Либо я победитель, либо игра ещё не окончена.
•••
Когда Тэхён ночью оказывается на пороге их дома в куртке Юнги, Намджун теряет последнюю каплю веры в то, что он понимает, что происходит вообще. Что. Чёрт. Возьми. Происходит? — Слушай, не знаю, что вы за игру затеяли, но ты доиграешься. Чонгук на улице ждёт тебя, у вас пять минут, — по нему видно, как Тэхён презирает его и с какой неохотой ему приходится об этом говорить. Глаза Намджуна широко раскрываются, словно он только сейчас понял, с какой целью пришёл Тэхён. — Где он? — его Чонгук-и. — За мусорными баками, я побуду пять минут тут, а потом выхожу, и мне плевать, если… — он не договаривает, взгляд цепляется за Юнги, который стоит позади Кима. — Чимин где? — шёпотом спрашивает Намджун у напарника. — Ушёл к себе, — говорит Юнги, не прерывая зрительного контакта с Тэхёном. Намджун проскальзывает между дверью и Тэхёном в своих домашних тапочках и майке. Потом, он попытается решить эту задачу потом. Сейчас самое главное - Чонгук и та сила притяжения, с которой его тянет к нему. Когда он подходит к чёрной машине, из тени рядом со стеной выглядывает Чонгук. Намджун настигает его и, не дав ему рта раскрыть, целует, вжимая в эту грязную мокрую стену. — Блять, я думал что умру, — Чонгук лезет руками под майку Намджуна, притягивает его ближе, вжимает в себя и целует будто в последний раз в своей жизни. Намджун понимает, что однажды это действительно будет в последний раз. — Машина слишком низкая, давай… давай тут. Он хочет, чтобы Намджун взял его у мусорных баков, у грязной стены. И как будто для полноты картины небо разрезает молния и слышатся раскаты грома. Дождь начинается как по щелчку пальцев. — Не уверен, что смогу аккуратно… — но Чонгук не даёт ему договорить. — Я не хочу аккуратно, — его ресницы трепещут, а глаза сияют ярче, чем все звёзды во вселенной. Он нежно прикусывает алую губу. — Я хочу, чтобы ты меня разрушил. — О Боже. Намджун так и делает. Разбитый сам, он разрушает и Чонгука. Не жалея своё сердце и душу этого ребёнка. Он не помнит, сколько он вот так вот вдалбливает его в стену, под учащающимся ливнем, когда они заканчивают, дождь все ещё льёт. Кругом одна темнота. Он поднимает Чонгука с колен и смотрит в его мокрое лицо, глаза у него красные, и непонятно, плачет он или нет. Намджун повторяет у себя в уме строки из Библии. Евангелие от Иоанна 8:32. «И истина сделает вас свободными.» Истина сделает вас свободными? Тогда почему? Намджун хочет кричать во всё горло от несправедливости этих строк. Почему от этой истины ему кажется, что на его руках и шее оковы, а сердце буквально заточено в тюрьме? Почему теперь желание причинить боль Чонгуку делает ему самому так сильно больно?•••
— Нравится? — ухмыляется детектив, убирая обратно телефон. — Зачем? — руки начинают мелко дрожать. Он поднимает лицо и видит довольного Юнги, который так безжалостно развеял штормовым ветром жестокой действительности воздушный замок Тэхёна. Тэхён медленно оседает на пол, но крепкие руки ловят его. Юнги уверенно прижимает его к своей груди. — Я поймал тебя, — нелепо шутит детектив. Тэхён внимательно смотрит ему в глаза и видит отчетливо. Юнги не счастлив - этот факт очевиден. Тэхён видел много грустных мужчин в своей жизни. Оттого ли, что они чувствовали себя словно в ловушке от своей работы, или же от одиночества, но ни один из них не выглядел и близко таким грустным, как Юнги. Зачем он делает это всё? — Зачем? — слова выходят из него со скрипом. — Так и знал, что ты не поймёшь юмора, — Юнги показывает улыбку с дёснами, глаза Тэхёна моментально увлажняются. Обидно. — У тебя вообще есть сердце? — он бьёт его по груди. — Ты вообще человек? — теперь бьёт