает холодную воду и плещет ею себе в лицо. Мысли приходят в порядок постепенно. Вообще, то, с какой легкостью заводится он от простых слов своего парня — это, наверное, ненормально, но Ибо все устраивает. Более того, ему безумно нравится то, каким горячим может быть Сяо Чжань, нравится то, что может твориться в его голове, пока с виду он выглядит как ангел, который случайно по собственной растерянности упал с небес. Вот только на деле едва ли то была случайность. Проходит еще около получаса, которые Ибо проводит в попытках немного прибраться, прежде чем раздается мелодия домофона. Парень подрывается, открывая сразу, даже не поднимая трубку, просто бросая быстрый взгляд на камеру, на которой отображается чужое, немного искаженное качеством съемки лицо с огромными чёрными глазами. Ван Ибо открывает дверь своей квартиры еще до того, как Чжань успевает подняться, и высовывается наружу, глядя на табло над входом в лифт, где на данный момент восьмерка сменяется на девятку. Ибо прислоняется плечом к косяку, дожидаясь, пока светящаяся цифра превратится в шестнадцать, подхватывая Коржика на руки как раз тогда, когда тот, обнаружив, что можно погулять, собирается выйти на лестничную площадку. — И куда ты собрался? — интересуется Ибо у котёнка, поглаживая того по макушке, пока тот пытается выбраться и все-таки сбежать, пуская в ход и когти, и зубы. — Вот приедет Чжань и будет спрашивать, кто посмел меня кусать кроме него… И да, Ибо прекрасно слышит, как открываются двери лифта, и приближающиеся шаги он тоже слышит, однако делает вид, что крайне увлечен беседой с Коржиком. — И кто посмел? — Сяо Чжань просовывает свои худые прекрасные пальцы между рук Ибо, сдерживающих котёнка, и чешет мягкое беззащитное пузико. — Это все он, — разыгрывает честное возмущение Ван Ибо, поднимая глаза на своего парня и встречаясь с его смеющимися. — Чувствую себя третьим лишним, — жалуется младший, подаваясь вперед за положенным ему поцелуем. — А у тебя таких пять, — фыркает Ибо, легонько чмокая чужие губы. — Представь, каково мне. — И это всё? — возмущается Сяо Чжань, следуя за старшим, когда тот отступает вглубь своей студии. — А что еще? — дурачится Ван Ибо, однако не сдерживая ехидной усмешки. — Ты мог поцеловать меня получше, — дует губы младший, стягивая с себя обувь и проходя дальше. Только сейчас Ибо замечает в чужих руках довольно объемный пакет. — Бесстыдник Сяо Чжань, не при детях же, — он аккуратно опускает Коржика на пол, а затем подходит к своему бойфренду, собираясь конфисковать его ношу. — Учитывая то, чем мы собирались заниматься сегодня, я даже боюсь представить, что там. — Ничего из того, о чем ты думаешь, зная твою фантазию, — смеется Чжань, не отдавая пакет, вместо того устанавливая тот на стол, который Ибо успел протереть буквально за несколько минут до прихода своего парня. — Всего лишь наш ужин. Я заехал в тот ресторанчик, где мы иногда ели во время учебы. Взял нам поесть. — Мм, — понимающе кивает Ван Ибо, наблюдая за тем, как Сяо Чжань вытаскивает из пакета пластиковые контейнеры и бумажные коробочки. — Романтический ужин, понимаю. — Ну пусть будет так, — моментально тушуется Чжань, отводя взгляд. — Но если честно, я просто подумал, что на голодный желудок весьма неблагоразумно пить это. С этими словами младший из того же пакета достает бутылку белой текилы и жёлто-зеленый шарик лайма. — Ого, — прыскает от смеха Ван Ибо, наблюдая за «основательной» подготовкой своего парня. — Ты действительно так нервничаешь? Если что, я не тороплю тебя. — Иди ты, — отмахивается Сяо Чжань, подходя к шкафчику, где у Ибо должны находиться столовые приборы, открывая один из них. — Куда? — усмехается Ван Ибо, подходя к младшему сзади и укладывая руки на его талию. — Ко мне, — мягко отвечает Чжань, поворачиваясь в чужих руках, оказываясь лицом к лицу со своим парнем, и припадает к чужим губам поцелуем. Ибо прижимает к себе Сяо Чжаня, скользит руками по белоснежной рубашке, заправленной в простые черные брюки, пока младший льнет к нему ближе, зарываясь пальцами в волосы на затылке своего возлюбленного, прежде чем снова оторваться. — Вот это уже больше похоже на поцелуй. — Надеюсь, психика Коржика не пострадала, — размышляет вслух Ван Ибо, поглаживая кончиками пальцев лицо любимого человека, будучи просто не в силах оторваться. Он видит его каждый день, но, наверное, никогда не сможет привыкнуть к тому, что этот потрясающий человек принадлежит ему. Целиком, в той же самой степени, что и сам Ибо принадлежит тому. — Ты такой красивый. Мне кажется, я слишком редко это говорю. — Настолько редко, что в день несколько раз, — смеется Сяо Чжань, прикрывая глаза, обращаясь в осязание, наслаждаясь чужими касаниями, которые ласковые, мягкие, которых всегда мало. — Все равно скажу еще. Красивый, — не сдается Ван Ибо. — Красивый, — наконец, соглашается Сяо Чжань. — И ужасно голодный. Пойдем есть. Ибо отступает на шаг, затем огибает своего возлюбленного и достает из другого ящичка вилки. — А что