пропорции бесконечности;

Олег держал Ленку за талию, уверенно кружась по танцполу под какую-то совершенно незамысловатую песню очередной "суперзвезды" грядущего лета. Ленка была весьма довольна собой, безостановочно щебеча, сияя улыбкой и сжимая сцепленные пальчики за его шеей. У нее было объективно лучшее выпускное платье и ничто не могло испортить ее настроение перед выходом во взрослую жизнь. Олегу песня казалась бесконечно долгой, пиджак от костюма давил в плечах, а оставленный возле праздничных столов Серега, которого он отчаянно высматривал в толпе на каждом круге танца, внезапно куда-то исчез. - ... и я понимаю, что с медом будет очень сложно, но главное — это желание, я считаю. Я всегда верю в лучшее, мы обязательно справимся. Главное, что мы вместе. Вместе мы со всем справимся. Олег, я знаю, что ты сомневаешься, я знаю. Свадьба сразу после выпускного, но мы ведь любим друг друга и это... Это все, что имеет значение - наша любовь! - Олег рассеянно кивнул, продолжая прочесывать взглядом помещение на предмет рыжей макушки. В другое время Волков наверняка даже бы постыдился того, насколько он невнимателен к своей подружке, но сейчас было совершенно не до того. Разумовский как сквозь землю провалился, а ведь вот только был здесь. Ну куда он мог успеть исчезнуть за три секунды? За ребрами неприятно защемило. Уже несколько дней Олега не покидало гнетущее чувство приближающейся неминуемой фатальности будущего и, честно, он был не фанатом этого чувства. Напротив, по субъективному волковскому мнению, это чувство могло идти нахер со всеми соответствующими ему симптомами неотвратимости. В конце концов, он был еще катастрофически молод для экзистенциального кризиса и на красную спортивную машину не накопил. Бесконечная песня наконец закончилась, и Волков поспешил наклониться и поцеловать Ленку в щеку: - Ты права, любовь — это главное. Извини, мне надо... отойти. Спасибо за танец, - Ленка кивнула и нежно погладила его по лицу. Олег бегло улыбнулся и поспешил с танцпола, оглядываясь по сторонам. Разумовского по-прежнему нигде не было, хотелось орать и материться, потому что он, Олег, обещал, что выпускной они проведут вдвоем, а теперь выходила какая-то невероятная ерунда. Ленка утащила его на медляк столь стремительно, что он и вякнуть не успел, а потом было уже поздно что-либо говорить, чтобы не оказаться совсем уж беспросветным мудаком. Впрочем, судя по Сережиному настроению в последнее время, Волкову начинало казаться, что ипостась мудачества негласно, а главное, совершенно для него незаметно, уже давно закрепилась за ним, как основная характеристика. Или ему это только кажется? Мудак ли я иль право я имею? В конце концов, ничего сверх-плохого он никогда не делал, да и делать не собирался. У него, так-то, есть твердый моральный компас, а еще - Сергей Разумовский с его философскими трактатами, теорией демократии и легкой укоризной в глазах за сворованные карандаши. Почему-то именно этот едва заметный укор в глазах друга сильнее всего с раннего детства запечатлелся на подкорке мозга. Да где же он? Как назло, добрая половина приюта именно сейчас решила с нем поздороваться, переговорить, похлопать по плечу. Темыч посетовал на плохую музыку, Антоха, подмигнув, умыкнул зажигалку, а повариха, едва ли не заливаясь слезами стенала о том, как быстро "Олежик" вырос и, внезапно, обычно такой маленький, актовый зал показался размером с черную дыру, в которую Олега засасывало без шанса спастись. - Олежик! - к моменту, когда Катька повисла на волковской шее, он уже задыхался. Сдержав порыв отпихнуть ее в сторону, Олег вымученно растянул рот в улыбке и дождался, пока она сама отстранится. Катерина была излишне тактильной на его вкус, но портить чье-либо праздничное настроение своей грубостью в его планы на сегодня не входило. - С тобой все в порядке, милый, на тебе лица нет? - Да, все