пропорции бесконечности;

Взлетевшая с ветки дерева птица вырвала его из забытья, заставив вздрогнуть и перевести невидящий взгляд с учебника на Наталью Алексеевну, которая явно уже не первый раз повторяла свой вопрос. Волков выразительно поднял брови и незаметно мотнул головой на доску, где мелом было выведено тригонометрическое уравнение. На лице у него явно было непонимание. Ну надо же, он не понимает, в чем дело, вот дела! Волнуется еще поди. - Косинус а равен минус одна вторая, синус а равен минус корень из трех разделить на два, - усталым голосом ответил Разумовский и вновь уткнулся носом в учебник. Сказать, что Сережа потерял покой и сон — это просто не сказать ничего. Вот уже несколько недель он разваливался на куски. Всю ночь после того злосчастного разговора он ворочался в кровати, пытаясь соотнести собственные фантазии с реальностью в безуспешной попытке убедиться, что все это действительно было. Сон не приходил. То есть Олег действительно сказал ему составлять список из его сексуальных простигосподе фантазий? Он действительно, вот прям в самом деле, его поцеловал? В коридоре? Олежа? Сережа точно помнил, что да, так оно все и было, в то время как здравый смысл настойчиво подсказывал, что быть такого не могло, более вероятно, его кукуха решила слетать в кругосветное путешествие. Он слышал, как Олег в тот вечер вернулся в спальню, но сделал вид что спит, а на следующее утро Волков, как последняя мразь, вел себя так, будто совершенно ничего не произошло. Может, ничего и правда не произошло? Просто Сережа ушел раньше с вечеринки, пока Олежа просто был растлен Катенькой по самое не хочу. А потом он, Разумовский, просто уснул, и ему просто приснилось, что лучший друг предложил ему исполнение всех его самых заветных и грязных мечт, ничего особенного. Не то, чтобы ему раньше такое не снилось. Можно было бы, конечно, спросить, но, если его шарики и правда решили заехать за ролики, было бы глупо вот так нелепо спалиться. Провести свою молодость в комнате с мягкими стенами не входило в планы пока непризнанного гения, так что он старался вести себя непринужденно и особо Олега взглядами не пронзать. По крайней мере, не напрямую. Так он протянул почти неделю. Потом стало хуже. Волков начал его избегать. Сначала это было не очевидно, он точно так же говорил, улыбался, хмурился на плохо помытую ложку в столовой, пихал Сережу в бок, если что-то по теме урока было не до конца понятно, махал рукой, уходя на тренировку. Все было абсолютно неизменно, за исключением того, что Олега стало катастрофически мало. Он начал исчезать на переменах, практически перестал ходить с ним от школы до приюта, в спальне не появлялся почти до самого отбоя. Но где ему быть? Разумовский впервые в жизни почувствовал себя настоящим параноиком, истеричкой с дефицитом внимания, хотелось схватить эту наглую рожу за грудки и проорать ему все, что он думает. Вместо этого Сережа в очередной раз поджимал губы, и, пока Олега нет, рисовал в тетради его портрет - один, второй, двадцатый. В личном коде произошел какой-то сбой, любые попытки рассуждать логично начали сводиться к "Если Олежа меня избегает", правда, ложь, недостаточно исходных данных для анализа. К последнему уроку Сережа отчетливо понял, что устал. Андрей Александрович, физрук и, по совместительству, ОБЖист, с воодушевлением вещал о важности химзащиты. Перед каждым из них на парте лежало по противогазу. - Представляешь, сколько народа до нас туда свою рожу засовывали, - шепот горячим дыханием ударил ему в ухо, по телу побежали мурашки. Не дожидаясь ответа, Волков поднял руку и вызвался разбирать автомат. Сережа, конечно, представлял. Сережа много чего представлял. По школе поползли слухи, что Ленка с Олегом снова сошлись, мол, кто-то видел, как они целовались в курилке за школой, и теперь, Разумовский, помимо