мы будем есть? И они едят жареное мясо, какой-то салат, название которого Чжань, конечно, называет, но Ибо его не запоминает просто потому, что не хочется упускать этот момент, когда его парень сидит в его квартире с вилкой в руке, задвигает что-то про полезные свойства маслин и помидоров черри, хвалит мясо и выглядит невероятно уместно. Правильно. Сяо Чжань сейчас выглядит чуть старше, чем он есть на самом деле. Он выглядит так, будто только что пришел после долгого рабочего дня вице-президента компании домой, к любящему супругу. Об этом отчего-то невыносимо приятно думать. Хочется, чтобы это было совместным будущим, чтобы, влюбившись друг в друга сейчас, на третьем курсе колледжа, они были вместе всю оставшуюся жизнь. Сколько там потребовал Сяо Чжань, прежде чем признать любовь за настоящую? 101 год? Кажется, Ибо готов показать, что это не так уж долго. Чувствовать себя безмерно влюбленным уже вошло в привычку, чувствовать, как сердце замирает каждый раз, когда он встречается взглядом с взглядом Чжаня, вошло в привычку. А еще возможность касаться и целовать. Говорить комплименты, смущать и заставлять смеяться. Приятные привычки. И Ибо правда не представляет, как жил двадцать один год до их встречи. Всё, что было до, теперь кажется таким пресным. И попробовав это чувство единожды, отказаться от него уже не получится. Оно разливается в сердце теплом, нежностью, страстью, желанием обладать и защищать. И да, человек может ощущать все это одновременно. Ибо тонет во всем этом, растворяется и чувствует себя при этом абсолютно прекрасно. Он бы, наверное, весь вечер мог сидеть, просто залипая на Сяо Чжаня в этой домашней обстановке, с этими закатанными до локтя рукавами сорочки и с его негромким разговором. Но из волшебного оцепенения его выводит несильный тычок в предплечье тупой стороной вилки. — Ван Ибо, отвисни, пожалуйста, — требует Чжань, чуть наклонив голову вправо. — Не-а, — качает головой старший, расплываясь в своей улыбке деснами. Чёрт, он в такой потрясающе абсурдной близости от того, чтобы ляпнуть какую-нибудь легкомысленную искренность на букву «л». Просто потому, что это именно то, что он ощущает в этот момент. Может, ну его… Этот 101 год. — Мне очень нравится залипать на моего Сяо Чжаня. — Доедай, — фыркает младший, касаясь согнутым пальцем кончика чужого носа, а затем поднимаясь со своего места и оглядываясь в поисках Коржика. — Ты сам не всё съел, — парирует Ибо, однако покорно запихивает в себя еду. — Я поел дома, — врет Чжань, наконец, обнаруживая котёнка у двери в ванную. — Ну-ка иди сюда. А дальше Сяо Чжань хватает рыжего котика, зажимая того в объятиях. Коржик, не привыкший к тому, что его так вероломно хватают, пытается сопротивляться. — Эй, твой хозяин куда более сговорчивый в отношении обнимашек, — жалуется Чжань, садясь на кровать, складывая ноги по-турецки. — Вот и обнимал бы меня, а не этого шерстяного, — хмурится Ибо, убирая со стола пластиковые тарелки и беря в руку бутылку, которую притащил с собой Чжань. — Неплохо. Как тогда? Наперегонки? — У тебя есть столько стопок? — брови Сяо Чжаня взлетают до самой челки. — Нет, — качает головой Ибо, залезая в шкафчик над столешницей. — У меня их всего шесть, но мы можем пить по три, а не по шесть. — Как скажешь, — соглашается Чжань, слегка напрягаясь и отпуская Коржика, который моментально ускакивает обратно к двери в ванную. — Ты глянь, как рванул… Это я, между прочим, тебя спас. — Неблагодарное животное, — соглашается Ван Ибо, хихикая, доставая из полки соль и думая, куда бы ее насыпать. — Нет, он хороший, — моментально встает на защиту кота Чжань, с пару секунд следя за действиями старшего, а затем тянется к чужому ноутбуку. — Можно? — Конечно, — кивает Ибо, находя какое-то блюдо и высыпая на него приличное количество соли. — Хочешь что-то включить? — Netflix, — откликается Сяо Чжань, запуская браузер. — And chill*? — ржет Ван Ибо, на что младший на миг отрывается от монитора и смотрит на своего бойфренда оценивающе, будто взвешивая все за и против. — Только если ты выиграешь, — приподнимает он бровь, а затем снова возвращается к открывшейся странице браузера. — Вызов? Сяо Чжань, я не ослышался? — опешивает Ван Ибо, опуская рюмочки горлышком в соль. — Нет, — качает тот головой, даже не поднимая взгляда на старшего. — Считай, что это условие. И напомню, что в прошлый раз я выиграл. — В таком случае, это будет мой реванш, — соглашается Ибо, наполняя стопки прозрачной жидкостью, и еще раз оборачивается, когда слышит знакомую заставку. — Что включил? — Призраков дома на холме, — откликается Чжань, сползая с кровати и подходя к своему парню. — Ужастик? — удивляется тот, протягивая руку за ножом, чтобы порезать лайм. — Кому-то же должно быть страшнее, чем мне, — ржет Чжань, за что получает тычок под ребра и болезненно морщится. — Придется убедить тебя в том, что это приятно, — Ибо кривовато режет сочный фрукт. — Самоуверенно, — хмыкает Сяо Чжань, наблюдая за старшим, пока на экране семейная