Шторм

Можешь ли ты представить себе, каково это - быть раненным и не знать, куда пойти?

•••

Впереди на светофоре зажегся зелёный свет, и вереница машин двинулась с места. Тэхён вздохнул и откинул голову, нужно перестроиться и принять дозу. Высотные жилые дома загораживали все вокруг. Сотни тысяч квартир, десять миллионов сорок девять тысяч граждан и один из этих десяти миллионов, что так сильно заставлял сердце Тэхёна биться. — Да двигайтесь уже, — ворчит Тэхён, смотря на пробку, которая в этой части города после обеда бывает особенно большая. Оставив машину на парковке, но прежде чем покинуть её, решив все таки снюхать две дорожки для уверенности, и чтобы руки и ноги не дрожали при виде детектива, Тэхён поспешил к главному входу, но замер на месте, увидев, что творится вокруг. Обычно бóльшая часть парковки пустовала, но сегодня были заняты все места. У входа было большое столпотворение журналистов и корреспондентов. Тэхён нахмурился, видимо, они здесь из-за Югёма. Неужели нашли его тело? Чёрт, если они нашли его, то скорее всего очень скоро выйдут на того, кто его убил. В одно мгновение вся кучка людей собравшихся возле ступеней участка вдруг стала ненавистна Тэхёну. — И как туда зайти незамеченным, интересно? — по левое плечо от Кима встает Чонгук. Тэхён удивленно смотрит на друга. — Привет, хён, — он избегает смотреть ему в глаза. Делает вид, что вчерашней ночи не было? Ладно.У него уставшее лицо, будто он и вовсе не спал. Чонгук одет в чёрный деловой костюм, волосы аккуратно уложены назад. Так он выглядит гораздо старше своих лет. Свеженький снаружи, выжатый изнутри - вот как можно описать сегодняшнего Чонгука. — Тебя тоже вызвали? — Да, утром звонили из участка. Кто-то доложил отцу, — он опускает взор на ноги, говоря тише. — Мягко говоря, меня по головке не погладили. — Ох, Чонгук… — Тэхён берет его за локоть и поворачивает к себе. У Чона покрасневшие глаза и измождённый вид. — Что он сделал? — на вдохе спрашивает Тэ. — Всё в порядке, — Чонгук мягко убирает руку Кима. — Ничего, что не делал раньше. Тэхёну так горько от беспомощности, что хочется выть. — Эй, перестань. Я в чёрном, но ярче тебя выгляжу, — пытается прибодрить его Чон. — Что это на тебе? — прыскает Чонгук. — Да что такое то? — не понимает Тэ. — Нормально я выгляжу. — Ага, оделся так, будто у тебя осенняя фотосессия для фотобука. К твоему бежевому свитеру и вельветовым штанам не хватает огромной чашки какао в руках. — А ты чего разоделся? Перепутал участок с бизнес-встречей? — они подкалывают друг друга, и лёд между ними постепенно тает. Тэхён очень любит Чонгука, ему не хватает своего друга. Если бы не та компания, с которой связался Чон, сейчас все было бы по-другому. — Эй, — говорит Тэхён. — Я скучаю по тебе. По нам. — Я тоже, — Чонгук смущенно переводит взгляд на главный вход, где толпа начинает нехило так шуметь. Тэхён делает шаг вперёд и видит, что на ступеньки выходит детектив Ким Намджун, позади него стоит Чимин, мальчик с потрясающей внешностью. — Прошу вашего внимания, — громко говорит детектив, и весь шум и балаган сходят на нет от его властного голоса. — Спасибо, что следите за ходом расследования, — саркастично продолжает он. — Вчера вечером нам позвонили и сообщили об утопленнике. Мы тот час выехали на место происшествия. И как вы знаете, в прессу просочились фотографии. Картина, безусловно, ввергла в ужас нас так же, как и вас. У трупа не было головы, и тот, кто сделал это, просто настоящее чудовище. Мы предполагали, что тело принадлежит пропавшему без вести несколько дней назад Ким Югёму, потому что на нем была одежда Ким Югёма, но как показала экспертиза, тело принадлежит некому Пак Хёнсику, бармену и студенту, которого в последний раз видели в компании Ким Югёма. Пока никаких неопровержимых улик нету, чтобы найти подозреваемых, — репортеры шокировано ахают и начинают тыкать микрофонами в лицо детективу. — На сегодня это всё, мы