***
Спустя год с первой встречи с Чонгуком Тэхен понял, что его жизнь больше не будет прежней. Все началось с мыслей, мимолетное “Ах, он такой милый” сменилось влечением. После месяцев прощупывания почвы, первых шагов в попытке вытащить Чонгука из его раковины, тот обнял его сам. Может, причина в том, что это была первая инициатива младшего. А может, в том, что Чонгук положил голову на плечо Тэхена и прошептал тихое “Спасибо, хен” в его шею, вызывая мурашки. Или с самого начала дело было именно в самом парне. Тэхен почувствовал, как сердцебиение участилось, жар охватил лицо, руки против воли крепче сжали талию Чонгука, а живот наполнило ощущение чего-то ранее неизведанного. С этого дня глаза Чонгука, казалось, были наполнены звездами, его руки ощущались мягче, а голос стал подобен бархату. Такой нежный, добрый, невероятно застенчивый, невинный, талантливый, скромный… Он был похож на ангела. В этот день Тэхен понял, что влюблен. Он был в ужасе.***
Крики толпы оглушали. После четырех лет он должен был уже привыкнуть, но сегодня тишины хотелось больше, чем когда-либо. Несмотря на это, Тэхен улыбался, потому что если он чему-то научился, так это улыбаться, даже если внутри него все умирает. Юнги, стоявший справа, на секунду встретился с ним взглядом и тут же отвел его, положив руку на плечо младшего. Жест должен был быть утешающим, особенно для Тэхена, всегда ищущего телесного контакта, но сегодня это ощущалось напоминанием, безмолвным “Я знаю, мелкий, я знаю” и от этого хотелось свернуться на полу и плакать. Тэхен не был таким же сильным, как его хен, он не был уверен, что спустившись со сцены не распадется на миллион частей. На удивление ему удалось справиться с собой, и вскоре шум остался позади. Пройдя за менеджером в гримерку за сценой, Тэхен позволил себе выдохнуть и на секунду прикрыть глаза. Макияж был смыт, сценическая одежда сменилась на повседневную, и как только представилась возможность, он вцепился в наушники как в спасательный круг. Обычно он не из тех, кто сразу же отключается от всего мира, особенно после такого успешного выступления, но сегодня действительно был просто не его день. Тэхен натянул повыше маску и пользуясь скрывающей его темнотой в машине, смотрел в окно в течении всей поездки, не давая никому возможности заговорить с ним, даже если большинство понятия не имело о мыслях, терзающих его. Когда машина подъехала к общежитию, Тэхен первым выскочил на улицу. Отказавшись от предложенной Сокджином еды, он закрылся в комнате и спрятался ото всех под одеялом.***
— Хен. Ладонь на его руке, спустившаяся вниз к запястью, заставила поежиться. — Что такое, Куки? — прошептал он, стараясь не потревожить спящих в машине мемберов. Чонгук казался странным образом уязвимым. Как будто что-то тревожило его уже некоторое время, и на Тэхена обрушилась острая необходимость защитить его, крепко обнять и сказать, что все будет хорошо. — Мы же всегда будем вместе, правда, хен? — Конечно, будем, — ответил он, скосив взгляд силясь разглядеть младшего. Чонгук кусал губы, лицо всего в паре сантиметрах от его собственного, взглядом он будто пытался отыскать что-то в глазах Тэхена. — У тебя всегда будем мы. У тебя всегда буду я. Я никуда не уйду… По крайней мере, не без тебя. На это Чонгук улыбнулся, обнажая свои кроличьи зубы. Тепло охватило все тело Тэхена.***
Чонгук решил обрушить на них новость ранее этим днем, когда все только проснулись и завтракали вместе. Тэхен наблюдал за ним с тех пор, как вылез из постели. Посреди переговаривающихся ни о чем мемберов младший сидел в напряженном молчании, ерзая на стуле. Во время паузы в тихом разговоре Чонгук прокашлялся, привлекая внимание. Когда все перевели на него взгляд, он открыл рот и сказал, будто бросив бомбу: — У меня есть девушка. Мир рухнул. Чимин воскликнул «Что?!», Сокджин и Хосок, словно соревнуясь в громкости, перекрикивали друг друга вопросами «Как? Когда? Где? Кто?», Намджун смеялся, не обращая внимания на шум и повторял, что он горд, что Чонгук набрался смелости заговорить с девушкой. Юнги небрежно пробормотал что-то о том, как быстро растут дети и продолжил пить кофе. Но Тэхен почувствовал ободряющее касание к колену, которое обжигало так же, как и прикосновение к плечу на сцене. Чонгук подождал, пока все успокоятся, прежде чем начать рассказывать про Суджин. Она работала визажисткой в нескольких компаниях, прежде чем прийти в BigHit, и, по-видимому, была «действительно милой». Тэхен под страхом смерти не вспомнил бы имени ни одной из новых визажисток, принимая во внимание забитое расписание после камбэка и все прочее, поэтому было неудивительно, что он понятия не имел, кто она такая. Но, очевидно, она