пара главных героев укладывается в постель в своем доме. — Всего лишь трезвая оценка своих способностей, — пожимает плечами старший. — Ну что? Кто быстрее? — Всего три шота? — хмыкает Сяо Чжань. — Тебе не кажется, что у тебя нет шансов? — Разве? — Ван Ибо подходит к Чжаню вплотную, опускает ладонь на его поясницу вроде бы для того, чтобы подтолкнуть младшего поближе к столу, однако от этого прикосновения тело его бойфренда прошивает электрическим разрядом, и он подчиняется. — Я посчитаю. — Хорошо, — Сяо Чжань смотрит на старшего с пару секунд, а затем оборачивается к ожидающим его рюмочкам. — Раз, два, — начинает Ибо, беря свою стопку в руку, и, как в прошлом, оборачиваясь на Сяо Чжаня, чтобы увидеть выражение его лица за миг до начала их состязания. — Три. Алкоголь жжет. Ибо никогда не умел пить быстро, но сейчас выиграть хочется обязательно, его подстегивает глупый, абсолютно слепой азарт. Он опрокидывает в себя рюмки одну за другой, а затем запихивает в рот кусок лайма как раз тогда, когда Сяо Чжань отставляет последнюю рюмку и тянется за кислющим фруктом. Ван Ибо хватает его за запястье и тянет на себя, ловя его губы своими, окрашивая поцелуй кисло-горьким вкусом, разливающимся теперь между ними. Чжань шумно выдыхает от неожиданности. Ибо фыркает в поцелуй и отстраняется лишь на секунду, чтобы произнести свое «Кажется, в этот раз выиграл я?». Но ответ ему не требуется, он снова накрывает чужие губы своими. Сяо Чжань что-то мычит, но Ибо как-то все равно на то, что тот пытается сказать, потому что алкоголь работает так, как надо: он пьянит и развязывает руки, которые уже шарят по чужому податливому телу, пробираясь под рубашку, которая непонятно когда успела выбиться из брюк. Чжань легко пихает старшего в плечо, вынуждая отстраниться. — Что? — не понимает тот, глядя на своего возлюбленного из-под полуопущенных век. — В этот раз приз есть. И я хочу взять его. — Взять меня — ты хотел сказать, — выдыхает ему в губы Сяо Чжань. — Чёрт, да, — стонет старший, толкая своего парня вперед. Тот не удерживается на месте, отступая, увлекая за собой и Ибо. Все, что происходит на экране, забывается еще до того момента, когда этому каким-то образом успевают уделить внимание. То, что сейчас между ними, куда интереснее, куда важнее. И Чжань плавится под чужими касаниями, которые, кажется, не закончатся никогда. И он не хочет, чтобы они заканчивались. Ван Ибо сейчас так потрясающе близко, что единственное, чего хочется — это того, чтобы он шел до конца в этот раз. Сяо Чжань подхватывает кончиками пальцев бутылку с текилой, подносит к своим губам, смотрит в чужие глаза напротив пьяно, одурманенно, а дальше, не разрывая зрительного контакта, наклоняет бутылку и делает несколько крупных глотков. Два. Три. Четыре. Пять. Это его собственный отсчет до того момента, как его состояние растворится в чужих руках, которые так верно ощущаются на его талии, ягодицах, бедрах, кажется, что вообще везде. В крови кипит смесь алкоголя и желания, они подгоняют, заставляют действовать без оглядки. Чжань немного обмякает в чужих руках, позволяя старшему делать то, что он умеет так хорошо. Текила забывается на столе, Сяо Чжань тихо стонет, когда Ибо сильно толкает его, опрокидывая на кровать, припадая губами к его шее, втягивает кожу грубо, требовательно, оставляя одну метку, две, три, делая окончательно своим. Его руки тем временем скользят по его торсу, оглаживают бока сквозь легкую ткань, а затем касаются пуговиц в попытке расстегнуть. — Разорви, — просит Чжань, теряясь во всем происходящем, просто желая ощущать тяжесть этого человека на себе, желая ощущать его в себе. Странное желание для него, и младший бы обязательно подумал на его счет, не гори он сейчас от желания принадлежать Ван Ибо так, как никогда до этого. — Что? — до Ибо доходит не сразу. Он смотрит на распаленного парня под собой еще с пару секунд, а затем он понимает, чего хочет от него его возлюбленный. И Чжань звучно вскрикивает, когда пуговицы одной из рубашек от Луи Виттон разлетаются в разные стороны, как капли жемчужного дождя, а затем старший дергает в стороны мягкую ткань, жмется губами к его груди так, будто не может оторваться, будто чувствует физическую необходимость оставить поцелуй-засос на каждом миллиметре, будто хочет, чтобы кожа этого парня под ним превратилась в россыпь алеющих бордово-красных следов. Алкоголь бьет новой порцией в голову, срывая тормоза как минимум у одного из них, потому что Сяо Чжань тянется к чужим джинсам, расстегивая те слишком легко, слишком идеально, чтобы не воспользоваться легким удивлением своего парня. Чжань ведет рукой под грубую ткань, нащупывая чужое возбуждение сквозь ткань боксеров. — Тебя так легко завести, Ван Ибо? — и Сяо Чжань действительно даже не пытается скрыть своей усмешки, потому что в ответ на нее старший только гортанно рычит, отрываясь от его тела, затыкает его рот горячим влажным поцелуем, от которого пламя по всему телу, обжигая, выжигая, однако заставляя