Последний день первого летнего месяца

С момента «свадьбы» прошло три долгих года. До сих пор по вечерам на улицах Мондштадта можно было услышать мечтательные вздохи, что преследовали самую красивую пару города (по результатам опроса, устроенного Донной). До сих пор стабильно появлялись наивные поклонники и поклонницы, надеялись на внимание одного из супругов, но уходили ни с чем. Сами же супруги предпочитали делать вид, что их совершенно не заботят ни слухи, ни вздохи, ни, тем более, чужие попытки флиртовать. После шокирующей новости о свадьбе весь город шелестел сплетнями, которые, впрочем, затихали, стоило на улицах появиться хмурому Дилюку или опасно улыбчивому Кэйе. При них распускать слухи никто не решался, жители делали вид, что ничего необычного не произошло. Со временем особо отчаянные начали пытаться заговорить — обычно с подвыпившим Альберихом, правда, — и выведать, как же так вышло? Много лет почти не общались, в таверне только и слышно было «вон отсюда», а тут раз — и свадьба? На вопросы людей Дилюк отвечал коротко: «Это Кэйа. С ним не могло быть иначе». Кэйа вообще ничего не отвечал, только хитро улыбался и повыше поднимал воротник. Барбара, периодически встречая их на улицах, резко краснела и уходила в другую сторону. * Кэйа всему искренне радовался. Если в первые месяцы он чувствовал себя неловко (Дилюк тогда пытался его игнорировать и всячески напоминал о поисках способа развестись поскорее), то позже, когда супруг наконец оттаял, Кэйа не мог поверить, что когда-то они не были парой. С Дилюком было безумно приятно. Он окружил Кэйю заботой, дарил удовольствие, но главное — он, казалось, тоже наслаждался всем происходящим. Они съехались спустя год после свадьбы. Кэйа готовил завтраки, пока Дилюк отсыпался после ночного патрулирования. Дилюк в ответ радовал супруга ужином к его возвращению из ордена. В редкие из-за их графиков дни, когда они могли уснуть вместе, Дилюк брал его за руку, вёл в спальню и молча обнимал, а потом просто лежал так и лениво перебирал сильно отросшие синие волосы. Обычно он так и засыпал, и Кэйа бы соврал, если бы сказал, что хоть одна вещь в мире могла быть приятнее. Единственное, что беспокоило Альбериха все эти годы — их возможный развод. Со стороны могло казаться, что они счастливая пара. Но Кэйа волновался: ни разу за все эти годы никто из них не сказал «я люблю тебя». Сам Кэйа и рад был бы сказать, но понятия не имел, как отреагирует Дилюк. Даже спустя годы совместной жизни он всё ещё мог быть непредсказуемым, и Кэйа боялся разрушить то, что уже между ними было. Он отгонял эти мысли, как мог. Всё же они жили вместе, спали в одной постели, готовили друг другу еду и, конечно, занимались сексом. Дилюк стал гораздо чаще улыбаться, перестал стесняться своих желаний; только на улице предпочитал держаться на расстоянии. Но Кэйа мог его понять — не хватало ещё, чтобы Барбара случайно заметила их целующимися в подворотне. Всё было спокойно, и Кэйа понемногу начал искать слова для разговора под названием «что ты думаешь насчёт того, чтобы не разводиться?». Он даже поговорил об этом с Джинн, которая только одарила его скептическим взглядом. — Да на вашу семейную жизнь равняется весь город, от тебя за версту несёт влюблённостью, а Дилюк расплывается в улыбке, как только слышит твоё имя. С чего бы ему всё ещё хотеть развода? Джинн была одной из немногих, кого они сразу посвятили в истинную причину их свадьбы. Стоит ли говорить, что и этот секрет стал