Зов темных крыльев II

      Жизнь понемногу вошла в привычную колею и события потекли своим чередом. Мари быстро поправлялась, лежа в больничном крыле под бдительным присмотром мадам Помфри. Последняя, свято веря в собственное искусство врачевания, не сомневалась, что от обширных ожогов на лице и руках пострадавшей вскоре не останется и следа. Зная, что Мари втайне от нее использует и свои, друидские методы самовосстановления, я тоже была в этом убеждена.       Хельга ходила по Хогвартсу сверкая ослепительной улыбкой и демонстрируя при этом всем и каждому свои новообретенные росомашьи клыки. Подозреваю, что она нарочно думала о сыром мясе не переставая, каждую секунду, чтобы «украшение» не исчезало. Я полагала, что это к лучшему: способность к непрерывной концентрации на одной мысли или идее в течение длительного промежутка времени является совершенно необходимым умением для любого хорошего мага. Если суматошный хельгин разум хотя бы так можно было приучить к порядку и дисциплине — что ж, это могло только радовать.       Долохов перестал презрительно коситься на Альберта и даже начал снисходить до того, чтобы подавать ему руку каждый раз при встрече и расставании. До настоящей дружбы было еще далеко, однако пока хватало и того, что он больше не называл Альберта «белобрысой гриффиндорской башкой» — по крайней мере, на людях. Что же касается самого Альберта, то он проявлял редкое для гриффиндорца терпение и при разговорах (правда, обычно недолгих) неизменно сохранял благоприятное расположение духа, о чем свидетельствовала его располагающе-искренняя улыбка. Впрочем, при его росте и комплекции она производила впечатление не столько располагающей, сколько снисходительной. Казалось, Альберт до сих пор еще не мог решить, присоединяться ли ему к столь сомнительной, на его взгляд, компании, как наша, но я уже видела, что все к тому идет.       Таинственный некромаг словно испарился, ничем не напоминая о себе. Прокручивая в памяти события прошедшего года, я пришла к выводу, что на самом деле это произошло намного раньше — если не сразу после неудавшегося покушения на мою жизнь еще в декабре, то где-то вскоре после этого. Причины столь резкой смены интересов я пока не понимала. Неужели он добился того, чего хотел? Нашел ли он то, искал в Санчес Мэнор, Министерстве Магии и в Хогвартсе у гриффиндорцев? Когда и как это случилось? И почему, в таком случае, до сих пор это никак не сказалось не то, что на Равновесии — ни на чем, даже в мелочах? Или он, все же, был вынужден отказаться от своей затеи, в чем бы она ни заключалась? Тогда по какой причине, и стоит ли ждать возобновления подобных попыток? Ни на один их этих вопросов я не знала ответа, и это вызывало смутную тревогу. Я всеми костями чувствовала, что еще услышу о нем, но когда и как это произойдет, не имела ни малейшего представления. Мне хотелось бы лучше подготовиться к грядущей встрече — не говоря уже о том, что я вообще терпеть не могла чего-то не знать.       Тем не менее, я даже не представляла, с какой стороны подступиться к этой задаче чтобы раздобыть хоть крупицу полезной информации. Дамблдор, на которого я возлагала столь большие надежды, предпочел отмолчаться. Выслушав мой подробный отчет о завершении истории со Зверем, он поинтересовался только, в порядке ли, на мой взгляд, Хельга, и не ожидаю ли я хлопот от призрака Ульрика, никак не желавшего разлучаться со своим новообретенным наследником. Я честно заверила Дамблдора, что разорвать образовавшуюся между последними двумя духовную связь теперь вряд ли смогла бы и сама Темнокрылая — в первую очередь потому, что это было бы совсем некстати. Ульрик всерьез взялся обучить Альберта всему, что знал, а тот был в таком восторге от передачи ему древних секретов магии и войны, что скорее ушел бы из Хогвартса, чем отказался от такого сокровища. Поразмыслив, Дамблдор принял верное решение: уж пусть лучше эти двое остаются рядом, под его присмотром, чем несколько лет спустя наворотят дел где-нибудь в отдалении. «Был уже такой печально известный прецедент», — проборомотал он, но на мои дальнейшие расспросы по этому поводу отвечать категорически отказался. Что же касается Хельги и ее внезапно открывшегося анимагического таланта, то здесь я тоже была спокойна. На людей Хельга пообещала больше не нападать, а в Запретном лесу постоянно охотились многие, включая меня, и присутствие еще одного хищника, тем более еще далеко не вошедшего в полную силу, обещало совершенно не сказаться на установившемся экологическом балансе.       