желать еще больше этого огня, который жидкостью струится по венам прямо в эту секунду. И Чжань не пытается сопротивляться, наслаждаясь грубостью, наглостью чужого языка, который сейчас хозяйничает в его собственном рту в то время, как чужие руки шарят по его телу, расстегивают ширинку штанов, тут же тянут их вниз. И Сяо Чжань правда не против напрочь освободиться от них, а потому стягивает их без каких-либо намеков. Ибо, который все это время поддается на одну провокацию за другой, в этот миг замирает, смотрит на своего парня так, будто видит в первый раз. Он действительно не может не восхититься тем, как уязвимо сейчас выглядит его бойфренд, на котором остались лишь боксеры и разорванная рубашка. И да, он обязательно избавит своего любовника от трусов, но эту рубашку, которая выглядит как белый флаг над побежденной крепостью, он обязательно оставит просто для того, чтобы наслаждаться, как мечется в этом белоснежном ореоле его возлюбленный, приближаясь к неминуемому оргазму. А дальше взгляд его скользит ниже, концентрируясь на маленьком влажном пятнышке на темно-синих боксерах, оставленном предэякулятом. Ибо касается чужого члена через ткань. Сжимает, наслаждаясь тем, как подбрасывает парня под ним от такой простой ласки. — И кого из нас еще легко завести? — издевается старший, надавливая на член Сяо Чжаня сильнее, не без удовольствия следя за тем, как задыхается младший, открывая свои полупьяные от текилы и желания глаза и встречаясь с ним самим взглядом. И когда Чжань открывает рот, чтобы сказать что-то, у него получается лишь задохнуться вновь, потому что его парень в этот момент оттягивает резинку его трусов, ныряет туда рукой и обхватывает головку его члена пальцами, трогает только ее легкими умелыми движениями, заставляя парня под собой инстинктивно толкаться бедрами вперед, чтобы получить дополнительную стимуляцию, потому что такого издевательства, конечно, слишком мало, чтобы хотя бы приблизиться к желанному финалу. — Приподнимись немного, — просит Ибо, а Чжань, не дослушивая фразу, приподнимает бедра так, чтобы старший смог снять с него мешающую деталь гардероба. Трусы Сяо Чжаня падают ненужной тряпочкой рядом с кроватью старшего, а его ладонь сразу же накрывает чужой член так, чтобы у Чжаня не было и секунды, чтобы подумать о том, что он на самом деле прямо сейчас делает. — Член моего Сяо Чжаня такой красивый. Как его хозяин. — Прекрати, Ван Ибо, — стонет этот самый Сяо Чжань, инстинктивно толкаясь в чужую руку. Ибо так много: кажется, что он везде. Вот он касается его предплечий своими руками, а затем поцелуями груди, аккуратно обцеловывая каждый из затвердевших темных сосков, и языком между его собственных зубов парой мгновений позже. Но вместе с тем Ибо бесконечно мало: хочется больше его. Хочется его низких стонов, его близости не только рядом, но и как можно глубже. И Сяо Чжань бы предложил горловой, честное слово, за этот месяц он неплохо приноровился к этой технике. В какой-то момент ему начало нравиться. Ибо кажется таким невинным перед тем, как кончить: его лицо приобретает такой потерянный вид, что Чжаню кажется, что он только что совратил ребенка, хотя из них двоих старше Ван Ибо. — Не прекращу, — снова заставляет замолчать Ибо, превращаясь в ничто от каждой, даже самой минимальной, ласки, которыми прямо сейчас его одаривает его возлюбленный. — Нечестно, — хнычет младший, елозя на покрывале чужой кровати. — Ты полностью одет. Дай я раздену тебя. И кто такой Ван Ибо, чтобы отказывать тому, на кого сейчас так болезненно стоит, кого хочется любить и восхитительно чувственно трахать. Сяо Чжань тянется к его футболке, поддевает ту пальцами, тянет вверх аккуратно, будто бы немного робко, так, что Ибо в итоге сбрасывает ее сам, позволяя младшему прильнуть губами к бледной коже. И да, он стонет в голос, когда его возлюбленный кусает его кожу, оставляя на ней красные следы от засосов, которые завтра обязательно расцветут новыми галактиками на чувствительной коже. А затем Сяо Чжань стаскивает с него джинсы прямо вместе с бельем, высвобождая налитый до предела член, тут же обхватывая его рукой, медленно ведя по нему как будто лениво, с оттяжкой, как будто не для того, чтобы заставить кончить, а только лишь подразниться. Такие игры и заводят, и раздражают. Ибо хнычет совершенно несвойственно для него, пытаясь толкнуться в чужую ладонь в своем собственном ритме, однако терпя неудачу, потому что его останавливают, не давая завершить свое движение. Однако Ван Ибо уже давно не ребенок. И он кое-что да знает о сексе. А потому он в ответ сжимает чужое возбуждение, а сразу после легонько касается чужих яичек, добавляя градуса, который и так выдержать сложно. Сяо Чжань стонет совершенно несдержанно. И Ибо это нравится. Нравится такой разнузданный, сломленный желанием. Кажется, что он пойдет сейчас на все что угодно, чтобы быть ближе. Взгляд Чжаня совсем потерянный и такой нуждающийся, он следит за чужими губами, которые гнутся в усмешке сами собой. Ибо