была достаточно милой для того, чтобы завоевать внимание Чонгука незаметно для всех и даже для Тэхена. Тэхен попытался улыбнуться, как будто в горле его не стоял ком, но по взгляду Чонгука понял, что притвориться счастливым у него не получилось. К счастью, времени для расспросов не оставалось, скоро им предстояло спуститься к ожидавшей машине. Во время интервью и в течение остатка дня Тэхен притворялся, что его мучает головная боль, лишь бы никто не беспокоил. Но сейчас вокруг была тишина, и он не знал, что делать. Этот день был слишком долгим, Тэхену не удавалось выкроить момент, чтобы собраться с мыслями. Тишина имела свою цену, одиночество поглощало его. Он слишком устал, но глаза были все еще широко открыты. Кровать казалась слишком холодной, а в общежитии все замерло, как будто не одному ему нужно было пойти спать пораньше.***
Иметь только одну ванную на семерых было проблематично. Иметь только одну ванную на семерых, которым надо собраться в течение тридцати минут - катастрофа. Так что бывает такое, что им приходится делиться, но это впервые, когда Тэхен в ванне с Чонгуком. Вода уже достаточно прогрелась, тело Кима охватило жаром и это совсем не помогало. Чонгук, самый застенчивый из группы, стоял к нему спиной, и Тэхен был уверен, что еще до того, как встать под воду, их лица были такими красными, будто готовы в любой момент взорваться. Забавно, как вся тэхенова уверенность улетучилась, стоило остаться без одежды. Нижнее белье? Конечно, почему нет. Но это… это было слишком. Поэтому когда на его плечо опустилась рука, он вздрогнул так сильно, что поскользнулся и чуть не упал. Единственное, что остановило его от падения, было руками Чонгука, которые обхватили талию старшего и помогли вернуть равновесие. Воцарилась тишина. А потом оба разразились смехом, потому что, ну серьезно, это уморительно. Двое взрослых парней пытаются разместиться в крошечной ванне, всеми силами стараясь не касаться друг друга, близки к тому, чтобы рухнуть задом на пол душевой кабины. Тэхен старался не обращать внимания на жар мокрого тела, прижатого к его спине. Он притворился, что не заметил, как Чонгук, осознав, что стоит вплотную, сделал шаг в сторону, все еще продолжая касаться руками. Нежными движениями чужие пальцы помогли смыть пену с волос, мягкий голос заверил, что так будет быстрее. И когда Тэхен обернулся, он встретился взглядом с большими глазами, юными и наивными, смотрящими на старшего будто в первый раз. И если после этого при необходимости делить душ с ним всегда оказывался Чонгук… Что ж, по крайней мере, это занимало мало времени.***
Дни шли, но лучше не становилось. Чимин переживал за его состояние, Сокджин волновался, что он ничего не ест. Хосок беспокоился из-за проблем с хореографией, Намджун - потому что их менеджера тревожила его отстраненность на интервью, Юнги постоянно смотрел на него, будто хотел что-то сказать, а Чонгук пытался поговорить с ним много раз, а может, не больше обычного. Всем стоило бы успокоиться. Он переживет это. Он сможет. (Правда?) Ему просто нужно время, которое они ему не дают. Тэхен понимал, что его вина в том, что он не был честен, но что он мог сказать? “О, извините, я просто безнадежно влюблен в Чонгука, а теперь осколки моего сердца валяются на полу”. Конечно, нет. Поэтому он лишь улыбался Чимину, ел все, что Сокджин клал на тарелку, обещал Хосоку стараться сильнее, и пытался выглядеть более оживленным на интервью, которых в эти дни было неожиданно много. Он не хотел говорить с Юнги, не сейчас, не со всей этой неразберихой, поэтому старался передать все взглядом, показать "еще не время", и старший, кажется, понимал его. С другой стороны, Чонгук… Чонгук - большая проблема. Он считал, что ничего особого не случилось и у Тэхена просто стресс. Поэтому не было причин избегать разговора, все было в порядке. Или было бы в порядке, если бы Чонгук не говорил о Суджин каждую чертову секунду. Чимин подшучивал над ним поначалу, но никто не мог осуждать Чонгука за это, в конце концов, это его первые отношения и он имел полное право быть таким восторженным. И Тэхен чувствовал, что жизнь задолжала ему: Чонгук был слишком молодым, когда попал в индустрию, он еще не испытал многих вещей, через которые другие люди уже прошли. Такова цена жизни айдола: ты просто не можешь часто ходить куда-то с друзьями, видеться с семьей и, конечно, встречаться с обычными девушками, которых не волнует твоя известность. И все-таки слышать о том, какая она веселая, какая милая у нее улыбка, красивые глаза, как сильно он смеялся над тем, что она сказала вчера, - все это абсолютно не помогало Тэхену и он чувствовал себя все более виноватым за свою отстраненность, когда