«Чертовски больно», — последнее, что говорит Николай. Очередная молния освещает небо и пропадая забирает свет тусклой лампы. Длинная волна грома и капли ускорили свои стучания. Лёгкое скрепение пола и шуршание трущейся одежды. Тишина сопровождающаяся томным дыханием. Сигма обнимает Николая в этой темноте и пытается таким образом утешить парня. Отвлечь. Молча сказать, что сейчас всё хорошо. Николай обнимает в ответ с осторожностью, как драгоценное сокровище. Аккуратно прижимает к себе. Такие тёплые объятия, такие желанные. И длились они достаточно долго. Настолько что Сигма уснул в Николаевых руках. Поэтому он осторожно взял его и переложил на кровать и укрыл пледом.
Присевший рядом на корточки и поправивший упавшие пряди Сигмы, парень припомнил, как сероглазый засыпал, не один раз за просмотром скучных фильмов. И так же его укладывал. А потом уходил. Он обещал что история не повторится. Но она была настолько похожа. И сейчас ему тоже хотелось бы тихо лечь сзади, нежно обнять со спины, но он этого не сделает.
Гоголь тихо вышел за дверь. И сел под ней, охраняя сон Сигмы. Сейчас бы видеть перед глазами плывущий дым сигарет, которых он так никогда и не курил. Это расслабляло. Давало чувство спокойствия. Но этого сделать нельзя. Гоголь даже представил как Арс его отругает за это «недокурение» в помещении. На лице расплылась улыбка и тихий смешок. Но быстро исчезла. Томный вздох. Голова устало упала на бок. На душе противная тоска и тяжёлый камень. Николай в кулаке сжимает собственную рубашку на груди. Этот груз можно было бы скинуть всего тремя словами; просто признаться Сигме в чувствах. Только страх не позволяет это сделать. Нежелание, испортить то, что уже есть. Несмотря на Сигмену настойчивость, он всё равно может отвергнуть и снова падать в глазах любимого не хотелось. Но меры нужно было предпринять и он упёрто решил что скажет.
Беловолосый просидел под дверью, подпирая голову до самого рассвета. Комната начала постепенно заполняться тёплыми лучами света. За окном птицы распелись. Оставшиеся капли после дождя сверкали на листьях. Николай устало хмыкнув, улыбнулся и решил опереться спиной на дверь, совсем забывши, что она открывается внутрь. Дверь распахнулась и Гоголь разумеется бехнулся на пол. Уже хотел рассмеяться со своей глупости, но лицо застыло в изумлении, а к щекам прихлынула кровь. А всё из-за встретившегося взгляда с дымчато-серыми глазами. Глазами полными недопонимания.
— Доброе утро, — улыбнувшись выговаривает Николай и ловко поднимается снова на ноги. — Как спалось?
— Хорошо, — неловко бросает Сигма, а щёки загораются вспоминая когда он уснул. Почувствовав это, он пытается прикрыть румянец ладонью.
— Отлично, значит можем ехать домой. Идём, — скомандовал беловолосый и направился к лестнице.
В зале же, они увидели ту же самую картину, что и перед уходом: Лилвин снова то ли спит, то ли лежит, сложив руки за стойкой, а бармен снова протирает бокалы.
— Уже проснулись, — говорит Арсений когда замечает парней.
— Ну типа, — отвечает Николай, который не спал всю ночь.
Сигма скоса смотрит на Вальда. В голове всплывает их поцелуй, а на губах чувствуется та горечь, до жути противная. Её хочется чем-то перебить, желательно сладким. Но вместо этого, просто просит стакан воды у Арса. Тот любезно подаёт и Сигма быстро его опустошает, как будто у него похмелье.
Николай толкает Вальда, а тот посылает его. Гоголь повторяет действия и добивается результата — он обратил на себя, его внимание. Беловолосый кивком на дверь скомандовал ему выйти. Лилвин хмыкнувши направился на выход и Гоголь за ним. Скорее всего чтобы узнать что вчера было в его отсутствие. Или же то что не может рассказать Сигма. Например зачем он здесь. Всю эту теорию от этого шахрая. Как бы там не было, Сигма уже для себя решил что миссия окончена и он уезжает. Фальшивая история причины, уже была сложена.
Парни вернулись буквально через 10 минут. У обоих лица не выдавали о чём шел разговор. Лилвин со своим безразличием и Гоголь с лёгкой ухмылкой и тёплым взглядом.
