Молоко с шоколадом

      Заняв почётное второе место и отвоевав серебро на Гран-при, Юри Кацуки вернулся на свою родину, а точнее, в Хасецу.       Второе место на самом деле гораздо обиднее, чем третье, ведь, подумать только, оступиться лишь на один шаг от окончательной победы. Один, чёрт возьми. Предвкушение приторно-сладкого вкуса победы кружило голову похлеще алкоголя, от которого парень так легко мог опьянеть, а теперь былое предвкушение превратилось в нечто страшное, что разъедало изнутри пылкой обидой. В любом случае Юри доказал всем, на что он способен, не без помощи Виктора, разумеется, но всё же.       Кацуки было куда стремиться, он знал, и это стало его одержимостью, целью, к которой хотелось приложить все возможные усилия.       Несомненно, стремление было главной и неотъемлемой частью жизни, но, к счастью, оно не могло затмить людей, которые были подобно лучам солнца в его тернистой жизни.       Одной из таких немногих людей была Мия Мируки, личность которой почти для всех была окутана дымкой загадки.       Совершенно немногие из близкого окружения знали о том, что Мируки являлась второй половинкой японца, а папарацци и подавно.       Ранее отношения Мии и Юри не интересовали ровным счётом никого, достаточно было знать то, что Кацуки таскается с некой подругой, а учитывая застенчивость парня, которая слетает как маска лишь на льду, нежное отношение, которое можно было заметить со стороны парня, было абсолютно оправданным и неприметным.       Но теперь, когда Юри стал настолько знаменитым и ярким фигуристом, каждый уважающий себя журналист или фанат считал своим долгом собрать абсолютно всю информацию, вплоть до того, какой туалетной бумагой он предпочитает пользоваться. Это неимоверно напрягало и действовало на нервы, стараясь расшатать их как можно сильнее.       Продолжительное время разлуки томило ожидание до момента встречи, отдавая бабочками в животе, которые, похоже, решили танцевать в темпе вальса.       Их отношения рано или поздно раскроют, скрывать это постоянно, будучи знаменитостью, чьё имя сейчас у всех на губах, просто невозможно. Тогда зачем изворачиваться, трепля нервы лишь самому себе и своей девушке?       Размышления охватывали и заточали Юри в свою сферу, пока он шёл к Мие, чувствуя, как что-то приятное клокочет в груди.       Девушка стояла на песчаном берегу лицом к бурно колыхающимся волнам. Холодный ветер красиво развевал её короткие, в длину каре, волосы, цвета идеально белого блонда. На ней было надето тёплое белое пальто до колена с сапожками такого же цвета и капроновые колготки, а чёрный объёмный шарф дополнял образ подобно аксессуару.       — Мия! — радостно воскликнул Кацуки и ринулся обнимать Мируки, внутри него трепетало всё, что только могло, создавая волну мурашек, идущую вдоль позвоночника.       — Юри, — тихо произнесла девушка своим очаровательным мягким голосом, обернувшись и обворожительно улыбнувшись. Её яркие голубые глаза и плавные черты лица завораживали, ещё сильнее разжигая костёр, который и без того полыхал внутри.       — Я так соскучился, — произнёс фигурист, заточив возлюбленную в кольцо рук. Он вдыхал родной запах духов с ландышем и не мог надышаться. Они снова вместе, ему так хорошо.       Мируки аккуратно поцеловала Юри в щёку и прошептала ему на ухо:       — Je t'aime.       Мия сильно увлекалась Францией, а поэтому не обошлось и без усиленного изучения французского с использованием везде, где только можно и нельзя, иностранных фраз. Ей нравилось говорить японцу всякие романтичные глупости на ином языке, ведь их, разумеется, кроме неё и него самого, мало кто понимал. Таким образом, сказанное оставалось подобно заветному секрету, который знали лишь они сами.       — Я тоже, — улыбаясь, он чувствовал, как его лицо покрывает стыдливый румянец.       Девушке казалось немного странным, что парень до сих пор стесняется банальных поцелуев или же высказываний о любви, с другой стороны, она же полюбила его таким, каким он является, без всяких масок или попыток подстроиться под других. Мия полюбила искреннего, милого Юри, который неряшливо говорил о своих чувствах и каждый раз, находясь с ней, ощущал мурашки по всему телу.       Фигурист коснулся щеки, покрывшейся лёгким румянцем от мороза; в ответ Мируки прильнула к тёплой ладони, вспоминая, как сильно скучала.       Ожидание было для неё подобно пытке, некому испытанию. Невыносимее всего были моменты, когда Мия лицезрела все программы с его участием не в силах обнять. Она ждала его словно Хатико и теперь заслуженно хотела довольствоваться своей наградой.       Губы Мируки жадно сомкнулись на чужих, вовлекая в страстный и долгий поцелуй, чувствуя мурашки по всей своей нежной коже. Она остановилась, чтобы взглянуть в эти, наполненные чем-то светлым глаза и улыбнулась, медленно отстраняясь, как бы дразня.       Морской бриз заполнял окружающее их пространство, в воздухе летали флюиды любви и наслаждения моментом.       Они смотрели друг другу в глаза словно завороженные, думая о том, как им хорошо вместе.       Было пасмурно, небо окрасили серые тона, а сверху медленным грустным танцем падали снежинки, пытающиеся припорошить снегом пару как можно сильнее.       Кроме них в округе никого не было, а поэтому создавалось чувство полного уединения и безмятежности.       Когда Юри взял Мию за руки, то ощутил промёрзлый холод, который источали её ладони. Пусть… Пусть она была, как казалось некоторым, холодной, ему было безразлично на это мнение, ведь он знал, что это абсолютно не так. У Мии были тёплая душа и открытое доброе сердце.       Девушка безмолвно смотрела на него, застыв с лёгкой улыбкой на лице и выражением полного умиротворения, а Кацуки всё держал её руки, пытаясь согреть.