Чонгук начинал говорить. Настал день, когда Чонгук, похоже, заметил это и перестал говорить при нем о Суджин. Настал день, когда все их общение свелось к несколькими фразами на интервью. Настал день, когда Чимин решил поговорить с ним на тему его прохладного общения с Чонгуком, но Тэхен не мог сказать, что делает это из чувства самосохранения, потому что испытываемая вина была ничем по сравнению с тем количеством боли и сожаления, через которые он проходил. Настал день, когда Тэхен не выдержал и взорвался, крича всем оставить его в покое и перестать сверлить осуждающим взглядом. День, когда общежитие погрузилось в тишину, нарушаемую голосом отчитывающего его Намджуна. Он извинился позже, конечно, и все простили его, потому что он не первый, кто не выдержал из-за стресса, и вряд ли последний. Если бы они только знали.***
Тоска по дому. Все из-за этого, он уже имел с ней дело и, вероятно, еще будет. Сегодня это не давало ему уснуть, хоть он и знал, что на следующий день его ожидает ранний подъем и отдых просто необходим. Он сам виноват, что позвонил бабушке сказать, что не сможет приехать, потому что две недели отдыха превратились в один день. Черт возьми, он так скучал по семье. Он хотел поиграть со своей собакой, братьями и сестрами. Хотел обнять бабушку и позволить ей кормить его, пока он не наберет все те килограммы, которые потерял. Это было нечестно, но он не мог ничего поделать. Тэхен дал своему разуму еще пять минут успокоиться, но ничего не вышло. Он встал, подумал, чем можно было бы заняться, чтобы скорее утомить организм. К его удивлению, не он один не спал: Чонгук был в гостиной, сидел напротив открытого окна, укрытый теплым пледом. Телевизор был выключен, в ушах не было наушников, он просто смотрел в окно, взгляд устремлен вдаль. — Куки, — прошептал Тэхен, и Чонгук обернулся, взгляд расфокусирован, как будто он только что очнулся ото сна. — Что ты делаешь здесь так поздно? — А что ты делаешь здесь так поздно, хен? — парировал Чонгук. Тэхен вздохнул и молча направился к Чонгуку, который автоматически подвинулся, освобождая место рядом. Младший укрыл пледом их обоих, прижимаясь. Было тепло и пахло стиральным порошком и парфюмом Чонгука. — Я скучаю по семье, — признался Тэхен. — Я думал, что мы скоро увидимся, но… Кто знает, когда теперь выпадет возможность. — Я понимаю, — послышался ответ. Воцарилась тишина. Тэхен склонил голову на плечо Чонгука и оба устремили взгляд в окно. — Почему ты не спишь, Чонгук? — сказал наконец Тэхен, голос тихий в нежелании нарушать уютную тишину, взгляд на горизонт. — Я просто… — Чонгук остановился, подбирая слова. — Думаю кое о чем уже некоторое время. — О чем? Ответа не последовало. Тэхен наклонил голову, и Чонгук открыл рот, слова готовы были сорваться с языка, но в конце концов он покачал головой. — На самом деле, это не так важно. Тэхен нахмурился, но ничего не сказал. Если это действительно что-то важное, младший сам заговорит, когда будет готов. — Хен, — сказал Чонгук и повернулся посмотреть на старшего, лица напротив друг друга. Чонгук вздохнул, задержал дыхание и уставился на него. Было что-то в таком пронизывающем зрительном контакте, заставляющее чувствовать, будто человек видит тебя насквозь, может читать твои мысли. Тэхен предпочел бы, чтобы это не было правдой, потому что сейчас он был влюблен больше, чем когда бы то ни было, и Чонгук не мог этого узнать. Не должен. На его щеке была родинка, которую Тэхену отчаянно хотелось поцеловать, и потребовалась вся его выдержка, чтобы не сделать этого. У Чонгука такие длинные ресницы, и даже без двойного века его глаза были большими. Тэхен был напуган. Какая-то сила как будто тянула их друг к другу, пока Тэхен не осознал, что они делают. Осознал, что его взгляд скользнул на губы Чонгука. Это был верный способ разрушить их дружбу, а у Чонгука был такой же взгляд, как во время первого совместного принятия душа: невинные широко открытые глаза, немного напуганные, немного любопытные. Тэхен отпрянул, сглотнув. — Что… — он прочистил горло, голос низкий и хриплый. — Что ты собирался сказать? — Ничего, — прошептал Чонгук спустя несколько мгновений тишины. Тэхен смотрел на свои ладони в попытке прогнать румянец с лица. — Ничего.***