будем держать вас в курсе расследования, — Намджун делает легкий поклон, и они с Чимином скрываются за дверьми отдела. — Пиздец, он горячий, — Тэхён совсем забыл о рядом стоящем Чонгуке. — Я хочу за него замуж, — Ким переводит взгляд на чокнутого друга, но в голове крутится лишь «Юнги, Юнги, Юнги». Что он наделал? Когда они оказываются внутри, Юнги встречает их с самодовольным выражением на лице. — Ты, твою мать, так шутишь? — убийственно серьёзно, с какой-то ледяной, тяжелой яростью спрашивает Тэхен. Юнги в ответ лишь подмигивает. — В допросную, красотка, — говорит Юнги. — В темпе, и малыша захвати. Чимин вас проводит. И когда Тэхён и Чонгук встречают в коридоре Чимина, Чонгук пытается поговорить с ним, но тот лишь молча проходит мимо. — Давай, ударь меня, и будем квиты, — Чонгук хватает его за локоть и подставляет лицо. — Давай, так мне будет не так стрёмно. Чимин заезжает ему со всей силы, что аж Тэхён дёргается. — Полегчало? — цедит сквозь зубы Чимин. Его прекрасное лицо омрачает ярость. — Нихрена, — смеётся Чонгук. — Даже не почувствовал. — Для этого нужно иметь сердце. — Это было больно, — Чонгук перестаёт смеяться. Он кидает быстрый взгляд на Тэхёна. Тень растерянности падает на лицо Чонгука. Он выглядит виноватым и задетым одновременно. Тэхён решает, что с роли статиста с него хватит. — Послушай, не знаю, что вы там не под… — Тогда будь добр не лезть не в своё дело, — грубо обрывает его Пак и идёт дальше по коридору. — Подождете внутри. Детективы сейчас придут. Чонгук и Тэхён заходят вновь в допросную, Чимин захлопывает за ними дверь. — Хён, что ты тут делаешь? — Тэхён офигевает от того, что внутри их ждут какой-то иностранец блондин, смутно знакомый ему, и его родной брат. Сокджин встаёт и здоровается с ними. — Да вот вызвали в отдел. Будем разбираться, что к чему. Мне ничего так и не объяснили, — спокойно изъясняет он. У Тэхёна во второй раз за последние двадцать минут сердце уходит в пятки. Что, чёрт возьми, происходит? Он все сделал для того, чтобы уберечь брата, и в итоге оказался в клетке. К тому же и Сокджина с собой затащил. Дверь за ними закрывается уже на замок. Красная лампочка загорается. Отсчёт пошёл.

•••

— Слушай, заканчивай с этими шутками, — они идут в кабинет босса, когда Намджун решает высказаться. Что очень некстати. — Увы, Намджун-а, но я не выдержу в этом жестоком мире без юмора, — Юнги разводит руками. — Ты знаешь, о чем я говорю, — Намджун перегораживает ему путь. — Мне… просто неудобно, — он опускает стыдливо взгляд. Юнги растрёпывает его волосы, смеясь. — Хён не даст тебя в обиду. — Знаю. Но… мне стыдно перед тобой. И я все ещё не понимаю почему ты защи… — Тс-с-с, друг мой, — он указательным пальцем дотрагивается до уха, и Намджун понимает намёк. — Прости, я… эта новость вывела меня из игры. Меня все раздражает, я никак не могу собраться с мыслями, — Намджун хватается за голову и прислоняется к стене. Юнги подходит ближе и говорит уже шёпотом. — Послушай меня внимательно, у меня есть план. Ты мне доверяешь? — Ким изумленно поднимает глаза на напарника. — Ну? — настаивает на ответе он. Намджун смотрит на него. Юнги такой родной ему, ближе, чем кто либо. Он с ним живет почти половину своей жизни. Юнги знает о нём все, абсолютно все. Он не предал его, он идёт с ним до конца. Но! Намджун смотрит в его пустые глаза и не может понять, что он за человек, этот Мин Юнги. Как можно прожить с ним столько лет бок о бок и не знать какую еду он предпочитает, что любит читать. Он даже не знает его любимый цвет или какие сигареты тот любит курить. Он не знает Юнги, он не знает, на что он способен. Единственное, в чем Намджун уверен, так это в том, что его напарник не предатель. Он доверяет Мин Юнги. Доверяет ему, возможно, до слепоты. Иногда Намджун не понимает, почему он так или иначе поступает, но тем не менее, он верит, что Юнги никогда не причинил бы ему вред. И он хочет сказать ему обо всем