Монстр для ворона

Северус, к вящему неудовольствию всех, втянутых в историю, оказался прав, и в пятницу Гарри в школе не появился. Потревоженные шрамы не дали парню встать с кровати, горячий лоб и чувствительная кожа предсказывали температуру, которая настигла Поттера к обеду, в доме стояла тишина, изредка перебиваемая скрипом дверей или звоном посуды на первом этаже. Друг с другом они не разговаривали: Снейп злился на Гарри из-за неповиновения прямым и косвенным просьбам (читай: приказам), а Гарри обижался на отказывающегося понимать его Снейпа. Чем зельевар занимался, парень не знал, но вечером мужчина появился с увесистым деревянным ящиком полным бутылочек и баночек. Сменив прохладное полотенце на разгоряченном лбу, Северус больно сорвал повязки с шеи и запястья, потянулся в ящичек, извлёк оттуда несколько снадобий и принялся смазывать и втирать их в свежие шрамы (спасибо зельям, сами раны затянулись за ночь). Сводить с тела Гарри следы иногда более, иногда менее удачных попыток покинуть сей бренный мир Снейпу было не впервой, потому маг даже не смотрел на инструкции, дозировки, порядок нанесения*. Гарри под слегка жестокими прикосновениями морщился и, совсем немного, раскаивался. Не достаточно, чтобы искренне попросить прощения, но достаточно, чтобы виновато поглядывать на бледного мужчину — все зелье для снятия последствий круциатуса Северус истратил на Поттера, не оставив себе ни капли. Всю ночь Гарри ворочался — мази для сведения шрамов премерзко щипали, холодили кожу, вызывали сыпь и почти неудержимое желание расчесать кожу до мяса. Естественно, делать это было запрещено, и парню пришлось срочно себя отвлекать. В сравнительно толстой книге он нашел успокоение. История Фрэнка Герберта о войне за планету-пустыню неожиданно затянула Гарри, который нашёл в главном герое себя. К утру, когда раздражение на коже начало исчезать, а книга подходить к концу, на парня навалилась тоска. Не способный найти ей причину он продолжил читать, и с последней страницей сюжета Гарри, наконец, понял — горькое разочарование вызвал в нем такой, вроде бы, похожий на него персонаж, встретивший, однако, намного более счастливый конец. Он и войну выиграл, и вторую половинку нашёл, и мать спас, и сестренку обрёл, и отомстил всем, кому захотел отомстить. А Гарри, что Гарри? Он ничего из этого не сделал — только сидел в не таком уж и маггловском городке, вдали от своей личной «Дюны» и честно пытался хотя бы жить. Выходило откровенно плохо. Едкое: «Поттер, ты идиот» — пронеслось в голове. Конечно, перед ним ведь книга, всего лишь вымысел богатого на фантазию американца. Будь Пол реальным человеком, его жизнь покатилась бы под тот же откос, что и жизнь Гарри. «А ведь у меня ещё и детство было тяжелое и без военной подготовки, а Пол начинал избалованным аристократишкой, » — так и не решив, как относиться к последней мысли, Гарри отскреб себя от кровати и поплёлся в ванную, истинно желая смыть пот и остаточную слабость. Спина тут же заныла, но парень не обратил на неё внимание и осторожно, вдоль стенки, пересёк пустой холл, стараясь не упасть и не разбудить Снейпа. Вода в душе оказалась невероятно холодной — бойлер автоматически включался в пять тридцать, а черно-зелёные часы услужливо показывали пять двадцать три утра. Прошипев сквозь зубы нечто неразборчивое, парень отскочил от ледяных струй и чудом не поскользнулся на свежеполированной плитке. Он повис на хлипкой полочке для мыла и шампуней и, чертыхнувшись попытался собрать ноги, но, спасибо спине, не смог. Полочка начала опасно крениться, и Гарри поспешил ее отпустить, сползая на пол и неприятно ударяясь копчиком. — Идти сюда однозначно было плохой идеей, — простонал он, пытаясь отодвинуть ноги от все ещё ледяного душа. Через несколько минут вода медленно, но верно принялась теплеть, согревая продрогшего до мозга костей Поттера. — А будь я комплекцией с Дадли, так легко бы не замёрз, — проворчал он и аккуратно встал, ластясь к горячим струям. Когда мозг костей согрелся, Гарри удовлетворенно выдохнул, постоял ещё пять минут и выбрался наружу. Часы сообщили, что прошло тридцать минут и утро было все ещё раннее. Вздохнув, парень окончательно привёл себя в порядок: полюбовался на еле заметные полумесяцы укусов на шее и руке, больше похожие на следы страсти, нежели озверевшего вампира, покраснел и поспешил отойти подальше от отражения. В голове над ним посмеялся сначала воображаемый