Чимин пришел спустя полтора месяца после того как Чонгук, сам того не понимая, разбил Тэхену сердце. Тэхен лежал на кровати и смотрел видео с телефона, это стало привычкой: искать уединения при любой возможности. Чимин робко постучал, как будто надеялся и в то же время не хотел быть услышанным, но Тэхен позволил ему войти. Пак осторожно приблизился, как к напуганному ребенку. — Я могу присесть? — спросил он, голос мягкий, взглядом он указал на свободное место возле Тэхена. — Конечно, Чим. Тебе не нужно спрашивать. А может, нужно, подумал Тэхен. Может, он так сильно отдалился ото всех, даже от лучшего друга, платонического соулмейта, который теперь чувствовал, что ему нужно разрешение быть рядом, тогда как в прошлом он бы просто ввалился и лег на кровать, не раздумывая ни секунды. — Тэ… — прошептал он, садясь и пряча ладони в рукава. — Как ты себя чувствуешь? — Я? Я в порядке, — ответил Тэхен автоматически, рефлекторно. — Пожалуйста, не делай этого. Если ты не в порядке, ты можешь просто сказать мне. Только… — Чимин вздохнул и опустился спиной рядом на кровать, — не вот это, — закончил он и оба уставились в потолок. — Чим… — Тебе не обязательно называть причину, — перебил Чимин. — То есть, я бы хотел знать. Но я пойму, если ты не хочешь говорить. Тэхен нахмурился, обдумывая. Вокруг царила тишина. Он повернулся и лег на бок, Чимин отзеркалил движение, и теперь они лежали лицом друг к другу. Чимин как хрупкая хрустальная чаша, но каждый раз, когда он разбивается, становится только сильнее. Прекрасный и нежный, Тэхен не мог этого отрицать, хоть сам никогда не думал о нем иначе чем о брате. Осознание, что он сам являлся причиной, по которой Чимин выглядел таким грустным и нерешительным, разбивало сердце. — Я не в порядке, Чим, — подтвердил он, глядя как брови Чимина нахмурились в беспокойстве. — И причина… это сложно. Чимин очень нежно и бережно обхватил его большую ладонь своими и кивнул. — Я пока не готов говорить об этом, — продолжил Тэхен, завороженный тем, как пальцы Чимина играли с его собственными. — Но… — Ты скажешь мне? — напряженный голос друга заставил поднять взгляд, — когда будешь готов, — добавил он, сжав губы, стараясь не показать эмоций. — Я очень беспокоюсь, Тэ. — Да, да, — быстро сказал Тэхен, заметив, как глаза Чимина наполнились слезами. — Ох, нет, пожалуйста, не плачь. — Т-ты так отдалился, — пробубнил Чимин уткнувшись в его грудь. — Ты ни с кем не говоришь, ешь только когда Джин-хен просит тебя, ты больше не играешь в видеоигры с Куки, не улыбаешься, не шутишь… — Я знаю, знаю. Прости меня. — Я скучаю, Тэ. Я скучаю по моему лучшему другу. — Я тоже по тебе скучаю, — от переполнявших эмоций голос дрогнул. — Я тоже скучаю, Чимини, и мне так жаль. — Я не знаю, что случилось, — Чимин помедлил, вцепившись в его футболку. Слёзы впитывались и он мог почувствовать мокрое пятно на ткани. — Но мне не нравится, когда ты так далеко от меня. Я хочу помочь, даже если быть рядом - все, что я могу сделать. Обниматься и-или говорить о чем-нибудь. — Хорошо, все хорошо. Мы можем сделать это. Почему комната расплывалась? Боже, Чимин всегда точно знает, что нужно сказать. С губ сорвался первый всхлип, прорывая крепость, возводимую вокруг эмоций все это время. Он плакал, глядя на стену напротив, по ощущениям прошло несколько часов, в реальности - не больше 20 минут. Чимин обернул руки вокруг него, выводя круги ладонями, в конце концов он начал тихо напевать успокаивающую мелодию. Слезы помогали, и даже если после этого он чувствовал себя истощенным, на сердце стало немного легче.***
Быть рядом с другими мемберами было одним из величайших сокровищ для Тэхена (по самым естественным причинам, конечно). Он по природе своей был довольно тактильным человеком, физический контакт был необходим как воздух, и Тэхену нравилось показывать свою привязанность любыми доступными способами. Не удивительно, что Хосок и Чимин были теми, с кем он обнимался чаще всего. Сокджин в этом плане немного неловкий, но принимает объятия как должное. Намджун и Юнги делают это с неохотой, и Тэхену немного неловко просить, но он рад показать свою любовь, когда представляется шанс. С Чонгуком немного сложнее. Стоило ему привыкнуть к тэхеновой личности и перестать стесняться, он был только рад оказываемому вниманию. После того первого объятия, после которого Тэхен окончательно пропал, между ними была какая-то напряженность, но старший не был уверен, что Чонгук обратил внимание. Тем не менее, подсознательно или нет, он заметил, что тянется к Чонгуку больше, чем к кому-либо. Поначалу он переживал, что скоро надоест младшему, учитывая его интровертность. Потом Тэхен заметил, что если в течение дня давать Чонгуку побыть наедине с собой, никаких проблем не будет. Стало привычкой дотрагиваться до него тем или иным способом стоило им оказаться неподалеку, будь это рука на плече или вокруг талии, они всегда были словно приклеены друг к другу и Чонгук выглядел грустным, если им приходилось отдаляться. Может, это было не очень хорошо для Тэхена, но Чонгук и другие мемберы стали ассоциироваться с домом, и он старался быть к ним как можно ближе.***