отлично. Ты Серого не видела? - Волков плюнул на формальности и потянул узел галстука вниз, оставляя его висеть смятой тряпочкой на шее. Не удовлетворившись результатом, он расстегнул две верхние пуговицы рубашки. Катька покачала головой, крепко сжимая его руку в своей ладони. - Нет, не видела. Кстати, поблагодари его от меня. Ну, за завхоза, - Олег выдохнул в ответ еле слышное "конечно" и кивнул. Пару недель назад Серега, прежде чем Волков успел подняться с колен, самодовольно изрек: "Кстати, забыл сказать. Я наконец получил ответ на свое анонимное послание с мыла администрации, так что, если хочешь попрощаться с завхозом, сейчас самое время". Олег не считал, что сейчас было самое время, но все-равно впечатлённо кивнул и показал ему большой палец в знак одобрения. Любые заслуги Разума были для него поводом для гордости, и, хотя послание было анонимным, весь приют шептался лишь о том, что увольнение мерзкого хрыча - дело рук Программиста. У Катьки вот были свои поводы того ненавидеть - за особо сальные взгляды, да загребущие руки. - Скажу ему, как только найду. Извини, - он еще раз улыбнулся, на этот раз поживее, и, куда резче, чем хотелось бы, вывернулся из ее мертвой хватки, только чтобы пройти два шага к выходу и столкнуться с Ваньком. Тот едва успел рот открыть, как Волков решительно выставил перед собой руку: - Нет. Ванек недоуменно моргнул и с явной опаской закрыл рот. Олег снял уже порядком осточертевший пиджак, кинул его на ближайший стул и взял в руки молча протянутую Ваньком закрытую бутылку шампанского. - Разума видел? - Олег сам подивился ровности своего голоса, особенно учитывая степень собственного раздражения, и деловито сняв с шампанского фольгу, принялся выкручивать пластмассовую пробку. Ваня нервно сглотнул и кивнул. - Где? - На улице. Он курит. В к-курилке, - проигнорировав внезапное заикание соседа по комнате, Олег дружелюбно хмыкнул и похлопал его по плечу. - Отлично. Хорошего вечера! - Натанцевался? - в неофициальной курилке "за углом" помимо Разума стояло в приличном отдалении друг от друга еще несколько человек. Обычно воспитательницы их оттуда нещадно гоняли, но сегодня праздник, так что можно всё. Учитывая Серегино презрение в адрес волковского курения, видеть его с сигаретой в руках было, как минимум, странно. Словно прочитав его мысли, Серый сделал пафосную затяжку и мгновенно закашлялся, чем вызвал у волчары кривую ухмылку. Теперь, найдя своего друга, он немного поуспокоился и дышать стало легче, но смутное ощущение беспокойства внизу живота не оставляло в покое. Деловитым движением Олег забрал у Разумовского сигарету, вместо нее всунув в руку шампанское, прислонился к стене и затянулся едким дымом. У него это выходило куда более профессионально. - Неа. Пришел тебя пригласить на танец, пока веселье в разгаре. - Смешно, - без намека на смех Сережа окинул его медленным взглядом, отчего тревога внутри неприятно зашевелилась. - Выглядишь так, будто хорошо потрахался. Как долго я искал, у кого стрельнуть сигарету? Пока Олег пытался представить, как именно он выглядит со стороны в полу расстёгнутой рубашке и без пиджака, Серый уже успешно приложился к шампусику и поморщился. - Предлагаю тебе сказать что-нибудь содержательное. Например "волка ноги кормят" или типа того. - Скажу, что до этого пока не дошло. Я тебя искал. Разумовский пронзил его взглядом буквально на долю секунды, но этого уже было достаточно. Олег внезапно почувствовал смущение и поджал губы, радуясь, что в большинстве случаев его морда кирпичом эмоций не выдает. Не то, чтобы у него были от лучшего друга какие-то тайны, но тем не менее. Внутренний голос настойчиво шептал, что какой-то кусочек паззла в картинке их взаимоотношений закатился за шкаф, и теперь все происходит так, как происходит. Сережа беззвучно хмыкнул и еще раз приложился к бутылке. Так дело не пойдет. - Я... Катька