достоянием любопытных граждан со временем? После того разговора Кэйа вернулся домой, полный решимости: надо поговорить. — Дилюк! Нам срочно нужно поговорить! — с порога заявил он. — Сразу после того, как я закончу, — спокойно ответил Дилюк. Он сидел за своим письменным столом, перед ним расположились несколько толстых книг, а сам он что-то аккуратно записывал на пергамент. Кэйа хотел было отругать супруга за трудоголизм («вечер пятницы, Дилюк, отдохни, пожалуйста!»), но взгляд его упал на одну из раскрытых книг… … и сердце его сжалось. Это совершенно точно был лиюэйский язык или одна из его вариаций. Дилюк внимательно что-то искал среди непонятных символов, а Кэйа чуть было не рухнул на пол прямо за ним. Всё рушилось: Дилюк всё-таки искал способ развестись пораньше. Сам Дилюк, правда, ни слова об этом не сказал, только закончил отмечать в книге нужные ему места, развернулся на стуле и с подозрением спросил: — Срочно поговорить о том, что на тебе лица нет? Что случилось? Кэйа насторожился. Дилюк вёл себя как обычно — улыбался краем губ, смотрел взволнованно и ждал. В груди всё ещё болело. — Всё хорошо, — заставил себя улыбнуться рыцарь. Рано или поздно Дилюк найдёт способ, с улыбкой сообщит о нём Кэйе, тот улыбнётся и послушно пойдёт к Барбаре исполнять её давнюю мечту о расторжении этого брака. А пока нужно насладиться последними счастливыми деньками. — На самом деле ничего серьёзного, — успокоил супруга Кэйа и потянул Дилюка в спальню. Возможно, скоро это закончится, и он очень сомневался, что уважаемый господин Рагнвиндр продолжит спать с каким-то там капитаном Альберихом после скандального (а иначе быть не могло) развода. — Ты сегодня был особенно нежен, — прошептал ему Дилюк, лёжа рядом. — Настроение такое, — неопределённо ответил ему Кэйа, поцеловал в лоб и уткнулся лицом в мягкие красные волосы. Дальше всё стало только хуже. Дилюк стал пропадать в библиотеке, о чём-то шушукался с Лизой и замолкал, стоило Кэйе появиться в поле его зрения. Дома одну за другой изучал книги, из которых Кэйа не мог понять ни символа. Но хуже всего — стал задерживаться в таверне. Обычно это было в те дни, когда сам Кэйа до поздней ночи засиживался в штабе. Раньше он сразу шёл домой, где его ждал Дилюк с готовым ужином, где они могли вместе перекусить и уснуть в обнимку. Теперь Кэйа тащил себя в таверну, боясь однажды прямо там услышать «я нашёл способ». Но Дилюк всё равно превзошёл все его ожидания. В тот день с самого утра Кэйа чувствовал себя не в своей тарелке. Руки его дрожали, пока он готовил завтрак, яичница подгорела, а от нежного прикосновения всё ещё сонного Дилюка Кэйа против воли дёрнулся. Борясь с желанием поспать ещё пару часов, Дилюк ничего не заметил. — Джинн отправила меня в Спрингвейл, там у Брук опять какие-то разборки с той девушкой из Ли Юэ, — сообщил Кэйа, собираясь в дорогу. — Это надолго? — занервничал вдруг Дилюк. — Нет, не думаю. К закату вернусь. — Приходи сразу в таверну. Нужно будет кое-что обсудить. «Вот и всё», — мрачно понял Кэйа. Вместо прощания Дилюк потянулся его поцеловать, по привычке рыцарь ответил, правда, против обыкновения вцепился в супруга до хруста пальцев. Оставалось лишь надеяться, что это не последний их поцелуй. — Что такое? Это ведь просто небольшое поручение, а ты ведёшь себя так, словно мы как минимум на месяц прощаемся. — Тебе кажется, — с улыбкой ответил Кэйа и покинул дом, пока слёзы не появились на глазах. Нужно было выполнить поручение, прийти в