Снейп, потом воображаемый Волдеморт, и, наконец, воображаемый Шон Майклсон, рейвенкловец на год старше, ставший первым объектом симпатии Гарри. Приказав голосам заткнуться, парень сбежал из ванной, натянул свитер и штаны, чёрные, конечно же, и прихромал на первый этаж в надежде найти расслабляющую мазь или ещё какое творение Снейпа, способное облегчить боль в спине. Дверь в лабораторию оказалась накрепко запечатанной как магией, так и парочкой увесистых амбарных замков, потому Поттеру не оставалось ничего, кроме как лечь на диван и попробовать дождаться Северуса. То, что доступ к зельям ему перекрыли, казалось логичным, но оттого не менее обидным — все же каждый новый обет связывал его все сильнее. Он не мог прямо и косвенно навредить себе, не мог спровоцировать опасную ситуацию, теперь не мог действовать и чужими руками. Черт возьми! Гарри не мог даже обожраться до смерти, ни сознательно, ни случайно, при чем в этом ему пришлось поклясться отдельно, после того, как он чуть не съел несколько килограммов магического чили, а после валялся в коме несколько дней. Темный Лорд тогда был в бешенстве, а ухаживающий за ним Пожиратель еле сдерживал смех, замечая, что обычно люди действуют наоборот. Откуда же ему было знать, что одна из клятв не даёт Гарри умереть от голода? Застонав, парень перевернулся на другой бок, а потом и вовсе встал, отгоняя воспоминания. Сидеть на одном месте было сложно, и он решил выйти в сад, где Снейп разбил несколько клумб и грядок для ингредиентов, которые необходимо было добавлять в зелья настолько свежими, насколько возможно. Гарри же садоводства под тяжёлой рукой тети Петуньи хватило на всю жизнь, да и за собой ему бы углядеть, не то, что за десятком растений. Единственное, о чем он был готов заботиться, так это о кактусе. Поставил на солнышко, не трогаешь, поливаешь раз в месяц, периодически любуешься яркими мимолетными цветочками, если сорт тот, — и все чудесно. Иногда Гарри хотел быть кактусом. Снейп, когда услышал, только посмеялся, но в последующие их походы в магазины посматривал в сторону колючих растений. Из мыслей Гарри выдернула хрустнувшая в лесу ветка. Всмотревшись в зелёную чащу и ничего не разглядев, он пожал плечами и поплёлся обратно. Вдруг стало интересно, кто там водится. Поттер предполагал, что можно найти лис, кроликов, может оленей, ежей, к тому же перед его переездом сюда случилась волна нападений гризли на местных жителей. В последнем, правда, парень сомневался — если город, как говорил Северус, стоит на пути вампиров-кочевников, то скорее всего постарались они, а не горные мишки. — Надо будет уговорить Северуса пустить меня в лес, — пробормотал он, и скрипнула входная дверь, — И смазать петли… *** Воскресенье, как и суббота, проходило скучно, тихо, Снейп обижался, зато спина почти перестала беспокоить. Гарри взялся за «Ночь перед Рождеством», которая оказалась довольно интересной, забавной, но короткой. К своему ужасу парень понял, что делать совершенно нечего, на часах не было и четырёх, а значит, выход был только один — идти, мириться со Снейпом, чтобы тот его куда-нибудь отвёз. Дверь в лабораторию была заперта, и Гарри заскрёб по ней ногтями — стук зельевар мог игнорировать долго, но поскребывания — никогда. Действительно, дверь распахнулась, в проеме появилась высокая чёрная фигура. Антрацитовые глаза недоверчиво сузились, руки оказались перекрещёнными на груди. — Я с миром, — Гарри поднял руки и несмело улыбнулся. Глубоко вдохнув, он продолжил, — Я много думал и… Мне очень стыдно, что я тебя так подставил перед Волдемортом. Признаю свою вину, прости, — парень извиняющись опустил голову, одним глазом следя за Снейпом. — Что ж, — мужчина на секунду стал таким же суровым, как Макгонагалл, заметившая слизеринцев за нарушением правил, но тут же его губы растянулись в ухмылке, — Не думал, что тебя хватит аж на два с лишним дня. И что же тебе от меня надо. — Мне скучно, — оправдался Гарри, не особо удивлённый тем, как быстро Северус раскрыл его «идеальный» план. Возможно, самую малость, парень допускал, что вёл себя отвратительно — требовал развлекать его после того, как навлёк гнев Темного Лорда на человека, заботившегося о нем с самого первого дня в Хогвартсе, однако на этой мысли он предпочитал не зацикливаться, справедливо полагая, что скатится в недельное самобичевание. — И чем же ты хочешь заняться? — поинтересовался мужчина, убавляя огонь под зельем