двумя руками. — Как? Как можно быть таким жестоким? — Тэхён начинает колотить его по каменной груди, но детектив ловит его руки и, встряхнув, шепчет на ухо. — Тебе лучше перестать, иначе сегодня ты отсюда не выйдешь, — детектив отстраняется. Тэхён смотрит ему в глаза и понимает, что Юнги абсолютно серьёзен, но это не мешает ему заехать головой в это прекрасное лицо. Он даже не думает. — Вот же сучка строптивая, — всё так же тихо говорит Мин, хватая его за волосы. Его лицо оказывается совсем близко. Тэхён разбил ему губу. У него самого лоб горит. Этот мужчина из чего сделан, из титана? — Ненавижу тебя, ублюдок, — в сердцах говорит Тэхён. — Оно и видно. Знал, что твоё лицо ребенка ничего не значит. Ты нахальный маленький мудак, — Юнги приподнимает бровь, и Тэхён не успевает глазом моргнуть, как он больно скручивает ему одну руку, а второй зажимает рот. — Тихо и без подёргиваний, — он тащит его через коридор к самой крайней двери и, затащив, буквально закинув внутрь, закрывает на ключ. — Что ты себе позволяешь, животное, — он потирает ушибленную руку и смотрит в полутьме на детектива со всей ненавистью, на которую способен. Как же он его ненавидит. — Ещё? — ехидничает Мин. Тэхён оглядывает пустую комнату и понимает, что в ней нет абсолютно ничего, кроме короткой катаны, которая висит на стене, и матраса на полу под ним. Кажется, это и есть спальня детектива. У Тэхёна по коже идут мурашки от этого зрелища. Жуткое место. — Зачем ты меня привёл сюда? — уже более спокойно спрашивает, отходя от Юнги на шаг назад. — Чтобы поговорить. Говорят, кровати тут располагают к разговорам, — у детектива маниакальная улыбка, но глаза… эти глаза. Нет в них жизни. — Что тебе надо? — Зачем, что, почему? Ну же, принцесса, будь оригинальнее, — он всё ещё загораживает единственный выход из комнаты - дверь. — Если бы ты не хотел, тебя бы тут не было. — Больной на всю голову. Что ты сделал с Югёмом? — это первый раз, когда Тэхёну страшно в компании этого детектива. Не противно, не больно, а именно страшно. — В смысле что? Ты же закопал его голову, — спокойно объясняет он. — Ты уже всё забыл? — он делает к нему шаг, и Тэхён отступает. — Ты убил его этим мечом? Да? — Ким судорожно перебирает варианты развития событий. Ни один исход не кажется ему благополучным. Для него. — Не задавай глупые вопросы. Конечно, нет. Я что, чокнутый? Стал бы я держать орудие убийства у себя в спальне, сам посуди, — Тэхён смотрит на него с максимальным недоверием, Юнги смеётся. — Ладно, я мог бы, но всё же… — он делает к нему ещё шаг, ноги Тэхёна упираются в низкий матрас. — Не подходи ко мне. — Почему нет? Вчера ты просил ближе. Ещё ближе. Ты хотел меня как можно глубже. Ты и это забыл? Как грубо, — он всё ещё видит эту грусть в глазах детектива, её не скроешь никакой улыбкой. Кажется, в ней проскальзывает ещё и боль. Что за чертовщина? Сейчас или никогда. Тэхён дёргается в сторону, чтобы дойти до двери, но Юнги молниеносно ловит его и кидает на матрас. Его чёрная постель разобрана, кажется, он собирался спать перед приходом Кима. — Не торопись, — Юнги лежит сверху. — Не торопись ты так. Успокойся. Я тебе ничего не сделаю. Видишь? — он поднимает руки и садится на нем. — Дыши глубже. У тебя сейчас сердце выскочит из груди. Расслабься. И Тэ повинуется этому голосу, иначе его сердце реально взорвется. Он так испугался. Когда он перестаёт сопротивляться, все силы покидают его тело. Тэхен размякает под ним. — Вот так, будешь слушаться меня, у тебя всё будет нормально, — Юнги встаёт с него и садится рядом, расставив ноги, упираясь локтями на колени. — Сам подумай, я тебе хоть раз причинял вред? Тэхён пялится в тёмный потолок комнаты, не