этом. Но эта заминка… Юнги решает за него. — Что ж, раз ты затрудняешься с ответом. Давай я упрощу для тебя задачу, так у тебя по крайней мере не останется выбора, — он достаёт мобильный телефон из заднего кармана штанов и найдя нужный файл, протягивает напарнику. Это видео, где Намджун трахает Чонгука на кухне последнего. Ким не в силах досмотреть, потерянно опускает руки. Это удар ниже пояса. Намджун медленно опускается на пол, сползая по стене. Когда он успел это снять? Значит он знал все с самого начала. Конечно, он же самый первый зашёл на кухню и успел оставить там камеру. Какой же Намджун дурак. Но, чёрт возьми, он не ожидал такого от Юнги. Юнги опускается рядом на корточки и аккуратно забирает мобильный из рук напарника. — Урок первый, Намджун-а: всегда проверяй место на наличие скрытых камер. Особенно если собираешься насиловать сыночка премьер-министра. Урок второй: никому нельзя доверять, особенно мне. Намджун поднимает на своего друга глаза, полные слез. — Зачем? — еле выдавливает он из себя. — Прости, но мне нужно было связать тебе руки в этом деле. Ты слишком умный, Намджун-а. И рано или поздно понял бы, что к чему, так что это просто страховка. Я ни в коем случае не угрожаю тебе, и мне нет никакого дела до того, кого ты подкладываешь под себя. Но таким умникам, отличающимся упрямством, обладающим волевыми способностями и хорошей реакцией, целесообразно сообщать информацию с нарастающей силой, используя фактор внезапности, — он поднимает между ними мобильный в руках. — То, что ты сделал - плохо, я не думал, что сниму порно, мне лишь нужно было знать суть допроса. Ты спутал мне все карты, ты в курсе? — О чем ты? — растерянно спрашивает он. — Уже не важно. Как я сказал, тебе не о чем переживать. Хён обо всем позаботится, — Юнги улыбается ему такой знакомой улыбкой и говорит такие странные вещи, что Намджун не знает, что думать. — У меня есть план, и ты должен мне помочь. — Что я должен делать? — Намджун сглатывает. — Эй, — Юнги берёт его лицо в свои руки. — Посмотри на меня. Я тебе не враг, клянусь. Я хочу того же, что и ты - чтобы ты был в безопасности любой ценой. И если для этого мне нужно немножко пошантажировать тебя, то я готов заплатить эту цену. Так что слушай, у нас мало времени. Юнги кратко излагает суть ситуации, и Намджун немного успокаивается. Но это не отменяет того факта, что он чуть не получил сердечный приступ из-за своего напарника. То, что просит его сделать Юнги, в этом нет ничего сложного. Это его план? — Я уже кинул кость журналистам. Специалист по внешним связям с общественностью сегодня не пришёл на работу. Он, скорее всего, и завтра не придёт, — он усмехается. — Так что именно ты должен будешь выйти к ним позже и изложить текущую ситуацию. — И это все? Мне нужно просто заменить нашего специалиста по связям со СМИ? Ты мог просто попросить, чёрт возьми, — Намджун зол. Он встаёт и вытирает глаза. — Я доверял тебе, — упрекает он. — Ты блять упал в моих глазах, — с горечью добавляет он. — И не с такой высоты падал, — бросает едко Юнги. — Но правда, я не знал, что ты настолько чокнутый, что полезешь насиловать этого богатого отпрыска. Откуда мне было знать? — тихо цедит он. — Тебе нужно быть осторожнее с этим, если тебя заподозрят или чего хуже, кто-то из жертв узнает и покажет на тебя пальцем, тебе не выбраться из этого дерьма сухим. Тебе, как юридическому лицу, засадят по самые гланды. Ты чем вообще думал? — он несильно толкает его к стене. Всю злость с Намджуна как рукой снимает. Он вновь стыдливо опускает глаза. — Я не контролирую это. — Знаю, — Юнги обнимает его. — Все будет хорошо. Доверься мне. Намджун крепко обнимает его, глотая непрошеные слёзы. — Прости меня. Ты всегда заботился обо мне. Прости за то, что наговорил. — А для чего ещё нужен хен? Хах, а теперь соберись. Пора на ковёр. Этот толстяк сейчас будет плеваться на нас, так что захвати салфетки. Раунд будет не очень короткий.

