Кощей Бессмертный и Иван-шантажист

Усадив гостя за стол, хозяйка села напротив и принялась рассказывать: — Я тут привратником служу. И каждый видит меня и мой дом так, как считает, должен встретить мир Иной. Ворон знает, что на нём много делишек злых, может, и людей погубленных. Оттого и видит меня страшным существом, злым, опасным. Ты же, ератник, считаешь, что чист перед своей совестью, поэтому видишь меня иной. — А Барсик? — полюбопытствовал Ясь, погладив кота, разлёгшегося на его коленях. — Он? В отличие от помощника Кощея Бессмертного, кот в душе — просто кот, он ещё не привык свои поступки и себя судить, как люди. Разве волк горше ягненка? Ведь серый убивает, чтобы есть, чтобы жить. Так что звери видят меня такой, какай я есть. — Значит, я не тёмный? Моя душа не проклята? — спросил с надеждой ератник. — После смерти меня ждет покой? — Ты меня слушал, да не услышал. Ты думаешь, что ты светлый, что ворожба твоя тёмная была во благо, но у всего есть цена. Пусть и не всегда справедливая, честная. Ты проклят, ератник, сам выбрал не погибнуть с другими от стрел кочевников, а спастись тёмной ворожбой. И будет так. — И мне уже не спастись? — сжал кулаки так, что костяшки побелели, Ясь. — Значит, придётся мне тут остаться, чтобы не губить люд добрый? — Отчего же? От всего есть спасение. — И в чем моё? Хозяйка улыбнулась, грустно, чуть снисходительно: — Жертву принести. Отдать своё проклятие другому, тому, кто лучше тебя. — Нет. Сам свою ношу нести буду, не отдам другому, — упрямо мотнул светлыми волосами Ясь, опустив голову. — Юн я, жизнь мне люба, но она каждому люба! Как же можно, бабушка, другому свою судьбу отдать? Другого погубить без вины? Нет. Хозяйка довольно кивнула, словно и ждала этого ответа: — Что ж, быть по сему. Но мне нравится твой ответ, ератник. Подарю я тебе год жизни, чтобы ты успел встретить свою весну, полюбить… А, может… Год в пути равен семи дома. Многое повидать успеешь. Открыв сундук, она порылась в вещах и достала из глубины цепочку со светлым камушком, протянула гостю: — Когда камень станет почти черным, возвращайся. А до этого момента — ешь вкусно, спи хорошо, дыши полной грудью. В мире Ином ни еда, ни питье даже живым не нужны. Да и радостей тут мало. А передумаешь — одень камешек на шею другого или другой своими руками, так и проклятие своё передашь, вместе с оберегом моим. — Спасибо тебе, — выдохнул Ясь, надев на себя оберег. — Я никому его не отдам, но за год жизни благодарен. Я вернусь сюда и верну тебе твой дар, вдруг другому пригодится. А про Ивана расскажешь? — Расскажу, — кивнула старушка, улыбаясь. — Тут только в одном месте могут быть живые или неумершие, туда вы и идите. — Неумершие? — удивился Ясь. — Неумершие — те, кто ни жив, ни мертв. Колдовством ли, болезнью ли тело скованно, но живо; вот и души тут, но никуда — ни в новую жизнь, ни в другие места, о которых живым знать не позволено, — уйти не может. — Вот оно как. И как нам найти это место? — Идти можете куда хотите, мир вас сам выведет туда, куда нужно. Там, думаю, уже вам подскажут, где найти Ивана. Всё же живых в мире Ином немного, встретитесь, коли суждено. А не встретитесь — значит, не судьба. — Спасибо тебе, — поднялся ератник, подхватив на руки Барсика. — И за подарок, и за помощь твою. И до встречи через год. Хозяйка проводила гостей, и лишь закрыв двери сказала тихо: — Встретимся, Ясь, но очень нескоро, если ты сможешь тьму в себе принять, признать и побороть. Ворон к страшной избе и близко не подлетал. Он был уверен, что его спутники не выйдут, но хотел в этом убедиться. К тому же глубоко внутри птиц надеялся, что отвратительная тварь вот-вот вынесет лысую шкурку его главного врага, и хотел на это полюбоваться. Да и поразмышлять ворону нужно было: Ивана с иглой теперь предстояло искать ему одному, а куда лететь он не знал. К тому же Кощей все перья выщипать обещал, если слуга вернется без яйца. Когда дверь скрипнула, птиц вздрогнул и взмахнул крыльями, чтобы успеть улететь до того, как тварь придёт за его черепом. Служить украшением для забора ворон категорически не хотел! Только из страшного дома вышел вполне себе живой ератник и, к огромному сожалению, в руках Ясь держал целого и невредимого Барсика. — И почему все любят котиков? — вслух подосадовал птиц. Когда Ясь отошел подальше от забора, ворон перелетел на ближайшее к ним дерево и спросил уже громче: — Узнал, куда нам идти? — Узнал, но тебе не скажу. Придётся лететь следом за нами. Нет у меня веры, что, узнав, куда мы путь держим, ты не полетишь вперед, опережая, и не попробуешь обманом ли, кражей ли, у Ивана яйцо забрать, — фыркнул ератник, радуясь, что из страха слуга кощеев с ними в дом не зашёл. Ворон хрипло каркнул и взлетел, скрывая досаду за усмешкой.