просила тебе передать от нее спасибо. За завхоза, - за неимением лучшего выдал Волков и тут же пожалел. Серый скривился так, будто ему нанесли смертельное оскорбление и пробормотал себе под нос такие нелицеприятные комментарии о Екатерине, что у Олега непроизвольно подскочили ввысь брови. - Да ладно тебе, она не плохая... Хорошая девчонка. - Ну, не знаю. Я с ней детей не делал, так что мнение у меня о ней субъективно не предвзятое. Даже не пытаясь вникать в едва-ли-пьяную логику, Олег выразительно закатил глаза, отшвырнул в сторону истлевший бычок, и, подхватив Разума за локоть, потащил в сторону ближайшей к детдому дворовой арки. Серый попытался что-то вякнуть, но, вестимо, скорее для приличия, или драматизма ради делая вид, что идти никуда не хочет. Оставшиеся во дворе одноклассники, продолжавшие неспешно смолить, проводили их безмолвным взглядом. Сережа с миловидной улыбочкой помахал на прощание, что грозило оставить ребятам психологическую травму до конца дней. - Ладно, так и быть, я с тобой потанцую, - с надломом, достойным театральной сцены, выдохнул Серый, стоило им зайти в арку и скрыться с посторонних глаз. Олег забрал из Разумовских рук бутылку и аккуратно пристроил ее к стене, не обращая внимания на Серегины попытки казаться пьянее, чем он есть. После минутной заминки с руками и "кто должен вести" они медленно закружились под звуки города и Волков не стал отказывать себе в возможности прильнуть щекой к мягким рыжим волосам. У этого выпускного еще были шансы стать достойным мероприятием. - Нас же могут увидеть, - голос разума проснулся, вновь вспоминая о бдительности. Конечно, тихий комментарий Волкова о том, что ему все-равно, не остался без реакции. Обычно правда реакция была из категории "злость, раздражение, я_тут_о_твоей_репутации_вообще_то_переживаю", но сегодня Серый только тяжело вздохнул и, подняв голову, прижался своими губами к его губам. Поцелуй вышел короткий, сдержанный и на вкус напоминал расставание. Олег, стараясь не думать, что это негласная тема всего сегодняшнего вечера, осторожно отстранился, разглядывая родное лицо. Сердце внутри ухнуло куда-то вниз. Еще до того, как Сережа открыл глаза, он знал, что тот сейчас скажет. - Не надо, - но Разумовский не слышал, он никогда не слушал если уже что-то для себя решил, сколько бы Олег не распинался. - Давай остановимся. Пора. Сегодня выпускной, время пришло. Все, что могли, из списка вычеркнули, даже больше, чем я мог мечтать. Мы готовы принести свою благодарность фонду имени Олега Волкова и опустить вас в свободное плавание. Олег отпустил его руки и сделал шаг назад. В глазах неприятно защипало, в районе горла с большим взрывом то ли зарождалась, то ли погибала новая вселенная. Волков не был бы Волковым, если бы не загасил это все на корню глубоким вдохом, вот только напряжение в плечах никуда не делось. Да и куда ему деваться, если на нем, как на Атлантовых плечах, сейчас вся выдержка покоится. - Позволь спросить, в связи с чем ты пришел к такому решению? - обычно ровный голос все-таки немного дрогнул. Серый, кажется, удивился, но Олегу было сейчас не до вот этих анализов и контр-анализов Разумовских эмоций. Или сейчас, или никогда, волчара. - Слушай, я знаю, как ты любишь, чтобы все было красиво, и я бы, конечно, мог сейчас, ну не знаю... тебе пропеть в качестве серенады ту самую строчку из песни Наутилуса, но ты сам знаешь, что певец из меня не очень. Так что я вписал ее в свой список. Да, он у меня тоже есть, - Волков, борясь с передавившей легкие тревогой, искал в кармане заветный листок. В брюках нашлась пачка сигарет, спички, Серегина резинка для волос и, внезапно, лейкопластырь. Когда, а главное, как он умудрился все это собрать, Олегу было неведомо, заветной бумажки в карманах не было, и если она осталась в чертовом пиджаке, то Волков за себя не ручается. Сережа, судя по лицу, мысленно