моргая, и пытается вспомнить. Сам Тэхён много раз бил его по лицу, бил кулаками, обзывал, унижал. Что он с ним только не делал. Юнги ни разу не навредил ему. Он не может вспомнить ни единого грёбаного раза. — Видишь, а ты боишься меня. Не стоит меня бояться. Я тебя не обижу, — он ложится рядом с ним на спину. — И чего так испугался? — Я… не знаю, — искренне говорит Тэхён. — Ты напугал меня, — он поворачивает лицо к Юнги. — Но шутка удалась, согласись? — детектив поворачивается к нему тоже. Тэхён ничего не отвечает, продолжая смотреть на бледное лицо напротив. Время замедляет ход или вовсе останавливается в этот момент. Тэхён очень хочет запечатлеть эти мгновения у себя в сердце. Что-то глубоко внутри, там, где бетонной плитой ему отдавливает лёгкие и железные капканы сжимают в свои тиски его сердце, подсказывает ему, что это в последний раз. Он хотел бы больше времени с ним. Осознание того, что ему хочется быть рядом с детективом, оказывает на него такой ошеломительный эффект, что он на какой-то момент и вовсе забывает дышать. Юнги говорил, что ему плохо не из-за него, а плохо от того, что хорошо с ним. Юнги был прав. Как бы он хотел больше времени с ним. Вся его жизнь прошла за эти годы, как песок сквозь пальцы, и те редкие моменты, когда он ощущал себя живым, можно сосчитать на пальцах его рук. И, кажется, в большей части этих моментов присутствует детектив. Буквально пару минут назад он думал, что его жизнь закончится с позором и предательством, а теперь он лежит на одной подушке с этим же «предателем» и хочет выть от того, как мало им было выделено времени в этой жизни. Вселенная просто посмеялась над ним. — Прости, я… — он вытирает слёзы и нервно улыбается. Юнги молчит, но Ким понимает, что его глаза ему говорят. Они говорят, что Юнги жаль. Тэхёну тоже. Он прячет лицо в подушке и завывает сильнее. Почему это, чёрт возьми, так больно? — Зачем? — спрашивает он затравленно. — Зачем я нашёл, если должен был это сразу потерять? Зачем, Юнги? — он бьёт ладонью матрас. — Зачем? — Тс-с. Успокойся, — Юнги касается его волос, гладит по спине, пока Тэхён плачет. — Это конец, да? — он поднимает зарёванное лицо и спрашивает у детектива, мечтая услышать отрицательный ответ. Тэхён хочет, чтобы Юнги соврал ему, что нет, у них есть ещё время. Но у них есть только сейчас. А времени нет. У него не было с ним завтра, но вчера того стоило, черт возьми. — Мне правда жаль, — сухо говорит ему Мин. — Но я не смог поступить иначе. — Я не хотел свободы такой ценой, — искренне говорит он Юнги. — А у тебя и не было выбора, — в его голосе метал, а в глазах холод. Юнги садится рядом с ним. — И тебе придётся смириться с этим. А если будешь возникать, ты знаешь, что с тобой будет. — Но к-кого… — Тэхён осекается, его нижняя губа и подбородок начинают дрожать вновь. — Но кого вы посадите тогда? Тебя же, боже… — он не договаривает. — Не твоего ума дело, принцесса. А за меня не переживай, — он подмигивает ему. — Уже небось имена нашим детишкам придумал. Хах, очаровательный ты. Знаешь. Мы же разок трахнулись только. Чтобы встречаться, как-то маловато, не находишь? — детектив несёт какую-то чушь. Тэхён понял, что когда он нервничает, то начинает хамить или нести бред. Тэхён начал его изучать. Ким садится к нему лицом. Через что ему пришлось пройти, чтобы всегда казаться уверенным в себе, сильным и непоколебимым. Что за боль так закалила его сердце, что он так беспечно им распоряжается? — Скажи мне, — просит он. — Как ты сумел пережить эту боль? — Как переживу, я дам знать. Его ответ, как контрольный в висок Тэхёну. Он встаёт и поворачивается спиной к детективу. Слишком много боли на квадратный метр. Его телефон в кармане