В объятиях мрака

       Наступило лето. Солнце пробивается сквозь оконное стекло, рассеиваясь по комнате. После нескольких недель дождей и хмурой погоды, я наконец ощущаю тепло солнечного света, слышу запах цветущих деревьев, пение птиц и легкий шепот ветра.       Один погодный цикл сменяет другой за счет наклона земной оси по отношению к плоскости эклиптики и вращение Земли вокруг Солнца. Так говорят у нас, в Эрудиции. Ну или проще говоря — весна уступает место лету.       Я невольно засматриваюсь на танцующие в солнечном свете пылинки, но довольно быстро себя одергиваю — я будущий член фракции Эрудиция. Мне не пристало смотреть на пыль.        Развернувшись к зеркалу, встроенному в стенку шкафа, я приглаживаю несуществующие складки на синих брюках, поправляю пиджак и стоящий воротничок белой блузки. Светлые волосы затянуты в высокий хвост, а сквозь очки с линзами «нулевками», я ловлю взгляд холодных голубых глаз. Истинная Эрудитка. Не хватает только немного презрения во взгляде.        Я невольно вздрагиваю, когда дверь в мою комнату открывается, и на пороге появляется парень — такие же светлые волосы как у меня, уложенные волосок к волоску, синие одежды, тот же пронзительный взгляд голубых глаз — вот тут с презрением кстати все в полном порядке, горделивая осанка и уверенная походка.              — Рэйллин, — произносит он мое имя, пробегаясь оценивающим взглядом. — Ты все еще не готова?       Я смиренно киваю головой и перевожу взгляд на свое отражение — кажется, готова. Через несколько часов состоится церемония посвящения.       Наш мир пережил ужасную войну. Люди сошли с ума и просто уничтожили друг-друга. Выжил лишь наш город, кажется, когда-то он назывался Чикаго. Войны, ядерное и биологическое оружие, истребление человечества, геноцид… Все это создало условия, непригодные для жизни за чертой города. Мутации создавали монстров, от которых наш город защищала Стена, воздвигнутая нашими основателями.        Дабы избежать очередной войны и сохранить мир, нас всех поделил на пять фракций. Искренность — поддерживала порядок в нашем мире. Все судебные процессы и ответственность за преступников лежала на них. Дружелюбие — они добывают продовольствие для всех фракций. Обрабатывают землю, выращивают скот. Они же отвечают и за топливоснабжение. Отречение — они являются правящей фракцией, поскольку их жизнь посвящена в первую очередь другим, а не самим себе. Издают законы. Эти люди лишены эгоизма настолько, что даже кормят изгоев — тех, кто не смог стать членом ни одной из фракций по тем или иным причинам. Бесстрашие — фракция воинов. Наша полиция, которая поддерживает порядок в городе, среди других фракций, афракционеров и охраняют наш город от внешних нападений — за Стеной. Так нас учили.       И наконец Эрудиция — фракция медицины, технологий и наук. Разработка лекарств, оружия, транспорта — все это наша стезя. И мне было суждено родиться именно в этой фракции.        Каждый год мы, инициируемые, достигшие возраста 18 лет, проходим тест и церемонию выбора. Тот день, когда вне зависимости от результатов теста, ты можешь выбрать любую фракцию, и уйти в нее навсегда, потеряв право на возвращение. Либо ты проходишь инициацию и становишься полноправным членом новой фракции, либо становишься афракционером — изгоем. Третьего не дано.        Правда, я не уверена, что у меня есть выбор. Говоря прямо — его у меня нет. Тест показал одно — Эрудиция. И это лишь сильнее затягивает удавку на моей шее.        Позади слышатся шаги и мой брат оказывается стоящим у меня за спиной, удовлетворенно кивнув головой. Его взгляд застывает на моей шее. Заметив, что привлекло его внимание, я застегиваю последнюю пуговицу на блузке, скрывая почти исчезнувший кровоподтек. Да, в гневе мой брат себя не контролирует. И иногда, я «попадаюсь под горячую руку».              — Безупречно, в кои-то веки, — изрекает он. — Можешь ведь, когда хочешь.        Я мило улыбаюсь и киваю. О моем «хочу» четко напоминает боль в правом боку. Если бы могла, давно бы ушла. Но я прекрасно понимаю, что не протяну и дня в рядах изгоев.        Тем более, я прекрасно помню, какие холодящие кровь истории рассказывал мне Айзек, приходя домой. Я прекрасно помню, что изгои сделали с нашими родителями. Я ничего не помню из того дня — доктора говорят, что это был шок. Говорят, что нашу квартиру еще несколько дней отмывали от крови. Тех изгоев тогда казнили. А мы с братом потеряли мать и отца. Брат стал все чаще срываться. Мне кажется, он хочет меня уберечь. Но странное предчувствие все никак не покидает меня. Я вижу, что брат мне не доверяет. А почему, никак не могу понять.              — Спасибо, Айзек, — киваю я.              — Сегодня, там будет Джанин, — важно сообщил он мне. — Не вздумай сделать глупость.        