перебрал всю известную ему лирику русского рока и, чуть с издевкой, приподнял на него левую бровь. - Где твои крылья, которые нравились мне? - Олег даже не удосужился среагировать на столь узкие познания Разума в области творчества БГ, и наконец догадался залезть в нагрудный карман рубашки: - Почти. Вот. Рассчитываю на благосклонность фонда имени Сергея Разумовского в выполнении одного моего желания. Серый, едва заметно подрагивая руками, развернул клочок бумаги, вырванный из тетради, и невидящим взглядом уставился на текст. "Я хочу быть с тобой", ровным Олеговым подчерком, выведенное в ночи под светом фонаря и настойчиво носимое с собой все это время, пока сдавались экзамены, трепались нервы и решались судьбы. В воздухе дамокловым мечом повисло тяжелое молчание. Разумовский, очевидно, завис, как самый старый компьютер в кабинете информатики, перезагрузка не поможет, только танцы с бубном и пинок по процессору. Черт знает, сколько времени прошло, но по ощущениям Олега - вечность. Еще дольше выдерживать паузу он бы не смог, хотя видит бог, что пытался. - Сереж. - Мм?.. - Я тут чувство собственного достоинства бросил к твоим ногам, может поднимешь? - как правило, Серовское молчание он мог слушать часами - в нем было тепло и комфортно, они молчали за уроками, пока Разумовский читал, рисовал, писал коды, пока они шли до школы, валялись вечерами в спальне без дела или в очередной раз дрались с неприятелями. Волков, несомненно, любил многочасовые пространные монологи своего друга, но в их совместной тишине тоже была своя прелесть - для того, чтобы понимать друг друга им обычно не надо было говорить. - Ты... Не можешь этого хотеть, - наконец выдавил из себя Разумовский, как завороженный, все еще не поднимая взгляда от черных чернил. Олег тяжело выдохнул, наклонился, чтобы поднять бутылку и, приложившись к горлышку, сделал сразу три больших глотка подряд. Надо будет не забыть поблагодарить Ванька за его столь своевременный подгон. - Почему? Почему не могу? - Ну... Тебе ведь даже парни не нравятся. - Серьезно? Я с воодушевлением трахался с тобой весь год. Думаешь, на чистом энтузиазме? Извини, конечно, но для гения ты как-то долго соображаешь. Сережа наконец оторвал свой взгляд от волковского "списка", в синеве глаз застыло что-то, Олегу не подвластное. Что-то, так сильно похожее на недоверие, что Волкову аж тошно стало. Где же этот паззл чертов? Сдержав порыв выплеснуть наружу весь запас нецензурной брани, накопленной за годы в приюте, он прочистил горло, чтобы голос не вздумал дрожать. - Серый. Какие еще причины? - сказать по правде, Олегу было страшновато знать, какие еще причины могли быть у Разумовского. В конце концов, они почти всю жизнь были вдвоем, в огонь, воду, в медные трубы, а тут внезапно нашла коса на камень. Если Олег не был нужен Серому, то кому он тогда был нужен в принципе, вообще? - Я... Я в Москву решил поступать. А тебе квартиру в Гатчине дали. И Ленке, и Катьке твоей. Я же не могу... - Думать, что я захочу поехать с тобой? Сам знаешь, что мне все равно, куда поступать. А квартиру в Гатчине дали всем, и тебе осенью дадут, всем детдомом туда, в комнатки метр на метр, оправлены... Я не собираюсь, если что, в Гатчину переезжать, если ты об этом, - в ответ его ждало едва слышное бормотание друга про "границы дозволенного", "пока не поздно" и "пока я еще могу". Серый старательно прятал от него взгляд, что Олега никак не радовало. Да что не так, почему, зачем? Так много вопросов и все шансы, что ответов он не получит ни сегодня, ни когда-либо еще. Можно было бы забить и сделать вид, что все нормально, но позорно сдаваться — это не про Волкова, особенно если дело касается Сереги. Вместо того, чтобы сбежать, он подошел ближе, в глаза заглядывая, в поисках той точки невозврата на самой глубине синевы. - Серый, ты если быть со мной не хочешь, то я все понимаю, ты только