чувствует свою власть, наслаждается тем, как соглашается на все Сяо Чжань каждым своим движением, когда тянет его к себе, когда разводит ноги шире, когда ведет бедрами в попытке поймать дополнительную стимуляцию. — Нет, рано, — качает головой Ван Ибо. И он врет, потому что сам вряд ли сможет выдержать еще хоть сколько-нибудь. Старший отстраняется, усаживаясь на колени между разведенных ног своего любовника, продолжая издевательски медленно водить рукой по чужому возбуждению. И Сяо Чжань мечется, задыхается, скулит совсем негромко, но так просяще. Взгляд Ибо скользит по бедрам его возлюбленного, выше, на живот, обводит чужой истекающий прозрачной вязкостью член и опускается ниже по гладким поджатым яичкам, на такую же гладкую, плотно сжатую мышцу сфинктера. И тянется к ней, не отдавая себе отчета, поглаживает кончиком пальца. Чжань слегка вздрагивает, когда чувствует прикосновение там, а потом срывается на задушенный собственной рукой стон, когда ощущает там совсем не палец. Что-то куда более влажное и мягкое. Ибо ведет языком по напряженной дырочке, лижет широко и вкусно, заставляя парня под ним задохнуться своим же выдохом, а затем тянется руками к чужой руке, которой Чжань зажимает себе рот, чтобы быть немного тише. — Хочу слышать тебя, — Ибо отрывается лишь на миг, а затем снова возвращается к своему занятию, но уже в следующее мгновение слышит, что Сяо Чжань послушался, потому что теперь он стонет по-настоящему в голос, немного плаксиво, сбиваясь на редкие вскрики, когда Ван Ибо давит на отверстие языком чуть сильнее, ощущая на кончике языка привкус синтетической смазки, слизывает, давит сильнее, ласкает расслабляющуюся дырочку, своей ладонью дразня болезненно стоящий член своего парня, который, кажется, совсем забывает, где находится, потому что движения того становятся резче, требовательнее. Чжань путается пальцами в волосах Ибо, направляя его голову, вынуждая быть ближе, целовать там. И Ибо не против. Ему чертовски нравится это подчинение, нравится играть с этим парнем, издеваться, но лишь в той степени, в которой он позволит. Нравится то, как рассыпается Сяо Чжань от каждой ласки. — Чёрт, Ибо, — сорвано шепчет Чжань, изгибаясь так, чтобы получить больше стимуляции от ладони, при этом не потеряв ничего из того мокрого, что делает сейчас старший с анусом. — Трахни меня уже. — Так быстро? — фыркает Ибо, обдувая прохладой едва успевшую приоткрыться дырочку, которая тут же сжимается обратно. — Чёрт, я уже говорил, что ты красивый? — Д-да, — и вряд ли Чжань может выговорить что-то еще, потому что и предыдущая фраза требовала колоссальных усилий. — Скажу еще, — Ибо снова на миг припадает губами к дырочке Чжаня, а затем тут же отстраняется, скатывается с кровати под тихий разочарованный вздох младшего. — Ты куда? — хнычет Сяо Чжань, неуютно сводя ноги, между которыми в мгновение ока становится холодно. Ему нужен совершенно определенный человек между ними, который прямо сейчас шарится у себя в тумбочке, выуживая оттуда тюбик, сжимает тот в кулаке и возвращается, снова оказываясь между ног своего любовника. Без лишних слов открывает флакон, выдавливает на ладонь прозрачный гель. — Я здесь, конечно, — усмехается Ибо, глядя на то, как призывно покачивает бедрами его парень, грудь которого все еще тяжело вздымается, а затем не удерживается, наклоняется к чужим губам, припадает к ним поцелуем, разводит по-хозяйски, вылизывает изнутри, так, как он только что делал с задницей Сяо Чжаня. Чжань отвечает, цепляясь руками за шею старшего, и лишь тихо выдыхает в непрерывающийся поцелуй, когда Ван Ибо вводит в него хорошо смазанный первый палец. Он входит легко, чему Ибо улыбается в поцелуй: о да, его мальчик подготовился так хорошо. Второй палец проскальзывает внутрь также легко. Чжань тихо постанывает, не отрывая своих губ от чужих, чуть подмахивает бедрами, показывая, что он вроде бы не против продолжения. Однако Ибо никуда не торопится, растягивает медленно, аккуратно, прощупывает внутри все, что может достать, разводит пальцы на манер ножниц, теряя себя от того, каким отзывчивым в постели оказывается его парень. Ван Ибо отрывается от чужих губ, переходит поцелуями на шею, вынуждая Чжаня откинуть голову и почти вскрикнуть, когда старший добавляет третий палец, вместе с тем прикусывая кожу на шее. И Ван Ибо правда не знает, что конкретно заставляет его парня кричать, но отчего-то уверен, что это не чрезмерное натяжение в заднем проходе, потому что… Потому что, черт возьми, даже куда более опытные пассивы в его жизни были готовы куда хуже. — Что ты запихнул в себя? — Что? — не понимает, чего от него хотят, Чжань, елозя на чужих пальцах, которыми Ибо водит в нем. Туго, непривычно, но не больно. — Я спрашиваю, чем ты так хорошо подготовил себя? — уточняет вопрос Ибо, спускаясь поцелуями-укусами по чужой груди, прихватывая губами темную горошинку соска, выбивая из чужой груди очередной стон, через который говорить ну очень сложно. — Какая разница? Засунь в меня уже