•••

— Вы чего добиваетесь, я спрашиваю? Чего вы, мать вашу, добиваетесь? Моей скоропостижной смерти? Какое ещё нахрен новое убийство? — Бан Шихёк бьёт ладонями по столу, все бумаги, папки, ручки подпрыгивают чуть ли не на уровне его лица. Лицо у него покрасневшее, вены на висках выпуклые. Такое чувство, что его вот-вот схватит инфаркт. — Вы понимаете, что мне нужно так же, как и вам, отчитываться сверху? Мне нужно отчитываться перед политиками, министрами. Вы думаете, только у вас есть босс? Не дай бог со мной что нибудь случится, вас тут расстреляют без суда и следствия. Вот что с вами в итоге будет. Собаки, неблагодарные собаки вы, — он берёт папку с файлами и кидает в лицо смеющемуся Юнги. Намджуну уже всё равно, даже если босс его сейчас поставит тут же на колени и поимеет. Всё перестало иметь значение кроме желания защитить Чонгука в этом деле. Главное доказать его непричастность к этому делу, всё остальное Юнги действительно в состоянии разрулить. Теперь он точно в этом уверен. Сегодня он официально делает шаг назад перед следовательскими навыками напарника. — Не пораньте это прекрасное лицо, — Юнги ловит папку. — Оно меня кормит, — он спокойно кладёт папку перед собой и крутится в кресле, закинув одну ногу на другую. — Два мертвеца и один пропавший, — уже более спокойно продолжает их босс. — Как вы собираетесь это разрулить? Я дал вам время, чтобы до конца недели вы закрыли это дело, а сегодня я узнаю, что пресса пронюхала всё, мой телефон разрывается с утра. К вечеру в отдел будет невозможно зайти от количества репортёров у входа. Вся Корея будет знать, что сын премьер-министра замешан в убийстве, а пропавший - это сыночек бизнесмена, который тоже не последний человек в Корее. Как мы все это разрулим, когда специалист по внешним связям сегодня даже не берёт трубку? — Хотите я возьму всю вину на себя? — издевается Юнги. — Намджун-и выйдет к ним и скажет:«Мин Юнги признался в двойном убийстве и в том, что убил Ким Югёма и закопал тело в пустыне, потому что ему от этого было хорошо». В кабинете наступает напряжённая тишина. Намджун растерянно смотрит на напарника, Юнги подмигивает ему и громко смеётся. — Бля, я вас обожаю. Ладно этот старикан, но ты-то напарник, что с твоим юмором? Намджун качает головой, Бан Шихёк потирает лицо руками, громко дыша. — Напомни мне, почему я тебя всё ещё тут держу? — Потому что я лучший из худших, — Юнги сдувает невидимые пылинки с плеча. — А ещё у меня миленькое лицо. — Босс, СМИ я беру на себя, — цирк нужно сворачивать. Намджун встаёт, задвигает кресло под стол и разводит руками. — Кто-то же должен это сделать. — Хорошо. Смотри, чтобы эти черти ни к чему не придрались. Дальше, американца всё ещё допрашивают? — Да, он в участке уже три часа. — Распорядитесь, чтобы с ним обращались хорошо. Из посольства тоже звонили, ёбаный в рот. Это какой-то пиздец. Разберитесь со всем так, чтобы ни американца, ни сыночка министра это никак не коснулось. Если получится разминировать эту бомбу, не оставлю вас без премий. Сможете из своего клоповника переехать в более нормальный район. — Мы в отличие от вас, босс, не продаёмся, — возражает Юнги. Намджун тыкает его в бок. — Ха-ха, шучу. Мы принимаем любую валюту, карточки тоже принимаем, — Намджун тащит его из кабинета, пока напарник пытается договорить. Как только за ними закрывается дверь, что-то тяжелое разбивается об неё изнутри. — Чёрт, он так мог бы мне и голову снести, — смеётся Мин. — Хён, ты невозможен.

