пропорции бесконечности;

Ежевечерние посиделки в Васьковской спальне мальчишеского крыла питерского приюта номер 12 уже стали своего рода традицией. На самом деле, воспитатели давно закрывали глаза на многие их выходки, прекрасно осознавая, что еще какой-то год и птенцы выпорхнут из условного гнезда, и, если походы за пределы приюта во внеучебное время строго карались и были доступны только самым смелым и беспринципным, посидеть кружком на полу спальни старшакам не возбранялось. Естественно, младшие ребята мало радовались такому факту, но кому до них есть какое дело? Собрания в основном проходили в спальне Васька, потому что он как раз-таки и был одним из тех отбитых, что был готов сигать с третьего этажа туалета воспитателей, лишь бы свалить в Питерскую ночь в поисках чужих кошельков, а с ними и магии бухла, сигарет и прочих простых человеческих прелестей жизни. Олег не то, чтобы осуждал, да и сигареты Васьковские стрелял с удовольствием, но повторять его подвигов не планировал. Серый ему сразу сказал: "Хочешь просрать будущее, дерзай, но, если что, я тебя собственными руками прибью". Почему-то Олег ему верил. Разумовский снисходительно относился к барахтающимся в реалиях русской действительности соседям по детдому, самоуверенно заявляя, что упасть на дно социума и так очень легко, а уж с их фальстартом и того подавно. А у него, Сережи, есть амбиции и план вылезти из грязи. Варианта, где он это делает, оставляя Олега позади, ни один из них не рассматривал. Опять же, эти собрания проводились скорее от безделия, нежели ради истинного желания общаться. Все детство и половину юности они с Серегой провели в бесконечной драке с этими самыми пацанами, но сейчас, когда выпуск реально маячил за горизонтом, все стали как-то добрее и дружелюбнее. Ну, или все дело в девчонках, приходящих из левого крыла на вечеринки. Сегодня они играли в бутылочку, лениво передавая одну сигарету из рук в руки. Сам Олег к облизыванию чужих слюней, как в игре, так и с сигареты, относился скептически, так что от затяжки вежливо отказывался, а вот привалившаяся к нему плечом Катька смолила немало, делая глубокие затяжки. Ее рука, весь вечер лежавшая у него на колене, медленно, но верно поднималась все выше и выше. В очередной раз мотнув головой отказ на предложенную сигарету, Волков бросил короткий взгляд на Серого. Кажется, сегодня тот был особенно не в духе. Впрочем, с ним это слишком размытое заявление. Что есть "в духе"? Рыжие волосы, небрежно отброшенные с глаз, между бровей уже наметилась морщинка, потому что кое-кто слишком много хмурится, пялясь в эти свои книги. Боже мой, что это он сегодня читает? Олег сильно понадеялся, что зрение его подвело, и на обложке в самом деле было написано не "квантовая механика". Сережа, хоть все эти вечерние собрания и посещал, активного участия в них принимать не собирался, обычно располагаясь на одной из кроватей с книгой. Разумовский всепрощением не отличался и корешиться со всей этой шайкой лейкой не планировал, но важность поддержания социально приемлемых отношений все-таки понимал. Сколько можно драться-то? Делить им, по сути, уже нечего, всем всё друг про друга уже давным-давно понятно. Помогало то, что Олег почему-то нравился всем, от озлобленных гопарей до столовских тетушек, норовивших подложить ему добавки в еще не доеденную порцию. А где Олег, там и Сережа, это было отлично известно всем, как в детдоме, так и в школе, поэтому на Разумовского не смотрели косо, даже если он не играл в бутылочку и с ботинками разваливался на Васьковской кровати без спроса. Очередной поворот бутылочки со скрежетом остановился, указывая на Ленку, и остальные девчонки облегченно захихикали - целоваться с Васьком мало кому хотелось, все знали, что он боится стоматологов и курит, как паровоз. Олег посмотрел