вибрирует, и прежде, чем Тэхён делает шаг к двери, он отвечает на звонок. — Да, Чонгук? Уже выхожу, — он сбрасывает и засовывает телефон обратно в карман куртки. Ключ в замочной скважине. Он успевает лишь сделать шаг вперёд, когда детектив хватает его за затылок и поворачивает к себе лицом. Как всегда, грации ноль целых хрен десятых. — Ты ничего не будешь предпринимать, понял меня? — вся весёлость и беззаботность детектива смыта к чертям собачьим. Тэхён прежде никогда не видел, чтобы он говорил с такой серьёзностью. — Сейчас ты выйдешь отсюда и поедешь домой. Если с тобой свяжутся из отдела для дачи показаний, повторяешь то же самое, что и на допросе. И не дай бог ты выкинешь что-нибудь, не дай бог… — он сжимает его шею сильнее и говорит ему в самые губы. — Ты видел фотку, смерть Югёма повесят на тебя. Так что без фокусов. Ничего не видел, ничего не слышал. Я доходчиво объяснил? У меня нет причин и желания причинять тебе вред, так что… — Тэхён не даёт ему договорить. — А тебе и не обязательно. Ты бываешь жутким сам по себе, — Тэхён смотрит в упор, сжимая руки в кулаки. Его захватывает ураган. Он открывает рот, чтобы высказаться вновь. — Отвечай, — срывается на крик детектив. Тэхен дёргается в его руках. — Ты меня понял? — Я понял, — слёзы вновь собираются в его опухших глазах и скатываются по щекам, но он не плачет. — Я тебя понял, — он сразу вспоминает о своём старшем брате и о том, как эта новость скажется на его репутации. Он никогда в жизни не подставит под угрозу жизнь своего хёна. Тэхён поднимает руки и крепко обнимает детектива, чтобы не ударить. Жизнь его и так изрядно побила. Прижимается ближе и обнимает. Он просто стоит, прижимая Юнги к себе и думая о том, что соприкосновение тел - это тоже по-своему разговор, и оно намного честнее слов в их случае. Много уже сказано. — Знаешь, Тэхён-и, обнимашки - это стрёмно, — Юнги улыбается. — Раздавишь. — Иногда хочется, — Тэхён находит в себе силы пошутить в ответ, когда отстраняется. Их взгляды встречаются. — Чувствую себя с тобой куда большим психом, чем обычно. Тэхён почти слышит щелчок, с которым что-то в Юнги вновь меняется - мгновенно, так быстро, что даже тяжело уследить. Меньше секунды и спокойная, какая-то даже усталая тоска в детективе сменяется голодом, яростным, всепоглощающим. Юнги дергает Тэхёна на себя, впиваясь в губы поцелуем, жёстким, болезненным, почти злым, зарываясь пальцами в его волосы и судорожно сжимая, словно подстегивая к чему-то. К обрыву. Падают они вместе.•••
Когда он выходит из дома, то не встречает никого по пути. Чонгук ждёт его в машине на пассажирском сидении, весь мокрый, с опухшими глазами. Их взгляды встречаются на мгновение, но Чонгук отворачивается к окну и молчит весь путь домой. Желание что-то говорить теряет и сам Ким. Он не знает, что делать в случае своего друга, когда как тот сам лезет головой в петлю. Тэхён высаживает его у дома, Чонгук шепчет ему еле слышно «спасибо» и, закрыв дверь, неспешно шагает в сторону дома. По приезде домой он не ставит будильник, и учеба вновь откладывается на неопределённый срок. Не убьют же его, в самом-то деле. Просыпается он от звонка телефона, который трезвонит уже добрые полчаса. — Алло? — глаза даже не в силах открыть, он засовывает голову под подушку и гундит в трубку. На том конце провода с ним здороваются и просят приехать в отдел «на пару вопросов». Хах, сон как рукой снимает. Он сбрасывает вызов и смотрит на часы. Уже три часа дня. Он должен хорошо выглядеть, потому что… там же будет Юнги? Тэхён просто дурак.•••