Он чувствовал… что его голова раскалывалась после всего произошедшего. Стоило ему притихнуть, Чимин тут же появлялся рядом и заводил разговор о первой пришедшей в голову вещи, а когда Тэхен нуждался в объятиях, его лучший друг раскрывал руки не задавая вопросов. Какое-то время это работало, пока... Проблема была в том, что он был влюблен в Чонгука слишком долго, надеялся слишком долго. И было бы проще, если бы большую часть этого времени ему не казалось, что младший чувствует что-то в ответ. Но, увы, теперь у него есть девушка. Тэхен не сказал бы, что он разочарован, скорее он чувствовал боль, как будто скорбел об упущенных возможностях. Он плавал между отрицанием и грустью, порой с приступами злости, а потом сердце разбивалось в принятии. Часто он ловил себя на мыслях, что они скоро расстанутся и все вернется на свои места, и сразу после его накрывала волна вины, после чего он не мог смотреть на свое отражение. Тоска - это одно. Он находился в таком состоянии уже так давно, что это стало его второй натурой. Но очевидное избегание Чонгука сковывало грудь ужасом и оглушало неправильностью, ведь раньше они проводили рядом почти каждую свободную минуту. Проще говоря, в жизни Тэхена царил полный хаос. Он ощущал себя тикающей бомбой. И если не предпринять что-то в ближайшее время, он просто взорвется. И это произошло.***
Это был ленивый вечер субботы, все, кроме Юнги, бездельничали и отдыхали. Сокджин готовил ужин. Намджун больше не пытался ему помогать и просто разговаривал, глядя на действия старшего, прижавшись к его боку. Хосок и Чимин валялись на диване, а Тэхен играл в игру на телефоне, лежа рядом. Вокруг царила умиротворяющая тишина, пока не открылась входная дверь, из-за которой показался Чонгук и… Держащая его за руку немного смущенная девушка. — Это моя девушка, Суджин, — произнес он, как будто перед этим мысленно долго повторял фразу. Когда она поклонилась, Хосок и Чимин немедленно вскочили с дивана, помогли снять пальто, приглашая пройти в гостиную. — Надеюсь, я не помешала, — сказала она. — Чонгук говорил, что рано или поздно мы познакомимся, но я не была уверена, стоило ли делать это без предупреждения. — О, не беспокойся об этом, — донесся голос Сокджина из кухни, и вместе с Намджуном оба вышли поприветствовать гостью. — К сожалению, Юнги не дома. Не уверен даже, что он придет к ужину, мне стоит заглянуть к нему в студию с его порцией, иначе он точно забудет поесть. — Хен мучился с мелодией, он ни за что не покинет студию, пока не добьет ее, — добавил Чимин, улыбаясь и приглашая девушку присесть на диван. На диван, где все еще сидел застывший Тэхен, глядящий на пришедших как на привидений. Ох, это плохо. Очень плохо. Она милая и хорошенькая. Девушка поклонилась ему, но он все еще не мог найти в себе силы сказать что-то в ответ, и Чонгук бросил на него обеспокоенный взгляд из-за ее спины. — Приятно познакомиться, — сказала она и тепло улыбнулась. Тэхен сглотнул. — И мне тоже, — промямлил он в ответ. Все уселись за стол и неспешно начали поглощать ужин. Или, по крайней мере, все, кроме Тэхена, который сослался на больной живот и из вежливости остался выпить чай. Чимин и Джин то и дело поглядывали на него, но он не поднимал взгляд от чашки, стараясь не выдать, что чувство тошноты и комок в горле не покидали его с тех пор, как он увидел пришедших. Он не был к этому готов. Кто-то должен был его предупредить. Чонгук должен был сказать ему, потому что сейчас он не чувствовал себя в порядке. Он не в порядке каждый раз, когда она смеется над очередной шуткой Сокджина, он не в порядке от того, как быстро она поладила с остальными, он не в порядке, когда краем глаза замечает, что ее руку сжимает рука Чонгука. — Тэ… Тэ… Тэхен! — голос Намджуна напугал его, заставив поднять голову, что было ошибкой. Старший все еще что-то говорил, но все, что мог видеть Тэхен - как Чонгук наклонился и прошептал что-то Суджин, на что та кивнула. — Что? — Я спросил… — Намджун вздохнул. — Я спросил в порядке ли ты. Ты, кажется, совсем ушел в себя. — О, ага, да. Да, — Тэхену хотелось треснуть себя по голове. — Просто устал и мне кажется, что я съел что-то не то. Чимин явно не купился на это, Хосок, вроде, поверил. Сокджин просто сжал губы, как бы всем видом говоря “я так не думаю” и “мы поговорим об этом позже”. Все знают, Господи, все знают. Бей или беги. Бей или беги. Бей или беги. — Я помогу с посудой! — воскликнул Тэхен. Хорошо, возможно, это было слишком громко, но он не думал ни о чем, когда хватал первую попавшуюся посуду со стола, стремясь скорее оказаться на кухне. Он оперся на шкафчики и старался дышать, вдох, выдох. — Что бы это ни было, — в голосе Намджуна явно слышались