Похождения по земле русской

      Серое пасмурное небо прорезали стальные белоснежные крылья огромных рейсовых самолётов, то взлетая, то приземляясь. Из аэропорта вышли три человека. Два человека, почти одинакового роста и ещё один, который во много ниже их. Человек с белой ушанкой улыбался, смотря на свою родину. Это был Фёдор Достоевский, который был рад вновь приехать в родную Россию. Справа от него шёл кудрявый японец в плаще песочного цвета. Его руки были в бинтах, и без ошибочно можно сказать, что это Дазай Осаму. Рядом стоял беловолосый молодой человек. Он смахнул с лица прядь волос и стало видно лицо Ацуши Накаджимы. Трое они приблизились к такси. Дост-кун сел на переднее сидение, а гости России сели сзади. Фёдор и таксист, разговаривая на непонятном для Ацуши и Дазая языке, разъяснили условия поездки. Когда такси тронулось, Ацуши робко посмотрел в окно на незнакомую окрестность.  — Прекрасно, Дазай, из-за тебя нас задержали в аэропорту и мы чуть не опоздали на рейс, — сказал русский парень, косо смотря через зеркало в машине на своего совсем не русского друга  — Ну прости, Федер, я думал, что у вас в России нет нормального оружия, поэтому решил взять свой любимый пистолет, — сказал Дазай с какой-то то ли сатирой, то ли глупостью в голосе. Достоевский и Дазай ещё спорили о чем то, но Ацуши не слушал, а лишь смотрел в окно. Ацуши смотрел на старые русские здания, которые они проезжали, казалось, будто он маленький ребенок, впервые увидевший центр. Залюбовавшись русской архитектурой парень не заметил, как они проехали уже около получаса. Он был словно в трансе, и из этого транса его вывел Дазай.  — Ацуши-ку~ун, — протянул детектив. Ацуши немного дернулся от неожиданности.  — Дазай, — немного испуганно сказал Накаджима, повернув голову на своего наставника, — что-то случилось?  — Ой, прости Ацуши, я думал, что ты заснул, и захотел проверить, — улыбнулся каштановолосый.  — Ладно, кстати, Дост-кун, сколько нам осталось ехать, да и вообще, куда мы едем?  — М? — Достоевский затупил на пару секунд, скорее всего тоже засмотрелся на свою Родину, — мы едем на Красную Площадь, Ацуши, не волнуйся, нам не так уж и долго ехать.       «Красную Площадь?..» — непонимающе подумал Ацуши и продолжил смотреть на архитектуру России. — «Видимо и правда площадь…» — продолжил мысли тот, когда увидел вдалеке красные башни. Они приехали. Все трое вышли, а Федя ещё и расплатился. — Ура! Новая обстановка для самоубийства! — Радостно крикнул Дазай вылетая из такси. Накаджима немного успокоился, ведь никто всё равно не понимает, что говорит эта скумбрия. Но всё равно Ацуши и Достоевский хором сказали ему: — Даже не думай! Но продолжение следовало у них разное. Ацуши раздражённо говорил: — Что я скажу в агентстве?! А Достоевский другое: — Пока не посмотришь на красную площадь, не умрёшь! Дазай актёрски подстроил грусть. Но никто не обратил внимания, и все трое направились к Красной Площади.       Накаджима даже не ожидал что по красной площади будет так приятно гулять. Усталость в ногах не ощущалась, голова практически не опускалась вниз. Рассказы Достоевского были такими интересными! — Это Вечный Огонь — говорил Фёдор — он горит даже в дождь. Это символизирует вечную память солдатам-героям, погибшим на войне. — С почитанием и гордостью сказал тот и положил красную гвоздику у огня. — А это Могила Неизвестного Солдата. Этот мемориал был установлен тоже в память о всех погибших на войне.       После рассказа они ещё постояли у Вечного Огня и Могилы Неизвестного Солдата. После они пошли дальше. Ацуши увидел огромный старый колокол, но от него был отколот кусочек. — Что это? — спросил тигрёнок. Достоевский ответил: — Это Царь-колокол. Его вылили очень давно, по указу императрицы Анны Иоанновной. А кусок откололся, потому что он упал во время Троицкого пожара. Ацуши внимательно слушал. Оказалось, ему и правда было интересно. Достоевский был рад этому. Вдалеке Ацуши ещё давно заметил башню с часами, как у Биг-Бена. — А что это за башня, Федя? — спросил Накаджима показывая на башню. — Это знаменитая Спасская башня. Свое название она получила в честь образа Спаса Смоленского, написанного над проездными воротами со стороны площади. — сказал тот. Тут Ацуши увидел красивое цветное здание. И красный, и зеленый, и белый, и голубой, и зеленый, и золотой. Купола разной формы, и узоры. — А это что за здание? — Гордость архитектуры России — Храм Василия Блаженного. — ответил Достоевский, любуясь красотой храма. — Пойдём туда! — улыбнулся Ацуши. Они пошли в сторону архитектурного произведения и Накаджима увидел памятник. Ему не пришлось спрашивать, Достоевский уже начал рассказывать: — Памятник Минину и Пожарскому. Это символ борьбы русского народа с интервентами. Ацуши ничего не понял, но решил не спрашивать, потому что заметил… что Дазая нет! — Достоевский! Достоевский! Мы Дазая потеряли! Достоевский огляделся и спросил: — Давно ли?! Точно! Он не сказал ни слова с рассказа про Царь-Пушку! Ацуши напрягся. Они ринулись искать Дазая по раздельности. Скоро они встретились у Нулевой Точки. — Где же он может быть?! — запыхаясь спросил Ацуши. — В музее Истории нет, в музее Археологии нет… Нигде нет! Только в музее Отечественной Войны ещё не искал… — ответил тоже уставший Фёдор. — Так чего стоим тогда?! Пошли в этот музей! И они направились в «Музей Отечественной войны 1812 года». Купив билеты — в последствии из-за этого потом Дазай будет им должен — они зашли в первый зал. Ацуши посмотрел на потолок. — Здесь он не мог повесится, идём дальше. Достоевский лишь кивнул и они продвинулись в другой зал. Всё повторилось от просмотра потолка, до решения пойти дальше. Люди смотрели на тех странно. Не только из-за того что они не смотрели на экспозицию в залах. Фёдора выделяла его одежда, ещё плюс ходит с беловолосым японцем. Они прошли в 3 зал и тут издалека увидели кудрявые коричневые волосы и плащ песочного цвета. — Дазай! — крикнул Ацуши и Дазай скрылся за поворотом зала. Ацуши побежал бы, но перед ними прошёл поезд экскурсантов. Ацуши с досадой стал ждать пока толпа посетителей пройдёт. В четвёртом зале было больше места для самоубийства. Дазай стоял в середине оглядывая балки. Накаджима побежал к нему, тот заметив это побежал в пятый зал. В след Достоевский закричал: — Не разбейте нечего! Через какое-то время Ацуши привёл Дазая к Достоевскому. Достоевский раздражённо сказал: — Дазай, я же тебе сказал, пока Россию не увидишь не умрёшь! — Именно по этому я и решил умереть в музее, — с улыбкой отделался тот. Ацуши рассердился: — Больше никуда не уходи, мы бегали ища тебя по всей площади! — За то пробежка… — Что?! Я Тебе сейчас такую пробежку устрою! — уже рычал тигрёнок. Достоевский, уже успокоившись стал успокаивать Ацуши, переводя тему: — Уже вечереет, поехали по домам. И троица пошла к выходу.