Когда утром им выдают ордер на американца Ривера Феникса, Намджун себя счастливым не чувствует. Вот ни капельки. Они едут его задержать. У Чимина опухшее, видимо, из-за слез, лицо. У двоих полицейских, которые едут с ними, спящие глаза, они бесконечно зевают. Его напарник светится как рождественская елка из «Один дома», как та из Нью-Йорка, которая стоит возле Рокфеллер-центра. Это человек-аномалия. Сам Намджун глаз не сомкнул, практически до утра читая молитвы. Но ничего не помогло, он всё ещё ощущает себя грязным. День обещал быть тяжелым. В обед должны поступить результаты экспертизы. Скоро все это закончится, и Намджун возьмёт отпуск. За всё время на работе он позволил себе его лишь единожды. — Думаешь о том, как классно будет взять отпуск, когда мы закроем это дело? — Юнги подаёт голос. — Ха? — Устал? — Намджун бросает на напарника взгляд и вновь отворачивается к окну. — Словами не передать. Думаю, куда можно поехать в такое время года в Корее, чтобы отдохнуть как следует. Не хочешь смотаться на Чеджу со мной? — на его вопрос Юнги усмехается. — Заманчивое предложение, — наконец-то отвечает он. — Если буду свободен, — дальше они едут в тишине. Юнги глушит мотор у старого двухэтажного здания, с облупившейся краской и ржавым забором. Намджуну это здание все ещё напоминает заброшенный склад. Прямо за ними паркуется их патрульная машина, а рядом байк Чимина. — А Чимин обязательно должен был присутствовать? — спрашивает Мин, прежде чем выйти. — Он сам вызвался, — Намджун выходит и смотрит в грустное лицо своего помощника. Ему нужно перестать саморефлексировать. Чимин большой мальчик, он сможет за себя постоять. Их глаза встречаются, и Намджун не настолько в этом уверен, насколько он хотел бы. Они вновь заходят с другой стороны, но сегодня в мастерской почти пусто. Мотоцикл, который стоял посреди зала, исчез, Хуана нигде не видно, как и его работников. Лишь со второго этажа доносится негромкая музыка и голос, который подпевает песне. — Есть кто-нибудь? — голос напарника разносится эхом на нижнем этаже. — У меня нет ничего, если у меня нет тебя, — поёт Ривер, крутясь возле перил с ребёнком на руках. Уитни Хьюстон небось в гробу переворачивается от того, как ужасно этот американец поёт её песню. Они стоят и наблюдают за тем, как Ривер поёт и пританцовывает с ребёнком, пока песня не заканчивается. Юнги громко аплодирует, и Феникс наконец-то замечает их присутствие. — Браво, — подаёт голос Мин. — Ты только что попал в книгу рекордов. За худшее пение. — Что вы тут делаете? — мальчик меняется в лице, завидев копов за детективами. Намджун показывает ордер. — Ты поедешь с нами. Спускайся. Ривер осторожно спускается по ступенькам с ребёнком на руках. На вид малышу годика два-три. Кучерявое маленькое чудо. — Только не говори, что умудрился родить этому тупорылому громиле такое чудо, — Юнги наматывает маленькую кудряшку на палец. — Тупица, — отвечает американец и отходит на шаг. Удивлённым ордеру он не кажется, хотя вид у него потерянный. Они сейчас задержат ни в чем неповинного человека и испортят ему жизнь. Видя Ривера с ребёнком на руках, сделать это кажется совершенно невозможным, чёрт возьми. Намджун сглатывает. Что ему делать? — Можно? — Чимин протягивает к малышу руки, Ривер поражено отходит ещё на шаг. — Ничего личного. Просто Джонни будет недоволен. — Оу, я думал, он твой, — говорит Чимин. Ребёнок пялится на них своими огромными чистыми глазами, затем поворачивается к Риверу и начинает что-то рассказывать на китайском. Как Феникс разбирает его словесный фарш, уму непостижимо, но он понимает, затем целует в лоб и прижимает к себе сильнее. — Папа скоро придёт, не переживай, — говорит он малышу на чистом китайском. — Тебе надо было на полиглота идти, а не на режиссуру, — Юнги идёт по направлению к кухне. — Сделаешь нам кофе? Видимо, мы