За что?

      Пару дней спустя.       Который час подряд, мы с Артемом рубились в «Mortal Kombat». В силу того, что я «сто лет» не играл и позабыл все комбо, проигрывал с большей частотой, чем Савельев. Но я не из тех людей, что будут волосы рвать на жопе из-за провала. Я безмерно наслаждался игрой и обществом человека, который мне не безразличен.       Артем ушел на кухню, чтобы приготовить нам чай. Я в это время поудобней расположился на его мягкой кровати, чтобы сыграть в одиночную игру. Первые бои не такие сложные, так что проходить их — одно удовольствие.       Я почувствовал, как прохладные ладони обняли меня со спины, а мягкие губы коснулись уже потемневших засосов на шее. — Черт, — больно наигранно звучало из моих уст, когда на экране высветилась табличка «Fatality».       Бросив джойстик, я ответно обвил руками шею Артема, затем завалился спиной на мягкую поверхность постели, и получилось так, что юноша оказался сверху. Его выразительные серые глаза смотрели на меня с желанием, призывом к действию. Я глубоко вдохнул, чтобы побороть волну возбуждения, но это не удалось совершить в полной мере, потому что из уст моего Темы услышал следующее:  — Я хочу тебя, — так соблазнительно и крышесносно это звучало, что, сам того не осознавая, я притянул голову парня ближе, впиваясь в нежные, требующие поцелуя губы.       Всегда пассивный язык Артема вдруг овладел процессом. Под его напором, я не смог перенять доминирование на себя. А может и не хотел. Эти новые ощущения с каждой секундой дарили все нарастающую саднящую похоть. Будто понимая мои потребности, рука Савельева потянулась к моей ширинке.       Сначала Артем щупал его через ткань джинс, затем расстегнул змейку. Мне не хотелось, чтобы он останавливался, но я должен:  — Мне нужно идти, — с сожалением выдохнул я, отстранившись приятных тактильных ощущений. — Через час придут родители. Хочу быть дома, чтобы не было вопросов.  — Понимаю, — в голосе моего Темы тоже звучали грустные нотки, слышать которые было невыносимо больно.       Так не хочу никуда уходить, покидать его. Сев на край постели, я потянулся к одной из кружек, в которой уже почти остыл чай. «Сейчас допью и всё», — подумал про себя. Подхватив мою меланхолию, Артем сел рядом так, что наши бедра касались друг друга. Его легкая ладонь успокаивающе баюкала, гладя сначала спину, плавно переходя от лопаток к шее, а затем голове. По телу прошли приятные мурашки.  — Что делаешь на этих выходных? — спросил Тема, вставая с кровати и беря вторую кружку.  — Да так, — как бы мне не хотелось лгать, но я решил не признаваться Севельеву: в какую ситуацию я попал, благодаря его шалости. Ни к чему это чувство вины. — Едем в деревню навестить бабушку. Не люблю такие выходные: без нормальной связи и интернета. А ты?  — Мои родители уже подсуетились и нашли мне онлайн-репетитора по химии и биологии. В субботу будет первое занятие. А в воскресенье у меня урок в языковой школе, но это не точно. В чате написали, что может отмениться.  — Насыщенные у тебя выходные.  — Ну да. Я очень хочу поступить в медицинский.  — Пойти по стопам родителей?  — Как бы это банально не звучало, но да. В планах перебраться в Америку. Но пока все это только планы.  — Понятно, — как-то дерьмово стало внутри, услышав про Америку.       Любовь любовью, а перспективы за рубежом куда приятнее звучат. Будь я на месте Савельева, то тоже не раздумывая свалил из этой страны.  — А почему Марк не стал врачом? — вдруг вырвалось. — Родители не настаивали?  — Мои предки никогда не навязывали свою волю ни мне, ни Марку. Хотя нет, они тоже заставили его еще по школе усиленно учить английский. В итоге это сыграло ему на руку лишь при поступлении на «Гостиничное дело». Но закончив универ, Марк не пошел работать по профессии, хотя эта работа ему очень подходила.  — Ты такие подробности знаешь о брате, — удивился я.  — Конечно, он же мой брат.  — Верно, — а вот я о своем вообще ничего не знаю. Лишняя информация о нем нахрен не сдалась.       