Лидером нашей фракции является Джанин Мэтьюс — важная, сильная женщина, приближенным которой и является мой брат. Даже не так, он — ее правая рука. И поэтому любая ошибка, допущенная мной, будет расцениваться Айзеком как предательство. А потом снова придется зализывать раны… По спине пробежал холодок.              — Я так давно к этому шел и ты не смеешь все испортить, — его ладони леги на мои плечи и с силой сжали. Казалось, еще немного и я услышу хруст собственных костей. — Ты меня поняла?              — Да, — чуть дрогнувшим голосом выдохнула я.       Брат удовлетворенно улыбнулся и отпустил меня, начиная вышагивать по комнате, с заложенными за спиной руками.              — Твои баллы на письменном тесте были одними из самых высоких, — произнес он и я тихо хмыкнула — я была бы удивлена, если результаты моих работ не были ему известны. — Но этого недостаточно. Ты должна быть лучшей! Еще работать и работать над такой бестолочью как ты, — презрительно хмыкнул он. — Но это успеется, — он резко разворачивается в мою сторону. — Выбор сегодня у тебя один, и ты его знаешь. Надеюсь, на это у тебя мозгов хватит. И повторяю… — он направился к выходу. — Не делай глупостей. Последствия будут весьма… Плачевными. Жду внизу, зайдем в штаб, — бросил он мне на последок и исчез из моей комнаты.        Я расслабленно выдохнула и повернулась к окну. Из моей комнаты открывался прекрасный вид на город — большая часть зданий была разрушена, но несколько уцелели, и в одном из трех зданий, уступающих по высоте разве что Втулке, был комплекс Эрудиции. В одном здании люди жили, а в двух других — трудились, не покладая рук.        Анализируя слова брата, я понимала, что у меня нет права на ошибку. Но с другой стороны… Что-то было не так. От неправильности всего происходящего, внутри меня что-то колыхалось, будто невидимый огонь съедал меня изнутри. Что-то давило в голове, мельтеша на грани сознания, но мне никак не удавалось поймать эту мысль за хвост, заставляя страдать от головной боли. И так день за днем.        Я знала это чувство — это был страх. Но вот страх чего, понять мне не удавалось. Я много читала, но пытливый ум Эрудитки не мог дать ответ на этот вопрос. И что-то подсказывало мне, что к брату обращаться за помощью не стоит. Он и так слишком занят.        Взгляд прошелся по комнате, будто пытаясь запомнить. Идеально-заправленная кровать, стол, заваленный книгами, полка с наградами, семейное фото в рамке на столе и множество книг. Обстановка как у истинного Эрудита, ни дать, ни взять. Тут всегда было чисто.        Вспомнив нетерпеливость Айзека, я последний раз кинула на себя взгляд в зеркало и, надев на ноги синие туфли на невысоком каблуке, вышла из комнаты, закрыв дверь.       Казалось, дверь в свое прошлое, что-то больно отрывая от сердца. ***       Мы идем в толпе людей, одетых в самые разные цвета. Где-то видны синие одежды Эрудитов, желто-оранжевые дружелюбных, черно-белые искренности, серые отречения. Черного цвета Бесстрашия нигде не видно, но это и неудивительно. Они прибывают в город на поездах, а следующий подойдет только через пять минут.       Выйдя из штаба Эрудиции, мы сразу направились в сторону центра города, где и будет проходить церемония посвящения. Перед этим, брат провел мне экскурсию по и так знакомым местам, рассказывая, чем я буду заниматься, как только пройду инициацию. Я кивала головой как болванчик и слушала его с очень заинтересованным видом, хотя мысли в тот момент находились в совершенно другом месте. Подождав пока он о чем-то переговорит с Джанин, которая улыбнулась мне сквозь стекло кабинета, мы направились в центр города.        Шли мы в полной тишине, окружаемые другими людьми. Отовсюду слышались голоса, люди обменивались приветствиями, впечатлениями, ожиданиями, галдели и смеялись. Я хмыкнула — я привыкла к немногословности, будучи в Эрудиции, хотя и сама любила поболтать. Но длинный язык не в почете у Эрудитов, зато в Искренности — пожалуйста.        Ощущение тревоги почему-то никуда не пропало — я шла на Церемонию как на смертную казнь. Что-то рвало меня изнутри, будто бы кричало, но расслышать этот крик, я была не в силах. В голове закралась мысль — а что, если я совершаю ошибку?        Почему я постоянно оправдываю Айзека? Почему позволяю его характеру вырываться наружу сквозь холодную маску Эрудита, и терплю синяки на теле? Разве это его любовь? Это забота о сестре? Иногда, мне казалось, что я даже его ненавижу, но я отметала эту мысль прочь — он моя семья. «Фракция превыше крови» — эту фразу я слышала часто, и она до сих пор отзывалась металлическим привкусом у меня на языке.        Что будет, если я останусь? Он ведь однажды может меня покалечить в очередной вспышке ярости! И неужели я буду молчать и сидеть на месте?        