таверну, выпить вина, а потом послушать, как своей «чудесной» новостью Дилюк разрушит его жизнь. * Люмин вернулась в Мондштадт на закате, переговорила быстро с Катериной и отправилась прямиком в Долю Ангелов: по слухам, в городе объявился Венти. Верно: бард уже сидел в центре помещения, в одной руке сжимал лиру, а в другой — полную кружку. — Люми-ин! Паймон! Как же я рад вас видеть! — пропел он. — Бард-бродяжка! — развеселилась Паймон. Они тут же сели к нему за стол, Венти отложил лиру и внимательно их осмотрел. — Ты подросла, — вынес он свой вердикт девушке. — А я? А я? — заволновалась Паймон. Венти прищурился и с удовольствием отпил из кружки. — Разве что не вверх. Пока фея пыталась понять, что же имел в виду бард, Люмин оглядела его. Венти исчез из Мондштадта так же резко, как появился в нём. Стоило Двалину обрести свободу, как архонт быстро попрощался со всеми знакомыми, провёл несколько часов на руках статуи Барбатоса и пропал. Было это чуть больше трёх лет назад. Люмин и сама надолго тогда не задержалась — отправилась в Ли Юэ, потом вернулась, отправилась в Инадзуму, снова вернулась… И вот судьба их наконец столкнула. — Ну что, какие тут новости? — Разве ветра тебе не донесли? — Хочу услышать из первых рук. Наперебой с Паймон Люмин принялась рассказывать последние городские сплетни — кто, где, что и почему сделал. Рассказали они, казалось, обо всех, когда кружка Венти опустела, и он перевёл взгляд в сторону барной стойки. — О! А чего это Мастер Дилюк такой счастливый? Люмин хихикнула. — Кэйю ждёт. Хочет сообщить ему какую-то приятную новость. — Кто бы мог подумать, — усмехнулся Венти, — теперь понятно, почему тут так много знакомых лиц. В таверне и впрямь собралось слишком много людей для обычного вечера — пришла Джинн с Барбарой, Лиза, Эмбер, заглянули десятки рыцарей, даже Донна сидела с кружечкой сидра. Солнце на улице окончательно спряталось за горизонтом, в таверне зажглись фонари, и в этот момент дверь распахнулась: пришёл Кэйа. На секунду все оторвались от своих напитков, но быстро вернулись к ним — что удивительного было в визите капитана Альбериха в таверну? Кэйа мельком взглянул на Дилюка и коротко ему кивнул, тут же направляясь к путешественнице. — Какие люди, — улыбнулся он, заметив рядом Венти. Нервозность от предстоящего разговора сменилась предвкушением от попойки с бардом. Но не успел Кэйа сделать и глотка вина, как на его плечо опустилась тяжёлая рука в плотной перчатке. — Не игнорируй меня. Кэйа нехотя поднялся, отодвинулся чуть-чуть от столика и посмотрел пока ещё супругу в глаза. — Дай мне хоть бокал вина выпить, прежде чем моя жизнь разрушится. Дилюк нахмурился. — Я бы хотел вести этот разговор трезвым. И почему твоя жизнь должна разрушиться? Я не скажу ничего, что тебя удивит, я уверен. — Это точно, я почти дословно могу сказать, что услышу. — Так ты видел? Ответить Кэйа не успел: мимо них на улицу пытались протиснуться двое посетителей, плохо держащиеся на ногах, и Дилюк увёл рыцаря ещё дальше от спасительной компании Люмин и Венти. — Конечно я надеялся, что всё спрятал, — опустил глаза Дилюк, — в любом случае я хочу, чтобы ты выслушал меня, ладно? — Прямо здесь? Кэйа был уверен: он заплачет как девчонка, когда Дилюк начнёт говорить. — Чем бы ни закончился этот разговор, ты точно захочешь выпить, будто я не знаю. Так что да, прямо здесь. «Ну хорошо, давай, заставь меня рыдать на глазах у половины города. Боюсь представить, какие завтра жалостливые взгляды