Николай окликнул Арса, и тот кинул ему ключи. С лёгкостью поймав их одной левой, тот направился на выход, в след поблагодарив. Сигма попрощался и пошёл догонять Гоголя, который отчаянно пытается завести мотоцикл. Когда новая попытка, обрела удачу, оба сели на железного коня. Сигма крепко обхватив, своими тонкими руками, за талию Гоголя. Нет, он не боялся упасть или что-то подобное. Парень подчеркнул аккуратную езду. Может из-за того что с ним пассажир, а может просто безопасно ездит, поэтому притормаживает на резких поворотах и обминает ямы. За то всё равно есть такой шанс, чтобы обняв, чувствовать его тепло.
Когда они прибыли и вошли в дом, стрелки на часах показывали половину одиннадцатого. В доме прохладнее, чем на улице. Привычную тишину перебивает топот и лёгкое скрипения дверей. Вот сейчас как обычно, Гоголь улыбнётся своей яркой улыбкой и предложит Сигме пойти завтракать, где они обсудят вчерашние происшествия и извинятся перед друг-другом. Но этого не происходит. К тишине добавляется неловкость и напряжение.
— Сигма, — обращается Гоголь. На лице опечаленный вид и ленивая ухмылка. Ему сложно сказать эти слова. Вздох.
— Всё хорошо, — поддерживает второй. Сердце начинает грохотать сильнее. Он с нетерпением ждёт когда эта пауза закончится. Понимает что между ними, очень много чего произошло и догадывается, что Гоголь хочет сказать что-то важное. Важное для него. Возможно это личное признание об его ориентации. А может хочет сознаться в чувствах. Или же как Сигма открыл его сознание, дал новые возможности, показал, что есть и другие пути, кроме как плыть по течению. «Умоляю, скажи что-нибудь из этого» — надеется он. Но ожидания не оправдываются.
— Тебе нужно уходить, — досадно говорит Николай. Печаль с его лица быстро меняется под маской безразличия. Сейчас он должен сказать какое-то оправдание или хотя бы причину. Но вместо этого тишина. Он пусто смотрит на Сигму как на стену, как будто его сознание перенеслось в другой мир. Словно произошёл сбой в онлайн игре и персонаж просто завис.
Сигма на несколько секунд застыл. Даже забыл, что сам хотел сказать Николаю сегодня, что ему пора. Но после всех сказанных слов прошлой ночи, он надеялся на откровения. Надеялся что может не всё потеряно и они смогут сблизиться. Но в точности, да наоборот — отдаляться.
— Хорошо, — запоздалый ответ и первым делом направляется к своей сумке.
— Стой, — небрежно роняет беловолосый. Он не готов к тому чтобы Сигма уходил. Не хочет его пускать. — Давай сначала пообедаем? — с опозданием выдаёт. Пытается затянуть время. Взгляд снова стаёт живым, с надеждой, что он ещё как-то может порадовать дорогого для него человека.
— Хорошо, — повторяет ответ Сигма, только уже уверенно. Пока Николай будет готовить обед на скорую руку, он успеет понять поведения этого неуверенного человека.
***
Сигма почти мог услышать то, на что понадеялся. Гоголь действительно хотел признаться. Он действительно открыл ему глаза. Николаю же оставалось поддаться этому толчку вперёд. Но в момент перед самым откровениям, не чувствовал типичных бабочек или волнения. Ему казалось что стоит над пропастью. Поддашься толчку и упадешь. Упадешь — разобьешься. Всё логично. Страх невзаимности. Что Сигма толкает его ради выгоды как Фёдор. Лилвин рассказал все свои подозрение. Поэтому предостерегая их обоих, подумал что так будет лучше. Не нужно ещё большей привязанности, которую будет ещё сложнее перервать. И ещё сложнее пережить. Одного такого урока ему в жизни хватило. И каждый сейчас скажет, что не нужно судить по одному человеку. Но ведь из-за одного человека вы теряете доверия ко всем. Открыться по новой теперь сложнее и пережить тот же опыт никто не хочет. Гоголь тоже не смог. Он желает Сигме счастья. Верит что он абсолютно другой. По нему это сразу видно. Но эта нерешительность колеблет Николая. Сейчас он остался один. Сигма вчера уехал. И к нему дошло что пропасть была по обе стороны. Сделав шаг назад — всё равно упал. Но эмоционально разбит, решается на безумный поступок. Пусть снова страдает он, но кое-что сможет сделать для Сигмы.