собственной воли, постоянно об этом думал - как Олег прижимает Ленку к стене, задирает на ней платье, сжимает своими длинными пальцами ее бедра. Иногда вместо Лены там была Катя, иногда - они обе, но не он сам. Конечно же, нет. За разбором автомата Сережа наблюдал, как под гипнозом — Олег делает контрольный спуск, вынимает пенал, оттягивает шомпол; он сосредоточен, брови нахмурены, но скованности в его движениях нет. Почему ему это так чертовски идет? Если бы он прямо сейчас выстрелил очередью Сереже в грудь, было бы гораздо гуманнее, чем продолжать дальше такую пытку. Как жаль, что магазин пуст, а Олег не гуманист. С другой стороны, маленькие радости Разумовский тоже умел ценить, и прямо сейчас был очень счастлив, что джинсы ему маловаты, и никто не сможет заметить степень его возбуждения. В качестве утешения собственной гордости он решил, что вечером, вместо очередного волчьего профиля, нарисует в тетради розу в стволе автомата. - Ты же сегодня на факультатив? Мы с Ленкой не ждем? - Олег сосредоточенно вытирал салфеткой руки от смазочного масла и на него, слава богу, не смотрел. Сережа неспокойно поерзал на стуле: - Нет. Не ждите. Тем удивительнее было обнаружить этим вечером Олега в их спальне, безмятежно возлегающим на постели с книжкой в руках, в очевидной попытке поймать ускользающий свет из окна. Никого из их соседей в комнате не было, что было вдвойне приятно. Сережа скинул рюкзак на свою постель, включил лампу над головой Волкова и принялся раздеваться. - Возьми мой зеленый свитер, тут жуткий дубак. Надеюсь, отопление скоро дадут, - как ни в чём не бывало выдал Олег, не отрываясь от книги. Половина шмоток для них закупалась руководством приюта, половина шла из пожертвований сочувствующих добродетелей, и выдавалась по квоте рандомно, в соответствии с размерами. В связи с чем в приюте процветала система обмена. Именно так, в общем-то, Олежа получил свою обожаемую футболку с Арией - обменяв ее у их соседа Вани, которому и на Арию, и на Кипелова было начхать. Но это редкость, в целом Волков был неприхотлив в расцветке и форме одежды. Сережа, в свою очередь, при обменах руководствовался исключительно эстетической стороной вопроса, поэтому его гардероб значительно провисал в области не очень красивых, но очень теплых вещей. Да, для Питерского климата не самое верное решение, но красота требует жертв. Без лишних вопросов Сережа залез в шкаф и облачился в свитер. - Что читаешь? - размеры у них не особо отличались, Олег чуть шире в плечах, да руки чуть длиннее, вестимо, в силу роста, но конкретно этот свитер был большим даже ему. Сережа же попросту тонул в этом теплейшем безобразии. Олежа поднял обложку, на которой обнаружилось название "Морские узлы на все случаи жизни. Практическое пособие". Разумовский удивленно моргнул, вытаращив на друга глаза. - Уже придумал, где добыть веревку. Ты список-то написал хоть? - в ответ Сережа еще раз моргнул, потом незаметно, внутри свитера, ущипнул себя за руку. Было больно, но это, почему-то, не показалось весомым аргументом в пользу правдивости услышанного. - Серый? - Какой список? - Сережа решил на всякий случай уточнить, и получил в ответ выразительный взгляд, мол, "ты что, угараешь сейчас". Сердце как бешеное заколотилось в груди, и в голове мелькнула мысль, что было бы крайне тупо прямо сейчас умереть от тахикардии. Отчетливее всего Разумовский понял, что ему очень и очень страшно, потому что список-то он, конечно же, написал. Написал почти сразу, в тревожной горячке, в попытке побега от самого себя, и уж точно не рассчитывая, что ему придется кому-то его показывать, тем более лучшему другу с его этим проклятым вечным равнодушным спокойствием в голосе и уверенностью во взгляде - так близко и так чертовски далеко, что бы он там не говорил. Если вообще говорил, это еще не