Последний день первого летнего месяца

Кэйа для уверенности ущипнул себя за руку. — Ты не серьёзен. — Ты не слушал меня? Если мы не сделаем всё по правилам, случится что-то ужасное. Выбирая между ночью с тобой и бесславной смертью я, не без раздумий, выберу первое. Кэйа ловко выхватил из рук Дилюка полный вина бокал, предназначенный одному из посетителей, и быстро сделал глоток. — Так нельзя! Мы не можем переспать только потому, что десять лет назад случайно обручились. — Неужели вас что-то смущает, сэр Кэйа? Все слухи, что распускают о вас женщины, не более, чем пустой звук? На это Кэйа лишь закатил глаза. Победить Дилюка в словесной перепалке для него — раз плюнуть, но не тогда, когда в красных глазах напротив горит пламя решимости. Кэйа этот взгляд знал: всё, что бы ни задумал Дилюк, будет исполнено. — Давай успокоимся и всё обсудим, ладно? — предпринял попытку достучаться до мужа Кэйа. «Муж, архонты. Кому расскажи — не поверят». Дилюк, видя, что Кэйа снова налёг на алкоголь, лишь кивнул. Пусть Кэйа болтает, сколько захочет: у Рагнвиндра был другой план на вечер, и он уже начал его исполнять. — Хорошо-хорошо, обсудим, только не у всех на виду, — Дилюк оглянулся по сторонам, выискивая Чарльза, и подал тому быстрый знак заняться таверной. — Начать предлагаю с поиска Люмин, — зачем-то сказал Кэйа. У него была святая уверенность в том, что Люмин обязательно поможет разрешить это недоразумение. Дилюк тем временем покинул своё рабочее место и, закинув руку Кэйи себе на плечо, медленно пошёл в сторону лестницы. Со стороны выглядело приемлемо: не раз посетители наблюдали, как Рагнвиндр тащит на себе выпившего лишнего Альбериха. Сегодня, конечно, рыцарь вполне неплохо стоял на ногах без чужой помощи, да и к Дилюку внимание было приковано больше обычного, но со стороны их побег на второй этаж всё ещё выглядел нормально. — Хорошо, сейчас найдём Люмин. — А зачем мы идём на второй этаж? Дилюк усмехнулся про себя. Кэйа точно не был настолько пьян, чтобы не понимать, что Дилюк неспроста решил пойти наверх. Видимо, сказался стресс от пережитого днём — даже на втором этаже Кэйа не заподозрил ничего необычного. — Так на первом её нет. — Хм. Люмин обнаружилась в тёмном углу, агрессивно спорящая с каким-то своим знакомым. Паймон задумчиво уничтожала закуску, не привлекая к себе внимания, и Дилюк быстро обошёл их столик стороной. Кэйа за огненными пышными волосами ничего не заметил. — Думаешь, Люмин сюда зашла? — поинтересовался Кэйа на пороге спальной комнаты. — Кто знает, — ответил Дилюк, закрывая за собой дверь и отрезая любые пути к отступлению. — Нам надо спросить у неё… Что там хотел спросить Кэйа у путешественницы, Дилюк не узнал, решив закончить наконец начатое, и, прижав рыцаря к стене, снова поцеловал. Кэйа почувствовал, как практически пустой бокал упал на мягкий ковёр, зачем-то отпихнул его ногой подальше, будто бы это имело значение в его положении. Не хотелось наступить на него, когда они… что? — Прекрати, — успел шепнуть Кэйа, когда Дилюк оторвался от него на секунду вдохнуть воздуха. Дилюк его, казалось, не услышал, поскольку вернулся к прерванному занятию. Он сильнее прижал рыцаря к стене, и даже сквозь все слои их одежды Кэйа мог чувствовать его жар. Поцелуй Кэйе определённо нравился. На несколько мгновений он даже позволил себе забыть, почему и чем они собираются здесь заняться, и растворился в наслаждении. Вопреки его ожиданиям, губы Дилюка не были сухими или обветренными; они были мягкими и слегка влажными, и так идеально ложились на его, пахнущие вином. Дилюк, не чувствуя сопротивления, сделал шаг назад, в сторону кровати. Кэйа, увлечённый поцелуем, не успел моргнуть, как оказался лежащим под Дилюком на жёсткой постели. Это привело его в чувства. — Ну всё, прекрати! — громко сказал он, ладонями отодвигая от себя распалённого Дилюка. — Что не так? — невинно поинтересовался он. Кэйа смущённо отвёл взгляд — раскрасневшийся Дилюк с блестящими губами и с затуманенным взглядом совсем не располагал к серьёзному разговору. — Всё не так! Мы не можем этим заняться сейчас, понимаешь? — Это ты не понимаешь! Если мы не… — Да подожди ты хотя бы пару минут! — Кэйа дёрнул ногой, лишая Дилюка равновесия, и уложил его рядом с собой — всяко лучше, чем было до этого. Дилюк вздохнул так тяжело, будто Кэйа был душевно болен и сейчас собирался озвучить, например, теорию о связи слаймов с Селестией. — Дилюк, ты же никогда не спал с мужчинами, да? — заговорил Кэйа, когда смог немного успокоиться. — И что? — А то! Во-первых, ни ты, ни я, не подготовились к