***
Сигма вернулся на работу следующего дня после отъезда. С головой он окунулся в изучения изменений во время его отсутствия. Даже с радостью. Хотя казалось, что после вчерашнего разговора с Фёдором, потирает всё, что нажил. Конечно, как только он добрался к себе домой, первым делом поехал в офис Достоевского. Но что ему говорить, не понимал. Поэтому смотрел по ситуации и вопросам.
Брюнет всё время сверлил подчинённого суровым взглядом. Но ответы Сигмы, его не утешали, а лишь злили. Вспоминавши, их разговор, в ушах стоял громкие фразы, брошенные в порыве гнева: «Ты меня разочаровал!», «Чем ты вообще занимался, идиот!», «Тупице понятно что ценное в сейфе. Ты мог вернуться на следующий день. А в итоге обо всём плане забыл!», «Что за глупые теории! Мне этот человек — никто!». Сигма замер и неосознанно приложил ладонь к щеке. Казалось она снова горит от пощечины. Но нет, это было вчера. Ведь Сигме не стоило защищать Николая. Хотя он просто попросил чтобы Достоевский перестал донимать парня. А после этого и получил, что получил. «Не смей мне указывать. Ты всего лишь пешка».
— Лилвин был прав. Я всего лишь очередная пешка.
Но такая реакция, уж явно была неожиданная. Дайте ему медаль, за это особое достижения!
А утром снова всё встало с ног, на голову. Он перестрелся с своим шефом на коридоре. Тот злобы уже не держал, а неестественно улыбаясь выпалил: «Не знаю чем вы занимались, но ты молодец. Можешь возвращаться к работе». Чистой воды безумия. Сначала орут, потом хвалят. Нужно было отвлечься, поэтому Сигму и спасал завал типичных бумаг. Хотя время от времени, отвлекаясь от утомительной писанины, первая мысль была о беловолосом: «Интересно, что он делает?», «надеюсь с ним всё хорошо», «он же не войдёт в запой с Вальдом?!»
— Черт, — хватает телефон со стола Сигма, а включив строку сообщений, понимает что даже не знает нужного номера. Есть ли Гоголь в соцсетях, тоже, не знает. Но попытаться найти стоит. Сам, он, не сильно ими увлекается. Мог зайти раз в три дня, раз в неделю, но аккаунты были. Хотя они служили скорее для просмотра новостей, чем общения. Да и с кем общаться то.
Час спустя, сероглазый всё же нашел аккаунт Николая. Пришлось для этого скачать четыре разных приложение. В общем поиске он бы никогда не нашел, а ведь попытка была ещё до их знакомства. А всё из-за псевдонима — «Клоун». Почему так, Сигма не задумался, но подмечал что Вальд иногда называл так Николая. Статус: «Нельзя прислушиваться к словам Клоуна. Ночью спать не сможешь». Информационные данные скрыты. «Количество друзей: 56», «Количество подписчиков: 1967», «Количество подписок: 6»
«Записей на стене: 43», «Последнее посещения: 1 год назад»
Логически подумав, что даже если Сигма, что-то напишет ему, то сообщения, конечно не будут прочитанные. Поэтому просто начал листать забытые посты, обдумывая смысл слов статуса. Понимать их можно было по разному. Но как только в ленте помимо новостей о спортивных заходах и театральных мероприятиях, мелькнула фотография Гоголя, парень всё своё внимание отдал ей. На фотографии Николай на большой открытой сцене, одет в костюм клоуна: Белая рубашка с накрохмаленным воротником, пиджак и брюки, также были белыми, но уже в черную полосу. Белый цилиндр, украшен черными ромбами. Длинный двусторонний плащ, тех же цветов. И маска, прикрывающая часть глаза. С подписи к фотографии, ясно что это был спектакль для всех желающих, в котором и поучаствовал Николай. Далее попались ещё фотографии как Гоголь продавал воздушные шары. Проводил экскурсию для какой-то молодой пары в городе. Просто спал на диване с открытой книгой на лице и подпись: «Старательная подготовка к экзамену». Только теперь Сигма обратил на даты фотографий. Всем им уже по 4 года. И это были посты последнего года обучения. Страница не обновлялась с того времени. Лишь почему-то он заходил в онлайн ещё 3 года.
Всё же, это было напрасно. Окинув стол разочарованным взглядом, вспомнил о стопках бумаг с недоделанной работай.
— Да забудь ты уже про него, — шепчет уныло себе, пряча телефон и хватаясь снова за ручку.