на поджавшую губы подругу, не скрывая сочувствия. Они с Ленкой в 10 классе умудрились провстречаться почти 8 месяцев, прослыв самой стабильной парой школы - походы от приюта до учебы и обратно вместе, целомудренные поцелуи на переменах, чуть менее целомудренные в коридорах по вечерам. Прелесть Ленки была в том, что она, кажется, была действительно очень приятным, хорошим человеком. Когда она, робко заправляя за уши рыжие локоны, сообщила Волкову, что "им будет лучше, если они останутся друзьями", было видно, что не лукавит. Правда так думает. (Сережа в тот день даже нашел в себе сил сочувственно похлопать Олега по плечу). Сказать по правде, в их отношениях с Ленкой с тех пор мало что поменялось, разве что целоваться перестали. Со свойственной ей решимостью, Лена сжала кулаки и прижалась своими губами к Васькиным под громогласные крики ребят "ЦЕЛУЙЦЕЛУЙ", секунды слились в вечность, и Олег рассеянно подумал, что своим ором они не дают покоя всему крылу. Катькина рука решительно легла на его ширинку. Сережа с громким хлопком закрыл книгу и стремительно направился к выходу. Мало кто обратил на него внимание, все давно привыкшие к отстраненности и своенравности Разумовского. Олег принялся подыматься с пола, что получилось не очень грациозно, потому что Катька вцепилась ему в колено мертвой хваткой. - Ты куда? - на короткую долю секунды Волков и впрямь задумался, а куда это он, и в самом деле. Между ним и Серым не было негласного договора, что они, как неразлучники, всегда должны быть в радиусе ста метров друг от друга. Подписанного кровью договора тоже не было. Все получалось как-то само, и даже пока сам Олег ставил удар на секции по кикбоксингу, а Сережа прозябал на факультативе по информатике, ощущения разрозненности друг от друга не возникало. Прямо сейчас он встал на автомате, просто потому что Серега ушел, и особо задумываться о причинно-следственных связях ему не требовалось. - Сейчас с Серым перетру и вернусь, - в добавок к доброжелательной улыбке, Олег нажал ей пальцем на кончик носа, как на кнопку. Ворота открылись, и его колени стали свободны. Под Катькино тихое "хорошо, я жду" Волков побежал к двери.

***

Книжка хлопнула так звонко, что Сережа и сам внутренне вздрогнул, но виду не подал, да и все равно никто на него особо внимания не обращал. Пора сваливать с этой вечеринки, вот единственные выводы, которые можно было сделать в сложившейся ситуации. Не то, чтобы ему прям совсем не нравилась атмосфера, в этом была своя мещанская прелесть, но у всего должны быть свои границы, даже у его мазохизма. Он успел стремительно преодолеть полпути по коридору, когда услышал, что за ним бежит Олег и замедлил шаг. - Ну что? - Волков появился по правую руку от Сережи, и быстро подстроился под его скорость, как будто и не бежал только что по коридору как оголтелый, а все это время тут и был. Разумовскому не надо было даже поворачивать голову, чтобы знать, что засранец даже не посмотрел на него. Идет себе, смотрит вперед, весь такой задумчивый и недоступный. Сережа стиснул зубы и крепче сжал книжку в руках, сдерживая себя от того, чтобы повернуться на друга по крайней мере на протяжении еще минимум трех неспешных шагов. - Ну что? - с аналогичной интонацией ответил Сережа, и не смог сдержать улыбки, боковым зрением увидев, что Олежа остановился. В такие моменты у Волкова всегда было максимально сложное лицо, что доставляло ему, Разумовскому, массу поводов для веселья: - Бывает такое, думаешь, что знаешь человека от и до, а он потом берет, и все равно удивляет. Он повернулся к Олегу, который безуспешно пытался удержать левый уголок рта от ухмылки, и с вызовом поднял бровь. Это, как обычно, сработало, Олежа расплылся в широкой улыбке и, смущенно опустив взгляд, выдавил из себя "да брось ты". Зрелище, воистину, завораживающее, но