Зов темных крыльев II

      Молчание затянулось лишь на секунду, но мне показалось, что прошла вечность. Коротко кивнув в знак согласия, Саманта смотрела на нас. Она доброжелательно улыбалась, но ее глаза по-прежнему оставались пугающе пустыми.       — Оставь нас ненадолго, Лисси, — сказала она наконец, обращаясь к моей матери. — Нам с Мелони нужно кое-что обсудить. Собственно, именно поэтому я здесь.       Мать повиновалась сразу же, не произнеся ни единого слова, даже не отреагировав на фамильярность. Я ее прекрасно понимала, прямо-таки физически чувствуя ее состояние. В отличие от меня, ей на самом деле нужно было время, чтобы хоть немного отойти от шока. Разница между нами в этот момент проявилась во всей своей красе. Зов Тьмы, зов собственной темной крови она слышала так же хорошо, как и я. Но у нее не было выбора. Ее человеческая сущность была слишком сильна. Поэтому она молча развернулась и вышла, аккуратно притворив за собой дверь.       Я же, на первый взгляд, выбирать могла. Кем мне сейчас быть: человеческой девчонкой, одержимой безотчетным страхом, или гарпией, способной оставить все человеческое как ненужную скорлупу, как мусор? Казалось, решение было за мной. Но в следующую секунду я уже точно знала, что это не так. Не было никакого выбора. Был только один путь. Всегда один. Он был определен задолго до моего рождения и мне оставалось лишь следовать ему. От моих личных желаний здесь не зависело ровным счетом ничего.       Я в последний раз оглянулась назад, провожая мать долгим взглядом, и одновременно словно бы прощалась со всей своей прошлой жизнью. Навсегда. Впереди — лишь Тьма. Равнодушная и непознаваемая, как и ее посланница, стоявшая сейчас передо мной. Моя прародительница, Саманта Блейдвинг, о которой я с детства слышала столько легенд, и которую вижу теперь воочию. Глубоко вздохнув, я развернулась к ней и, повинуясь ее малозаметному жесту, подошла ближе.       Нам не были нужны слова. Она взяла мои руки в свои — нежно и ласково, словно боясь разбудить. А потом я обняла ее, чувствуя, как моя человеческая личность тает, словно легкий дымок в непроглядной ночи. Освободившееся место заполняла пустота, но эта пустота отнюдь не была холодной. Она не была холодом или теплом, не была чем-то материальным вообще. Она была чем-то правильным, и не более того. Она была именно тем, что до сих пор я называла покоем и Равновесием. Она была идеалом, совершенством, которое возможно лишь тогда, когда нет ничего лишнего.       «Я возвращаюсь домой», — мелькнуло в голове. А мгновением позже я вспомнила, что совсем недавно говорила это же самое — когда мать помогла мне избавиться от того, что «налипло» на меня за время пребывания в Хогвартсе. Каким примитивным в своей неполноте показался мне теперь этот ритуал! Неведомым образом Саманта сделала намного больше — она помогла мне избавиться от всего, что мешало мне на протяжении целой жизни…       — Добро пожаловать домой, — тихо прошептала она в ответ на мои мысли.       — Ты ведь не уйдешь больше? — так же тихо спросила я ее через некоторое время. — Не бросишь меня? Останешься здесь? Прошу тебя!..       — Столько, сколько потребуется, чтобы ты была счастлива. Клянусь тебе.       — Спасибо… Что ж… — я заставила себя разжать объятия и отпустить ее, отступив на полшага. — Тогда — добро пожаловать домой… Саманта.       Со стороны это, наверное, выглядело довольно дико. Двенадцатилетняя девочка приветствует свою неожиданно восставшую из мертвых прародительницу, обращаясь к ней как к своей ровестнице, по имени! Однако, мне почему-то казалось, что любые формальности и условности между нами не только излишни, но даже вредны. К тому же, меня просто никогда не учили, как следует себя вести в подобных случаях. Оставалось положиться на инстинкты, и Саманта незамедлительно подтвердила правильность этого решения.       — Приятно слышать, — улыбнулась она. — Похоже, мы с тобой поладим, а?       — Хочу этого больше всего! — против воли вырвалось у меня.       — Вот и славно. Тогда располагайся, — кивнула она на большое деревянное, покрытое огромной звериной шкурой кресло в дальнем углу кабинета. Нам нужно о многом поговорить.       Я повиновалась, забравшись с ногами в кресло, которое показалось мне даже более уютным, чем обычно. Согласно древнему преданию, шкура на кресле принадлежала гигантской росомахе-оборотню, убитой Самантой в ходе одного из ее бесчисленных военных походов. Прежде, глядя на эту шкуру, я неоднократно пыталась представить, каких размеров достигало животное при жизни, однако воображение всякий раз отказывало. Не меньше медведя, уж точно.       — Дело не в размерах, — улыбнулась Саманта, уловив мою мысль. — Даже самое крохотное существо иногда может представлять опасность для Равновесия, в то время, как огромное чудище, вроде дракона или росомахи-берсерка окажется в этом отношении вполне безобидным. Однако, я чувствую, что у тебя ко мне есть и более существенные вопросы, не так ли?       — Как получилось, что ты жива? Почему ни я, ни мама не знали о твоем существовании в наше время? — не задумываясь, выпалила я.       — Смерть от старости мне с некоторых пор не грозит… Что же до тебя и Лисси… Ей, в отличие от тебя, о моем существовании вообще лучше было бы не знать, хотя и большой беды тут нет. Перед тобой же, равно как и перед другими полукровками из моего рода, я просто обязана появляться время от времени, чтобы наглядным образом дать вам представление о вашей истинной сущности. Видишь ли.       — Подожди, что значит «перед другими»? Значит, ты навещала моих предков-полукровок?       — Конечно.       — Но почему такая тайна?       — По многим причинам. Например, мне бы не хотелось, чтобы молодая гарпия с младенчества жила в ожидании, преисполненной надежды, что я когда-нибудь появлюсь. Незачем отвлекать ее от насущных дел, тем более, что такое происходит отнюдь не часто. Кроме того, простым обывателям, вашим соседям, живется намного спокойнее, если они полагают, что исчезнув еще до наступления Новой эры я ушла действительно навсегда. Так что, каждый раз, когда я на неопределенный срок покидаю этот дом, я беру с его обитателей слово, что последующие поколения не будут знать о моих периодических посещениях.       — Кто-то из обывателей может и заподозрить.       — Ну и что? Очередной досужий слух, байка, рассказанная за кружкой сливочного пива в таверне. Тем более, что на улице я почти не показываюсь. Впрочем, некоторые в самом деле знали или знают наверняка. В основном это те, с кем мне так или иначе приходилось по ряду причин общаться лично.       — Например?       — Ты ведь не удивишься, если я скажу, что лично знала основателей Хогвартса? Смею тебя заверить, они были незаурядными людьми, с которыми меня многое связывало.       — Они жили много столетий лет назад… В голове не укладывается!       — Да, много столетий… Кажется, это было вчера… А теперь их нет. Как летит время, верно?       — Расскажи о них! Пожалуйста! Я хочу знать все. Они — легенда!       — Да… Сейчас — легенда… Что тебе рассказать? Кто из них тебя больше интересует?       — Все! Но в особенности — Слизерин, — добавила я, секунду подумав. — Он… то есть, его творения, чуть не убили меня совсем недавно, когда мы гонялись за василиском в катакомбах. Я слышала его голос, чуть не попалась в его ловушку…       — Хорошо. Но сначала я бы хотела узнать твое собственное мнение о нем. Вообще, я бы предпочла выслушать всю историю целиком. Мне все равно необходимо знать — ведь как раз за этим я здесь. Кроме того, именно я стояла у ее истоков.       — Что? Каким образом?       — Я расскажу. Но сначала — ты.        Сбивчиво, постоянно повторяясь, я поведала ей историю своего недавнего «боевого крещения». Закончив, я обратила внимание, что она пристально разглядывает найденный мною в подземелье амулет, который я закрепила на отвороте мантии на манер броши, и с которым с тех пор не расставалась. То была драгоценность, некогда принадлежавшая моей прабабушке, Хелен Блейдвинг.       — Мне с первого взгляда показалась знакомой эта вещица, — произнесла Саманта. — Что ж… надо сказать, тебе очень повезло. Этот кусочек хрусталя в серебряной оправе намного древнее и могущественнее, чем ты можешь себе представить, Мелони. Позволь, я покажу тебе…       С некоторым замешательством я сняла амулет и положила в ее протянутую ладонь.       — Не бойся, он твой, раз уж именно тебе выпала честь вновь отыскать его… Смотри.       Она провела другой ладонью поверх артефакта, не касаясь его, и хрустальная гарпия вдруг заискрилась изнутри радужным сиянием. Я завороженно смотрела, как дрогнули развернутые крылья, как слегка развернулась ко мне голова. Чудесный амулет в буквальном смысле ожил.       — Потрясающе, — тихо промолвила я. — Живая… я и не подозревала…       — Она будет защищать тебя, Мелони, — сказала Саманта, возвращая артефакт. Радужное свечение незамедлительно потускнело, однако не пропало совсем. Я чувствовала, что маленькая хрустальная гарпия по-прежнему жива, более того, рада вновь очутиться в моих руках.       — На что она в действительности способна?       — Хелен была мудрой и могущественной женщиной, — задумчиво сказала Саманта. — Из твоих слов и мыслей я поняла, что она, понимая, что обречена, за несколько секунд до гибели все же успела сделать то же, что и почти все ее предки. Она знала, что рано или поздно артефакт найдут и он достанется законной наследнице…       — То есть, мне? А что она сделала?       — Всего лишь последовала одной из хороших традиций, бытующих среди магов и ряда иных магических существ. Умирая, многие пытаются заключить свою колдовскую силу в какой-либо небольшой предмет или украшение, чтобы та не рассеялась в пространстве, а продолжала служить потомкам в виде оберега, хранителя. Лучше всего, конечно, если для этой цели выделяется один и тот же артефакт, переходящий из поколения в поколение. Можешь себе представить, какую мощь он накопит уже через несколько сотен лет?       — Каков же возраст этой гарпии? — прошептала я, уставившись во все глаза на амулет.       — Точно не знаю… Я впервые увидела ее… дай-ка припомнить… в 236 году от Рождества, у юной Синтии Блейдвинг, а той она досталась в подарок от одного известного римского полководца, добивавшегося ее руки. Сама вещица родом откуда-то из Ассирии, и я сильно подозреваю, что она минимум на пару тысячелетий старше меня самой.       После этих слов я решила, что отныне ни на миг до конца жизни не расстанусь со своим сокровищем, даже если меня будут рвать на части.       — Но почему она до сих пор спала? Почему не проснулась, едва оказавшись у меня?       — Побочный эффект такого исключительно могущества. Ни тебе, ни даже твоей матери попросту не хватило естественного фона колдовских сил, чтобы пробудить ее от многолетней спячки. Что из того, что ты прицепила амулет на себя? Это все равно, как пытаться расшевелить древнего спящего каменного великана подсунув ему под бок столовую вилку. Сконцентрировавшись должным образом, Алисия еще могла бы вернуть эту вещицу к активной жизни, только твоя мама, надо полагать, и не подозревала о такой возможности. Ее не за что винить: продолжая аналогию с великаном, даже запрокинув голову, она увидела перед собой не живое магическое существо, а громадный, бесформенный каменный холм. А ты и вовсе бы не смогла, даже если бы знала. По крайней мере, не в ближайшие несколько лет.       — Вот как… Но теперь она будет действовать в твое отсутствие?       — Конечно. Просто держи ее при себе, и в минуту настоящей опасности она проявит себя во всей красе. А когда поднакопишь колдовских сил, то сможешь использовать ее мощь уже сознательно. Всему свое время.       — Всему свое время… — эхом откликнулась я. — Перед внутренним взором стояла одна и та же картина: объятая белым огнем фигура моей прабабушки… Правая рука судорожно сжимает артефакт, а в глазах — лишь непреклонная решимость встретить смерть достойно…       — Мне она всегда нравилась. Я имею ввиду, Хелен. Такая решительная, самоотверженная… Умела всегда найти выход, даже там, где его, казалось, нет, — задумчиво произнесла Саманта. — Хотела бы я знать, как она одолела ту дверь в катакомбы, запертую самим Слизерином!       — Так же, как и я, наверное, — удивленно предположила я.       — Ах, если бы… Тебя прикрывали трое очень сильных волшебников, а она была одна. Смогла бы ты справиться в одиночку?       — Нет… Я бы пошла туда, куда звала музыка… и неминуемо погибла бы от Адского огня.       — Вот видишь! А она дошла почти до конца. Избежала всех ловушек и почти добралась до цели. Неужели она нашла какой-то другой путь?       — Возможно. Дамблдор говорил мне, что существует несколько входов в катакомбы. Другое дело, что он знал только один из них.       — Как и я. Салазар ревностно хранил свои секреты.       — Саманта… Могу я спросить тебя кое о чем?       — Конечно.       — Пойми, я меньше всего хочу тебя оскорбить, но…       — Ты хочешь знать, как я могла допустить ее гибель? Почему не пошла в катакомбы вместо нее? Почему не занялась василиском самостоятельно? — с полуслова поняла она.       Я молча кивнула.       Она отвернулась в сторону и глубоко вздохнула.       — Я дала слово Слизерину и остальным, что никогда не войду в катакомбы. Это было условие нашего соглашения.       — Что? О чем вы договорились?       — Долгая история… Я расскажу тебе, но сейчас для этого совсем не время, — она кивнула на дверной проем, где как раз в эту секунду возник и низко склонился наш дворецкий. — Все готово?       — Да, почтенная.       — Что готово? О чем это он? — не поняла я.       — Торжество в честь моего возвращения. Одна из наших милых, маленьких традиций, тебе доселе неизвестных, — улыбнулась она. — Ничего особенного, просто они считают нужным всякий раз отмечать это событие грандиозным застольем. Ничего не имею против, если честно.       — Понятно. Сейчас не время грустить, да?       — Верно. Мы все будем веселиться, они будут петь, плясать всю ночь и кошмарным образом перепьются, а я закрою на это глаза, как в старые добрые времена… К общему веселью присоединится также твоя мама, знакомство с которой, хочу напомнить, у нас вышло несколько хуже, чем можно было ожидать — но этот праздник все исправит. Готова спорить, ты никогда прежде не видела, как танцуют настоящие гарпии! — она неожиданно лукаво подмигнула мне. — Я покажу вам, и мы будем танцевать все вместе. Сегодня наша ночь, Мелони, гарпийская ночь, и я хочу, чтобы мы провели ее так, чтобы твои предки, включая Хелен — те из них, которым еще не пришло время навсегда вернуться во Тьму, радовались, глядя на нас из иных миров!