Последним существом, которое могло бы навести нас на след исчезнувшего некромага, была миссис Мирроу из Министерства Магии. Но и здесь меня ждало разочарование: Фадж давно уже не предпринимал никаких действий по расследованию прошлогодних случаев, а ее собственные попытки что-либо разузнать также зашли в тупик. Она могла поклясться, что после разоблачения поднятой некромагом злосчастной Шейлы Смит в Министерстве не осталось никаких следов некромагии. Враг точно так же потерял всякий интерес к Департаменту Тайн и всему, что там хранилось, как и к Хогвартсу. Таким образом, мне оставалось лишь ждать в надежде на то, что некромагу однажды вздумается объявиться снова.       — Не так уж это и плохо! — заявил Долохов, когда я изложила ему все эти мысли. — Он своими руками дал нам достаточно времени, чтобы подготовиться к своему прибытию. Нужно пользоваться его глупостью, а не метаться в бессмысленных поисках.       — Как пользоваться? Что мы можем сделать? — не поняла я. Мы все впятером — Долохов, Мари, Альберт, Хельга и я — сидели в удобных креслах в моем «кабинете». За последнее время у нас появилась привычка собираться здесь после уроков, чтобы в тишине и спокойствии сделать самостоятельные задания и просто пообщаться на интересующие нас темы. В собственных факультетских гостиных мы были разобщены значительно больше, чем нам того хотелось, а последние события лишь крепче связали нас воедино.       Долохов вскинул волшебную палочку, и тонкий как игла ледяной луч ударил в стену напротив.       — Промазал! — ухмыльнулся Альберт. Он и бровью не повел, когда заклинание пронеслось в каком-то дюйме от его лица.       — Не дождешься. — Долохов указал на каминную полку ярдах в четырех за спиной у Альберта. Тот обернулся. От стоявших в канделябре двух «лунных» свечей поднимался легкий дымок — они были единовременно потушены заклинанием. При этом ни одна из них даже не шелохнулась. С комфортом устроившийся на потолке вниз головой призрак Ульрика бесшумно прищелкнул пальцами — древний король был доволен как невозмутимостью своего подопечного, так и мастерством его оппонента.       — Он хочет сказать, что вам сейчас нужно все свободное время посвятить тренировкам, — «перевел» Ульрик. — Я с ним согласен. Чем сильнее вы станете к моменту появления врага, тем больше шансов у вас будет… если не победить, то хотя бы выстоять до прибытия подмоги.       — Это может оказаться затруднительным, — сказала Мари. Она уже совершенно выздоровела, и только иной раз мелькавшие в ее глазах непонятные зеленоватые отблески напоминали о пережитом.       — Приближаются экзамены, — продолжила она, — и нам следует хорошо подготовиться к ним. У нас нет времени на боевую магию.       — А кто вам мешает стать сильнее, изучая то, что предлагают? — удивился Ульрик. Он даже спустился с потолка и перевернулся обратно, приняв, таким образом, естественное положение, чтобы быть убедительнее. — Запомните: любое знание можно обратить к своей выгоде, а ум точно так же поддается тренировке, как и тело. Каждый раз, когда вы что-то запоминаете, всегда думайте, как это можно применить против врагов. Или чтобы помочь друзьям. Таким образом, бесполезных знаний для вас не будет, а все, что вы запомните, пойдет вам на пользу.       — И время будет потрачено не зря! — подхватила я. — Верно, я так всегда и поступала, совершенно интуитивно. Теперь вижу, что не ошибалась.       — Если учесть, сколько ты успела перечитать только за последние два года, страшно подумать, что ждет наших врагов! — саркастически ухмыльнулся Долохов. — Она все время читает, даже на ходу, — пояснил он специально для Ульрика.       — Молодец, — серьезно похвалил меня тот. — Был бы я таким умным в свое время, глядишь и не оказался бы заточенным в собственной шкуре… Ладно, чего уж там вспоминать!..       Сказанное нами произвело на Мари достаточное впечатление, чтобы в дальнейшем она взяла вышеописанный метод на воружение — не только на словах, но и на деле. Она никогда не проявляла склонности к боевой магии и вообще обычно была очень неконфликтным и приятным в общении существом, однако даже она поняла, что нажив могущественного врага в лице мастера некромагии, следует хорошо подготовиться к грядущей встрече с ним. В том, что эта встреча однажды обязательно состоится, она, подобно мне самой, не сомневалась.       Все экзамены мы сдали на «превосходно». Последний из них состоялся в тот самый день, когда была назначена апелляция (скорее всего, как мы все понимали, с последующей казнью) по делу гиппогрифа — того самого, за которого так переживала Хельга. Я не разделяла ее чувств, но несколько беспокоилась за подругу. Мне казалось, что она, будучи недостаточно сосредоточенной, может легко завалить последний экзамен. В итоге я была рада, когда этого не произошло. Позже Хельга объяснила, чего ей на самом деле стоило поддерживать должную концентрацию в ходе этого завершающего испытания.       — Дамблдор велел завалить подкоп! — едва не плача призналась она, едва покинув экзаменационную аудиторию. — Я встретила его по дороге на экзамен и спросила… а он… Проклятье, ну почему?!..       — Тот подкоп, что вы делали с Хагридом из его хижины, чтобы выпустить гиппогрифа в катакомбы? — уточнила я. Хельга судорожно кивнула — она в самом деле была расстроена.       — Хельга, пойми, он должен был. Как директор, как преподаватель… как охотник, наконец! Он обязан был выяснить, каким путем сбежал Зверь, а выяснив — принять меры к тому, чтобы подобного больше не повторилось. Тем более, катакомбы. Мы ведь уже говорили с тобой об этом!       — Да, и ты сказала, что не против, если мы будем следить, чтобы оттуда не полезла всякая дрянь! — почти выкрикнула Хельга.       — А ты следила?       — Но ведь был еще и Хагрид! Он здоровый, сильный!..       — И совершенно разбитый, выведенный из равновесия предстоящей казнью. Хельга, он сам за собой-то не мог в последние недели следить! Я видела его — поверь, это правда. Он еле ноги мог переставлять!       — Это как раз оттого, что Дамблдор отнял у них с Клювокрылом последний шанс!       — Не уверена, что последний, — попыталась утешить я ее. — Мне думалось, что как раз Дамблдор переживал за… Клювокрыла больше всех. Наверняка он оставил где-то лазейку.       — Хотела бы я, чтобы это было так! — вздохнула Хельга. — Ты пойдешь смотреть на казнь? Она уже совсем скоро, на закате.       — Нет и тебе не советую, — решительно сказала я. — Давай лучше посидим в гостиной, посмотрим на живой огонь. Он хорошо очищает душу, выжигая из нее все лишнее. В том числе и боль.       — Тебе-то это зачем? — недоверчиво спросила Хельга. — Разве ты что-то чувствуешь? К тому же, ты гарпия, а вы огонь ненавидите.       — Ты права, никаких переживаний у меня по этому поводу нет, «сжигать» мне нечего, но это значит, что ничего и не сгорит. Гарпия же я только наполовину и огонь мне не так страшен, как чистокровкам, — объяснила я, — поэтому не вижу ничего плохого в том, чтобы составить тебе компанию. Вроде бы у людей это назвается «моральная поддержка», я правильно запомнила?       — За что я тебя люблю — ты быстро учишься чему угодно, — криво улыбнулась Хельга. Все-таки мне удалось хоть немного поднять ей настроение. — Хорошо, сделаем как ты сказала. Только давай не в гостиную, а к тебе. Не нужна мне сейчас сочувствующая толпа.       Мы поднялись в Астрономическую башню, где располагался мой «кабинет», разожгли камин и долго смотрели на огонь. Сквозь неплотно прикрытые тяжелые шторы проникали последние лучи закатного солнца. Наряду с отблесками пламени, они окрашивали все, что нас окружало, в цвет крови.       — Уже скоро, — нарушила молчание Хельга. — Может, буквально несколько секунд, и… Послушай, Мелл… Мелл?.. Почему ты такая бледная? Что с тобой?! Мелл, не пугай меня, скажи что-нибудь!..       На меня внезапно накатила дурнота. Уши словно заложило ватой. В глазах потемнело. Во всем теле нарастала ужасная, ни на что не похожая вибрация. Она усиливалась с каждым мгновением, но боли я почти не чувствовала. Не потому, что ее не было, а потому что онемение распространялось быстрее…       — Мелл! Очнись! Проклятье, да что случилось?! — долетало до меня откуда-то издалека. — О боги, это наверное, все огонь! Сейчас, Мелл!.. Держись!..       Как бы в полусне я поняла, что Хельга подхватила меня под руки и тащит подальше от камина. Лучше мне от этого не становилось. Я понимала, что умираю, хотя и не представляла, отчего. Хуже всего было то, что язык не слушался, и я не могла даже попрощаться с верной подругой…       В лицо яростно ударил кроваво-красный луч заходящего солнца, и тогда у меня в груди словно что-то раскололось пополам. Боль была настолько неожиданной и ослепительной, что я на мгновение задохнулась. Как ни странно, почти сразу мне стало легче. Я судорожно втянула в себя колючий, ставший каким-то чужим воздух и зашлась в неудержимом кашле.       — Нельзя!.. Так нельзя!.. — шептала я в каком-то полубреду, отстраненно наблюдая, как узорчатый ковер на полу впитывает хлынувшую горлом кровь.       — Сейчас я приведу мадам Помфри! Продержись еще немного, Мелл! — выкрикнула Хельга, рванувшись к двери.       — Нет! — схватила я ее за руку. Снова закашлялась кровью, но упрямо продолжила. — Собери их!.. Объедини снова, слышишь! Я не важна… Он… важнее…       — Кто важнее? Что я должна собрать? Мелл, пожалуйста, не отключайся! Скажи мне! Как я могу помочь?       — Нет… ты не сможешь… Я уже вижу, ты, не сможешь, — обреченно прошептала я, заваливаясь на бок. — Дамблдор… будь он проклят!.. Саманта… найди ее, слышишь? Найди! Скажи… один… нет, два! Был один… одна… стала двойная!.. Она поймет… Она… знает. Должна знать!.. _____________________________________ Здесь заканчивается 1-я часть 2-й книги. Все комментарии и пожелания относительно следующей - как обычно, в ЛС.