лидерские нотки. — Постарайся сдерживать себя. Из-за этого Чонгук может выглядеть не в лучшем свете. — Мне жаль, хен, — ответил он, не поворачиваясь. — Я… я постараюсь. — Эй… Твой голос звучит просто ужасно, что случилось? Давай, ты можешь рассказать мне. И не пытайся оправдаться животом, Тэхен, никто не поверит в это. — Я в порядке, хен, правда. Просто… — Просто что? — Пожалуйста. Намджун, к счастью, сообразил, что сейчас не время для откровений. Оба вернулись за стол, Сокджин налил всем чай, глядя в глаза пододвинул Тэхену уже вторую за вечер чашку. Остальные в это время разговаривали про семью, задавали Суджин разные вопросы о ее милых кошках, а потом дружно умилялись фотографиям с ее телефона. Тэхен держался лучше, коротко отвечая на вопросы и притворяясь, что следит за нитью беседы. Но потом Сокджину в голову пришла великолепная идея узнать, как Чонгук и Суджин познакомились. — О, ну, у меня пока не было возможности присоединиться к вашей команде визажистов, я пока работаю с новичками. Пару месяцев назад Чонгук разговаривал с менеджером недалеко от моего стола и… Он довольно привлекателен, — сказала Суджин, наклоняя голову. — Я засмотрелась и отвлеклась, роняя кисть, а он поднял ее для меня. Тэхен больше не мог ничего слышать. Его внимание было приковано к руке Чонгука вокруг ее талии, покрасневшим скулам и небольшой улыбке на его лице. Слишком много, слишком, слишком. Это, а также последствия от попыток сдержать себя… Первое, что он осознал - внезапное беспокойное ощущение, что что-то пошло не так. Он попытался уверить самого себя, что причин для такого напряжения у него нет, что все в порядке, но чувство только усиливалось. Следующим осознанием были собственные руки, дрожащие так сильно, что он был больше не в состоянии держать в руках чашку, чье содержимое грозило вылиться наружу. В момент, когда взгляд не мог сфокусироваться ни на чем, сужая угол обзора до единственной точки, он внезапно встал, заставив всех вздрогнуть, и просто вышел, дальше, мимо рядов обуви, дальше к свободе. Не успел никто пошевелиться, а Тэхен уже был снаружи, он бежал и бежал к единственному человек, который мог ему помочь. Тэхен не такой рассеянный, как кто-то может думать. Он уже говорил это прежде - большие глаза ему даны не без причины. Он слышит и видит многое. Именно поэтому он и глазом не моргнул, когда Намджун и Сокджин объявили о своих отношениях, когда Чимин рассказал им, что он гей, когда немного времени спустя и Юнги признался, что его привлекают не только девушки. Поэтому Юнги был единственным человеком, который мог его понять. Тэхен видел это, видел, каким взглядом хен смотрит на Чимина, как он улыбается, стоит тому засмеяться, и что его касания немного аккуратнее и дольше, когда дело касается рук, талии младшего. И это послужило причиной тому, что Тэ точно знал, где ему нужно быть, чтобы помочь Юнги пережить один из самых ужасных срывов, который ему доводилось наблюдать. Это было почти два года назад, когда Чимин, как и Чонгук недавно, объявил, что он общается кое с кем, другом его друга, на два года старше его самого, который пригласил его на свидание не так давно. Это свидание стало первым из многих, и пара решила сделать все официальным. Тэхен до сих пор не понимает, как никто не заметил сходства в разрезе глаз того парня и Юнги, но решил, что это дело самого Чимина. Отношения не продлились долго, три месяца спустя Чимин пришел домой с красными глазами и сказал, что никогда в жизни больше не хочет видеть парня, не называя никаких причин. Эти три месяца были настоящим адом для Юнги. Вскоре после того, как Чимин рассказал о своих отношениях, Юнги начал выглядеть все более и более уставшим, хмурым, он стал проводить в студии шесть дней из семи. Потом он начал выпивать, слишком часто и слишком много. Их ругань с Сокджином эхом разносилась по общежитию. Старший просил его есть больше, давать себе хоть немного отдыха, лучше заботиться о себе. В такие дни Юнги пулей вылетал из дома, а на утро от него пахло так, будто он принял душ из водки вместо воды, и весь день он лежал абсолютно без сил, стоная от любого громкого звука. Однажды вечером Тэхен обратил внимание на напряжение в его плечах, загнанный взгляд, прежде чем старший объявил, что собирается подышать и ушел. Двадцать минут спустя Тэхен нашел Юнги в его студии, с бутылкой пива и пронизывающим взглядом в стену, как будто она была виновницей всех его бед. Тэхен не делал ничего особенного, просто сел на диван, когда Юнги молча позволил ему войти. Старший продолжил пить дальше и внезапно начал говорить. Дыхание Юнги сбилось, он путал слова в предложениях и вот часом позже полуночи Тэхен обнаружил его свернувшегося