и накладывая на него чары стазиса — похоже, Гарри оторвал его от очередного эксперимента. Парень пожал плечами. — Хочу украсить комнату, — наобум сказал он, заставив бровь Снейпа взметнуться вверх. — На чердаке пока даже кровати нет, не рановато ли задумываться об украшениях? Гарри покачал головой. — Тогда давай купим. Снейп не то простонал, не то прошипел что-то о неугомонности Поттера, запер лабораторию и, приказав ждать, отправился наверх — в мантии по маггловскому городку не походишь. Через пару минут мужчина спустился, сунул Гарри в руки пузырёк, на этикетке которого мелким, плохо разборчивым почерком было написано «мышечный релаксант», и парень благодарно взглянул на бывшего профессора. Выпив содержимое и поморщившись от мерзкого вкуса, он выскочил из дома и юркнул в машину, с нетерпением ожидая, когда Снейп догонит его… Уже вечером, после того, как они вернулись из мебельного, разобрали покупки и Северус приготовил Поттеру обед на завтра, мужчина поднялся на чердак, где парень самозабвенно скручивал простенькую тумбочку — собирать кровать ему запретили из-за слишком тяжелых деталей. — Надеюсь, у тебя хватит более или менее искренности извиниться перед тем вампиром, Джаспером, кажется, — отвлёк Гарри от дела Снейп. Прислонившись к косяку, он окинул дело рук своих. Чудом не обрушив крышу и пару стен, Северусу удалось прорубить из чердака выход в башню, которую тут же занял Поттер. Он заявил, что весь «третий этаж» будет его большой комнатой, и Снейп не смог возразить — сам он полностью оккупировал подвал. Гарри поднял голову, вглядываясь в глаза зельевара, и неохотно кивнул. Он мог признать вину и даже попытаться исправить содеянное, но извиняться очень не любил — раньше, когда он жил с Дурслями, парню приходилось просить прощения за каждую мелочь: за то, что встал слишком поздно, за то, что бекон подгорел, за то, что захотел в туалет или коты миссис Фигг подрали тетины кусты… — Я постараюсь. Снейп скривился, но быстро взял себя в руки и позвал парня есть. *** Понедельник встретил Гарри хмурым небом и хмурым Снейпом, агрессивно скребущим деревянной лопаткой по сковороде. Яйцо послушно жарилось, сворачиваясь комочками, на соседней конфорке подходил кофе, восхитительный аромат которого расползался по всей кухне и совсем немного на лестницу. — Что-то случилось? — спросил Гарри, но Северус не ответил. Покачав головой, он разложил еду и мрачно заковырял вилкой в тарелке. Гарри такую роскошь, как «игра» едой, позволить себе не мог, потому быстро заглотил омлет, запил его кофе и побежал наверх, искать школьный рюкзак. До самой школы Снейп не произнёс ни слова, глубоко уйдя в свои мысли, и только перед тем, как Гарри вылез, он остановил его и бросил: — Я не смогу тебя сегодня забрать. — Прогуляюсь, — пожал плечами Поттер и, захлопнув дверь, побежал к учебному корпусу. Проскочив сквозь двери за секунду до того, как на улице зашумел ливень, Гарри ответил кивком на дружелюбное приветствие Беллы, постарался как можно незаметнее прошмыгнуть мимо Джессики с компанией и Калленов и понёсся в класс. Подкинутая вчера идея извиниться перед Джаспером, к которой поначалу Гарри отнёсся холодно, за ночь завладела юным умом так же, как до этого им завладела мысль о самоубийстве руками вампира. Однако, идти неподготовленным было нельзя: нужен план, текст извинения и, желательно, уединение — просить прощения перед родственниками Джаспера он не собирался. Весь первый урок Гарри готовил проникновенную речь, стараясь расплывчато, но правдоподобно объяснить причины своих поступков. Получалось откровенно плохо. Не мог ведь он взять и рассказать Джасперу о войне, о плене, о проклятиях и обетах, опутывающих его разум и тело, словно паутина мелкую мошку? Не мог… Измазав несколько листов, перечеркнув половину и ещё немного, парень выписал отдельно оставшиеся пункты. Вышло что-то вроде: «прости меня, потому что у меня беды с башкой, которые не помешали мне изощренно использовать тебя». — Отвратительно, — выплюнул Гарри и смял лист. До обеда, на котором он хотел подойти к Джасперу, оставалось все меньше времени, придумать ничего не получалось, — Ну почему я гений только тогда, когда не надо? — простонал он и, вздрогнув из-за звонка, поспешил собрать вещи в рюкзак и выйти в коридор. Твёрдая, как камень грудь, врезалась в него и сверху послышался… Скрип зубов? Подняв глаза, Гарри натолкнулся на горящий взгляд Эдварда Каллена. Радужка