Зов темных крыльев II

Часть 1. Зверь.       «Превосходно» за каждый из проходивших в том семестре экзаменов получить мне не помешали бы и десять василисков сразу. Благополучно завершив, таким образом, учебный год, я собралась домой. «Хогвартс-экспрессом» я, разумеется, не воспользовалась — он шел в Лондон, а мне нужно было совсем в другую сторону, причем намного ближе. Поэтому я намеревалась с маминой помощью трансгрессировать прямиком с окраины Хогсмида — так же, как и прибыла сюда когда-то.       Мама ждала меня там, где и было условлено. Я еще издали приметила ее знакомый силуэт. Казалось бы, после столь долгой разлуки мне следовало рвануться к ней навстречу — но ничего подобного! Я была совершенно спокойна. С большим достоинством я подошла к ней и вежливо поздоровалась, церемонно склонив голову.       Леди Алисия ответила тем же, но ее глаза смеялись. «Вот какая ты теперь стала!» — так и читалось в них. Я же молча стояла, наслаждаясь одним ее присутствием. Только теперь я поняла, как мне ее не хватало все эти долгие месяцы, проведенные в Хогвартсе, среди шума, сутолоки, в атмосфере постоянной суеты и нестабильности. От нее исходило необъяснимое ощущение спокойствия и уверенности — словно некая аура, окутывающая ее стройную, высокую фигуру. Я не смогла бы точно описать это. Чувство своевременности, Равновесия, «правильности» происходящего захлестнуло меня с головой. Я грелась в этих теплых, невидимых лучах, исходящих от моей матери, словно змейка на солнце — бездумно наслаждаясь каждым мгновением, в то же время абсолютно не ощущая течения времени.       — Думаю, нам стоит немного пройтись, прежде, чем трансгрессировать в особняк, — усмехнувшись, сказала она наконец. — На тебя «налипло» слишком много лишнего. Того, что не следует тащить домой.       Я молча кивнула, понимая, что она имеет ввиду. Рядом с ней я чувствовала себя так, словно вывалялась в смоле и перьях. Все эмоции, переживания, влияние, оказаное другими людьми, даже теми, с кем я сдружилась — все это принадлежит «внешнему миру» и должно остаться здесь же. Приставшую извне оболочку надлежит сбросить на этом самом месте точно так же, как змеи сбрасывают старую кожу. С собой можно унести лишь полученный опыт в форме чистого знания.       — Барьеры, созданные еще Самантой вокруг нашего дома, не только ограждают нас от любопытных глаз. Они не пропускают вообще ничего лишнего, — словно отвечая на мои мысли, сказала мать. — Наша прародительница была очень мудрой и могущественной женщиной.       Я коротко кивнула, соглашаясь.       — Мам, а ты когда-нибудь мечтала быть чистокровной, как она? — спросила я, чуть погодя.       — Как тебе сказать… — она на мгновение задумалась. — Поначалу, в детстве — да. Очень. Мне казалось, что человеческая составляющая только обременяет. Создает ненужные хлопоты.       — А разве это не так?       Она немного помолчала, размышляя. Я смотрела на нее с искренним недоумением.       — Видишь ли, — медленно произнесла она наконец, — у людей есть и свои преимущества. Я поняла это, немного повзрослев. Ты тоже поймешь… в свое время.       — Какие же? — удивилась я.       — Человеческая душа. Переживания, чувства… все это ее неотъемлемые качества. Я бы дорого дала в свое время, чтобы от них избавиться. Но не теперь, нет…       — Подожди, разве чистокровки не таковы? Ах, да…       — У чистокровных гарпий нет души, Мелони. Совсем. Она им не нужна.       — Да, я уже вспомнила, мне рассказывали… профессор Дамблдор. Но я до сих пор не вполне понимаю. Как же они тогда… живут? — неуверенно поинтересовалась я.       — Они вообще не живут — в нашем понимании. Живет лишь их тело, которое они обретают как необходимый «довесок», появляясь среди нас. Чтобы существовать и действовать в нашем материальном мире, достаточно иметь живое тело. Душу иметь не обязательно.       — Значит, они действительно являются воплощениями самой Тьмы! — потрясенно прошептала я. — Дамблдор… он все знал!       — Дамблдор — могущественный волшебник, но есть вещи, в которых он не смыслит ровным счетом ничего! По двум причинам: он сам человек и доволен этим! — резко сказала мать. — Людям не дано постигнуть то, что непостижимо в принципе. А именно такова Великая Тьма. У нее нет имени. Нет сущности. Более того, любое расссуждение на человеческом языке о Ней будет ложным, поскольку сами слова — это материя, опирающаяся на материальный мир.       — Слова — материя?       — В нашем, гарпийском понимании — да. Вибрация, звуковая волна — материальны.       — А Великая… Та-Что-Не-Имеет-Имени?       — Абсолютное Небытие, — мать посмотрела на меня с нескрываемым одобрением. — Лично мне это кажется наиболее близким к истине определением.       — Существует ли язык, на котором можно описать точно?       — Подсказка: ключевое слово — «существует», — усмехнулась мать.       — Ах, да…       — Вот видишь, как сложно в таких случаях пользоваться словами. Описать нельзя, нет. Но можно почувствовать ее в себе. За ней не надо гнаться, ее не нужно нигде искать. Она всегда в нас. Мы почти целиком состоим из нее, хотя мало кто задумывается об этом. Мы уже рождены такими, понимаешь?       — Как же ощутить ее?       — Перестать быть человеком. Отказаться от самой себя. В крайнем случае, временно забыть, что ты у себя есть. Если все сделать правильно, на освободившемся от твоей человеческой личности месте ощутишь словно бы темный провал бесконечной протяженности. Этот способ теоретически доступен даже тому, кто является чистокровным человеком. Тебе он доступен тем более.       Некоторое время я молча шла, пытаясь сосредоточиться и осмыслить услышанное. А потом поняла, что ни на чем сосредотачиваться не нужно вовсе. Любые собственные мысли неожиданно стали восприниматься, как нечто действительно материальное и, вдобавок, сильно мешающее. Я увидела их словно с стороны: бесформенные и отчетливые, яркие и тусклые, но все, как одна — лишние. Чуть позже я ощутила и нечто большее — тяжеленный груз, балласт из невероятной мешанины чувств, эмоций и собственных отношений ко всем вещам, которые мне пришлось повидать за время, проведенное в Хогвартсе. Самое удивительное, что ДО поступления в Хогвартс не было практически ничего. Там было тихо и спокойно. Там было Равновесие.       — Думаешь, я напрасно оберегала тебя от контактов с людьми на протяжении предыдущих одиннадцати лет? — тихо, чтобы не помешать мне, спросила мать.       Я как-то отстраненно удивилась ее способности проникать в мой разум… и тут же поняла, что ничего особенного здесь нет. Примерно то же самое совсем недавно проделала со мной Полумна — когда возникла необходимость разобраться в моих ночных кошмарах. А чуть позже я сообразила, что на самом деле все те годы до Хогвартса мама пребывала в моем сознании постоянно. Каждую минуту. Изо дня в день, долгие годы. Изредка ненавязчиво контролируя, но по большей части не вмешиваясь. Готовая в любой момент направить меня в нужную сторону, а иной раз и заставить принять единственно правильное для поддержания Равновесия решение.       — Так было нужно, да? — с усилием спросила я. Слова давались с трудом — я продолжала пребывать в каком-то подобии транса.       — Да. Так было нужно. Мы все прошли через это в детстве. И я, и Амелия, твоя бабушка, и все, кто был до них. Только так гарпия-полукровка может научиться действовать в ключе Равновесия. Через постоянный материнский контроль все первые одиннадцать лет. Чистокровным это не нужно, они сами есть воплощенное Равновесие. А нам — обязательно. Иначе фатальные последствия не замедлят проявить себя уже в юности. Понимаешь?       