будут на меня бросать». — Ладно, — вздохнул Кэйа. Чем быстрее он всё услышит, тем скорее всё закончится, и он сможет утопить печаль в вине, плача в рубашку Венти. Или Люмин, без разницы. Дилюк глубоко вдохнул, зажмурился и зачем-то снял перчатки. — Кэйа, — заговорил он, — я давно над этим думал, но не знал, как ты к этому отнесёшься. Всё, что сейчас между нами происходит, нужно заканчивать. Рыцарь сглотнул, руки сжал в кулаки, чтобы не дрожали. Он этого ждал последние несколько недель, но готов до сих пор не был. Дилюк заметил его движение и очень медленно взял его руки в свои. — Всё это началось слишком спонтанно, та «свадьба» на мысе Веры — пародия на нормальную церемонию. И то, что потом мы стали жить вместе, стали похожи на нормальную пару, как-то неправильно… Так не должно быть. Кэйа начал терять терпение. «Да скажи ты уже как есть, хватит мучить», — взмолился он. Но вместо продолжения речи Дилюк зачем-то снял с себя обручальное кольцо, затем такое же снял с пальца Кэйи и положил их на барную стойку. Они стукнулись друг о друга с печальным звоном. — Я не хочу, чтобы нас связывали эти кольца, которые я купил второпях за бесценок, — продолжал Дилюк. «Бесценок… вот, как ты видишь это, да?», — снова в мыслях возмутился Кэйа. Он бы давно перебил своего мужа, но из уважения к нему молчал. — Хоть Барбара и заключила настоящий брак, у нас не было нормальной церемонии. Дилюк выпустил его руки из своих, и Кэйа не выдержал. Может быть, если бы Рагнвиндр по-прежнему сжимал бы его пальцы своими, если бы оставил на память о себе хотя бы это простенькое кольцо, Альберих бы смог удержать маску спокойствия. Но нет — стоило спасительному теплу чужих ладоней исчезнуть, как по щеке скатилась одинокая слеза, оставляя после себя мокрый след. — Поэтому я предлагаю провести её как полагается. В соборе, в костюмах, с гостями и с нормальными кольцами. Кэйа, согласишься ли ты стать моим мужем ещё раз? Дилюк перед ним опустился на одно колено и протянул ему коробочку с… ну, это точно было кольцо. Шире, чем его старое, с гравировкой внутри и с маленькими драгоценными камушками. Идеальной огранки агаты и нефриты складывались в тонкий знак бесконечности. Глаза снова наполнились слезами, но на этот раз Кэйа чувствовал себя самым счастливым человеком в мире. Дилюк по-своему понял его молчание. — Я пойму, если ты откажешься… — Да. — Тебе не обязательно решать сейчас… — Дилюк, я сказал «да», — улыбнулся Кэйа и протянул руку, позволяя Дилюку надеть кольцо. Оно смотрелось лучше старого — возможно, потому, что было действительно сделано для Кэйи, потому что значило слишком многое. — Ох, — теперь улыбнулся Дилюк, — это оказалось проще, чем я думал. Прежде чем таверна наполнилась аплодисментами и поздравлениями, Кэйа легонько (он помнил, что в помещении сидела Барбара) поцеловал своего мужа, а после крепко обнял. Всё вышло совсем не так, как он представлял, но он был совсем не против. — Ты ведь думал, что я скажу что-то другое? — поинтересовался Дилюк, когда шум улёгся. Кэйа неловко рассмеялся. — Я думал, что ты хочешь всё закончить. Ты постоянно читал эти книги, о чём-то говорил с Лизой… Я думал, ты хочешь найти способ развестись пораньше. — С чего бы? Мы столько времени живём вместе, всё хорошо. Только ты мог надумать себе такие глупости. А с Лизой я вообще обсуждал место проведения возможной церемонии. Кэйа опять рассмеялся. — Тогда зачем были нужны все те книги? — Хотел понять, можем ли мы всё-таки развестись, чтобы