***
После весёлого времяпровождения в парке с аккомпанементами лёгкого звонкого смеха и несерьёзных разговоров, когда мерцающие звёзды украсили небосвод, Мия настоятельно попросила Юри остаться у неё, ведь дом самого японца находился гораздо дальше. Хотя, честно говоря, это «попросила» больше выглядело как «Ты останешься у меня. Пожалуйста». Комната была освещена лишь приглушённым сквозь занавеску светом из окна. Повсюду властвовал ненавязчивый запах ландышей, казалось, что каждая вещица была пропитана именно им. Обстановка умиротворения дарила безмятежное чувство свободы. Каждая деталь интерьера была чистой и светлой, словно отражение души хозяйки. Всё казалось таким правильным, и Мия вместе с этим… Нет, всё-таки «казалось» было бы сказано неправильно. Брюнет стоял около окна, рядом с которым было расположено пианино. Он помнил, как красиво звучали мелодии, рождающиеся под тонкими пальцами девушки. От воспоминаний по лицу украдкой проскользнула тёплая улыбка, и край зрения ухватился за вспоминаемую. Мия задумчиво смотрела на пейзаж, открываемый окном, грея руки, успевшие замёрзнуть после душа, о горячую чашку кофе на миндальном молоке. Японец же пил чай. — Юри, — тихо позвала обладательница ярких голубых глаз, будто боясь спугнуть. И ничего не говоря взамен, Кацуки послушно обнял её, когда они оба отставили свои чашки. Мия привстала на носочки и взяла лицо парня в свои нежные руки, осыпая его губы поцелуями. Японец сложил руки на её талии, постепенно наступая вперёд, заставляя девушку пятиться к кровати. Лёгкие поцелуи превращались в более настойчивые, пробуждающие глубинное желание, когда Мируки запустила тонкую руку под ткань футболки Юри, нащупывая упругие мышцы. В долю секунды Кацуки оказался повержено повален на спину на мягкой кровати и без футболки. Теперь верхнюю часть его тела ничто не укрывало от хищных голубых глаз. Он восхищённо смотрел на объект своего обожания, приподнявшись на локтях. Пояс короткого шёлкового халата был потянут за край и постепенно терял свою хватку. Одно «случайное» движение, и дорогая материя скользнула по изящным изгибам правого плеча. Второе абсолютно «непреднамеренное» движение, и левое плечо осталось нагим. Мия игралась с ним, как кошка с мышью, она напоминала расчётливого хищника, который знал, как именно следует делать всё на пути к цели. Руки, ранее согнутые в локтях, безвольно опустились вниз. Шёлковая вещица почти беззвучно упала на пол, оставляя девушку в одном кружевном белье. Тонкие и плавные изгибы тела приковывали внимание, заставляя смотреть будто под гипнозом. Хотелось снять эти последние ненужные элементы гардероба и… Юри чувствовал, как мурашки по его телу бегают вдоль позвоночника, отдавая мощной волной вниз живота. Дыхание работало вперебой, никак не позволяя примкнуть к определенному темпу. Мируки опёрлась левым коленом на изножье кровати, медленно проводя по ноге партнёра, прикрытой спортивными штанами. Поняв намёк, Юри принялся расправляться со своей вещью и в мгновение ока остался в одних боксерах. Мия, замершая с одним коленом на кровати, завела руку назад и, слегка постаравшись, расстегнула застёжку. Верхняя часть комплекта была небрежно отброшена куда-то в сторону футболки. Её небольшая грудь с маленькими аккуратными сосками открылась, практически воссоздавая полную картину. Японцу казалось, что она похожа на некого ангела, спустившегося с небес. Бледная нежная кожа обладательницы голубых глаз напоминала что-то воздушное и мягкое, хотелось целовать каждый миллиметр, запечатлеть свою любовь. Заправив непослушную прядь волос, девушка окончательно нависла над Юри, медленно целуя его ключицы. Мурашки бегали по телу, вгоняя в краску, он смущался всегда и ничего не мог с собой поделать, и теперь, когда Кацуки проводил ладонью по внутренней стороне бедра Мии, а затем переместил руку на округлые формы ягодиц, хотелось просто провалиться сквозь землю. Каждый раз словно первый, это можно назвать удачей или полным крахом? Он не знал ответа на этот важный вопрос. Фигурист чувствовал, как некая приятная волна тепла гуляет где-то внизу живота, заставляя сердце тарахтеть подобно бешеному мотору, и, когда девушка отвлеклась, чтобы снять последнюю часть нижнего белья, он потянулся к полкам прикроватной тумбочки, достав