Я молча кивнула. Конечно, я понимала — даже не разумом, а на уровне инстинктов. Страшно представить, что произойдет с миром, если Равновесие, по незнанию или осознанно, начнет нарушать сама гарпия (пусть и полукровка), вооруженная соответствущим арсеналом потусторонних способностей. Страшно представить, что произойдет и с ней самой…       Усилие воли я отодвинула все мысли на задний план. Теперь все будет хорошо. Все будет правильно.       Тьма обволокла мое сознание, но она не пугала меня. Я ощутила себя невесомой и легкой. Мое тело по-прежнему шло куда-то, и я при желании могла его контролировать, но пока не считала нужным. Тело — лишь инструмент. Она пригодится мне… потом. Для очень важных дел. Для того, ради чего я вынуждена существовать…       Я очнулась, сидя прямо на траве. Пальцы моей правой руки впились глубоко в землю. Я чувствовала, как вниз по руке словно стекает та незримая оболочка, которая, по выражению матери, «налипла» на меня в Хогвартсе. Мне было хорошо, как уже давно не было. Уже почти целый год. Я и забыла, как оно бывает…       — Хороший прием… но тоже слишком «человеческий», — прокомментировала мать. — Природные инстикты у тебя работают хорошо, надо признать. Земля действительно способна принять в себя очень многое. То, в чем мы больше не нуждаемся. Однако, чистая Тьма способна на большее: она поглощает и растворяет вообще все, что относится к материальному миру. Приучайся доверять прежде всего ей. Она не подведет… Что ж, в любом случае, теперь ты готова отправиться домой.       — Я уже дома, — тихо прошептала я. — Только что я вернулась домой… Благодаря тебе…       — Всегда пожалуйста! — усмехнулась леди Алисия, подавая мне руку. — Готова?

***

      Я кивнула, поднимаясь. Губы сами расплывались в бессмысленной улыбке. Все равно, что заново родиться…       — Тогда незачем терять время! Уверена, в любимом кресле тебе будет удобнее, чем на холодной траве.       Через мгновение я ощутила резкий провал — мы трансгрессировали к границам нашего поместья — прямо к открытым настежь главным воротам.       Открытым?       Я недоуменно взглянула на мать и поймала в ответ точно такой же взгляд. Наши слуги всегда запирали ворота после нашего ухода куда бы то ни было. Что за вопиющий непорядок?       — Кажется, пришло время кое-кого рассчитать, — задумчиво произнесла леди Алисия в такт моим мыслям.       — А если это злоумышленник? Вдруг наши слуги просто не смогли его остановить?       — Скажешь тоже… — но в ее голосе уже проскользнули нотки неуверенности. Никого из слуг действительно не было поблизости: обширный парк перед домом словно вымер, и это не прибавляло оптимизма. — Кто бы мог взломать барьеры, установленные более двух тысячелетий назад чистокровной гарпией? К тому же, это определенно не взлом, иначе бы тут камня на камне не осталось, — добавила она, убеждая, как мне показалось, скорее, себя.       — Мало ли, какие колдуны бывают! — резонно возразила я, ощущая нарастающий страх. — Впрочем, мне тоже кажется…       — Что тебе кажется?       — Я не знаю! — растерянно призналась я. — Такое чувство… странное… Вроде бы страшно до жути, а вроде бы наоборот тянет туда, в дом. Я не знаю, что делать! У тебя тоже так?       — Верно… Нет-нет, так не бывает! — неожиданно сказала она. — Мы ведь всегда знаем, что делать! Темная кровь подскажет… Кто там, по твоему? Вор?       — Я… не хочу с ним связываться. Нет, хочу! Или нет… Я не знаю!!!       — Проклятье, да что же это?!..       Мы ошарашенно уставились друг на друга.       — Может, вызовем авроров? — нерешительно предложила я.       — Что? Ладно, один раз я притворюсь, что не расслышала. Но только один, ясно?       — Но почему? И говори потише — он определенно в доме!       — Ты гарпия или кто?! — в ее ровном, спокойном голосе на сей раз было столько тихой ярости, что я отшатнулась. — Впрочем, если боишься, оставайся здесь. Я войду туда одна, и клянусь: если там вор, я выверну его наизнанку и обратно столько раз подряд, сколько потребуется, чтобы изгнать твои детские страхи раз и навсегда! Кем бы он ни был, хоть самим Дамблдором! Все лучше, чем стоять здесь, запутавшись в собственных инстинктах!       — Дамблдор никогда не залезет в чужой дом, — машинально сказала я, завороженно наблюдая, как воздух вокруг ее фигуры потемнел и начал исходить мелкими фиолетовыми искрами.       — Ты слишком плохо и недолго его знаешь, — злобно усмехнулась мать. Волшебная палочка в ее руке тоже разгоралась каким-то неизвестным мне, но ощутимо жутким заклятием. — Так ты со мной, Мелони?       — Пошли! — решительно сказала я. — Ты права: лучше действовать! Circulus Protego!       — Circulus Protego Maxima! — эхом отзвалась леди Алисия, взмахнув свободной, левой рукой.       Колдовские щиты окружили нас прочным двойным куполом. Несколько менее прочными, чем хотелось бы, их делала возможность передвигаться вместе с нами, но даже самому могущественному волшебнику придется потратить как минимум несколько секунд, чтобы пробить такую защиту. В любом случае, времени хватит на то, чтобы сориентироваться в обстановке. Даже при неожиданной атаке из-за угла.       — Я смотрю, Хогвартс, все же, научил тебя кое-чему полезному, — довольная улыбка матери теперь больше напоминала хищный гарпийский оскал. — Хорошо. Теперь настало время преподать урок тому, кто залез в наш дом. Вперед!       В холле было пусто. Дворецкий, обычно приветствовавший нас по возвращении, отсутствовал.       — Второй этаж! — прошептала мать. — Я чувствую… что-то… О, нет!       — Он же как раз над нами! Грабит кабинет Саманты! — я тоже ощутила чужое присутствие прямо над головой.       Худшего и представить было нельзя. Мемориальный кабинет основательницы нашего рода, где вот уже две с лишним тысячи лет заботливыми Хранителями поддерживался идеальный порядок! На протяжении многих веков там все оставалось в первозданном виде — в точности так, как было при жизни Саманты. Ее вещи, свитки, магические амулеты — все это бережно хранилось под тонкой, едва заметной пеленой вневременных заклинаний, демонстрировалось каждому последующему поколению. Буквально с каждым предметом, включая обстановку, была связана какая-нибудь легенда. Я знала их все наизусть. Так же, как и мама. Как и все мои предки. И вот теперь там, среди наших фамильных реликвий, хозяйничает чужой!       — Он будет у меня подыхать несколько лет подряд! — прошипела мать сквозь стиснутые зубы. — Плевала я на авроров и на все их драгоценное Министерство!       Мы ринулись наверх по лестнице со всей возможной скоростью, какую позволяло развить мимоходом наложенное матерью заклинание тихого передвижения. Леди Алисия оказалась первой, но перед дверью в кабинет Саманты она все же приостановилась и прислушалась, благодаря чему я успела ее догнать. Из-за неплотно прикрытой двери доносились чьи-то неторопливые, легкие шаги и шелест пергамента. Похоже, вор, уверенный в своей безнаказанности, с головой ушел в изучение содержимого полок со свитками. Я поймала себя на том, что несмотря на разгорающуюся ненависть к этому человеку, одобряю его выбор. Там хранились такие раритеты, которым просто не было цены. Что ж, тем хуже для него…       Мать кивнула мне, дождалась ответного кивка (я заняла позицию слева от входа), и рывком распахнула незапертую дверь. В кабинет мы вломились почти одновременно.       Моим глазам предстала довольно мирная картина. В кабинете, против ожидания, царил полнейший порядок — видимо, вор проник сюда совсем недавно. Точнее, воровка. Это была среднего роста и довольно хрупкого телосложения девушка. Ее угольно-черные, длинные волосы почти закрывали лицо, и я не могла различить его черты, несмотря на то, что незнакомка стояла к нам вполоборота. В ее руках действительно был древний пергаментный свиток, который она увлеченно перечитывала.       — Прикройте за собой дверь, будьте добры, — как бы между делом попросила она, не отрываясь от чтения.       Я машинально поразилась чистоте и мягкости ее мелодичного голоса… и лишь после этого до меня дошел смысл сказанного. Что же касается матери, то она буквально поперхнулась от такой наглости.       — Покажи мне свое лицо, тварь! — прошипела она. — Прежде, чем я превращу его в…       Она осеклась на полуслове и отступила на шаг, когда незнакомка вскинула голову. Волшебная палочка в ее руке дрогнула и слегка потускнела. Я же просто застыла на месте, не в силах сдвинуться даже на дюйм. Наши хваленые колдовские щиты уже давно рухнули, в мгновение ока сметенные неведомой силой, а я все стояла и смотрела в глаза незнакомки. Непроницаемо-черные, темнее самой темной ночи демонические глаза без малейшего признака белков. Словно два колодца, ведущие в бездонную пропасть. «Если все сделать правильно, ощутишь словно бы темный провал бесконечной протяженности», — невольно вспомнились недавние наставления матери. Кажется, теперь я окончательно поняла, что она имела ввиду…       «Беги! Беги, пока можешь!», — отчаянно кричала каждая клеточка моего несчастного тела. «Иначе — смерть! Нет, нечто худшее, чем смерть!».       «Худшее — нет. Лучшее — да. Покой. Вечный покой. Возвращение домой. После стольких лет… Там наш истинный дом. Здесь мы — гости. Домой… Сейчас… Хочу…», — тихо, едва различимо шептала моя темная сторона.       Так я стояла, казалось, целую вечность, раздираемая диаметрально противоположными чувствами. Не знаю, чем бы это закончилось, если бы незнакомка не взяла ситуацию в свои руки.       — Ох уж мне эти полукровки, — сказала она, сочувственно разглядывая меня (матери она уделила лишь один мимолетный взгляд). — Неужели все так сложно, а?       — Кто ты? — еле выдохнула я. — Зачем ты пришла?       — Не стоит спрашивать о том, что тебе уже известно. — тихо сказала незнакомка. — Понимаю, твой человеческий разум хочет создать для себя иллюзию ясности… Но ведь это так наивно, не правда ли? Пожалуйста, не говори, что я должна помогать ему в этом!       — Тогда, может быть, мне ответишь? — слова давались матери с трудом, и я видела, какие громадные усилия она прилагает чтобы взять себя в руки. — Что, черт возьми, ты делаешь в моем доме?       — В твоем доме?       Незнакомка неожиданно рассмеялась — завораживающе и одновременно донельзя пугающе. Вообще, она была словно соткана из противоречий такого рода; теперь, когда первый шок от встречи с этим непостижимым существом прошел, я стала осознавать их более отчетливо. Так, например, она казалась мне то потрясающе красивой, то наоборот, удивительно отталкивающей. Ее бледная, без единой кровинки кожа могла бы с одинаковым успехом принадлежать свежей покойнице или вполне живой аристократке, никогда не покидавшей стен фамильного замка. Ее безупречный, точеный профиль был настолько совершенен, что наводил на мысль о неживой, холодной, мраморной скульптуре. А под изумительно очерченными алыми губами вполне могли скрываться самые настоящие клыки… Вампирша? Нет, только не из тех кровососов… Но и не человек, это абсолютно точно…       — В твоем доме? — все еще смеясь повторила незнакомка в тот самый момент, когда я обо всем догадалась. — Милая моя, это не твой дом. На самом деле, он принадлежит мне. Я руководила его постройкой лично, и все, что ты здесь видишь — мое. Вы обе, кстати, — она на мгновение перевела взгляд на меня и снова повернулась к матери, — тоже. Вместе со всеми вашими потрохами.       Мать отступила еще на полшага, и теперь уже задрожала не только ее волшебная палочка, но и голос.       — Саманта?..