калачиком, головой на коленях младшего, в слезах, которые он явно не позволял себе долгое время, уткнувшегося лицом в живот Тэхена. Он признался, что не важно, как много времени проходит, бывают дни, когда беспокойство и тревога накрывают его с головой, заставляют чувствовать себя никчемным. Что он был влюблен в Чимина еще с момента первой встречи, что в день каминг-аута Чимина у него наконец появилась надежда, что неуверенность в себе сдерживала от признания. Потому что Чимин был слишком идеален для такого человека, как он, потому что у Юнги было слишком много проблем, чтобы портить жизнь кому-то вроде него. — Его руки такие маленькие, Тэ. Ты видел, какие они крошечные? Я легко могу одной рукой обхватить обе его ладони, — пьяно бормотал он, глаза опухли и покраснели, волосы были в беспорядке от пальцев Тэхена, поглаживающего его в попытке успокоить. — Он такой милый и в то же время сексуальный. Как у него это получается? И его глаза становятся такими, когда он смеется. Он такой… Он такой прекрасный, такой великолепный. Я хочу обнимать его и оберегать, и сказать, что он прекрасен, и что он должен есть больше, и перестать быть таким строгим к самому себе. Я просто… — он крепко зажмурился и на несколько мгновений воцарилась тишина, — я так люблю его, — прошептал старший. — Тэ, я люблю его так сильно, что иногда просто не могу дышать. Юнги может помочь, потому что сейчас Тэхен - тот, кто не может дышать, кому отчаянно надо снова прийти в себя. Здание компании находилось недалеко от общежития, тем не менее путь туда занял, казалось, вечность. Он вбежал внутрь, радуясь, что ночью здесь почти никого не было. Он вцепился в шею, пока лифт медленно поднимал его на четвертый этаж. Двери открылись, открывая вид Юнги около кофемашины чуть дальше по коридору. Тэхен вывалился из лифта, медленно перебирая ногами, как ребенок, только научившийся ходить, и направился к Юнги, который поднял на него свой шокированный взгляд. — Тэхен, посмотри на меня, — сказал старший мягко. — Давай же, подними голову и взгляни на меня. — Хен... — Все хорошо, Тэ, все будет хорошо. Пойдем со мной. Можно хен дотронется до тебя? Тэхен не был уверен, но все равно кивнул, позволив Юнги положить руку ему на плечи и направить в сторону студии. — Ничего, если я закрою дверь? Ты не почувствуешь себя запертым? — спросил он, после того, как посадил младшего на маленький диван около стены. — Я не… не знаю, — он сейчас просто умрет, сердце билось как сумасшедшее, пальцы сильно дрожали. — Ладно, хорошо, я оставлю дверь открытой, все равно в здании сейчас никого, — Юнги присел на пол напротив него. — Тэ, дыши со мной, хорошо? Послушай, все в порядке. Это паническая атака и она скоро пройдет. Просто слушай, что я говорю. Он поднял взгляд, отчего слезы начали стекать по щекам. Старший смотрел на него с нежной улыбкой. — Я буду считать, а ты делай, что я скажу, хорошо? Дыши вместе со мной, давай, четыре секунды дышим, на семь задерживаем дыхание и снова дышим. Ты готов? Он кивнул и на какое-то время в комнате был слышен только мягкий голос Юнги, отсчитывающий секунды, и вскоре дыхание Тэхена пришло в норму. Успокоив немного младшего, Юнги протянул руки, зная, что младший всегда стремился получить как можно больше телесного контакта от отстраненного хена. Первым делом он вытер дорожки слез с его щек и аккуратно убрал с лица волосы, а потом наконец сел рядом на диван и обхватил руками его плечи. Оба не обращали внимание на телефон Юнги, непрерывно вибрирующий рядом с клавиатурой. Юнги продолжал бормотать, что все будет хорошо, что он может ему довериться и ничего плохого больше не случиться. На несколько секунд Тэхен вспомнил своего отца, его успокаивающее присутствие и чувство защищенности и как никогда он был благодарен появлению Юнги в его жизни. Тэхен уткнулся лицом в его шею, закрыл глаза и позволил себе расслабиться. У всех мемберов был особый запах, смесь их одеколонов и комнаты общежития, и это ощущалось, как возвращение домой. — Хен, мне кажется, все знают, — прошептал он, когда почувствовал, что снова может говорить. — Что ты имеешь в виду, Тэ? Что случилось? — Чонгук, — он глубоко вздохнул, прежде чем продолжить. — Он привел ее домой. — Ох, — только и произнес Юнги, как будто никаких объяснений больше не требовалось. Снова воцарилась тишина. Старший наклонил голову ближе и спросил: — Насколько плохо это было? — Я не могу даже посмотреть на них без чувства, что меня разрывает на куски. Я не мог есть, весь вечер было это ощущение тяжести в груди и все смотрели на меня, потому что я почти не говорил, — отлично, он снова плачет. Господи, ему надо собраться. — Намджун-хен пытался узнать, что не так, но я ничего