свой член и проверим, сильно ли он больше того, что уже побывало во мне, — Сяо Чжань раздражается, потому что стимуляции пальцами недостаточно, потому что теперь хочется большего. — И не подумаю, пока не расскажешь, — шантажирует Ван Ибо, заводясь от чужих капризов еще больше. Черт, ему так хочется удовлетворить каждый каприз этого парня. Он снова ведет пальцами внутри чужого тела, вынимает и вставляет заново. — Игрушка, покажу потом, — задыхается Чжань, лихорадочно шаря руками по чужой спине, пытаясь дотянуться до ягодиц Ибо, чтобы немножко подтолкнуть. — А сколько времени? — Ибо снова вытаскивает пальцы, через мгновение погружая их обратно. — Ты издеваешься? — рычит Сяо Чжань, распахивая свои черные, как чистая тьма, глаза, и глядя на старшего яростно. У Ибо сводит внутри живота от этого взгляда. Черт, Чжаня надо трахать до искр, чтобы эти глаза наполнялись влагой от удовольствия, чтобы он и слова своим по-блядски зацелованным ртом не мог выговорить. — Немного, — признается старший, зная, что еще секунд тридцать и Чжань получит свое в любом случае, однако такая сладкая пытка для них обоих — это так мучительно приятно. Ван Ибо толкается пальцами вглубь чужого ануса еще раз, и изо рта, приоткрывшегося, чтобы ответить, срывается пьяный стон удовольствия. Тьма в глазах на миг рассеивается, прошиваемая электрическим разрядом удовольствия, которое быстрой вспышкой захлестывает тело младшего целиком. — Ещё, — всё, что может тот выговорить, снова, кажется, падая в ту темноту, из которой едва успел выбраться. И нет, Ибо больше тянуть не будет, он быстро достает из своего парня пальцы, тот разочарованно хнычет, однако надолго его дырочка пустой не остается. Ван Ибо приставляет головку своего члена к кольцевой мышце, смотрит на лицо Сяо Чжаня, на котором темными омутами глаза и алым пятном губы. Невозможное зрелище. И Ибо касается этих губ своими, одним слитным толчком оказываясь внутри тела своего парня, который мычит в поцелуй, прикусывает его губу, оттягивает на себя, а затем ведет бедрами, двигаясь на чужом члене сам, совершенно не давая себе времени привыкнуть. Вот только время привыкнуть требуется Ибо. Потому что в чужом теле так потрясающе узко, просто сногсшибательно, на самом деле. — Блять, — тихо стонет старший. Однако Чжань, конечно же, слышит, его губы гнутся в самоуверенной усмешке, будто он знает, что сейчас чувствует его возлюбленный. — Да, — шепчет Сяо Чжань одними губами, упиваясь тем, как замирает в нем его бойфренд, не осмеливаясь сделать лишнего движения не потому, что бережет своего партнера, а просто потому, что кончить вот так ну просто недопустимо. — Та игрушка была меньше твоего члена. — Знаю, — хрипит Ван Ибо, аккуратно двигая бедрами на пробу, а дальше уже более уверенно толкается в жар тела своего любовника под нужным углом, так, чтобы точно сделать приятно. И не ошибается, потому что усмешка на чужих губах тает, как дым, оставляя на приоткрытых губах лишь лихорадочный шепот, в котором теряется имя Ван Ибо и просьбы сделать так еще. И старший не откажет, он устраивается поудобнее, ведет ладонью по чужому стройному бедру, перекидывает ногу Сяо Чжаня через предплечье и снова толкается в так потрясающе принимающий его зад своего парня, проезжаясь головкой члена по простате в очередной раз, срывая с любимых губ потрясающий стон снова. Накрывает эти губы поцелуем, затем переходя легкими влажными поцелуями к чужому лицу, покрывая касаниями губ каждый миллиметр, вбивается в узость уже разработанной дырочки увереннее. Наслаждается тем, как инстинктивно подмахивает бедрами в такт его толчков, как впивается младший ногтями в кожу на его спине, когда Ибо начинает втрахивать своего парня в кровать грубее, наглее, спускаясь поцелуями на чужую шею, и снова засасывает, кусает. Сяо Чжань снизу стонет, кричит, мечется, теряясь в горячем удовольствии. Рубашка, остатки которой остались на нем, промокает от пота почти что насквозь, между его ног так влажно, жарко и приятно. Это что-то новое. И ему нравится чертовски, нравится получать удовольствие таким образом, потому что ему кажется, что он вот-вот кончит при каждом из уверенных толчков, стимулирующих чувствительный комочек нервов внутри. Каждое движение его парня в глубь его собственного тела подводит его к финалу, однако не дает утонуть в этом чувстве, снова возвращая на грешную землю. И эти чертовы качели, когда он балансирует так близко к грани, должны закончиться, а потому на одном из особенно резких толчков Чжань обхватывает своего парня за шею, прижимая к себе и шепчет сбивчиво на ухо «Пожалуйста, Ибо. Прошу». И Ван Ибо знает, чего хочет его любимый, знает, что тому хорошо сейчас настолько, что терпеть больше невозможно, потому что где-то внутри плещется томительным жаром, который уже не просто греет, он жжет, он выжигает, заставляет младшего всхлипывать при каждом движении чужого члена внутрь его ануса. И Ибо просовывает руку между их телами, накрывая ладонью чужой член, сжимает и ведет рукой