доказано. - Действительно, какой список? Я же тебя так часто списки прошу составлять, очень легко запутаться, - выдержанностью голоса Волкова можно было порезаться. Разумовский в ответ пожал плечами, раздумывая, следует ли ему сейчас оскорбиться, и если да, то на что конкретно. Ничего достойного в голову не пришло, поэтому он залез рукой в карман джинсов и выудил оттуда злосчастную бумажку. Если честно, он так часто ее доставал и прятал после короткого изучения обратно, что выглядела она, мягко говоря, как из задницы. Постаравшись сдержать дрожь в руках и изобразить покерфэйс, Сережа протянул листок Олегу. Олежа сел на постели, отложил книгу и погрузился в изучение списка. Вот он, момент истины, точка невозврата, как во всех этих мультиках, где герой успешно бежал над пропастью, пока не обратил внимание, что под ногами пустота. Чтобы замедлить свое падение, Разумовский сделал глубокий вдох, засунул фаланги пальцев как можно глубже в карманы, и меланхолично перекатился с пятки на носок и обратно. Сейчас Олежа наконец поймет, насколько его лучший друг отбитый, покрутит пальцем у виска и пошлет его нахер. - Ага, хорошо. Можно делать, - Волков сложил потрепанный листочек пополам и засунул в карман своей толстовки. Сережа еще раз моргнул. Что за гребаный сюр? - Что, прости? - Я тут начал готовиться понемногу, как ты мог заметить. И еще вот, - Олежа махнул рукой в сторону отложенной книги и дотянулся до своего рюкзака. Разумовский заглянул в любезно открытый отсек и почувствовал, что у него вновь отвисла челюсть. Содержимое было весьма и весьма однозначно. - Олеж... - М? - Откуда у тебя в рюкзаке отборная коллекция гей-порно? - Волков имел наглость самодовольно хмыкнуть в ответ и, закрыв и отодвинув рюкзак, улегся навзничь на кровать, положив руки под голову: - О, знаешь, это долгая история. - Серьезно, я весь внимание. Олег повернулся на бок, подперев голову рукой и посмотрел на него оценивающим взглядом. Сережа осознал, что все еще стоит между их кроватями, как истукан, нахмурился и сел на свою постель, стараясь сдерживать порыв вытягивать рукава свитера еще сильнее. - Ну, в общем. Помнишь, ты говорил про плешку на Невском? Где исторически парни знакомились и все такое? Я пошел к Санычу и записался в "группу поддержки" по баскетболу, у них щас соревнования и они с командой ездят в 207 школу на игры. Естественно, он не следит за тем, чтобы я действительно присутствовал на матчах, но информация о моем посещении у наших есть. Я с ними доезжал до проспекта, потом терялся в толпе и благополучно шел по своим делам, потом возвращался и ехал обратно до школы. Короче, торчал там на улице безрезультатно по несколько часов, как дурак, под дождем, но на той неделе удача улыбнулась мне, и со мной познакомился один чувак, Никита. Я ему вкратце объяснил в чем дело, он поугарал, но в целом проникся. Предложил пойти к нему для наглядности, но я тактично отказался, мы договорились о повторной встрече, и он притащил мне всю эту литературу. Кроме книги об узлах, ее я в библиотеке взял. Как-то так. Разумовский всегда знал, что Олег отличается крайней степенью ответственности, но сейчас все-равно остолбенел от внезапности рассказа. В голове возник целый рой вопросов и комментариев, но что-то останавливало от того, чтобы вывалить все это вслух. Одно было очевидно - он не сошел с ума, и это было таким счастьем, что Сережа не смог держать себя в руках и расплылся в улыбке. Он не сошел с ума, это у Олега, вестимо, поехали шарики за ролики, но с Волковским безумием вполне можно было жить. В комнату зашел их сосед Тёма и, кивнув им обоим в знак приветствия, пошел к своей кровати. - Знаешь, Олежа, ты абсолютно чокнутый, - преисполнившись спокойствия, Сережа лег на кровать, кутаясь в свитер. Олег усмехнулся и вновь взялся за книгу: - Ага, я тебя тоже люблю.