тут проторчим ещё какое-то время, пока громила не соизволит снизойти до простых смертных. — Да, — говорит американец. — Мне не с кем оставить ребёнка, так что вам придётся дождаться прихода Джонни. Двое полицейских остаются снаружи, остальные присаживаются за импровизированный стол, Ривер всё ещё не решается отпустить мальчика, хотя по нему видно, что он умеет ходить, а то и бегать. Кофе им делает Чимин. — А мне, видимо, на бариста надо было учиться, — смеётся с себя Пак. — Значит ты нянчишь ребёнка парня, в которого влюблён, чтобы быть рядом с ним? — Юнги отхлёбывает напиток и подмигивает американцу. — Не слишком ли ты жалко выглядишь? — Иди в задницу, — огрызается Ривер. — Я люблю Джо-младшего. — Кто ж спорит то? — Мин подергивает бровями и вгоняет Ривера в краску. Тот только потом осознаёт, что сболтнул. — Расслабься, у меня нет проблем с геями. Что не скажешь о заключённых, — от этих слов американец буквально наоборот белеет, его кадык дёргается под кожей. Юнги сегодня особенно жесток. — У вас есть ордер, видимо, засветиться на одной камере считается достаточной уликой, чтобы взять под стражу иностранца. — Ах, ты ранишь меня, — Юнги касается солнечного сплетения руками и кажется глубоко задетым. — Вы можете держать меня там сорок восемь часов, и если у вас не будет более веских доказательств, то я выйду оттуда, — Намджун шокировано переводит глаза на напарника. Этот парень прав. Что они собираются делать? — Я не был бы в этом настолько уверен, — Юнги игнорирует взгляд напарника, продолжает. — Кто мы? Чимини, скажи ему, кто мы. — Мы закон, сучка, — он моментально прикрывает рот рукой. — Ой, прости, я забыл про малыша. — Эх ты, Чима, весь эффект испоганил своими извинениями. — Мне нужно позвонить, — информирует Ривер. — Валяй, но только здесь и при нас. Американец смотрит на него с отвращением. Он достаёт телефон раскладушку и прикладывает к уху, нажав две кнопки. — Сто лет такие телефоны не видел, — подаёт голос Чимин. — Хэй, я знаю, что мы повздорили, но не мог бы ты меня выслушать? — в телефон говорит Ривер. Все трое за столом пялятся на него, и он поворачивается к ним спиной, закатив глаза. Джо-младший все ещё играется с его длинными пшеничными волосами. — Тут такое дело, за мной приехали копы, у них ордер… — видимо, Джонни ему что-то отвечает. — Да, помнишь тех двух тупорылых детективов - мистер большой Член и Педофил? — А мне начинает нравиться это, — смеётся Юнги. Даже убитый с утра Чимин кажется весёлым с этих позорных прозвищ. Один Намджун задет. — Можешь приехать? Ребята ещё не пришли, да и я не хочу Джо с ними оставлять, — он говорит как можно тише, но все равно слышно. — Да, хорошо, — он отключается. — Он почти доехал, — оповещает он детективов. — И давно ты в него влюблён? — видимо, его напарник решает побить все рекорды по кретинизму сегодня. — А что? — с вызовом отвечает Ривер. — Мне до сих пор кажется странным, что кто-то может иметь какие-то моральные возражения против чужой сексуальности. Это всё равно, что указывать кому-то, как убираться в доме. — Не надо сейчас включать американца, — просит Юнги. — И не думаю, что кто-то из присутствующих может иметь что-то против твоей сексуальности. Кто-кто, но точно не мы. — Тогда закрой свой дол… рот, тупица. И не задавай глупые вопросы. — Как так, это же моя работа, — Юнги разводит руками. — А что прикажешь делать? Сидеть в тишине? Я пытаюсь разрядить обстановку, — Намджуну очень редко бывает стыдно за своего напарника. И сейчас тот редкий случай. — Давайте посидим в тишине, — предлагает Намджун. Спустя буквально пару минут на кухню широким шагом заходит Джонни Хуан. — Так и знал, что вы просто так не отстанете, — с ходу