Сережа всегда знал лучше, чем шагать в неизвестность. Хорошими друзьями не разбрасываются, а Олег Волков в принципе существует в единственном экземпляре. Других таких нет. Знать это было одновременно и приятно и грустно. - Извини, что не захотел наблюдать, как тебе публично дрочат. Я никого не осуждаю, но вуайеризм — это явно не мое, - додавил-таки. На щеках Олега проступил легкий румянец. Оставалось только надеяться, что горечь, которую он чувствовал во рту не столь явно отражалась в его голосе. И нет, это была вовсе не ревность, он, в конце концов, не ребенок, и понимает, что Олежа не его собственность. У Олежи есть право на свою жизнь, когда-нибудь он влюбится, женится, и будет жить долго и счастливо, никаких вопросов. Но не Катька же! Каатька! Какая пошлость, какая безвкусица, какой моветон! Все знают, что она переспала со всеми желающими приюта, а желающих, как вы понимаете, в таком деле мало не бывает. Олег достоин лучшего. Ну что он за дурак такой? - Если на следующей вечеринке запланирована оргия, предупреди, пожалуйста, заранее. Я не приду. - Ну все, прекращай, - Олег закатил глаза, для пущей эффектности чуть откинув назад голову. Сережа скользнул ленивым взглядом по его вытянутой шее. И за что ему это все? Сам виноват. Волков меж тем продолжил: - Мы уже сто раз обсуждали, если не нравится, можем не ходить, просто че еще делать-то? И ты сам говорил "формирование социальных навыков у подростков требует" и блаблабла. А потом приходишь и книжку читаешь, вместо того чтобы их формировать, я один отдуваюсь. Сережа сдержал язвительный комментарий по поводу "отдуваний" и поднял руки в знак поражения. Олег, конечно, был прав, и это было даже обидно. - Знаешь, это немного не моя, кхм, тусовка, - он сбился, рассеянно взмахнул руками и прислонился спиной к стене. Ему не хотелось, чтобы его слова звучали так высокомерно, как получилось. Олег нахмурился. - Ну, в смысле. Бутылочка? Серьезно? И даже если бы не правило "до первой девочки по очереди", сосаться с Васьком или Антоном я тоже не очень-то жажду, так что пофиг. Последнюю фразу Сережа сказал уже шепотом куда-то в пол. Смотреть на Олега не хотелось по гигантской куче причин. Тот, в свою очередь, выдал глубокомысленное "Хм" и тоже прислонился спиной к стене. Конечно, Олег знал. О том, что девочки его не интересуют Разумовский сообщил сразу же, как сам понял. Было бы глупо скрывать это от самого близкого человека на земле, и ему было даже немного стыдно за то, что было настолько не страшно признаваться. Ну, стыдно было уже постфактум, потому что скромное изучение темы на ОтветыМайлру в кабинете информатики показало, что чаще всего подростки камин-аута боятся, их отвергают, избивают, выгоняют из дома и вычеркивают из жизни. Сама идея, что Олежа вычеркнет его из жизни была смехотворна. - Мне кажется, это очень несправедливо, - внезапно выдал Олег, и Сережа повернулся в его сторону. Вид у друга был донельзя задумчивый, обычно такое выражение лица посещало Волкова исключительно на контрольных по Алгебре. Разумовский выдавил из себя полухмык-полусмешок, мол, "да, расскажи мне об этом". В конце коридора, в дверном проеме Васьковской спальни появилась и скрылась обратно Катькина голова. Как акула, караулит. - Справедливость, Олеж? Уж кому, как не нам знать о том, что ее существование менее вероятно, чем атака инопланетян в следующий четверг. И вообще, я читал, что такие, как я, начинают проживать подростковую социализацию годам к 25 из-за специфики устройства общества. Гетеронормативность и все дела. Так что у меня есть еще лет 7-8 на чтение книг, а тебя вон там уже Катька заждалась, иди, отдувайся. - В смысле, к 25-ти? - переспросил Олег, вытаращив глаза и абсолютно проигнорировав посыл про Катьку. Сережа искренне попытался не почувствовать