•••

В допросной стоит гробовая тишина, даже дыхания присутствующих не слышно. Единственный спокойный из них Сокджин, остальные сидят с такими лицами, будто явились на похороны отца, который забыл упомянуть их в завещании. Тэхён дергает ногой под столом, Чонгук заламывает пальцы. Смазливый блондинчик без конца поправляет свои волосы. Тэхён избегает смотреть в глаза брату. Как же стыдно. — Нелегальные гонки значит? — нарушает тишину Сокджин. Тэхён продолжает сверлить взглядом свои руки, покоившиеся на коленях. — Ну-ну. — Хён, мы не нарушали закон, клянусь, — заступается Чонгук. — Мы с ним лишь разочек прокатились ночью и то… — Сокджин обрывает его на полуслове. Тэхён аж дёргается внутренне. — А ты почему тут находишься? — обращается он к блондину. Тот невинно хлопает глазами и выдаёт на чистом корейском. — А я тот, кто снимал их нелегальные гонки. — Вот блядина, — под нос шипит Чонгук, Сокджин бросает на него свирепый взгляд, и Чон весь сжимается и затихает. — И часто ты этим занимался? — он вновь обращается к блондину. — Не помню, бывало пару раз. Напряжение в комнате достигает апогея. Чонгук бьет ладонью по столу и встаёт. — Ни хрена нет, чё ты несёшь, говнюк. Я тебя вообще впервые в жизни вижу. — Серьезно? — блондинчик легкомысленно выгибает бровь. Сокджин как раз собирается приструнить Чонгука, когда дверь открывается и заходят детективы, позади них стоят Чон Хосок и Чимин. — Проходи, — уступает дорогу Намджун, и Хосок проходит вперёд. — Здорова, парни, — он весь светится и улыбается так, будто пришёл на собственную свадьбу. На нём цветной широкий костюм цвета радуги и шапка, натянутая на глаза, в форме жёлудя. — Чего кислые такие? — он кивает Тэхёну и Чонгуку. — Оу, и Ромашка тут, — Хосок подходит и даёт пятюню блондинчику. Ромашка? — Если все в сборе, то думаю пора начать. Чимин? — Я останусь, если вы не против, — Намджун пожимает плечами. Чимин захлопывает за собой дверь и присаживается в самом углу. Там так темно, что Тэхён даже не заметил стоящих там стульев. Детективы кладут папки перед собой и просят сесть остальных присутствующих напротив. — Там тесно, я тут присяду, — Чонгук подсаживается сбоку от Намджуна, тот даже не смотрит в его сторону. Ублюдок. Тэхён сидит прямо напротив Юнги. Он находит в себе силы поднять глаза и сразу же жалеет об этом. Юнги смотрит прямо на него. Чёрт. Сокджин сидит по правую от него руку, Хосок с другой стороны. На самом краю зацепился Ромашка. — Ёбанный цирк, — под нос не очень-то и тихо говорит себе блондинчик на английском. Тэхён уверен, что все присутствующие поняли что он сказал. — Что ж, — начинает Намджун и раскрывает толстую папку перед собой. — Я сейчас кратко введу вас в курс дела, а потом можно приступить непосредственно к допросу, — он коротко смотрит на напарника и, сглотнув, начинает. Он рассказывает и подкрепляет все свои слова фактами, в доказательство использует фотки с камер видеонаблюдения. — Двадцать шестого сентября, часам к десяти вечера совершено убийство. Мужчина в годах, его сбила машина, — он кладёт фотки с медэкспертизы. Тэхён избегает смотреть на стол. — В ту же ночь камеры засекли в этой части города ваши машины, — он указывает пальцем на них, а после достаёт фотографии с той ночи. — Мы тщательно проверили место происшествия и не нашли никаких следов шин, которые указывали бы на то, что именно один из вас сделал это. К несчастью для нас и к счастью для преступника в ту ночь был сильный шторм, а тело нашли лишь спустя два дня. Что тоже не сильно помогает нашему следствию, но… — он поднимает глаза и его лицо выглядит как никогда серьезно, Тэхён слушает его, как заворожённый. — Много несостыковок с ваших показаний. Ты, — он показывает на Хосока, — был в ту ночь с парнями, но когда мы пришли изъять файлы с камер наблюдения, ты сказал, что понятия не имеешь о том, что было в порту. Что автоматически вызывает подозрения. Зачем врать, если ты ни в чем не виноват и ничего не видел? — это уже вопрос, и хоть звучит он риторически, Хосок решает на него ответить. — Хах, детектив, вы же не первый день на работе, должны понимать… я просто растерялся и соврал. С кем не бывает? — он пожимает плечами. — Если в тот день вы сказали бы нам правду, Ким Югём уже был бы взят под стражу, а сейчас парень