Недосказаное

      Следующее утро началось так же рано как и в прошлый раз. Сигма снова проснулся от шагов Гоголя. Вечером, они вместе смотрели телевизор и он не помнил как уснул. Но проснулся лёжа на диване, с подушкой под головой и накрытый одеялом. Это значило, что когда тот уснул, то Гоголь тихо его уложив и выключил телевизор. Случилось это сразу после того как Сигма уснул, или же лишь когда Николай досмотрел передачу, для  сероглазого это было не видано, а спросить за завтраком, он не решился.       После завтрака Гоголь вывел Сигму на задний двор. Там был небольшой сад, ещё одно небольшое деревянное здание красного цвета, беседка и тропинка ведущая куда-то. Сигма долго стоял на одном месте осматривая местность. Николай рассматривал реакцию Сигмы.       — Пройдёмся? — предложил беловолосый.       — Это ты сам всё обустроил? — перебив предложение того и посмотрел ему в глаза.       Гоголь улыбнулся, пятёней поправил чёлку и ответил:       — Нет. Здесь уже всё было, я лишь присматриваю.       — Как давно ты здесь живёшь?       — Всего-лишь, немного меньше года.       — Почему ты сюда переехал? — в Сигме проснулось любопытство. Но после этого вопроса, в взгляде Гоголя словно что-то помутнело, а улыбка хоть и не сходила, казалась неестественной. Парень то ли подбирал слова, то ли действительно вспоминал зачем на самом деле здесь. Сигма уже успел пожалеть, что задал этот вопрос, но всё же Николай вернулся в реальность и вздохнувши, дал тяжелый ответ:       — Это дом моей матери. Она умерла 2 года назад. Я по сложившимся обстоятельствам решил переехать сюда жить. Не хотелось, чтобы дом здесь так и пропал.       — Прости, не хотел затронуть за живое, — отвёл взгляд куда-нибудь, лишь бы не на Николая.       Тот лишь локтём, легонько подтолкнул Сигму.       — Вообще-то у нас появилась работа. Точнее у меня. Но, надеюсь, ты мне поможешь?       — Надеюсь, это риторический вопрос?       — Тогда задам второй. В детстве по деревьям взбирался? Сигма поднял взгляд и невинно посмотрел на лицо Николая. Нервно улыбнувшись, он вспомнил при каких обстоятельствах это было.       — Один раз. Когда убегал от собаки.       — Надеюсь ты не пострадал. Что же, тогда подержишь лестницу.       — А что мы собственно будем делать? — вопросительно изогнул одну бровь.       — Собирать вишни.       И снова эта настоящая, светлая улыбка Николая озарила Сигму.        Гоголь отправился на главный двор по нужные инструменты. Сигма вернулся в дом переодеться в более подходящую одежду. «Ту что было не жаль»; однотонную жёлтую футболка запрятал в светлые джинсы с прорезью на правом колене, крой которых более свободно прилегал на уровне лодыжек. Волосы пришлось перевязать в пучок, а короткие пряди спереди, как обычно по краям лица.        Закончив Сигма вернулся на задний двор. Ладонью сделав козырёк прикрыв глаза от яркого солнца, высматривал Николая. Заметил того возле одного из деревьев, пошёл легко к нему. Гоголь времени не терял и уже проверял устойчивость металлической лестницы.        Время проходило. Сигма уже в который раз закладывал пряди за ухо, ведь хоть и от лёгкого ветра, но всё же лезли в глаза, что очень мешало при работе. Гоголь рассказал очередную историю из жизни; смешные со школьных времён, а некоторые были просто детским воспоминаниями с этим местом, количество которых казалось нет конца. Вечерние посиделки возле костра или же в беседке, игра на гитаре, пикники или ночёвкой в палатке возле озера. Сигма мог лишь это вообразить. Он никогда не был в такой атмосфере, его детство было всё время рядом с отцом и картами. По рассказам Гоголя, это было так здорово. Действительно здорово, завораживающе, словно в американских подростковых сериалах с весёлой компанией. От этого Сигме становилось немного грустно, но скрыв это, внимательно слушал рассказы в надежде что и с ним произойдёт история, которой можно лего поделиться с остальными, так же как Гоголь, вызывать смех или улыбку. А каково было услышать Николаю что Сигма не разу небыл на природе. Застыв от удивление, словно это казалось невозможным, а на Сигму смотрел с недопониманием, которое перешло в сочувствие. Нагнетать грустную атмосферу не хотелось, а работа сама бы не сделалась. Поэтому перешли на другие темы, о музыкальных вкусах, оценках в школе и тому подобное.       