***

Олег дождался, пока часы показали два ночи и бесшумно встал с кровати. В комнате было тихо, пацаны ровным дыханием посапывали во сне, за окном привычно горел фонарь. - Серый...Серый, вставай, идем, - шепот в идеальной тишине ночи показался кощунственным, но ему было не привыкать. Серега открыл правый глаз и пронзил его взглядом. Даже в потемках Олег не обманывался синевой Разумовского взора, благо знал его далеко не первый год. Открытые глаза в случае Серого вовсе не означали, что он проснулся. - Вставай, вставай, идем. Шлепанцы надень. Идем. Оставалось всего-навсего добраться с третьего этажа до первого, минуя комнату дежурного воспитателя, что, при должном опыте, было не так-то уж и сложно. Если, конечно, убрать из расчета, спящего на ходу и спотыкающегося на ровном месте, Серегу. Олег всерьез (и далеко не в первый раз в жизни) рассмотрел вариант закинуть его на плечо, но решил, что ничего хорошего из этого не выйдет, и долго он после этого не проживет, так что пришлось ограничиться настойчивым придерживанием друга за локоть. - Подержи-ка, - они дошли до пункта назначения и Волков впихнул свой пакет Сереге в руки, предварительно вытащив отвертку. Серый, в свою очередь, очевидно, решил доспать свое, прислонившись к стене. Олег деловито размял руки и приступил к работе. В силу своей неприхотливости Волков был согласен безропотно терпеть от судьбы любые лишения, но одно лишь упоминания о распорядке дня их приюта, а в частности о разделе "гигиенические процедуры", заставляли этого спокойного, размеренного подростка терять благоразумие и едва ли не превращаться в берсерка. Проблема была в том, что на каждую из четырех возрастных групп жильцов приходилось в целом по сорок минут в душевых. Старшакам - во вторник и в пятницу. Малышей мыли чаще, бесспорно, но Олег был категорически против того, чтобы поспешно ополаскиваться два раза в неделю, он только на спортивные секции ходил через день. К сожалению, их директрисе, водоканалу и всей вселенной на мнение Олега было наплевать. К счастью, душевая мальчиков, когда не использовалась по назначению, запиралась огромным амбарным замком, который, при необходимом уровне сноровки и грубой физической силы, можно было взломать. Из всех старшаков отпереть дверь могли только Олег, Васек и Егор со второго этажа, которому, хоть и было всего 14, силы было не занимать. Серый обычно смеялся, что для того, чтобы сработало заклинание открытия замка, надо быть либо абсолютно отбитым, либо искренне хотеть помыться. Отвертка наконец сделала свое дело, Олег поспешил втянуть Разумовского внутрь, затем включил свет и закрыл дверь на щеколду. Душевые изнутри навеивали мысли о чем-то древнем и хтоническом. Возле дверей вдоль стен стояли деревянные скамейки, от вечной сырости слегка одутловатые и кривые, справа располагались три гигантские раковины из цельного куска камня, которыми сроду никто тут не пользовался. Вдоль другой стены тянулся ряд самих душевых стоек - просто палки с лейкой на конце, торчащие из стены, никакого ограждения между ними, естественно, не было, а вода уходила в прикрытые железной сеткой дыры в кафеле в полу. Ходило поверье, что, если в них заглянуть, дьявол похитит твой рассудок. Рисковать разумом Волков не планировал, вместо этого сразу направился к выключателю ближайшей стойки и повернул кран. При удачном раскладе вода нагреется за 20-40 минут. Серый меж тем уже начал раздеваться и балансировал на одной ноге, в попытке снять штаны, не наступив при этом голой ступней на пол. - Олеж... - М? - Олег снял футболку и аккуратно сложил ее на скамье. - Я ничего не взял с собой, - голос у Серого был растерянным донельзя, видимо, он наконец начал просыпаться. Олег тихонько ухмыльнулся одним уголком рта и покачал головой. - Я все взял, конечно же, - в потертом пакете нашлось Серегино полотенце и смена белья, на что тот рассыпался благодарностями и чуть ли не поклонами. Впрочем, вполне ожидаемо. Олег собрал свои вещи стопкой, пристроил их на