пропал. Что касается Югёма… — Намджун кладёт новые снимки поверх старых. При упоминании Югёма у Тэхёна холодеют руки. — Он приехал на заправку с Чонгуком и был за рулём в ту ночь. Они оставили машину заправляться и вместе вошли в ваш магазин, но когда уезжали, то уже Чонгук вёл, — он вновь смотрит на Хосока, и тот нервно улыбается ему. — Кажется, ты и это забыл. — Вылетело из головы, — Хосок крутит пальцем у виска. — Я такой рассеянный. За все время Юнги впервые начинает говорить. Тэхён вслушивается ещё внимательнее. — Мы здесь как раз для того, чтобы обновить твою память. Поверь, при желании ты вспомнишь все детали, вплоть до того, сколько вдохов ты сделал в тот вечер, — у него хищный взгляд и безумно красивое лицо. — Всякая попытка сокрытия информации или манипуляции ею неизбежно будет обнаружена и оценена, мог бы догадаться. — Мне понадобится адвокат? Или угроза мне лишь послышалась? — Хосок садится ровнее, ставит локти на стол и сверлит Юнги взглядом. — Об этом ты должен был переживать раньше, чем решил соврать. А адвоката мы тебе обеспечим, не переживай. Сейчас успокойся, — Юнги говорит убийственно спокойно, от чего его голос звучит ещё ниже и грубее, Хосок лишь больше начинает нервничать. — Дальше, — Намджун прерывает их диалог. — Мы взяли показания у Джонни Хуана, владельца автомастерской. Он подтвердил, что Чонгук на второй день действительно пригнал свою машину, чтобы починить бампер, — он смотрит в папку и достаёт новую фотку с Чонгуком. — А волосы он покрасил, потому что проспорил своему другу Ким Чонину. И, к счастью для Чонгука, Чонин подтвердил и эти слова. — Всё верно, детектив, — с энтузиазмом вмешивается Чонгук. — Я здесь вообще ни при чём, — Юнги лишь безмолвно улыбается его словам. — Официально с Чонгука снимаются все подозрения касательно этого убийства, потому что во время убийства он даже не был за рулём, — он тыкает указательным пальцем на фотки, где запечатлены он и Югём. — И вот мы снова возвращаемся к нашей Принцессе и прекрасной Ромашке, — грубо обрывает его Юнги. — А ты, Чонгук, можешь быть свободен, — он даже не смотрит на Чона, когда бросает слова. — Я останусь, — упрямо говорит его друг. Впервые за все время Чимин даёт о себе знать. Он встаёт и открывает дверь. — Свободен, — резко бросает Юнги. Чонгуку остаётся лишь поджать губы и выйти из допросной. По крайней мере один из них в безопасности. Чимин выходит вместе с Чонгуком. — Теперь ты, — Юнги обращается к Ромашке. — У нас нет никаких прямых доказательств того, что это сделал именно ты, но это не значит, что тебе не стоит переживать. — Кто на меня настучал из них? — спрашивает Ромашка. — Ты кажись забылся, но вопросы тут задаю я. — Держу пари, это та малолетняя шлюха, которая только что вышла, — с ехидной рожей оскорбляет он Чонгука. — Попридержи язык, малявка, — затыкает его Намджун. Лицо детектива источает неподдельную ненависть, а глаза сияют гневом. — Ещё раз услышу хоть одно оскорбление в его адрес, засужу так, что мало не покажется, — начинает не на шутку заводиться детектив. — И выйдешь ты уже старым. — Старым, как ты, что ли? — огрызается Ромашка. — Ну вы блин и идиоты. Не ссы, ничего я ему не сделаю. — Это тебе не телесериал, — вмешивается Юнги. — Как только мы найдём что-нибудь, хоть немного указывающее на то, что это мог сделать ты - берегись. Свободен, но пока следствие не прекратится, ты не имеешь право покидать страну. А твою камеру мы оставим пока у себя, — Юнги подмигивает ему. Ромашка показываем ему средний палец и встаёт. Проходя мимо детектива он останавливается и, взяв бумажный стаканчик с водой, выплескивает её на Юнги. — Ах, как по-американски, — смеётся детектив, слизывая капли воды. — Истеричка. Тэхён злится, только непонятно на кого. На этого американца, который позволяет себе такую вольность, или на Юнги, который решает никак на это не отвечать? — Что насчёт меня, господа? — спрашивает Хосок. — Могу идти? Я тоже не причём, — после его слов воцаряется молчание. Намджун что-то говорит на ухо своему напарнику, тот усмехается и кивает. — Да, ты тоже можешь быть свободен, — объявляет Намджун. — Но будь на связи, тебя могут вызвать в любое время. — Отлично. Удачи с расследованием, — нервно бросает Хосок и исчезает из допросной, будто его