Grey

Течка Дина не убивает его, хотя к тому времени, когда он спускается вниз, ему так стыдно, что он даже жалеет об этом. Помимо предложения съездить в город для укола супрессанта и рекомендации Дину не допускать течки, пока они не выяснят, что, черт возьми, вытащило его из ада и связан он или нет, Бобби милосердно молчит. Однако, Дину все еще трудно смотреть ему в глаза. Он помнит, как Бобби обтирал его прохладными полотенцами и заставлял пить воду и сок. У него есть ужасное подозрение, что он мог видеть, как Дин плачет или трахает себя пальцами. Черт, может быть, даже и то и другое одновременно. Эта мысль ужасно унизительна, ему хочется уползти и найти какую-нибудь дыру, чтобы умереть. Снова. После целого дня хождения на цыпочках Бобби загоняет его в угол на кухне. — Карен была омегой, — говорит он. — Ты не сделал ничего такого, чего я не видел раньше, так что перестань вести себя так, будто ты утопил ребенка или что-то в этом роде. Бобби впивается в него взглядом, словно провоцируя Дина возразить. Дин краснеет от смущения, но в голосе Бобби нет ни отвращения, ни обвинения. И неловко это или нет, но он чувствует себя немного лучше. Немного. — Это чертовски раздражает, — хрипло добавляет Бобби. — Сэм, должно быть, чувствительный парень.

***

Глаза Сэма карие. Импала черная. Неряшливые каракули Джона «STOOGES MC5» на кассете, которую Дин достает из бардачка, синие. Он поглаживает облупившуюся этикетку. Он не говорит брату, что связан. Как бы связан. Потому что он на самом деле не уверен, что это действительно произошло. Как мог альфа заявить на него свои права, когда он был трупом, гниющим в сосновом ящике? Как можно найти свою пару, когда ты мертв? Что за… существо могло оставить свой след, выжженный на его руке? Сэм и так уже достаточно напуган возвращением Дина из мертвых и без добавления демонической пары. Бобби ничего не говорит. Они ищут ответы, ищут то, что вытащило Дина из Ада. Дин ждет и гадает, испуганный и нетерпеливый одновременно. Метка на руке зудит и пульсирует.

***

Дин осознает момент, мгновение, когда видит его. Его пара, его истинная пара, предназначенная только для него. Доктор много лет назад был прав. Неважно, что Дин никогда не хотел мужчину. Стоит ему только взглянуть на него, и он пропал. Что-то примитивное и омежье в нем узнает фигуру в бежевом плаще и сгибается, извиваясь глубоко внутри. Дин едва различает его среди вспышек молний и дождя искр в амбаре, но нет никаких сомнений, что это существо — его пара. Он чувствует это. Он знает. Отпечаток ладони покалывает под рубашкой. Человек-демон-что-бы-это-ни-было оглядывается на знаки, покрывающие стены, и небрежно переступает замысловатую дьявольскую ловушку, нарисованную на земле. Холодный ужас леденит его вены, и Дин поднимает свой обрез. Его инстинкты омеги кричат на него, потому что это его альфа, но он игнорировал их в течение многих лет. Он стреляет, без предупреждения, прямо в сердце. Бобби присоединяется к нему. Это существо даже не сбивается с шага. Просто продолжает неуклонно приближаться к Дину. Оно даже не кровоточит, что бы это ни было, заявившее о нем, как о своей паре. Когда он приближается, Дин различает помятый костюм, темные волосы и странно сосредоточенное выражение лица. Это явно не человек, он просто носит его облик. Дин не сводит с него глаз, но отступает, беря нож Руби со старого верстака позади себя. Мужчина внимательно всматривается в Дина своими невозможно голубыми глазами, которые, кажется, светятся. Какая-то часть его радуется, что они не желтые. Он уже близко, так близко, что Дин невольно вдыхает его запах. Сквозь вонь сена, сгоревших ламп и оружейного дыма он улавливает что-то статичное и свежее, как ливень. Это совсем не похоже на мускус любого альфы, которого Дин когда-либо видел, не похоже на запах любого человека, которого он когда-либо встречал. Хотя, его телу, похоже, все равно, оно говорит Дину что-то вроде: «Черт возьми, да понюхай уже этого сексуального ублюдка как следует. Ни одна девушка не пахла так хорошо. Держу пари, он еще вкуснее!». И впервые после течки, несмотря на свежие супрессанты, Дин чувствует, как его тело становится жарким и скользким, готовясь к узлу, когда его член одновременно заинтересованно дергается. Пульсация возбуждения и животного желания настолько внезапна, нова и тревожна, что Дину приходится сдерживать желание развернуться и просто убежать. — Кто ты?! — рявкает он вместо этого, кружа с ножом в руке. Его пара склонила голову набок и заговорила: — Я тот, кто крепко схватил тебя и избавил от вечных мук. И, срань господня, что это за чертов голос?! Он на секунду забывает, как дышать, потому что глупый омежий голосок в его голове сходит с ума, хочет вылизать этот низкий рокот изо рта парня. «Демон» — говорит ему та часть мозга, которая в данный момент не занята его возбуждёнными мыслями. Это единственное, что имеет смысл. Он воображает себя игрушкой кого-то вроде Аластора. Здесь, на Земле, где его тело реально, где он омега, а не просто имя и душа. Быть в паре с демоном. С демоном, перед которым он захотел нагнуться как сука в тот момент, когда он, блядь, увидел его. Он, скорее, добровольно выберет дыбу. — Да? — спрашивает он с горьким сарказмом. — Спасибо за это, — демон почти кивает, словно ожидая благодарности. Дин вонзает нож Руби ему в грудь. Тварь не шевелится, не издает ни звука. Ни вздоха боли, ни рентгеновского демонического светового шоу. Дин отступает на шаг и недоверчиво смотрит. Оно моргает на него пару раз, затем смотрит на рукоять ножа с чем-то вроде гребанной улыбки на лице. Лезвие бесполезно валится на пол. В голове у Дина пусто. Он был так уверен, несмотря на соль и дьявольскую ловушку… Он бросает панический взгляд на Бобби, который выглядит не менее испуганным, но поднимает железо. Даже не глядя, оно ловит монтировку с непринужденной силой, притягивает Бобби к себе, а затем прижимает руку к голове старого охотника. Тот оседает на пол бесформенной кучей, веки его трепещут, но он в отключке. Когда оно снова поворачивается к Дину — на его лице появляется серьезное выражение, как будто он сожалеет. Дин знает, что он должен что-то делать. Но он, честно говоря, в полной долбанной растерянности, и глаза этой твари действительно синие. Синие, как вау, и его… Нет, его запах мешает ему мыслить связно и… — Надо поговорить, Дин. Дин проглатывает всхлип от звука этого гребаного голоса. — Наедине.

***

Его пару зовут Кастиэль. Он говорит Дину, что он ангел Господень, и что он вытащил его из Ада, потому что у бога есть для него работа. От его голоса у Дина пересыхает в горле. Его запах, статичный, как ливень, причиняет Дину боль. Заставляет его думать о свете, горении и других полузабытых вещах. Дин боится.