маленький квадратик их «защиты». Они вместе потеряли счёт времени, настолько сильно увлёкшись друг другом. Казалось, что кроме них двоих ничего более на этом свете нет. Влажные поцелуи поочерёдно оставляла то она, то он. Все прикосновения сквозили осторожной и бережной нежностью, боясь дать слишком сильную волю чувствам. Должно быть, дыхание стало единым, их мир кончался на пределах тел. Мия, находившаяся сверху, как и он, двигалась медленно, запрокидывая голову вверх, поддаваясь толчкам. Её движения были плавными, чем-то похожими на змеиные или же кошачьи. Под закрытыми веками рисовались самые необычные картины наслаждения, кожа, усыпанная поцелуями, покрывалась мурашками от удовлетворения, а из груди вырывался тихий хриплый стон. Сердца бились практически в одном ритме, или они так думали, в любом случае это единство окутывало пару своим плотным туманом чего-то неописуемо приятного. Каждая секунда тянулась словно вечность, окуная в блаженность абсолютной любви. Юри водил руками по разгорячённому красивому телу, периодические оставляя ладони на бёдрах, помогая приблизиться к апогею чувств. Волна… Ему казалось, что девушка была похожа на беспокойное море, которое извивалось своими движениями, в которых была заключена изысканная плавность. Почти всю оставшуюся ночь возлюбленные провели в медленных и сладких, как мёд, ласках, приносящих бесчисленное количество мурашек с порхающими бабочками в животе.||
8 марта 2021 г. в 14:52
— Эй, Юри, догоняй! — звонко смеялась девушка, уплетая сладкую вату, направляясь к аттракциону. Её смех был похож на трель маленькой птички, о которой так усердно хотелось заботиться.
— Подожди! — помахав рукой, воскликнул парень, стараясь угнаться за ней. Она дразнила его, и он знал это, но поддавался этим детским манипуляциям снова и снова.
С их предыдущей встречи прошло около одного дня, а теперь и этот постепенно близился к концу, окрашивая небо яркими и сочными красками, которые походили на небрежные разводы акварели. Последним аттракционом, который намечался в данную прогулку, была огромная махина, названная «колесом обозрения». Им обоим казалось, что это будет идеальным завершением дня.
Добежав до Мируки, Юри обнял её за хрупкие плечи и поцеловал в щёку, которая казалась такой холодной от ветра.
Её звонкий смех раздался вновь, маня в свой сладкий плен. Кацуки отдал билетёру два билета и, ступив в кабину, вежливо подал второй половинке руку, чтобы помочь взобраться.
— Спасибо, — кратко улыбнулась Мия, слегка склонив голову в бок.
Колесо так же плавно и обыденно двигалось по кругу, пока пара употребляла свою сладость, которая упорно начинала липнуть к рукам, наслаждаясь невесомой беспечностью.
Закат мягко слепил глаза, застилая всё своим очаровательным одеялом из множества оттенков.
Солнце всё решительнее опускалось к горизонту. Огромная звезда уже не была такой обжигающей и слепящей, как днём, она мягко грела тёплыми вечерними лучами. Краски равномерно смешались, будто они находились на палитре творца, цвета сменяли друг друга. Оранжевый, красный, розовый и утончённые капли синего, который превратился в фиолетовый, раскинулись по небу, являя миру своё превосходство.
Мия, видимо, не так сильно заинтересованная явлением природы, пыталась напичкать Юри сладкой ватой словно мамочка, которая усердно кормит ребёнка с ложечки. Кацуки в то же время старался направить внимание девушки в нужное русло, но выходило не особо хорошо.
Под конец второго круга от вкусного лакомства осталась лишь пластмассовая палочка, которой Мируки стала описывать всякие неведомые узоры будто дирижёр или волшебник.
Мия напоминала Юри цветок, который раскрывался днём, показывая свою красоту. Он не мог наглядеться на неё, казалось, что только прикоснись — и она рассыплется, превратится в пепел. К счастью, это были лишь игры разума и бредовые ассоциации.
Девушка положила голову на его плечо, в то мгновение у японца резко замерло сердце.
— Я скучала, Юри, — взглянув в его глаза, прошептала Мируки, слегка, почти неощутимо нажав на его нос.
В ответ последовала смущённая улыбка.
— Я тоже.
Мия была такой красивой, как… падающая звезда.
Кареглазый сравнивал её именно с этим словосочетанием. Она была его собственной падающей звездой, ведь падала она именно в руки Кацуки.