Естественно, ни к какой бабушке я не ехал. Родители ехали, но без меня. Я остался дома под предлогом, что нужно делать презентацию по истории. «От нее зависит моя годовая оценка», — как можно убедительнее проговаривал я, чтобы предки от меня отстали. Они сделали вид, что поверили мне. Но отец выделил новую порцию карманных так, на всякий случай.       Я слишком много уделял внимания мероприятию под названием «свидание». С одной стороны мне не хотелось идти гулять с Алиной, а с другой, я понимал, что после этого, я смогу вздохнуть хоть немного спокойней. У меня будет алиби для любопытной матери.       Я погладил белую футболку, надел белые носки в тон белым кроссовкам. Единственное, что было на мне не белым — джинсы и трусы. Ну, еще серая толстовка на змейке. Осталось привести в порядок волосы, и мой свиданческий образ готов.       Мы договорились встретиться у входа в торгово-развлекательный центр, чтобы затем пойти в кино. Я купил билеты онлайн на какую-то российскую комедию, которую хотела посмотреть Алина. Чувствую день будет ужасным.       Данилова, как и ожидалось прибыла не много позднее меня, так что я как джентльмен встретил её в назначенном месте.  — Вау, — не смогла сдержать эмоций девушка при виде меня. — Не каждый день увидишь тебя в этом. Леша, почему ты не ходишь так в школу?  — И тебе привет, — улыбнулся я ей, почувствовав облегчение. — Это ж гладить нужно. И белое слишком маркое.  — Тебе очень идёт! — не сдерживая эстетического восторга продолжала Данилова сыпать комплименты. Мне тоже нужно было что-то сказать: розовое платьице длиной чуть выше колена, подчёркивало стройные ноги, а нежно-голубая джинсовая куртка дополняла образ воздушности и лёгкости. Мило.  — Ты тоже выглядишь невероятно красиво, — кое-как собрав слова в комплимент, произнёс я. Нет, только не это: щеки Алины тут же стали румяными. — Идём! Через пять минут начнётся, — все, хорош трепаться.       Мы сидели в огромном зале, в который набежали такие же подростки, как и мы. Я не стал покупать чипсы, попкорн, чтобы не забить аппетит, потому что следующий пункт — кафе и поиск тем для разговоров.       Как я и предполагал: фильм — откровенное дерьмо. Но я все же улыбнулся пару раз. Пока мы спокойно сидели, меня даже посетило ощущение, что вот так спокойно могу проводить время с подругой, и это никакое не принудительное свидание. Но когда на экране пошла романтическая сцена, ладонь Алины легонько коснулась моей (она лежала на подлокотнике). И я как ошпаренный тут же её убрал, повернулся в сторону девушки и соприкоснулся с её нерешительным взглядом.  — Положи свою руку на мою, — тихо произнёс я, кладя обратно пятерню на подлокотник тыльной стороной, — если хочешь, — добавил в конце фразы. Черт, я точно об этом пожалею.       Девушка кивнула. Ну конечно она не могла отказаться от предложения подержаться за ручки. Её тёплая ладошка коснулась моей шершавой пятерни, после чего наши пальцы сплелись друг с другом.       Она сейчас навыдумывает чего только можно! Но ведь это шанс проверить: может ли мне это нравиться, она нравиться. В темноте кинозала, не видно, что это женская рука. Но тактильно она мягче, чем у Артема или Марка. Ощущение, будто я держу за руку сестру, которая боится выдуманного монстра. Я ещё раз повернулся, чтобы посмотреть на Лину. Та сделала вид, что внимательно смотрит фильм. Но я чувствовал учащенный ритм сердца через пульс ее пальцев.       Моё же сердце было спокойно. Но в этом спокойствии оно жаждало держать за руку совсем другого человека.       Мы просидели так до момента, пока у меня не затекла конечность.       Выйдя из кинозала, я мысленно перекрестился, радуясь тому, что эта тупорылая комедия с романтикой на уровне сериалов канала «Россия 1» закончилась.  — Как тебе фильм? — Алине нужно было заполнить тишину между нами.  — Честно? — та кивнула, — я не фанат российского кино.  — Тогда почему согласился на него пойти? — мне кажется по выражению моего лица можно было понять, что я не хочу отвечать на этот вопрос. Потому что ты захотела. Меня заставили?! Мне это необходимо, потому что это гарант того, что ты будешь покрывать меня от родителей.  — Может сделаем совместное фото? — вместо тысячи ответов, которые не понравились бы Алине, я решил создать себе алиби.       Мы подошли к ближайшему плакату киноленты, после чего приобняв Данилову, включил переднюю камеру и сделал пару снимков.  — Дай глянуть, что получилось, — коротким рывком мой смартфон уже в чужих руках. — Черт, у тебя камера ужасная, давай на мой, — продолжила включаться в процесс Алина. Она еще хотела что-то сказать, но заинтересованность с ее лица мгновенно слетела, а взгляд стал мрачным.       Выхватываю телефон, чтобы понять перемену настроения, твою ж мать: почему последняя фотография в моей галерее именно она? Артем, что за подстава? Я не удалил селфи Савельева перед раковиной! Почему я такой придурок?!  — Нууу… мы будем фоткаться на твой телефон? — попытался я разрядить обстановку, которая с каждой секундой превращалась в какой-то пиздец на колесиках.  — Нет, — неприятно кольнуло в груди. Я виноват. Прекрасно это понимаю. Что еще хуже, я прекрасно понимаю чувства Даниловой: ей больно, тоскливо, неприятно, обидно. Эта гребаная фотография — очередное напоминание того, для чего здесь мы с ней собрались.  — Ладно, — соглашаюсь я, а в голове уже заезженной пластинкой играет: «Прости! Прости!». Но вместо это я выдаю совсем другое, — может пойдем перекусим?       Я тщательно пережевывал свой кусок пиццы, стараясь концентрировать внимание только на нем. Кажется Алина немного воспряла духом: ее глаза не были налиты той грустью, печалью как каких-то двадцать минут назад. Она неспешно ела свою порцию. Между нами опять образовалась привычная тишина, от которой, если честно, я начал успокаиваться.       Как я могу ей нравиться, если у нас нет тем для разговоров? Ох, ответ на данный вопрос не в моей компетенции. Но задавать его правильному адресату, я не решусь. — Лёша! — наконец девушка решилась обратить мое внимание на себя.  — Да, — паника тонкой струйкой снова начала заполнять мое вшивое нутро.  — В общем… — замялась Данилова, — спасибо за угощение, — это явно было не то. — И, я не знаю, как правильно. Все это очень мило, но я чувствую, что ты напрягаешься, что все, что сейчас происходит — не настоящее. Я понимаю, что не нужно было надеяться на большее. Но я реально думала, что если мы пойдём гулять, ты поймёшь, что тебе могут нравиться девушки. Боже, я такая дура! — наконец она выдохнула то, что держала внутри. Я ожидал, что Алина сейчас расплачется, но нет. Дыхание её было ровное.  — Ты — не дура!!! — громко возразил я, от чего рядом находящиеся столики обернулась, что ввело меня в ещё большие неудобства. Глубоко втянув воздух через нос, я продолжил. — Спасибо за честность и понимание. Я правда тебе очень признателен. Ты самая хорошая девушка, которую я знаю, — последняя фраза как-то звучала несуразно. Я не знаю зачем её произнёс. Но мои щеки тут же покраснели от смущения. Алина улыбкой отреагировала то ли на мои слова, то ли на мою пунцовую моську.  — Так что, друзья?! — в её голосе звучала мягкость и нежность, что свойственно наверно каждой девушке.  — На век, — продолжил мысль я, не сумев сдержать ответную улыбку. Мы продолжили поедать пиццу, но не прошло и пяти секунд как я услышал то, от чего чуть не подавился колой:  — Вы же с Артёмом встречаетесь?  — Ээ, — помедлил я. Расставив все точки над «Ё», Данилова решает, что я теперь как Машка все ей буду рассказывать? — Ну, вроде того, — неохотно выдал я.  — Понятно. Артем симпатичный. Он многим нравится в его и нашем классе.  — Круто, — как можно суше ответил я, стараясь показать, что не хочу обсуждать моего Тему.  — Он добрый и воспитанный, с манерами, — девушка не поняла моего намёка и её уже несло, — всегда подскажет и поможет. Одевается с иголочки: стильно и красиво.  — Ты сейчас пытаешься объяснить мою симпатию к нему? — перебил я.  — Что? Нет?  — Тогда зачем ты сейчас это говоришь?  — Я? — она тут же умолкла. — Я не знаю. Давай доедим пиццу, и ты меня проводишь.       Мы вышли через боковой выход ТЦ, так как это был самый короткий путь к остановке. Я планировал посадить Алину на автобус, а сам сесть на следующий, чтобы провести как можно меньше времени с ней. Честно сказать, одна часть меня была рада, что в итоге все так разрулилось, а с другой, меня бесило грустное лицо Алины.       Данилова была расстроена, но все равно пообещала играть мою девушку для предков столько, сколько это потребуется теперь уже без всяких просьб вроде этой. И естественно, она никому ничего обо мне не расскажет из своего окружения. Всё складывается лучшим образом, но почему тогда мне самому так тоскливо?       Обогнув автопарковку, я услышал знакомый смех. У курилки стояло двое парней в серых брюках и белых рубашках. Почему судьба заставляет меня встречаться с ним все чаще? Всего пару раз мой взгляд прошелся по силуэту Марка, как он тут же обернулся. Я мгновенно опустил глаза и ускорил шаг.       Автобус подошёл быстро, так что мы с Алиной обменялись коротким: «Пока, увидимся в школе», — и я наконец выдохнул, ощущая, что на одну проблему в моей голове меньше.       Повернувшись, ещё через редкую парковку, что удивительно для субботы, я увидел все те же фигуры. Одна из них заходила внутрь, вторая продолжала стоять. То ли мне так захотелось курить, то ли не знаю зачем, я направился к курилке торгово-развлекательного комплекса.  — Не найдётся лишняя сигарета? — как же по-дебильному это звучало.       Марк молча достал из кармана пачку и протянул мне. — И огонь, пожалуйста, — откуда взялось это неловкое «пожалуйста»?       Я бешу сам себя, от чего, как только кончик сигареты начинает тлеть, глубоко вдыхаю горечь табака и, как самый тупорылый неопытный подросток, начинаю кашлять.       Марк смотрит на мои волнения с улыбкой:  — Подошел фотографию вернуть? — губы парня растянулись в шакальную ухмылку.  — Блядь, — дым снова попал не в то горло. Я уже тысячу раз пожалел, что подошел. А по надменной морде Савельева видно, что он доволен моей реакцией.       Не много откашлявшись, брякаю, — нет. Я ее потерял. — Ничего я не потерял, но точно не знаю местоположение данного снимка с своей комнате. Надеюсь, она провалилась за кровать, и никто никогда ее не найдет.  — Если не хочешь возвращать, то так и скажи. Я не жадный, дарю. Только Артему не показывай, — он специально это делает? Чтобы я снова ощутил себя конченной тварью?! — Не похоже, что прогулка с девушкой тебе доставила удовольствие, — решает сменить тему Савельев, замечая мой ступор.  — Да, — только и остаётся мне с ним согласиться. — Это моя одноклассница, и мы…  — И ты ей нравишься, — перебил Марк. — Неужели думаешь, что свидание с девушкой как-то поможет стать гетеро?  — Конечно же нет.  — Тогда в чем проблема?  — Я не смог нормально объяснить предкам, кто поставил мне засос на шее, — «И никто, блядь, из вас двоих мне не сообщил о нем», — хотелось добавить, но с держал гадкий порыв, поджав губы. Блин, зачем я вообще перед ним оправдываюсь?  — Поэтому ты решил поиграть на чувствах влюбленной девушки?  — Она обещала за маленькую услугу подыграть перед моими родителями.  — Коварная леди.  — Не знаю. Чувствую себя подлецом перед ней.  — А перед Артемом? — тут меня ошпарило лишь от упоминания одного имени. Ком снова начал давить на гортань.  — Перед ним мне никогда не очиститься, — тихо выговорил я, ощущая изучающий взгляд Марка на себе.  — Моя смена заканчивается через пятнадцать минут, — переводит взгляд на экран телефона. — Если не спешишь, то предлагаю прогуляться со мной.  — В смысле?  — У тебя на лице написано «хочу выговориться».       Савельев дал мне ключи от машины, чтобы я не слонялся без толку, а может, чтобы не сбежал… В любом случае я в полном «ахере» от такого расклада событий.       Так, вот он нужный ряд и тачка. Сажусь на пассажирское. Ужасно привычное ощущение. По-хозяйски открываю бардачок. Стоп, пить я не буду! Закрывайся чёртов ларчик с флягой.       