скажи, я пойму обязательно. Но я просто... Даже если про всё вот это забыть, между тобой и мной, мы же обещали друг другу, договаривались, слово давали. Что мы всегда с тобой будем... Вместе? - Вместе? Вместе?! Громкие слова от тебя, Волче! Да я рад бы быть с тобой "вместе", но нам уже не по 10 лет, и видеть тебя с кем-то еще мне невыносимо. Как ты думаешь, блять, каково это? Да я себя полнейшим психом чувствую, мразью эгоистичной! Я хочу, чтоб они все сдохли, эти твои Ленки-Катьки, черт бы их побрал, "хорошие девчонки" для хорошего Волкова! - Сережа резко выхватил бутылку из рук совершенно ошалевшего Олега и швырнул ее в ближайшую стену. Дождь из смеси осколков стекла и остатков шампанского брызнул на его лицо, благо, Волков вовремя опомнился и успел на автомате прикрыть голову руками. На ладони выступила малюсенькая капля крови, и он отрешенно слизнул ее с кожи. Вот и пластырю применение найдется. Серый рядом тяжело дышал, явно сам пораженный своим всплеском эмоций - на лице тревога, сожаление и страх, но ближе он пока не подходил, и Олегу даже было понятно, почему. - Сереж, я, может быть, тупой, но я чет не понимаю, - Олег поднял взгляд от раны на руке и встретился взглядом с Разумовским. - При чем тут Ленка? Мы ж с ней расстались давно. - Как расстались, так снова сошлись, а ты даже сказать мне не удосужился. - Не удосужился, потому что этого не было? Потому что я тебя люблю? Я, конечно, тоже не сразу в себе разобрался, но я всего лишь обычный человек, а не вундеркинд. Думал, я такой благородный, альтруист, другу помогаю. Молодец вообще. А потом, когда ты тогда у меня в руках... плакал, все на свои места встало. Понял, что, если с тобой что-то случится, я умру просто. Понял, что на все ради тебя готов. И всегда был. - Вся школа об этом зудела, как вы сосались в курилке, - конечно, Серый, как и положено упрямому барану, полностью проигнорировал его слова. Ничего нового. Олег закатил глаза, еще раз слизнул проступившую кровь и опустил руку. Ситуация, все же, начала проясняться. - Вот уж не думал, что ты так на сплетни падок. Конечно, я бы тебе сказал о таком, но с Ленкой мы не сосались и не сходились, и вообще она замуж через месяц собралась. За Васька. Он по ней уже три года сохнет, если не больше, и вот они осенью сошлись. Только Ленка его репутации боялась, поэтому особо не распространялась об этом и просила с ними тусоваться, чтоб никто ничего не подумал. А Васек так рад был, что она на него внимание обратила, что сам меня уже достал просьбами с ними вместе "посидеть". С ним она и в курилке сосалась, по-любому. Мы ж с ним одного роста, да и прически у нас одинаково модные в стиле "детдомовец", а сплетники разве будут разбираться, что к чему, - Волков пожал плечами, не отрывая взгляда от Сережиного лица, на котором явно отражался стремительный мыслительный процесс. Вообще-то всё это знали абсолютно все в их приюте, возможно, даже малышня была в курсе, но, конечно, не Разумовский. Олег всегда предполагал, что однажды его не желание социализироваться с простыми смертными выйдет им боком. Поможем Разуму найти баги в его концепции. - Но... Почему она тогда с нами в школу ходила, а не с ним? - Сережа так просто сдаваться не собирался. Кто бы сомневался. - Наверное, потому что мы друзья, а Васек учится в другом классе, и расписание у него, соответственно, тоже другое? - Серый закусил губу, очевидно осознавая логичность утверждения, и на автомате сделал малюсенький шажок в его сторону. Олег закусил изнутри щеку, чтобы не расплыться в тупой улыбке. - С Ленкой разобрались? Про Катьку я вообще ничего не понял. - Она так на тебе виснет все время, прижимается. Ребенок этот ее, опять же... - Да она ко всем прижимается, у нее тактильный голод. Очень ее жаль на самом деле, судьба у нее нелегкая. Но у нас ничего не было никогда, - Олег отмахнулся от этой теории, и хотел сделать