пакет и потянулся, в надежде расслабить мышцы. - Погоди... Сегодня же среда? - в голосе Серого отчетливо слышалось недоумение. Между тремя властителями дверей было негласное разделение, по каким дням они могли использовать душевую, дабы не сталкиваться там нос к носу и не создавать лишнего шума. Среда была Васьковским днем, но сегодня Олег решил, что ему нужнее, и пошел на парламентские переговоры. Конечно, за Васьком был должок, так что выбить душевую под свои нужды не составило труда. Другой вопрос, что поставить Серого в известность он не соизволил. Что ж. - Мм, да, среда. Я договорился. Я просто подумал... В общем, завтра же нет первых двух уроков, трень нет, ты свободен от факультативов. Идеальный сегодня день для того, чтобы завтра не выспаться. И потом... Ну, в общем, пока я узлы учу... Короче, не обязательно же сразу с чего-то этакого начинать, так что... Олег почесал подбородок и затих. Судя по всему, надвигалась буря. Серый резко побледнел, растерянность на его лице сменилась серьезностью, потом вообще какой-то неясной смесью из чувств. Опять же, ожидаемо. - Ты все еще настаиваешь на своей "идее"? - яд не сочится, и на том спасибо. - Ты все еще упорно игнорируешь логичность моих рассуждений? - Да где логичность-то? Где? И вообще, ты... Волков, у меня просто нет слов! - Олег сдержал комментарий о том, что "вот это уже что-то новенькое" и прикусил язык. В принципе, довольно сложно всерьез воспринимать наезды от абсолютно голого человека. Видимо, Серый подумал о том же, потому что у него дернулись кисти рук так, будто бы он хотел прикрыть ими пах. Вместо этого он недовольно сморщил нос и скрестил руки на груди. Олег ответил зеркальным движением. - Олеж... Ну просто... - Да, все весьма просто и я, мне казалось, это доступно объяснил. Я считаю, что это не справедливо. Я хочу, чтобы у тебя все было своевременно. Всё. В чем сложность? - Тебе не кажется это странным? Я вообще молчу о том, что ты пошел соблазнять каких-то незнакомых мужиков ради порно. Да тебя могли отыметь в первой же подворотне, о чем ты думал вообще?! Я не понимаю, почему тебе не противно! - Ну, думал я о тебе, а странным мне пока что кажется только твое желание навязать мне гомофобию, что, хочу заметить, очень интересная тактика с твоей стороны. И почему мне должно быть противно? Ты мне никогда противен не был, а все остальное... Ну, это же физиология, биология, анатомия, я не знаю. Здравый смысл. Когда тебе сосут член, глупо привередничать, не находишь? - Олег осекся и замолчал. У Сереги на щеках проступил легкий румянец. Волков рассеянно почесал затылок. Возможно, он и впрямь не прав. Подумать только, воодушевился, спаситель хренов, и в собственном эгоизме даже не удосужился поинтересоваться, требуется ли тут кому-то спасение: - Только если... Блин. Извини, Серый. В попытках доказать тебе как мне "нормально", я не подумал о том, что может, не "нормально" тебе. Может, ты вообще ничего не хочешь. Хочешь ждать до 25 и жить себе спокойно. Ну, или я тебе не подхожу в этом плане. Не нравлюсь там, или... Может, ты хочешь кого-то кардинально отличающегося от парня с лицом со стендов "Их разыскивает милиция". Ну, тогда просто скажи, все нормально, правда. Просто забудем. Повисла пауза. Серега сделал три глубоких вдоха, потом закатил глаза и взялся руками за виски. Олег приготовился терпеливо ждать, но не пришлось, потому что Серый почти моментально выдавил из себя "данетделоневэтом". Назрел вполне закономерный вопрос - а в чем? - Наверное, мне страшно, что что-то пойдет не так, и станет неловко, или что ты поймешь, что все это перебор и пошлешь меня к черту и возненавидишь, - Разумовский наконец поднял на него взгляд и опустил руки. Так стало гораздо понятнее. Олег кивнул. - Понимаю. Но, знаешь, волков бояться - в лес не ходить. Если честно, я не знаю, что должно произойти и что такого ты должен сделать, чтобы я послал тебя к черту и возненавидел. Так что... Теперь, если мы во всем разобрались, можно я уже тебя