вторая свадьба была настоящей. Но, как я понял, это невозможно, так что нашей чудесной Барбаре не придётся снова заключать наш брак. «И стоило так себя изводить этими мыслями?» — подумал Кэйа и снова потянулся за поцелуем. Только Венти почему-то странно притих и до самого закрытия не прекращал о чём-то думать. * Новая церемония действительно была похожа на официальную. Всё проходило в соборе, украшенном тысячами цветов и лент, Люмин и Джинн были в роли свидетельниц, Паймон поднесла кольца, а толпа нарядных гостей со слезами на глазах поздравляла супругов. Они улыбались весь день. Дилюк не выпускал ладонь Кэйи из своей, смотрел таким счастливо-влюблённым взглядом, что капитан почти поверил, будто это первая их свадьба. На закате последнего дня первого летнего месяца, спустя уже четыре года с того дня, когда Дилюк нашёл Кэйю сидящим на мысе Веры, они одновременно сказали своё первое «я тебя люблю». — А всё же тебе стоило надеть платье, — Кэйа задумчиво посмотрел на солнце, почти скрывшееся за горизонтом. Дилюк как-то неопределённо хмыкнул, но Кэйа не успел об этом подумать — день подходил к концу, стоило прощаться с гостями и отправляться домой. Когда они, держась за руки, покинули город, Венти как раз был на своём любимом месте — на руках статуи. Он долго провожал их взглядом, а сам был неспокоен — казалось, что он забыл о чём-то важном, и связано это было именно с этими двумя. * — Подожди немного, — Дилюк отстранился, не позволяя Кэйе снять с себя свадебный белый пиджак. — Что такое? — Сейчас вернусь. Дилюк скрылся за дверью, а Кэйа лениво улёгся на кровать. Он целый день ждал возможности остаться наедине, и ещё несколько минут подождёт. Когда Дилюк всё же вернулся, Кэйа признал — это стоило бы и часа ожидания. — Ты… я не знаю, что сказать, — Кэйа поднялся, подошёл ближе и аккуратно прикоснулся к пальцам Дилюка, переплетая их со своими. — Не нравится? — Дилюк… Ты, с этим чудесным кольцом, с распущенными волосами и в белом свадебном платье… Ты правда думаешь, что это может не нравиться? Кэйа ненадолго замер, рассматривая платье. Он понятия не имел, где Дилюк его достал, и тем более как решился надеть, но выглядел он в нём действительно чудесно. Ох, и, конечно, Кэйа был безмерно рад тому, что в итоге оказался единственным, кто увидел Дилюка в этой красоте. Они всё же вернулись на кровать, не переставая целоваться, и Кэйа слабо дёрнул одну из лент на платье, прикидывая, как его снять. — Не вздумай его порвать, — предупредил Дилюк. — Не переживай, сегодня я буду особенно нежен. И он действительно был нежен до невозможности, когда медленно гладил тело Дилюка, когда жарко целовал его губы, когда покрывал поцелуями шею и плечи, и честно не торопился, когда всё же избавлял его от платья. Он был нежен, когда прохладными пальцами растягивал Дилюка, хоть в этом и не было особой необходимости. И особенно был нежен, когда наконец вошёл в разгорячённое тело и начал медленно двигаться, доводя супруга до несдержанных стонов и просьб быть хоть немного быстрее. — Ну как тебе отказать, — улыбнулся Кэйа и всё же сменил темп, позволяя себе прижиматься к Дилюку всем телом и буквально вбивать его в кровать. Понимая, что вот-вот они оба не выдержат, Кэйа сжал руку Дилюка в своей, и их кольца звякнули друг о друга — и это было слишком хорошо, и звук этот растворился в их общем стоне. Отдышавшись, Кэйа так и не отпустил руку Дилюка, ласково поглаживая его пальцы своими. — С чего ты вдруг решил всё это