говорит он. Юнги пытается поздороваться, но Джонни останавливает его. — Засуньте себе в одно место эти формальности. Завидев отца, ребёнок впервые за все время просит отпустить его. Ривер опускает его на пол, и ребёнок бежит к папе. — Па-па, — Джонни берет его на руки, взгляд его смягчается, а глаза наполняются нежностью и любовью. — Ты не шалил сегодня? Ромашку не мучил? — ребёнок отрицательно качает головой. — Молодчина, — Джонни растрёпывает его кудряшки. — Если нам позволят высказаться, то я хотел бы сказать, — сарказм так и прет от Мина. — Мы, конечно, могли бы остаться подольше, но работа не ждёт. Ехать пора. — На каком основании вы его забираете? — Джонни их просто так не отпустит. — На том основании, что мы можем. А если мы можем, то ты вряд ли нас остановишь, — куда делся весь твой профессионализм, чёрт тебя дери, Юнги? Джонни смотрит с них с такой яростью, что если бы не ребёнок на руках, то он всенепременно кинулся бы на Юнги с кулаками. — Хах, шучу, — Юнги улыбается. — Пока что он единственный подозреваемый, мы лишь собираемся его допросить в участке. Если он ни в чем не виновен, то вернётся к своему мужу и сыночку, — Юнги хлопает глазами. — Вам не о чем переживать. — Я знаю тебя, — Джонни указывает пальцем на напарника Намджуна. — Ты - тот самый чокнутый парковочный дрифтер. Губы Юнги сжимаются в тонкую полоску. — И если ты думаешь, что сможешь повесить на Ромашку убийство, которое он не совершил, если смеешь предположить такой абсурдный вариант, имей в виду - я тебя из-под земли достану. А ты, — он поворачивается к Намджуну. — Тронешь его, и тебе конец. — Успокойся, громила. Никто не собирается трогать Ромашку. Спокойно. Ты же не хочешь лишиться лицензии, которой у тебя и так нет, остаться без возможности видеться с сыном, без возможности содержать его только потому, что позволил себе пригрозить детективу? Джонни делает к нему шаг, Ривер кладёт руку на его плечо и останавливает. — Он прав, — говорит он. — Я пойду с ними. У них ничего нет на меня, не переживай. В отличии от меня, — он смотрит на Юнги и подмигивает ему. Юнги смеётся в голос. Громко и неприятно. Руки американца заковывают в наручники, его сажают в патрульную машину и привозят в участок.•••
Они заходят в допросную, где в ожидании них сидит Ривер Феникс. С него сняли наручники. Рядом на столе стоит бумажный стаканчик с водой. Юнги и Намджун садятся напротив него. Красная лампочка от камеры загорается, они собираются начать свой допрос. Но их прерывает Чимин, который буквально вваливается в допросную. В руках у него белая папка. — Позже, Чимин, — говорит ему Намджун. — Хён, это срочно, — он поднимает папку, указывая на неё. — Что там? — Пришли результаты экспертизы, — Чимин кажется сбитым с толку. — Ну, что там, Чимин-а? — Это не Югём, хён. Намджун встаёт. — В смысле это не Югём? — Тело, которое мы вытащили из воды, — начинает объяснять Чимин. — Принадлежит не Ким Югёму. На нём лишь его одежда. Это не Югём. — Ты просто счастливчик, — Юнги говорит Риверу. — Ты тоже, — туманно отвечает ему тот. Чимин обмахивается картонной папкой. — Что-нибудь еще? — поднимая бровь, спрашивает Намджун, пытаясь переварить новость. — Я… Нет, хён . — Отлично. Тогда можешь идти. Чимин закрывает за собой дверь. Намджун поворачивается к напарнику и одними губами шепчет «мы в жопе». — Определенно, — вслух отвечает Юнги. — По крайней мере ты был точно. Вчера, — он поворачивается к Риверу и спрашивает. — Хочешь анекдот расскажу? — Ривер бровью не ведёт даже, но Юнги всё равно рассказывает. — Знаешь, что нужно делать, если ты боишься педофила? Нужно повзрослеть. Намджун бьётся лбом об стол, а Ривер Феникс впервые смеётся в их присутствии.