Я же сказал, что с Марком покончено. Так какого черта я сижу в его ожидании? И в правду, я не могу уйти. Ключи от автомобиля у меня. Даже если я откажусь, то придётся сообщить об этом лично, так как нужно отдать брелок. Я же не свинья какая-то, чтобы выбросить его или спрятать где-нибудь неподалёку, а в вотсапе написать, где его оставил. Леша, держи себя в руках.       В нервозном ожидании я не заметил, как Марк сел за руль.  — Держи! — протягивает мне пакет с лейблом «Макдоналдс» и подстаканник с двумя кофе.  — Спасибо, но я не голодный.  — Зато голодный я.  — Тут точно на двоих.  — Думаю через пару часов ты все равно проголодаешься.       Машина резво выехала с парковочного места, покидая территорию ТЦ. Движок взревел, прежде чем мы набрали предельно допустимую скорость передвижения по населённому пункту. Меня немного напряг тот факт, что мы проехали на красный, но я решил сделать вид, что не заметил.       Марк уставился в лобовое, полностью игнорируя мое присутствие. Я хотел заговорить о чем-нибудь, но не мог подобрать нужных слов. Мой словарный запас будто иссяк. Почему в курилке я не заметил его подавленности? А может мне просто кажется.  — Блядь, что ты творишь? — заорал я, когда мы переехали сплошную, чтобы обогнать еле ковыляющий «акцент».  — Ничего, — апатичное звучание его ответа застряло в моей голове.  — Может начнешь ездить по правилам? Для своей, нашей безопасности, — последнее я добавил для большей убедительности.  — Мне и так нормально, — еще более апатичные нотки вырвались из его уст.       Что это я: в конец совсем как мама, которая всегда дает советы отцу как ему ездить. Севастьянов, заткнись и молчи в тряпочку. У тебя нет водительских прав, чтобы умничать.       Черт, почему только сейчас заметил то, что Марк водит как мудак? Потому что раньше он соблюдал ПДД. Нет, с ним явно что-то не так.       Я запаниковал, когда мы проехали через мост, покидая родные высотки.  — Куда мы едем? — не выдержал я.  — В одно место, — с задержкой ответил Марк.  — В какое?  — Увидишь, — отрезал парень, показывая тоном голоса, что конкретизировать он не будет.       Открываю карты на телефоне, чтобы хоть немного предположить куда можно поехать по этой трассе. Впереди дачные участки, поля, пара сельских поселений.       Тишина давит на уши, тянусь к кнопке магнитолы.  — Давай поедем в тишине, — тут же одергивает Марк.  — Ладно.       От скуки рука тянется к пакету из «Мака».       Марк все также молчаливо и загадочно везёт меня в неизвестную мне точку на карте. Ещё немного и я выпью алкоголь, что припрятан в бардачке. Так от скуки.       Спустя сорок минут пути, мы проезжаем мимо очередного села и чуть поодаль заворачиваем на грунтовую дорогу.  — Ну не убивать же ты меня везешь, — вырвалось на автомате.  — Сдурел?! — уставился на меня Савельев удивленными глазами. — Не много осталось, потерпи.       Весна только началась, а поля уже пестрят зеленью. Тополя, выстроенные в ряд, будто сопровождали и вели нас к назначенному месту. Через пару километров грунтовой дороги я наконец увидел место назначения:  — Озеро? — удивился я.  — Пруд, — уточнил Марк. — Пикник. Устроим здесь пикник.  — И ради этого нужно было вносить столько загадочности?  — Да, — моё обесценивание ситуации явно не понравилось Савельеву, что было видно по его искривленному выражению лица.       Мы остановились в паре метров от края водоёма. Марк потушил мотор и вышел из автомобиля. На нём были привычные джинсы и серое свободное худи. Куртку он оставил на заднем сидении.       Я приоткрыл окно, наблюдая за силуэтом, теплящемся в тусклых лучах, заходящего солнца. Как-то печально и грустно. Глупое чувство. Сижу и не могу пошевелиться, да что говорить, глаз отвести от него. Так и смотрел бы… Марк оборачивается: серебро его глаз наполнено слезами.       Почему ты смотришь на меня, а моё сердце разрывается от боли?       Вылетаю из теплого салона, ощущаю как холодный ветер терзает кожу. Да какая разница.       «Почему ты плачешь?» — читается в моём взгляде, но я молчу. Я не в праве знать что-то о нем.       «Почему ты склонил голову над моим плечом, а я горячо обнимаю твоё промерзшее тело?» — ещё вопрос, на который я не попрошу ответа.  — Прости, — обуздав свои эмоции, Марк отходит от меня.  — С тобой все в порядке? — все же не смог удержаться я.  — Обычно да, но сейчас нет.  — Поделишься проблемами?! — маленький врунишка, это тебе нужно выговориться, а не мне. Тащил сюда ради этого?  — Нет, — пульс бьет по венам, и я ощущаю невероятных размеров пропасть между нами. Да, так и вывалит этот Марк все свое нутро мне на стол.       В голове опять флэшбэки, как я рыдал перед ним: на детской площадке, в квартире его друга, на лавочке у его дома. Но видимо эта открытость работает только в одну сторону. К сердцу колющей тяжестью подкатывает боль. А чего я ожидал? Поднимаю взгляд: его глаза все еще влажные. Кончиком большого пальца правой руки, вытираю скопившуюся слезу. Парень перехватывает мою ладонь. Неосознанно задерживаю дыхание, ощущаю холод от его руки. Снова поднимаю взгляд и не могу оторваться. Что же я делаю? Его печальные серые глаза. Он не Артём!       Как меня угораздило?       Это не мой хороший, правильный мальчик. Это не он сейчас должен греться в моих объятьях.       Мое тепло, ласка, я не должен дарить ему эту часть себя.       Чувствую, как его грудная клетка тяжело вздымается вверх. Вновь зачарованно всматриваюсь в его наполненные грустью серебристые радужки.       Я не понимаю, что сейчас просит: что у него случилось, что я здесь делаю. Но мне ясно лишь одно: я хочу оградить его от всех пагубных событий, что случились с ним накануне. Хочу, чтобы он перестал быть таким уязвимым передо мной и стал тем чертовым Марком, что на уме которого, я никогда не узнаю. Его губы дрожат. Мне ничего не стоит, чтобы дотянуться до них. Такие сухие, обветренные. Видимо он весь день нещадно кусал их. Тянусь к ним, кончиком языка увлажняю сухую поверхность. Ладонью придерживаю его подбородок, чтобы не упустить момент. Марк расслабляет челюсть, тем самым давая согласие на поцелуй.       Глаза закатываются от предвкушения. Мозг отключается. Как же невыносимо сладко. Не могу оторваться от процесса. Его язык. Его запах. Я предатель! Но мне так хорошо. Не в силах оттолкнуть его от себя.       Откуда во мне столько решительности и бесстрашия? Рука, что была у подбородка, уже шарит под кофтой, пробираясь от пупка всё ниже. А Марк предательски подыгрывает моим действиям, зарываясь обоими ладонями в копну моих волос.       Где моя чертова совесть? Я обязательно пожалею об этом! Совесть, пожалуйста, проснись или лучше спи спокойно. Я запутался!       А губы каким-то образом уже оторвались от рта и перешли ласкать шею, все еще пахнущую его парфюмом. Кожа в этом месте такая мягкая, бархатная. Хочу испробовать ее всю. Но тут Марк вдруг начинает изворачиваться и буквально отпрыгивает от меня. Я секунду смотрю на него в полном недоумении, а после стыдливо опускаю глаза:  — Это было щекотно, — понимаю, что он улыбнулся, но не могу это проверить.  — Прости, — чуть ли не заикаясь выпаливаю, отворачиваясь.  — Когда я не особо возбужден, даже не думай прикасаться к моей шее.  — Прости, я не знал.  — Забей, — выдохнул он, доставая сигареты из кармана джинс, предлагая мне одну. — И… — Марку потребовалось пара секунд, чтобы продолжить, — спасибо!  — За что?  — Мне полегчало.  — Понятно, — протянул я, поджав губы, затем обернулся, чтобы понять — действительно ли ему стало легче. Поймав мой взгляд на себе, Марк отвернулся в сторону пруда. На этот раз он не дал подкурить сигарету от своей, а просто передал зажигалку. Кажется ему тоже неловко находиться сейчас рядом со мной.  — На самом деле меня периодически накрывает, — что? Затаив дыхание, я ожидал, что же он скажет дальше. — И тогда я тупо бросаю все и еду в это место.  — Этот пруд для тебя что-то значит?  — Да, здесь, в этой деревне, на этом водоеме я проводил свое беззаботное детство.  — Понятно, — ляпнул я, чтобы не молчать.  — Здесь жили мои бабушка с дедушкой. А затем они умерли, но светлые воспоминания о них и этом месте греют до сих пор.  — Мне бы хотелось сказать, что понимаю тебя, но не могу. Одна из моих бабушек тоже жила в селе (и живет по сей день), но я ненавидел, когда предки отвозили меня к ней на каникулы. Это выглядело так, будто от меня хотели избавиться.       Мы постояли еще какое-то время у пруда, каждый думая о своем. Первым сдался Савельев, поскольку оставил куртку в машине.       На обратном пути Марк сам включил магнитолу. Играло что-то ненавязчивое, спокойное, что наводило меня в еще большие раздумья об Артеме.  — Мы с Артемом встречаемся, — сквозь затуманенную пелену сознания, я услышал свой голос.  — Рад за вас.  — Ты знал?  — Мой брат не оставляет засосы просто друзьям на шее.  — Тогда почему?  — Что почему?  — Почему я сейчас с тобой, здесь? — глубокие сумерки уже совсем опустились на небо. Впереди лишь полоса дороги, освещаемая фарами авто, и мелькающие огни встречных автомобилей.  — Может, потому что ты сам этого хотел?! — я не хочу признавать эту простую истину, поэтому рву следующее.  — Ты понимаешь, что я изменил ему с тобой? — мне нужно хоть как-то разделить эту вину на двоих.  — Ты можешь признаться ему во всем, — нет, только не это. — А можешь оставить все в прошлом и шагать дальше. Решать тебе. В любом случае, о том, что было сегодня вечером и неделями ранее, я не собираюсь рассказывать Артему.  — Почему?  — Потому что меня это не касается. Это ваши с ним отношения. — Блядь, да что творится в его голове? Совсем из ума вышел?  — То есть, все, что было, ничего не значит?  — Если ты не придаешь этому большого значения, значит — не значит.       Пейзаж сменился на серые высотки.  — Куда тебя отвезти?  — Домой.       Я не назвал адрес, но этого и не потребовалось. Марк и так знал, где находится мой дом. Внутри что-то прогорало, и я тупо упивался этим раздражающим чувством.       «Блядь, блядь, блядь!» — вертелось в тупорылой башке. Этот надменный Марк никогда еще так не раздражал.       На телефон вдруг посыпалась куча уведомлений: полтора часа назад звонил Артем несколько раз, как раз, когда я обжимал его брата. А сейчас мой телефон просто взорвется от вибрации. Алина шлет по одному слову в вотсапе. Какого черта она делает?       «Счастья!»       «Вам!»       «Любите!»       «Друг друга!»       Почему еще и ты начинаешь меня выбешивать? Иди к черту, мы с тобой расставили все точки над «Ё»!       «Не значит! Не значит». Да, с такой логикой я вообще могу идти ебать кого угодно, а потом прийти к Теме как ни в чем не бывало. Какой же ты мудак, Марк Савельев.       Машина остановилась у родного подъезда. Я должен сказать, что-то вроде: «Спасибо! Прощай, и иди нахуй!»       Поворачиваюсь корпусом на сколько это возможно. Блядь, что за надменная ухмылка?  — Ты!  — Ты меня хочешь! — блядь, что?  — Нет.  — Тогда какого хрена у тебя встал, — мое тело ведет себя в разрез с мыслями.       Вот-вот я готов был врезать этому ушлепку, но вместо этого руки будто магнитом тянут его лицо к себе. Блядские губы, чертов язык. Плевать, что кто-то может увидеть. Будто прочитав мои мысли, Марк дергает ключ зажигания и мотор замолкает, а вместе с ним и свет в салоне. Я не контролирую себя. Я хочу, чтобы он отсосал мне здесь и сейчас, как сделал это Антону в моем присутствии. Сука!       Чертова ширинка не слушается. Меня сейчас разорвет. Я столько раз прокручивал это воспоминание. Периодически меня тошнило от него, но в итоге я понял, что всегда хотел, чтобы мне сделали так же.       Моя сломленная детская психика. Блядский Марк. Грязная шлюха. Я ненавижу тебя и Антона. Но почему у меня сносит катушку лишь от одного твоего взгляда?       Рваные поцелуи, похожие на укусы. Мой член все же в его ладони. Он не спешит наклониться. Дразнит, обхватив его пальцами, слегка надавливая на головку.  — БЛЯДЬ! — дверь с моей стороны открывается, и я не верю своим глазам.  — Артем… — этого не может быть.