Кощей Бессмертный и Иван-шантажист

Темноту впереди Ясь заметил ещё издали, и вначале даже принял за приближающийся дождь, идущий из неприглядных, густых туч, но вскоре понял, что это не так. В мире Ином, как оказалось, есть ночь, и она сменяет день не со временем, а с расстоянием. Рассекая большую, идеально круглую поляну на две равные половины, ночь и день соседствовали, разделяя между собой мир одновременно. Ератник шёл по залитой полуденным солнцем траве к ночной тьме, а сделав ещё пару шагов, он был вынужден остановиться, чтобы дать глазам привыкнуть к темноте. Над головой больше не было яркого солнца, только тусклые, непривычные звёзды и луна, огромная, молочно-жёлтая, казавшаяся настолько близкой, что Ясь даже руку к ней протянул под насмешливое карканье ворона. Барсик спрыгнул с рук и принялся потягиваться, а затем, задрав хвост, пошёл вперёд. Лес тоже поменялся. Серебристый лунный свет заливал густую берёзовую листву, словно бы покрывая её, как иней ранним морозным утром. — Барсик, не торопись, я обещал твоему Ладу позаботится о тебе, — попросил ератник, послушно идя следом за котом. Сфинкс даже не обернулся, мяукнул лишь что-то недовольное на кошачьем языке в короткие жёсткие усы и смело побежал вперёд. Ворон злорадно прищурился, зная, что их ждёт впереди, собираясь полюбоваться на напуганного лысого кота. Тем, как Барсик будет бессмысленно поднимать отсутствующую шерсть, пытаясь казаться больше, чем он есть. До замеченного птицем дома лететь было недалеко, но двуногий и четырехлапый, по мнению ворона, должны были идти как минимум час, а то и полтора с момента наступления ночи. Так что вдруг появившаяся очередная круглая поляна с жилищем была неожиданностью и для пернатого. Ворон тут же сел на ветку березы, не желая и близко приближаться к этому страшному забору, на кольях которого были повешены черепа людей, собак, котов, и даже воронов, а это пугало птица более всего. Пустые глазницы светились тусклым синим цветом, за страшным забором стояла покосившаяся хибара, крышей которой служили шкуры животных, с головами и лапами. В прошлый раз ворон улетел, стоило ему рассмотреть черепа с высоты, но сейчас он жадно наблюдал за спутниками. Ожидаемого ужаса, криков или просто попыток незаметно сбежать не последовало. Ясь, ни на мгновение не засомневавшись, подошёл к калитке, обитой человеческой кожей, и постучал. Мерзкий Барсик сел прямо у ног ератника и принялся ждать хозяев это страшного жилища. — Юродивые, — хрипло и тихо подытожил ворон и перелетел на пару веток выше, когда дверь хибары с отвратительным тонким и тихим скрипом начала открываться. То, что выползло на покосившиеся крылечко, было самым мерзким, что видел в своей долгой жизни помощник Кощея Бессмертного, а повидать ворон успел разного: от самых прекрасных Василис до полуразложившихся трупов. Да и гости у главного злодея Руси бывали, пусть и редкие, под стать хозяину. Чего стоил один господарь Валахии, Влад Цепеш! Пренеприятнейший мужик, пусть и знать из самой просвещённой Европы. К тому же дурак! Он настойчиво советовал Кощею Бессмертному поставить во дворе перед дворцом с десяток колов и насаживать на них слуг, да почаще, в назидание остальным. Кощей, как гостеприимный хозяин, разумеется сделал вид, что послушал досточтимого гостя. Даже поставил два кола и насадил на них парочку скелетов. Тем, разумеется, было всё равно. Повисели себе пару дней в приятной компании друг друга, а когда Влад уехал, Бессмертный приказал их снять, и отдохнувшие слуги вернулись к ежедневным хлопотам. Ясь поклонился в пояс отвратительной твари, похожей на кикимору болотную, которую слишком хорошо кормили, а затем ещё и слегка поколдовали, решив, что она уж больно красивая. Блестящая кожа тёмно-зелёного цвета была покрыта слизью, что иногда большими отвратительными комками падала вниз, на траву. Глубоко посаженные маленькие красные глазки твари смотрели из-под массивного лба с откровенной насмешкой. — Здравствуй, добрая хозяюшка, — выпрямившись, сказал ератник. — Добра твоему дому. Мы пришли не за хлебом-солью. Мы по делу: друга доброго нужно из беды выручать. Он молодец хороший, да вот Иван, третий сын. — В этом мире не бывает бед, что молодцы и девицы, добрые, иль не очень, сами на себя не накликали. Мертвым не нужна помощь живых, ты только зря свои жизни погубил, да зверьё невинное, аль не очень, с собой привел, — хрипло пробулькало существо. — Так и Ваня наш живым сюда шагнул, не по злому умыслу, а по незнанию, — пояснил Ясь. — Барсик же своего брата бросить не мог. А ворон… Он должен нас вывести отсюда. — Думаете отвлечь Змея Горыныча? Пока он птицу ловить будет, вы через Калинов мост назад? — удивилась тварь. — Так у него ж три головы! Не получится. Давайте, заходите в дом, там и поговорим. Раз уж живые за живым в мир Иной пошли, то я помочь должна. А может и нет… Посмотрим. Ератник кивнул и подхватил кота на руки, послушно идя за тварью в страшный дом. Лишь на пороге Ясь повернулся и окликнул: — Ворон, нас в дом позвали. Лети уже сюда. — Ни за что! — заверил тот, намертво вцепившись в ветку. — Не полетит он, — заверила страшная хозяйка, мерзко ухмыльнувшись. — Он меня и дом мой по-другому видит. — Это как? — удивился ератник. — Неуж-то ты, колдун проклятый, сменивший светлую ворожбу на тёмную, предавший свой дух и суть свою, думаешь, что я простая старушка и живу тут, в этом лесу, на самой границе мира Иного, потому что тут брюква хорошо растет? — Нет, — признал правоту хозяйки Ясь, плотно закрывая двери избы за собой. Барсик в дом зашел ещё раньше, до того, как их позвали.