никогда там и не было. Тэхён оглядывает помещение и понимает, что кроме детективов и его брата никого нет. Слава Богу. В отличие от Чонгука его никто бить не будет за нарушение правил, но разочарованный взгляд Сокджина будет Тэхёну вынести тяжелее, чем удары плетью. Что угодно, лишь бы репутация его хёна не пострадала. — Вас мы тоже не сильно задержим, — Юнги обращается к Сокджину, который подозрительно притих. Намджун вступает, кладя очередную фотографию на стол. — Ваш младший брат был одним из зачинщиков гонки, его машину засекла камера в самый приблизительный отрезок времени к убийству, — Тэхён понуро опускает голову и разжимает кулаки, на ладонях кровавые полумесяцы. — В ходе допроса Тэхён сказал, что провёл следующий день после гонки со своим братом, а позже с друзьями. — Алиби подтвердилось, — сразу вмешивается Юнги. — Я был дома у Ким Сокджина и проверил камеры. И машину проверили на последствия удара, но чёрный ламборгини авентадор был как новенький, словно только с конвоя. Молодой господин действительно приезжал в поместье брата, а позже отправился гулять со своей подружкой. Как же ее звали? Хёна, кажется. Она так же подтвердила твоё алиби, — широкая улыбка озаряет лицо детектива, а Тэхён с тихим ужасом понимает, что окончательно попал. Этот грязный детектив был дома у его брата и проверил камеры. Значит ли, что он знает всю правду? Если да, то что из того, что он знает, Юнги успел рассказать Сокджину? Если они изначально подозревали его, почему в ходе следствия подозрения пали на американца? А на Чонгука? Ладно, никто не захотел бы ввязываться в проблемы, учитывая, что Чонгук сын премьер-министра. То, что его списали со счетов ничего удивительного. Но даже Хосока привели в участок. Зачем? Зачем Юнги и его напарник ходят вокруг до около, если все улики давно были у детектива на руках? Или… Все равно что-то не сходится. Ким Югём убит. Тэхён сам лично помогал закопать его голову и является соучастником преступления. Парень ни в чём не был виноват. За что так с ним поступили? Югём, конечно, был той ещё занозой в заднице своих родителей, но он был неплохим парнем. Тэхён сам тесно не дружил с ним, но Югём все время ошивался рядом с Чонгуком. Ким на сто процентов был уверен, что он был влюблён в его друга и оказывал не самое хорошее влияние на Чона. И всё же, он не заслуживал смерти, особенно такой жестокой. — Нужно уметь отделять личность от действий, — впервые за долгое время нарушает молчание Сокджин. — Я люблю тебя, но то, что ты сделал, плохо, — обращается он к Тэхёну ровным голосом. Слова брата бьют как пощечина, Тэхён стыдливо смотрит на Сокджина и не знает, что ему сказать. Тэхён весь побелел и покрылся каплями пота. Как его попросить не разочаровываться в нем? Как попросить прощение за всё то, что он делал? Как ему искупить все свои грехи? Хён, только не ты. — Ты молод, и на первый раз это сойдёт тебе с рук, но будь уверен, если я услышу что нибудь, связанное с гонками, да что там с гонками, если тебе придёт хотя бы один штраф за превышение скорости, разбираться уже будешь с отцом. Что? — Ты меня понял? — обращается Сокджин к нему. — Тэхён? — А? Да, боже, да, хён. Обещаю, такое больше не повторится, — глаза обжигают слёзы, и он опускает глаза, глотая слова. Сокджин растрёпывает его волосы на макушке. — Не реви, мелкий, — брат целует его в висок и поворачивается к затихшим детективам, которые наблюдают за одним из самых сентиментальных моментов в жизни Тэ. — Если на этом все, я хотел бы услышать, что с моего младшего брата тоже сняли все подозрения и мы можем быть свободны. — Парень чист, — говорит Намджун. — Никаких проблем с полицией, кроме превышения скорости. Надеюсь, что Тэхён будет держать данное вам слово и не будет гонять. — Надеюсь на надлежащее соблюдение процессуальных гарантий, и будем молиться за то, чтобы преступника задержали и применили к нему соответствующие меры наказания. Господа, — Сокджин встаёт и пожимает по очереди руки детективам. — Благодарю за оказание помощи следствию. Родина не забудет, — отвечает Юнги, пожимая руку Сокджину. — Обращайтесь, детектив. Они с Сокджином выходят из допросной, но Тэхён украдкой успевает бросить взгляд на Юнги. Тот самодовольно подмигивает ему. И как не сойти с ума в такой ситуации?