Но что ждет меня если я уйду? И куда? Что я могу? Мой тест показал мне один путь — Эрудицию. А если я не справлюсь? Если стану изгоем и меня так же, как и родителей…        Голова разрывалась от мыслей, а я не заметила, как немного отстала от брата, который уже шел впереди, вместе со своим коллегой.              — «Я не должна», — пронеслось в голове. - «Я никому ничего не должна».        Что же делать? Я зажмуриваюсь и поднимаю взгляд в небо.              — «Если правда, что-то идет не так… Мне нужен знак», — мысленно выдохнула я. — «Хоть какой-то намек, что…»        Я не успеваю додумать, как краем глаза замечаю идущую прямо на меня фигуру, а затем ощущаю довольно сильный толчок в плечо.              — С дороги! — рявкает парень, толкнувший меня и явно собирается продолжить путь, безо всяких угрызений совести.       Вот те раз! В голове проскакивают совершенно не Эрудитовские мысли. Я не знаю, что случилось в тот момент, что перемкнуло у меня в голове, но я развернувшись, смеряю его спину взглядом.              — Смотреть надо, куда шагаешь. Ну, или передвигаться уметь нормально, не всем дано, — отвечаю я и мысленно поражаюсь своему ответу.       Это сейчас я?!              — Что ты бл… — начинает заводится парень и разворачивается, сталкиваясь со мной взглядом серых глаз, перывает тираду.       Светлые волосы, бритые виски, пирсинг в брови и ушах, черные линии татуировок идущие от шеи по мощным рукам. Черные одежды, жилетка… Кажется, я нарвалась на Бесстрашного.              — «Да он такими руками меня переломит и не поморщиться…» — подумала я, глядя на, стараясь держать во взгляде то самое Эрудитовское презрение. Хотя и в ответном взгляде его было немало. — «Мда, не умею я держать язык за зубами».       Он беглым взглядом сверху-вниз оценивает меня, чуть нависая сверху.              — Эрудитка, — хмыкнул он и прищурился.              — Восхитительные умственные способности, — парирую я, выгнув бровь.       Я выгибаю бровь, когда вижу как темнеют глаза Бесстрашного              — Тебе не стоит и носа высовывать в сторону Бесстрашия, неофит, — рявкнул он, и развернулся, начиная удаляться и избавив меня от своего скромного общества.              — Это вызов?! — кинула я ему вдогонку, и так же развернувшись, направилась с потоком людей в сторону центра.       От чего-то на лице застыла улыбка. Догнав брата и успев что-то наплести ему про камушек в туфле, мы заходим в зал для Церемоний.       Сердце лихорадочно бьется внутри — здесь и решиться моя судьба. Люди рассаживаются по местам, возле своих коллег по фракциям, создавая цветные зоны. Последними в зал влетают Бесстрашные, шумно занимая свои места. Того парня, к счастью, среди них я уже не видела.       В середине стояло пять чаш с символами фракций. Я видела как поблёскивает вода в чаше Эрудиции. Справа от нее, лежали серые камни Отречения, чуть дальше, почва Дружелюбных и стекло Искренности. Слева — тлеющие угли Бесстрашия.       Возле чаш появился лидер Отречения — Маркус и начал произносить ежегодную речь. Каждый год лидеры меняются — в прошлом году, речь читала Джанин.              -… фракция превыше крови! — произнес Маркус.              — Фракция превыше крови, — вторили мы.       А дальше, началось распределение. Я слышала обрывки аплодисментов, когда новый член фракции вливался в ее ряды, или испуганные вздохи, когда неофит менял фракцию, навсегда покидая дом и семью.              — Рэйллин Рашман! — раздалось мое имя и я почувствовала, как брат с силой сжал мой локоть, а сердце ухнуло куда-то вниз.       Я медленно поднялась с места и двинулась вниз по лестнице к центру зала.       Я не готова. Я не знаю, как мне быть. Я не знаю, кто я!       Мысли путались, а я тем временем уже подошла к чашам. Маркус мне одобрительно улыбнулся и указал на нож. Взяв его в правую руку, я выдохнула и сделала разрез на ладони.       Кровь сразу же выступила из ранки, а я невидящим взглядом смотрела на чаши.       Я должна выбрать Эрудицию.              «Я ничего никому не должна!» — вновь эта фраза в голове.       Я не справлюсь если уйду.       Я не хочу уйти к изгоям.       Я не хочу умирать.       И тут я вспомнила налетевшего на меня парня. Просила знак? Получай!              — «Не стоит и носа высовывать в сторону Бесстрашия, неофит»       Именно!       Я не хочу умирать.              «Это вызов?!»       Я не хочу загубить свою жизнь.       Я. Хочу. Жить.       Кровь большой каплей скопилась на ребре ладони и я резко вытянула ее вправо.       В оглушающей тишине раздалось тихое шипение моей крови на углях.              — Бесстрашие! — громом грянул голос Маркуса, а затем моя новая фракция взорвалась воплями.       А я осознала одно — моя борьба за жизнь началась сегодня.