устроить? — Вообще-то это должно было быть шуткой. Ты днём жаловался, что я не в платье, и я подумал… А тебе ещё и понравилось. Кэйа рассмеялся. — Конечно, понравилось. Ты в любой одежде и без неё будешь мне нравиться. Дилюк улыбнулся ему, оставил на скуле невесомый поцелуй и счастливо закрыл глаза, собираясь наконец выспаться после долгого дня. — Эта свадьба… она же навсегда? — спросил тихо Кэйа, вспомнив свои опасения. — Конечно, глупый, — хихикнул Дилюк, а после серьёзно добавил, — навсегда. * В таверне было непривычно тихо для вечера субботы. Людей, конечно, было много, но все сегодня сидели компаниями и негромко переговаривались о чём-то своём. Дилюк был за стойкой, за ней же сидели Кэйа, Венти и Люмин, а Паймон кружилась вокруг. — Возьми, — Кэйа протянул путешественнице книжку с описанием контракта, которую та когда-то одолжила им. — Десять лет же ещё не прошло? — Люмин неуверенно придвинула книжку к себе. — Не думаю, что мы будем что-то менять, а наши нынешние отношения контракт никоим образом не нарушают, — пояснил Дилюк. Венти отодвинул свою кружку, прищурился, рассматривая книжку, и вдруг сдавленно икнул. — Вы что же, — он с укором посмотрел на Кэйю и Дилюка, — вы поженились из-за этого контракта? — Первый раз — да, — Дилюк пожал плечами. — Разве ты не знал? Притихла даже Паймон, чувствуя что-то интересное — чутьё у неё на такие моменты работало отлично. — Знал, конечно, — бард смущённо улыбнулся, — но не знал, что из-за этого контракта. — А что с ним не так? Он какой-то особенный? Люмин тоже посмотрела на обложку, будто светло-зеленый, выцветший от времени рисунок мог что-то прояснить. Венти вдруг рассмеялся, да так, что чуть не расплескал напиток. — Так это же чушь полная! Все за стойкой замерли. — А ты откуда знаешь? — Кэйа перевёл взгляд на своё запястье — там до сих пор оставался узор. — Так это же я эту глупость и написал! — Венти довольно выпрямился, — когда-то давно мы о чём-то серьёзно поспорили с гео-архонтом, и ему удалось меня разозлить. Кажется, речь шла о контрактах, о том, что жители Ли Юэ слепо следуют всем законам… В общем, я решил его проучить, и написал эту ерунду. Заколдовал несколько книжек, чтобы при прочтении заклинания на руках людей появлялись эти узоры, и раскидал их по Ли Юэ. Конечно, жители слепо поверили всему написанному. Венти перелистнул несколько страниц, ухмыльнулся еще больше, не замечая направленных на него взглядов. — Ха-ха, «если не пожениться в течение десяти лет, оба человека погибнут»! Честное слово, я до сих пор в восторге от этой идеи. Ну какой идиот поверит в такую чушь? В помещении стало жарко, и только теперь Венти поднял голову, замечая, как в глазах Дилюка сверкают огненные искры. — Ох, так это вы… Договорить он не успел, попытался встать, но его за руку ухватил Кэйа, и пальцы его были опасно холодными. — Скажи-ка, бард, кого ты сейчас назвал идиотом? Венти, ощутив угрозу, исходящую от двух мужчин, всё же выбрался из крепкой хватки Кэйи и помчался к выходу из таверны. Конечно, Кэйа и Дилюк бросились следом. Люмин проводила их взглядом, а сама вновь посмотрела на рисунок. — Светло-зелёный цвет, так похожий на анемо-стихию… И правда, стоило заподозрить неладное. — Поразительно, — кивнула Паймон, — такую шутку ещё лет пятьсот никто не переплюнет. Разве что сам бродяжка. С улицы раздался грохот, чувство стихий девушки уловило крио и пиро энергию, и Люмин вздохнула. — Если доживёт. А не то Барбаре некому будет молиться за его душу.