Спустя несколько часов, оба парня сидели уставшие в тени, под одним из деревьев, прячась от жгучих лучей солнца.       — Знаешь, — произнёс Гоголь смотря куда-то в даль, — мы обязательно это сделаем вместе.       Сигма сначала застыл в беззвучном вздохе, а позже озадаченно посмотрел на Гоголя. По теле прошлась теплота. Не от жаркого дня, а теплота Гоголя. Который хотел Сигме передать эти приятные моменты, чтобы он на себе почувствовал каково это; видеть звёздное небо, слышать в живую потрескования брёвен в костре, отдающее теплом в перемешку с прохладным ветерком. Все ведь знают, что лучше один раз попробовать, нежели тысячу раз слушать. Сигма верил этим словам. Он видел что парень не врёт и верил в это. Знал что когда-то Гоголь исполнит это обещание, нужно лишь подходящее время.       — Обязательно, — отвёл взгляд и улыбка натянулась сама. Улыбка вызвана тем, что кто-то решил о нём позаботиться не используя в своих целях. Даже не верилось что это так.        Ещё несколько минут парни сидели молча. Каждый думал о своём. Сигма прошёлся быстро в своих воспоминаниях, чтобы вспомнить когда о нём беспокоились так же. Конечно такие моменты были, но не осознавал их в юном возрасте. Он думал о маме. Сейчас хотелось услышать её голос, услышать что всё в порядке. Эта женщина старалась вырастить хорошего сына, но так редко видела из-за постоянной работы, чтобы прокормить семью и оплачивать счета. Пока отец проигрывал деньги в карты. Такого ли она сейчас хотела увидеть, своего сына? Который сбежал, оставил её снова на отца. Стало стыдно, брови нахмурились, а внутри стало отвратное чувство. От себя самого.        Сигма снова посмотрел на Гоголя, тот также о чем-то думал. На лице не было ярких эмоций, лицо расслабленное, взгляд в даль, а уголки губ поднятые вверх. Оставалось только надеяться, что это что-то приятное.       Гоголь почувствовал на себе взгляд Сигмы, повернул голову в его сторону, а когда их глаза встретились то отвёл обратно и предложил:       — Пойдём в дом? — поднялся и протянул руку. Сигма молча схватился за неё и тоже поднялся. Взял собранный урожай и лестницу они вернулись в дом.        Сигма попросил у Гоголя телефон чтобы позвонить, ведь свой решил оставить дома. Николай же ничего не спросил и лишь подал смартфон; средней стоимости но на вид был ещё как новый. Сам Гоголь ушёл в душ, лишая Сигму наедине, чтобы мог спокойно поговорить. Сидя на диване тот смотрел на записанный от руки номер в небольшом блокноте. Хотелось верить что за столь долгое время на него можно дозвониться. Но почему-то так сложно было ввести эти цифры, снова не понятный страх; страх услышать плохие новости, страх узнать что ему не рады, огорчиться, услышав слова оператора о том что такого номера не существует, или же отключён. Так глупо, но пальцы медленно набирают нужные цифры, проверяя каждую. Вызов; послышались первые гудки. Сигма сделав глубокий вдох и застыл. В динамике слышно несколько секунд шум что подняли трубку.       — Ало, — усталый женский голос, такой родной для Сигмы и который он так давно не слышал. Сигма забыл как дышать, он не знал что первым скажет, это желание позвонить было спонтанным. Хотелось пояснить всё правильно. Женщина снова повторила, — ало, это кто?       — Это Сигма, — на выдохе, запоздало промолвил, — привет, мам.       Женщина от радости услышать снова сына начала плакать. Сигма одновременно беспокоился и пытался успокоить маму, но в то же время был рад что его не отвергли, при этом тоже сдерживая слезу.       