в рассинхрон с движениями собственных бедер. Однако совсем скоро фрикции, создаваемые его рукой, ускоряются, сливаясь в одном ритме с чувственными толчками внутрь Чжаня. Младший жмурится, заламывает брови, хватает воздух, уворачивается от настойчивых поцелуев своего парня, разлетаясь на атомы от того, каким удовольствием накрывает его. — Давай, ну. Будь хорошим мальчиком, — выдыхает ему в ухо Ибо на одном из толчков, сжимая чужой член чуть сильнее. Сяо Чжань вскрикивает звонко, коротко, выгибается, едва не соскальзывая с органа своего парня, и кончает, заливая всё пространство между их телами горячей спермой, рефлекторно сжимая в себе член Ван Ибо. Старший шипит из-за сверхстимуляции, ускоряется, ставя своей целью теперь самому прийти к тому же финалу, что и его парень несколькими секундами ранее. Он сцеловывает с шеи Чжаня соленые капельки пота, шепчет ему на ухо что-то, чему сам отчет не отдает, а затем, когда чужой сфинктер сжимается снова, делая до невыносимого хорошо, замирает внутри чужого тела, кончая невообразимо ярко, до темно-фиолетовых пятен перед глазами и сорванного стона откуда-то изнутри. Он обмякает на теле Сяо Чжаня, безбожно измазываясь животом в чужой сперме, однако ему сейчас настолько все равно. Тело невозможно легкое, однако при этом неподъемное. Парень под ним все еще дышит тяжело, хватая кислород и ртом, и носом, стараясь прийти в себя. Ибо лениво целует его в висок, абсолютно не желая двигаться ближайшую вечность. — Ты правда хорош, — первым подает голос Сяо Чжань. Его голос хриплый, сорванный. Черт, его голосовые связки, должно быть, здорово пострадали. — Думал, я шучу, — самодовольство в голосе старшего почти что осязаемое. — Нет, ты же хорош во всем, что делаешь, — просто, без намека на малейшую ядовитость говорит Сяо Чжань, перебирая чужие, влажные от пота волосы на висках. — Хочу быть особенно хорошим в том, чтобы делать тебе хорошо, — мурлычет Ибо, прикрывая глаза. — Я уже сказал, что ты хорош, — хрипло смеется Чжань. — Я не буду повторять. — Ну почему? — возмущается Ван Ибо, приподнимая голову и заглядывая в чужие глаза, в которых пляшут чертята. — Потому что для еще одного раза придется доказать еще раз, — приподнимает бровь младший, чмокая своего парня в нос. — Тебе придется меня захвалить в таком случае, — ржет Ибо, ловя чужую ослепительную улыбку. — Очень самоуверенно, — качает головой Сяо Чжань. — Оправданно, — лениво тянет Ван Ибо, утыкаясь носом в плечо своего бойфренда. — Верю, — соглашается Чжань. — А теперь слезь с меня. Ты не пушинка. — Нет, — трясет головой старший, кажется, распластываясь на своем парне изо всех сил. — Мы склеились. Не могу двинуться. — В смысле? — не сразу понимает Чжань, нахмуриваясь. — А вот и клей, — Ибо опускает руку на живот своего любовника, размазывая по нему уже успевшую остыть сперму. — Да пошел ты, — ржет младший, толкая Ван Ибо в плечи. — В жопу? — уточняет Ибо, моментально вскакивая, уворачиваясь от удара, который собирается отвесить ему Сяо Чжань. — Ты только оттуда, — смеется тот, садясь на кровати и тут же с тихим стоном откидываясь обратно. — Я погорячился, кажется. — Прости, — Ибо подлетает обратно, усаживаясь на корточки рядом со своей же постелью. — Все нормально, — отмахивается младший. — Я вообще хотел на наш первый раз поехать в Кордел. Представляю, как бы я охуевал два с лишним часа за рулем в положении сидя. Ван Ибо не может сдержать ржача, Чжань вторит ему чуть хрипло, а затем скатывается с кровати, поднимаясь на ноги, которые немного подрагивают. — Надо в душ, — говорит Ибо, подходя ближе к своему парню и придерживая того за талию. — Иначе это засохнет окончательно. — Пойдем, — соглашается Чжань, однако не двигается, касаясь своими губами чужих в мягком целомудренном поцелуе. — Отнести тебя? — предлагает Ван Ибо, уже собираясь подхватить младшего под колени. — Не надо, — отскакивает от него тот, предостерегающе выставляя вперед руки. — Я могу сам дойти. — Знаю, что можешь, — примирительно вздыхает Ибо, бросая на младшего быстрый шкодливый взгляд. — Но не пойдешь. Он подскакивает к своему парню слишком быстро. Тот не успевает среагировать, когда Ибо подхватывает его за бедра чуть выше колен, перекидывает через плечо и направляется в сторону ванной. — Эй! Ван Ибо, — вскрикивает Чжань, давясь хохотом, однако не пытаясь вырваться. — Поставь меня на место, живо! — Нет, — Ван Ибо отвешивает несильный, но звонкий шлепок по чужой ягодице, которая как раз находится рядом с его лицом. — Насилие в семье, — возмущается младший, когда Ибо опускает его на пол в своей крохотной ванной комнате и включает теплую воду в душевой. — Только любовь и забота, — качает головой Ван Ибо, утягивая своего возлюбленного под прозрачные струи, приникая поцелуем к его губам. А после они засыпают в обнимку, все же запустив сериал по второму кругу, потому что, черт возьми, с первого раза не увидели ни кадра. Впрочем, во второй раз все складывается не намного удачнее, потому что Чжань начинает