по этому поводу ликования внутри и с треском провалился. Вот еще не хватало, за Олега конкурировать, мы свои битвы умеем же выбирать, ну не надо нам этого. Проигрывать Катьке из всех людей было бы слишком унизительно. - Ну, свобода, раскованность, гей-клубы и все такое. Вы вот сейчас экспериментируете и совершаете ошибки, а я буду в 25. И потом, даже если бы тут нашелся кто-то, кто мне нравится, - Сережа внутренне подсобрался и удержался от излишней палевной жестикуляции на этом месте, - и он бы ответил мне взаимностью... Мои вкусы в сфере сексуальных экспериментов слишком специфичны. Ну, типа, меня возбуждают всякие штуки про связывания и все такое. Текущие шансы на успех не то, что нулевые, они уходят в отрицательную степень... А растрачиваться на абы кого я не хочу, так что ходить мне нецелованным. В конце концов тираду удалось остановить. Он пожал плечами и поджал губы, не получив от Олега никакой реакции. Вечно так, ему душу изливаешь со всей подноготной, а он... Впрочем, его бесстрастность здорово уравновешивала динамику их тандема, потому что самого Разумовского очень часто заносило. Как, например, сейчас. Меж тем, Волков, кажется, снова пустился в математические подсчеты, нахмурив брови. Тишина начала неприлично затягиваться, на душе у Сережи стало неспокойно. Может, вот он, край Олегова терпения, сейчас он придет к выводу, что Сережа слишком ебанут на его вкус и уйдет в закат, получать (наверняка бездарные) минеты от Катерины и радоваться жизни. Насколько вообще может радоваться жизни сирота в России. Он уже почти раскрыл рот, дабы прервать паузу, но тут Олежа соизволил отмереть: - В который раз убеждаюсь, насколько не люблю несправедливость. Может, зря я на экономический поступать собираюсь? Может быть, мне надо пойти в судьи? Ну, или адвокаты? - Эээ... Ну да, - с Сережиного недоумения можно было бы рисовать картины. - Я это, Серый, к тому, что не должен ты свою жизнь на 7-8 лет откладывать. Фонд имени Олега Волкова против. Нет, нет, погоди, дай договорю! Молодость, говорят, быстро проходит. Мы рассмотрели ваш случай и пришли к выводу, что вы должны формировать свою социализацию в соответствующих вам темпах, - придурок расплылся в лыбе, явно угорая с попытки Серениных бровей улететь в космос. - Ты чего несешь? Какой фонд, о чем ты? Переведи с волчьего на человечий, будь добр. - Я все взвесил, проанализировал и рассчитал. Из всех людей на земле, что я знаю и не знаю, ты явно достоин всего наилучшего. В конце концов, ты будущий президент, и все твои желания и фантазии должны исполняться своевременно, пока они актуальны, пока гормоны бушуют, пока еще порох в пороховницах не заплесневел. - Я все еще не понимаю, - если у Разумовского начнется нервный тик, вина будет целиком и полностью лежать на Олеге. Видимо, тот и сам уже это понял, и посерьезнел. - Ну, чего не понятного? Иди, пиши список своих идей, желаний, фантазий, вкусов, экспериментов. Подробно список пиши. Будем исполнять. Нельзя мириться с несправедливой действительностью. Странно, что ты сам до этого не догадался, а еще вундеркинд называется. Хватит уже тебе нецелованным ходить, - шум у Сережи в ушах стал воистину оглушающим. Все это время медленно приближающийся Олег оказался прямо у него перед носом. - Для чего еще нужны друзья? Волков на добрых 5 секунд прижался своими губами к его губам, затем отстранился и улыбнулся этой своей проклятой улыбкой, заставляющей учительниц в школе прощать ему "забытую" домашку: - Иди список пиши. Сережа почувствовал, как у него отвисла челюсть. Олежа (издевательски, ей-богу) ему подмигнул, и, развернувшись, пошел обратно на Васькину вечеринку, оставив посреди коридора мальчишеского крыла питерского приюта номер 12 ошарашенного Разумовского с раскрытым, как у свежевыловленного рыбаками карпа, ртом.