его глаз была темной, не чёрной, но почти, и губы плотно сжаты. «Вот черт, » — пронеслось у Гарри в голове, и его швырнули в стену. Эдвард навис над ним, утробно зарычал и заглянул в глаза. — Держись. От Джаспера. Подальше, — каждое слово сопровождалось ударом Поттера о стенку, но вскоре ледяные руки отпустили его и их обладатель скрылся за поворотом. Что забавно, на «стычку» Каллена и Гарри почти никто не обратил внимания. Только Белла да Элис хмурились в конце коридора, Джессика как-то победно улыбалась и незнакомый учитель недовольно смотрел вслед Эдварду и, видимо, раздумывал, пожаловаться Карлайлу или нет. Буркнув: — Все в порядке, — бросил Гарри учителю и, расправив ворот свитера, пошёл в нужный класс. Эдвард Каллен, отношение к которому у парня было очень спорное, только что опустил себя в его глазах. Святое правило не лезть в чужую жизнь только что было нарушено вампиром, и Гарри, надувшись, решал, мстить ему или нет. Пока стрелка весов клонилась на «нет» — извиниться перед Джаспером было важнее, чем спустить все старания в унитаз гриффиндорской несдержанностью. Однако, галочку напротив имени Эдварда он поставил и пообещал себе запомнить. Обеденная перемена началась с сомнений. «А нужны ли Джасперу мои извинения? Захочет ли он со мной говорить?» — подумал вдруг Гарри, медленно идущий к столовой, надеявшийся, что блондин окажется за тем самым столиком на улице, за которым они пару раз сидели вместе. Вчера Снейп упоминал, что избежал сотен вопросов от Джаспера только благодаря Империусу, который подействовал на вампира не так, как предполагалось, но все же помогло усмирить бешеный интерес. Сегодня же Снейпа с Империусом не было, был только сухой план того, как выманить Джаспера, набросок извинительной речи и неясно откуда взявшиеся сомнения. «Давай, Поттер, успокойся! Ты не сомневался, используя Джаспера, а значит и сейчас не должен!» — Гарри пару раз глубоко вдохнул и выдохнул, возвращая себе подобие спокойствия, и, расправив плечи, не оглядываясь, зашагал к столу. Какого же было его удивление, когда парень заметил за ним блондинистую макушку. Джаспера не нужно было ни искать, ни выманивать — он не просто сам пришёл, он ЖДАЛ Гарри. Без всевозможных подчиняющих зелий. — Не думал, что ты мазохист, — первое, что выпалил Поттер, как только подошёл к столу, и тут же покраснел до кончиков ушей. Не так он хотел начать разговор. Обернувшийся на голос Джаспер удивленно приподнял бровь, и губы его расплылись в улыбке. — Кто бы говорил, — если бы можно было покраснеть гуще, Гарри бы покраснел, — Ты выглядишь… — Джаспер замялся, — человечным… Гарри нахмурился, но, поймав взгляд блондина, уставившегося на его шею, до него вдруг дошло. — Ну, Снейп дал тебе противоядие от моих ядов, а мне — от твоих, — парень замялся. Разговор однозначно сворачивал куда-то не туда, — Почему ты так спокойно разговариваешь со мной? Я ведь ещё не извинился. Джаспер пожал плечами, и Гарри сощурился. Поведение вампира не вписывалось в его рамки, в его понимание и предыдущий опыт. Обычно за провинности его наказывали: игнорировали, ругали, запирали в чулане, давали в руки кровавое перо… Джаспер же, похоже, забыл о том, что Гарри подчинил его и чуть не сделал против воли убийцей. Озвучив мысли, парень принялся ждать реакцию вампира. Тот опять улыбнулся, но как-то иначе, не снисходительно, а опасно. Во вновь медовых глазах сверкнули красные искорки. — Кто сказал, что это было против воли? — склонил голову Джаспер, а Гарри не мог решить, краснеть ему или бледнеть. — Ну так за… — голос Гарри вдруг сел, в запястье обожгли браслеты одного из обетов — он не мог попросить кого-либо себя убить, даже в шутку. Вместо «закончи» с губ сорвался жалкий хрип, в душе поднялась ярость, и парень пнул ближайшую скамейку, застонав от прошившей ногу боли. Джаспер на сие представление смотрел растерянно и хмуро, но читать мысли Гарри не умел, потому даже не пытался понять, о чем думает вампир. Придя в себя, он прокашлялся и выпалил на одном дыхании: — В общем, я хотел сказать, извини за то, что я отвратительно с тобой поступил. Мне очень стыдно. Джаспер рассмеялся, неожиданно потрепав Гарри по голове. — Во-первых, тебе не стыдно, а во-вторых, я все ещё жду ответов на свои вопросы. В качестве компенсации. Подумав, Гарри нехотя кивнул и сел рядом. — Только после школы. Не хочу говорить об этом среди толпы учеников. — Боишься? — усмехнулся Джаспер. — Запрещено.