не сказал. Он попросил держать себя в руках и я пытался, правда, но потом они начали говорить о своем знакомстве и Чонгук обнял ее, и я просто… просто не мог дышать. Юнги аккуратно положил руку ему на шею, притягивая и позволяя снова уткнуться в свое плечо. — Я просто встал и ушел. Я не хотел, чтобы все увидели мою истерику, но теперь они все поняли, хен, они все знают. — Это не так, Тэ, не переживай, — Юнги вздохнул. — Мы что-нибудь придумаем. Мы все были очень нагружены в последнее время, так что неудивительно, что тебя накрыло от нервов. Тэхен посмотрел на него, взгляд Юнги был направлен в монитор. Ему всегда казалось, что была какая-то причина в том, что старший так много работает, что-то большее, чем просто любовь к своему делу. — Можно сказать, что ты нехорошо себя чувствовал какое-то время. Вечером напряжение достигло своего пика, ты начал паниковать и пришел ко мне, потому что знал, что мне уже приходилось сталкиваться с паническими атаками. — С паническими атаками? Взгляд Юнги немного расфокусировался, на мгновение он казался крохотным и беззащитным. Он встряхнул головой, словно стараясь прогнать воспоминания. — У меня были не лучшие периоды, Тэ, — Юнги прикусил губу. — Когда имеешь дело с такими… проблемами волей-неволей учишься справляться. — Хен... — Что меня действительно беспокоит - ты можешь закончить как я, —перебил его старший. — Ты видел, как плохо все было, как все еще плохо временами. Тэхен кивнул. — Я не знаю, что мне делать. Я надеялся, что это пройдет, но даже спустя два месяца это ранит так сильно. — Тэ… — Юнги взял его за руку и взглянул в глаза. — Ты любишь его. Это был не вопрос. Тэхен почувствовал, как что-то сжалось в груди и всхлип сорвался с губ прежде, чем он мог бы себя остановить. — Да, — наконец произнес он. Юнги крепче сжал его в своих руках. — Как ты справляешься, хен? — спросил он, взгляд остановился на бутылках шампуня и кондиционера на полке. — Как ты живешь, видя Чимина каждый день и зная, что он не любит тебя в ответ? — Это… — Юнги сглотнул. — Иногда это просто невыносимо. Тэхену казалось, что никогда еще он не встречал такого мудрого человека, человека, прошедшего через столько страданий и боли. Под глазами Юнги виднелись темные синяки, контрастирующие с его бледной кожей. Тэхен знал, что у старшего бывают не самые лучшие дни. Иногда он становится мягче и готов терпеть объятия, будто физический контакт - единственное, что может вытащить его из ямы, в которую он сам себя закопал. — Боль от разбитого сердца парализует, лишает дыхания, не так ли? — произнес он с иронией, и на секунду он показался тем Юнги, которого Тэхен всегда знал, слегка улыбающийся, несмотря на осознание несправедливости судьбы. — Такое чувство, что можно лечь на пол и просто исчезнуть. Ты хочешь исчезнуть. Но потом... Тэхен выпрямился, ловя каждое слово. — Ты видишь его улыбку, — он зажмурился, — слышишь его смех… Он обнимает тебя и ты чувствуешь себя дома, — Юнги снова встряхнул головой, но на это раз он как будто пытался собраться с мыслями, — что тогда, что сейчас он берет тебя за руку и ты задаешься вопросом почему это ощущается так правильно, — он опустил взгляд на свои бледные руки, все еще сжимающие ладони Тэхена. — И каждый раз, когда ты видишь его, ты чувствуешь такую благодарность, потому что… Не важно, каким куском говна ты себя считаешь, он смотрит на тебя так, будто не представляет, что бы он делал без тебя в его жизни. Тэхен не был уверен, из-за чего он снова начал плакать: из-за своих проблем, из-за сострадания к Юнги, или из-за всего сразу. — И этого достаточно, — прошептал Юнги. — Этого должно быть достаточно, чтобы прожить еще один день, чтобы продолжать двигаться дальше. Этого не хватит, чтобы забыть, не уменьшит желание всегда быть на его стороне, защищать его и делать счастливым. Но… если это единственный вариант, в котором он любит тебя как брата, присматривает за тобой, советуется… По крайней мере ты можешь отдать ему все, что у тебя есть и надеяться, что благодаря тебе у него будут силы двигаться дальше несмотря ни на что. — Хен… — Это ужасный путь существования, — добавил Юнги, встречаясь взглядом с младшим, — отдавать так много и получать так мало по сравнению с тем, сколько тебе хотелось бы, — он прислонился своим лбом ко лбу Тэхена. — Я правда надеюсь, что ты не дойдешь до такого. Тэ, я так надеюсь, что ты будешь счастлив. Они обнялись. Тэхен вцепился в толстовку Юнги. Ему хотелось подойти к Чимину и встряхнуть его за плечи, чтобы он наконец разул глаза. (Они не знали, что с другой стороны двери, которую Юнги оставил неприкрытой, Чимин сидел на полу, прикрыв рот дрожащей рукой, с телефоном в другой, и молча плакал.)***