Разговор длился лишь полчаса. Он узнал что о нём не забывали. Всё таки быть помощником Фёдора засветило его на телевидении; родители знали о его успехах и гордились сыном. Их супружеская жизнь изменилась: отец наконец-то нашел работу, точнее сам открыл маленький бизнес, связанный с ремонтом автомобилей и мотоциклов и намного реже играл в карты на деньги. Мама же наоборот, теперь занималась домохозяйством, вместо тяжёлой работы. Как же приятно знать для Сигмы что у них всё хорошо. В кратце он рассказал чем занимался эти несколько лет, что поступил и закончил учёбу. Попросил множество извинений за то что не связывался с родителями. Всё таки несколько слезинок не удержались и они медленно скатились по щекам. Рассказал что сейчас он за городом и как прошел его день. Мама же подсказала ему одну идею и он записал её в блокнот. Позже они попрощались и разговор был завершён. Словно камень с души, теперь его не будут терзать мысли, теперь он мог облегчённо вздохнуть с этой ситуацией.       Сигма стёр звонок со списка набранных. На всякий случай. Гоголь как раз вышел из душа и направлялся на кухню, но заметил что Сигма закончил разговор, остановился на полпути.       — Ну как поговорили? — с интересом спросил Гоголь.       — Отлично, спасибо что разрешил воспользоваться телефоном, — взяв его в руки, поднялся и подал телефон беловолосому. Гоголь сначала посмотрел на телефон, потом перевёл взгляд на лицо Сигмы.       — Ты что плакал? С кем ты разговаривал? — на лице отобразилось волнения. Гоголь моментально накрутил в голове худший сценарий. И он был связан с Фёдором.       — Нет, всё хорошо, — свободной рукой он взял руку Николая и положив смартфон тому в ладонь, — ещё раз спасибо.       Рука с мобильником сжалась, чтобы телефон не упал, а позже и вовсе сунул его в карман. Поджав губы он отвёл взгляд. Допустим он поверил. Сигма всё же понял что нет, поэтому добавил:       — Я разговаривал с родителями, я просто был слишком рад их слышать, — три секунды и он продолжил, — к тому же, они кое-что предложили мне сделать тебе в благодарность.       Гоголь расслабил снова лицо и перевёл взгляд на Сигму, дожидаясь когда тот договорит.       — Как на счёт вишнёвого пирога?       Губы Николая дрогнули в улыбке, но сразу сделал серьезное лицо.       — Я не умею печь.       — Не вздумай мне врать.       — Иногда я забываю, кто ты, на самом деле, — ухмыльнувшись Гоголь подался вперёд чтобы открыть дверь на кухню, а позже провёл рукой в воздухе пропуская Сигму вперёд. В его словах не было презрения, а интонация как обычно спокойная.       — Просто мне захотелось...       — стало неловко; Это выглядит так странно? Посетила эта мысль.       — Меня отблагодарить, — продолжил предложение Николай.       — Разумеется. Это мама посоветовала. Она всегда пекла этот пирог чтобы поднять мне настроение, но это было так давно, да и не так часто.       — Решил поднять мне настроение? — хитрая улыбка расплылась шире.       — Я уже жалею что расказал это.       — Молчу, молчу, — глаза Гоголя округлились подняв брови, а жестом руки продемонстрировал как закрывает рот на молнию, а затем на замок и выбрасывает ключик. А довольная улыбка всё ещё сияла. Сигма многозначительно за этим наблюдал, а позже хихикнул и приступил к готовке.       Гоголь же молчал, но жестикулировал, это выглядело словно игра в шарады.       — Просто скажи.       Николай же пожал плечами, а потом изобразил, что рот закрыт на замок. Закатив глаза, Сигма решил подыграть. Подошёл к Гоголю; теперь изображал он: достал из кармана невидимый ключ, открыл замок и расстегнул молнию.       — Спасибо, так намного легче. Сигма вернулся к начатому; уголок его рта чуть изогнулся в улыбке, ведь Гоголь снова начал без умолку, рассказывать истории. Милая картина.