поцелую? - Серый помедлил, потом сделал еще один глубокий вдох и кивнул. Напряжение в воздухе не рассеялось, но это уже было не так уж и важно. Олег улыбнулся и сделал два осторожных шага вперед. У Сереги никогда, даже в далеком детстве, не было веснушек на лице, что казалось довольно странным, учитывая степень его рыжины. Сейчас Волков с удивлением понял, что они всегда существовали россыпью на плечах и ключицах его лучшего друга, и он даже знал об их существовании, но никогда не задумывался и не проникался. Теперь коварные веснушки завладели его вниманием, заставляя трогать их кончиками пальцев и задумываться, в какие созвездия они могут сложиться. Серый с вызовом вскинул подбородок, пронзая его синью взгляда. В этом был весь Разумовский, даже сейчас он продолжал силиться испытать его на прочность. Олег удержался от ухмылки, и, положив ладони на шею Серого, так, что кончики пальцев зарылись в волосах на затылке, наконец прижался своими губами к его рту. Сердце пропустило удар, задавая отсчет времени. Когда Сережа нервничал, он всегда прокусывал нижнюю губу до крови, вот и сейчас Олег почувствовал едва поджившую ранку и скользнул по ней языком. Серый тихо выдохнул, приоткрывая рот и их языки встретились. Следующее, что Олег понял, это то, что прижимает Серого к раковине и в его легких решительно не хватает воздуха. В столкновении губ и языков категорически не осталось места для кислорода. Еще он понял, что у него немного трясутся руки, и понадеялся, что сердце перестанет так бешено колотиться. У Сереги покраснели губы, что особенно выделялось на фоне бледного лица. Волков перевел взгляд вниз и его бросило в жар. - Физиология, - Сережа немного нервно хихикнул, и Олег не смог подавить улыбку: - Отлично. Сжав пальцами напряженные бедра, он ловко подсадил Серегу на раковину и уткнулся носом в его шею, втягивая до боли привычный запах. Не целовать было выше человеческих сил, если бы сейчас ему сказали остановиться, вряд ли бы он смог. Олег не удержался и прикусил усыпанную едва заметными пятнышками ключицу, тут же зализав укус. Веснушки на вкус оказались солоноватыми. Не заметить, что Сережа так крепко вцепился в края раковины, что у него побелели костяшки пальцев, было невозможно. Проложив дорожку из поцелуев по покладистой шее, Волков добрался до уха: - Серый, дыши. От шепота Серый вздрогнул и сделал резкий вдох, какому бы позавидовал любой утопающий. Раковину, правда, не отпустил. Олег прислонился своим лбом к его лбу и перетащил Сережины руки на свои плечи в весьма отдаленном подобии объятия. - Ты в порядке? - Да. - Я продолжаю? - Да. - Уверен? - Да, да! - голос Разумовского сорвался на хрипоту, поскольку Волков придвинулся к нему вплотную, позволяя оценить степень своего собственного возбуждения. С едва слышным стоном Сережа уткнулся ему в шею, пряча лицо, когда длинные олеговы пальцы обхватили оба их члена одновременно. Воздух в комнате оказался очень горячим, в ушах зазвенело, челка так невовремя упала на глаза, и Олег зажмурился. Потребовалось всего несколько коротких движений, чтобы мир вокруг обрушился. По животу медленно стекала теплая сперма, Олежа покачнулся, продолжая прижимать к себе Серого за поясницу одной рукой. Разумовский так и не сменив положения, но теперь хотя бы и правда обнимая его за плечи, тяжело дышал. Как все быстро получилось. Честно сказать, в глубине души Олег предполагал, что ничего не выйдет. Или Разум его прибьет. Или сначала будет очень долго орать, а потом прибьет. Запоздалая реакция наконец догнала его, возвращая контроль телу. - Олеж... - голос прозвучал еле слышно, и Серега откашлялся. Волков отозвался вопросительным мычанием, все еще пытаясь прийти в себя. - Не хочешь со мной поделиться своим списком литературы? А то нелепо как-то получается пока - гей среди нас я, а мастер по гомоебле ты. Олег расхохотался в ответ, поцеловал рыжий затылок, и, аккуратно сняв Серого с раковины, потянул его под душ. Там, на удачу, как раз тепленькая пошла.