клевать носом уже на первых минутах, а к пятнадцати уже мирно посапывает на боку, повернувшись задом к экрану, зато лицом к своему парню, который оставляет на его щеках, носу и лбу невесомые поцелуи один за другим. Невыносимо нежно, безо всякого намека на пошлость. Чжань улыбается во сне, а Ибо совершенно не знает, что ему делать с этим огромным, поглощающим всё, чувством в груди. Оно пугает, заставляет чувствовать себя уязвимым, но бежать от него не хочется. Сегодня Сяо Чжань просыпается не от звонка будильника, и даже не от влажного носа Стеллы, тычущегося в лицо. Сегодня он просыпается сам, легонько вздрагивая всем телом прежде, чем открыть глаза. Первое, что видит Чжань, лицо Ван Ибо, лежащее на его же подушке, так близко, что они почти соприкасаются кончиками носов. Ибо не спит, но и не говорит ничего, просто молчит, словно наваждение. Чжань не спешит рушить это волшебство, однако ему все же интересно, поэтому он все же открывает рот. — Который час? — голос звучит ужасно. Еще хуже, чем вчера. Сказываются сорванные связки, хотя, возможно, дело просто в том, что он проснулся всего несколько секунд назад. — Начало седьмого, — тихо говорит Ибо, не отводя теплого взгляда тёмных глаз от лица своего возлюбленного. — Ещё так рано, — стонет Сяо Чжань, тянется рукой к глазам старшего, опуская на них свою ладонь. — Спи. — Хорошо, — откликается Ван Ибо. И Чжань чувствует едва ощутимое прикосновение чужих губ к своему запястью. Хотя, возможно, ему просто кажется, потому что глаза снова слипаются, веки опускаются сами собой. И Чжань проваливается обратно в прерванный сон. В следующий раз он просыпается, когда в воздухе ощущается отчетливый запах кофе, а его палец на ноге, кажется, пытается сгрызть какой-то мелкий хищник. Сяо Чжань недовольно стонет, поджимая ногу, выпавшую из-под одеяла. — Эй, Коржик, отстань от него, — шепотом ругается знакомый до бабочек в животе голос. Атакующего зверька, очевидно, убирают, но сон уже не вернуть, а потому Сяо Чжань на пробу шевелится, пытаясь понять, как он себя чувствует. Ощущения противоречивые, но в целом свое состояние парень может оценить как «выше ожидаемого». — Доброе утро, — хрипит Чжань, переворачиваясь на спину. — Все-таки разбудил, — вздыхает Ибо, подходя к своей постели и усаживаясь на краю. — Прости. И доброе утро. — Не страшно, — улыбается младший, потягиваясь. — Я выспался. — Еще бы, — смеется Ван Ибо, подхватывая руку Чжаня и оставляя на тыльной стороне ладони короткий поцелуй. — Начало второго. — Да ладно, — хнычет Сяо Чжань, ловя флешбеки с другого своего пробуждения в этой квартире. — Ты снова разговаривал с моей мамой, которая наверняка меня потеряла? — Так и есть, — смеется Ибо. — Кажется, она о чем-то догадывается… — Да что ты говоришь, — саркастично удивляется младший. — Угу, — мурлычет Ибо, ведя носом вверх по руке, добираясь до ключицы, невесомо целуя. — Потрясающе догадливая женщина. — Ну тебя, — отмахивается Сяо Чжань, плавясь под чужими касаниями. — Я не буду целоваться, не почистив зубы. — Я и не прошу, — пожимает плечами старший и скользит поцелуями ниже по груди, впалому животу, откидывает одеяло, осматривая быстрым взглядом обнаженное тело. — У меня идея получше. Чжань хрипло и вымученно стонет, когда его член накрывают чужие губы. Он еще не успел проснуться окончательно, а потому он все еще не до конца контролирует свое тело, которое отзывается на чужие ласки слишком бурно. И Сяо Чжань не собирается мешать себе получать удовольствие, когда его парень так настойчиво хочет ему его доставить. — Это неплохо, — Чжань с аппетитом жует тост с клубничным джемом, удобно устроившись на столе Ван Ибо и потягивая сваренный старшим кофе. Обычно он не завтракает, но, во-первых, на часах уже почти половина третьего, во-вторых, он чертовски проголодался. — Я не несу ответственности за этот джем, — предупреждает Ван Ибо, поглаживая чужое колено. — Я сам не помню, когда его покупал. — Я проверил срок годности, — успокаивает старшего Сяо Чжань, проглатывая очередной кусочек. — Там еще два месяца. — Дай и мне тоже укусить, — требует Ван Ибо, на что младший отдает ему свой тост. — Да мне не надо весь… — Надо, — настаивает Чжань, болтая широко разведенными ногами. — Ладно, слушаюсь, — старший запихивает в рот остаток тоста, запивает его своим кофе и бросает быстрый взгляд на экран своего мобильника, который освещается входящим сообщением. — Джейкоб спрашивает, что насчет Рождества. — По поводу вечеринки? — уточняет Чжань, чуть склоняя голову. — Я не против. Мама сказала, что они с отцом будут ждать нас на рождественский обед, значит сочельник 24-го мы можем провести, где захотим. — Отлично, — кивает старший, замирая в следующий миг и поднимая на своего возлюбленного округлившиеся глаза. — Нам срочно нужен подарок для твоих родителей. — Поедем сегодня? — предлагает Сяо Чжань не удерживаясь от того, чтобы взъерошить копну чужих волос. — Хорошо, — соглашается Ван Ибо. — Но, пожалуй, надо найти тебе какую-нибудь рубашку.