уже сам осторожный шажок навстречу Серому, но внезапно замер. - Погоди-ка... Ты подумал, что это мой ребенок?! Какого... Стой-стой! Я правильно понимаю, что ты подумал, что я сплю с Катькой, она от меня даже залетела, и ты все равно со мной не предохранялся? Какого хуя, Сереж?! К его чести, Разумовский имел явно смущенный, если не пристыженный, вид. Правда, совсем не долго. Подбоченившись, он с вызовом задрал голову. - А что я должен был делать? - Ну, я, блять, не знаю! Все что угодно, но не это?! Ты, между прочим, пообещал себя беречь. В глаза мне глядя пообещал! - Ой, прекрати, Олеж. - Я сейчас так злюсь, что ударил бы тебя, если б мог. Но боюсь, убью нахрен. - Ой ну да, ага. И вообще, если ребенок не твой, хули она к тебе к первому приперлась? - Да ко мне все всегда припираются! Я как главная нянька в этом чертовом детдоме! Чуть что, сразу Олег. Олег то, Олег се, спасибо, Олег, вот с тобой поговорили и сразу полегчало, Олег! - Олег запнулся на полу выдохе и внезапно расхохотался, сначала тихо, потом все громче, согнувшись в животе, до слез в глазах и коликах в боку. Сережа осторожно подошел к нему вплотную, и положил руку на спину. На лице у него явно читалась мысль о том, что у Волкова поехала крыша. Отдышавшись, он выпрямился, оказавшись нос к носу к другу. - Извини, просто, - говорить неожиданно захотелось тихим шепотом, как будто если повысить голос, Сережа опомнится и сбежит. Олег осторожно провел кончиками пальцев по его плечу, поднимаясь к щеке. Кожа под касаниями была привычно теплой. - Я просто понял, что ты думал, что я, встречаясь с Ленкой, сплю не только с тобой "чисто по делу", но еще и с Катькой, видимо, "для души"? Хорошего же ты обо мне мнения, однако. - Я просто не понимаю, как кто-то в здравом уме может перед тобой устоять, - аналогичным шепотом ответил Серый и облизнул губы. - Извини. И за Ленку, и за Катьку, и за Гатчину. И за бутылку тоже прости. Я дурак. Я до сих пор не до конца понимаю, как это все может быть, но, очевидно, может. Глупо так. - И ты меня тоже извини. Ты не дурак, я - дурак. Я мог бы догадаться, ты же не общаешься ни с кем взаправду, естественно твой гениальный мозг слепит из обрывков информации достоверную историю. Я был так занят всякими глупостями, что не подумал поговорить откровенно. Прости. - Ага. Два влюбленных дурака. Хороша парочка. Самое то для покорения Москвы. - То есть, фонд имени Сергея Разумовского выполнит мое желание? - Конечно. Любое твое желание. Всегда. И, раз мы так удачно все выяснили... Можно я тебя уже поцелую? - Давно пора. Второй за вечер поцелуй уже не имел горького привкуса, скорее обещая интересное продолжение и светлое будущее. Серый, обнимая за талию, с изучающей улыбкой смотрел ему в лицо. Потерянный кусочек паззла нашелся, картинка сложилась воедино. Олегу стало так хорошо, что впору было расплакаться от счастья, но вместо этого он улыбнулся в ответ. - Пойдем обратно? - Да, сейчас, пойдем. Знаешь, я, наверное, даже буду скучать. - По детдому? - Ага. - И по черной хтони в душевой? - Особенно по ней, - Сережа уткнулся носом ему в шею и довольно засопел, когда Олег запустил свои пальцы в его волосы, легонько почесывая затылок. - Разбогатею, облагорожу старую развалюху, сделаю ремонт, реставрацию, ребрендинг. В конце концов, благодаря нему мы познакомились. Переименуем его во что-то более благозвучное и радостное, чем ГБУ "ЦССВ №12". Типа там "Солнышко", "Радуга"... "Волчок"? Мне нравится "Волчок". - Не уверен, что "Волчок" кому-то еще покажется таким уж радостным названием. Но я польщен. Сойдемся на "Радуге"? - Олег улыбнулся и поцеловал рыжий затылок, крепко обнимая Серого за плечи и чувствуя спокойную уверенность во всем теле. Впереди их ждет еще целая жизнь, и они никогда не расстанутся, никогда не совершат ошибок, никогда не сделают друг другу больно. Все обязательно будет хорошо, пока они вместе.