•••

Выйдя из участка Сокджин поворачивается к брату. — Мне сейчас нужно на работу, мы обсудим это позже. Я напишу тебе, как буду свободен, нам нужно поговорить. — Прости, хён. Я не хотел… — Всё нормально. Просто впредь держись подальше от неприятностей. — Хорошо. Тэхён наблюдает, как его брат скрывается на парковке, дверь позади него открывается, и выходит Чонгук. — Ты всё ещё тут? — удивляется Тэхён. — Да, решил тебя дождаться, — Чонгук широко улыбается другу. — С меня сняли подозрения, — невероятно счастливо говорит он. — А это значит, что я останусь в живых. — С меня тоже, — менее жизнерадостно говорит Тэ. — Боже, это потрясающе. Нужно это отпраздновать, — Чонгук перекидывает через его плечо руку, и они плетутся вдвоём на парковку. — Давай нажрёмся в стельку и будем танцевать до самого утра, — предлагает он, пока они идут к своим машинам. — Давай, только никаких машин. — Идёт. Никаких машин. Они ещё минут пять обговаривают, куда пойдут и кого с ними стоит звать, стоя рядом с машиной Тэхёна, когда взгляд Чонгука цепляет что-то. — Чья это машина? — показывает он пальцем на разворачивающийся форд мустанг возле отдела. Тэхёну стразу становится не по себе. — Хн, — только и успевает он ответить, как Чонгук продолжает. — Это тот самый ублюдок, который въехал в меня в ту ночь на светофоре. Из-за него я был вынужден обратиться в тот грёбаный автосервис. Эй, ты… — последнее он уже громче говорит Юнги, который проносится в метрах десяти от них, как смерч. Внезапно дождь начинает бить в глаза. Накатывает отчаяние - глухое, черное, и Тэхён чувствует, что задыхается. По-настоящему задыхается. Под рёбрами вновь становится невыносимо больно. Медленно, чтобы не упасть, он садится в свою машину и смотрит вперёд. Чонгук что-то говорит ему у окна, показывает пальцем, Тэхён слышит обрывками «клуб, встретимся, давай», а после все вокруг исчезает. Он безразлично тянет ворот свитера, и ткань расходится — задумавшись, он тянет слишком сильно. Дышать нечем. И почему-то именно от этого простого действия что-то рвётся в нем самом. Он бездумно закрывает лицо руками, утыкаясь лбом в руль, и трясётся. Воспоминания проносятся внутри вспышками и выворачивают его наизнанку. Та самая ночь, шторм… Юнги, опирающийся на машину под дождем, между заброшенных зданий. Спальня Юнги и его холодные руки, страх и возбуждение, и его первая истерика под мостом. Темнота и тишина спальни, когда всё казалось слишком, всё было остро, отравленный шёпот на ухо «думаю, секс с тобой тот ещё кайф», первый раз, когда Тэхён лег под Юнги сам, как быстро и как легко всё поменялось, первая ревность, первое осознание - что он любит, насколько Тэхён вообще способен любить этого человека? Уродливая стыдная истерика на остановке, на которую его привёз Юнги. «Осмотрись хорошо и скажи мне, почему ты здесь», «ты мешаешь моим планам». Тэхёну стало страшно. На что пошёл Юнги ради него? «Ты хочешь заняться со мной любовью?» Тэхён уже ничего этого не хотел. Он сидел в своей машине, идеально прямой, обычный образцовый гражданин, и не хотел ничего. Не хотел думать, не хотел чувствовать, не хотел, чтобы было больно. Больно и не было, было ледяное, отстраненное отупение, и что-то настойчиво ныло внутри. Юнги. Юнги. Юнги. «Ты не понимаешь, Тэхён». Сейчас он понимал, что заставило Юнги сказать это, и от того было еще больнее. Юнги сделал всё это в надежде, что так будет лучше, в надежде, что это даст Тэхёну шанс спастись. Сидя в своей машине, отчаянно остро ощущая себя не на своём месте, ощущая себя потерянным, Тэхён понял, что не хочет никаких шансов. Не такой ценой.