этому… событию. — Здесь есть душ, — абсолютно спокойно возразил Дилюк. Кэйа проглотил возмущение. — Даже так, — он повернулся боком, чтобы смотреть собеседнику в лицо, — понимаешь, это немного отличается от ночи с женщиной. В такой спешке точно ничего не получится, да и думаю, это будет весьма болезненно. И не факт вообще, что получится с первого раза. Дилюк задумался. Кэйа внутренне ликовал — ну наконец-то до него дошла абсурдность затеи! Но Дилюк только кивнул, за запястье взял руку Кэйи и опустил себе на бедро, при этом ни капли не смущаясь. — Я понял. Во всей этой ситуации виноват исключительно я, значит, ответственность несу тоже я. Поэтому я смиренно возьму на себя роль женщины, и сегодня позволю тебе делать со мной всё, что пожелаешь. Даже если это будет больно, я выдержу. Пока Кэйа пытался хоть как-то понять логику мужа, Дилюк успел скинуть на пол верхнюю одежду и теперь медленно расстёгивал рубашку. Галстук с драгоценным камнем плавно опустился на изголовье кровати. Для удобства Дилюк снова поднялся, но на этот раз не навис сверху, а просто сел Кэйе на бёдра, не забыв поёрзать в поиске удобного положения. Из-под белой ткани показалась шея, затем ключицы, и уже на этом моменте Кэйа готов был послать свои принципы «не спать с мужем в первый же день замужества» подальше и, не сдерживаясь, наброситься с поцелуями-укусами на бледную кожу. Желание подогревалось самим Дилюком, который продолжал медленно раздеваться так, словно полжизни учился соблазнять мужчин ради этого момента. Дилюк вынул из петли последнюю пуговицу, белая ткань скользнула по его рукам, спине и упала позади него. Мужчина стянул с волос чёрную ленту, позволяя им рассыпаться по плечам, слегка защищая тело от хищного взгляда Кэйи. От одного этого взгляда становилось жарко, и Дилюк попытался хоть немного закрыться руками. Конечно, Кэйа ему не позволил. Тело Дилюка, по его мнению, было просто идеальным, и хотелось насладиться им сполна. Если представление с раздеванием Кэйа ещё мог как-то выдержать, то внезапно накрывшее Дилюка смущение и его нелепые попытки спрятаться выдерживать уже не было сил. Пытаясь прикрыть наготу, Дилюк снова задвигался на его бёдрах, и Кэйа сдался. — Хорошо, будь по-твоему, — прошептал он на ухо супругу, прежде чем резким движением повалил его на кровать и навис сверху, возвращая себе контроль над ситуацией. Дилюк не выказал ни малейшего недовольства, только откинул голову назад на подушку, открывая белоснежную шею. Кэйа, больше не сомневаясь, тут же вцепился в неё зубами, грубо кусая и терзая нежную кожу. Дилюк женат? Что же, пусть все запомнят раз и навсегда, насколько страстная собственница его «жена». Дилюк под ним тяжело дышал, хватался руками за плечи, за талию прижимал ближе к себе, сжимал в кулаке волосы, чтобы Кэйа не вздумал оторваться от его шеи. Но Кэйа и не собирался — расцветающие под его губами фиолетовые и багровые пятна лишь подстёгивали продолжать, оставлять больше следов, ещё сильнее кусать и с большим усердием зацеловывать податливое тело. На краю сознания мелькнула мысль — не больно ли Дилюку от таких укусов? Кэйа его не жалел, кусал разве что не до крови, тянул за волосы на затылке, чтобы получить ещё больше места для отметин, царапал ногтями грудь. — Ещё, — хрипло попросил Дилюк, и захлебнулся очередным вдохом — Кэйа добрался до твёрдых сосков. Ему самому от себя было стыдно — это же надо было так похабно просить о большем, не имея возможности сказать больше одного слова! Стыдно было до невозможности, но Дилюк понимал — им всё равно нужно сегодня переспать, так почему бы не начать получать удовольствие? Кэйа — не самый худший вариант. Он, по крайней мере, красивый, а еще прямо сейчас кусает его за сосок, и там наверняка останутся следы зубов; но дело, конечно, не в этом. Когда сердце под губами забилось с грохотом, когда Дилюк издал первый долгий, полный удовольствия стон, Кэйа наконец отпустил покрасневшие, опухшие соски и потянулся к его губам. Этот поцелуй не был похож на их предыдущие, мягкие и осторожные. На этот раз Кэйа не пытался остановиться: он целовал так, словно от этого зависела его жизнь. Дилюк даже не пытался вести, только послушно раскрыл губы, впуская прохладный язык, и позволяя Кэйе буквально вылизывать изнутри его рот. Такой Дилюк Кэйе нравился. Послушный, позволяющий делать с собой всё, что ему вздумается, вместо слов брани способный издавать лишь несдержанные стоны, горячий и желанный. А потом Дилюк застонал особенно громко, прижался всем телом, где только мог достать, и раздвинул ноги, позволяя колену Кэйи оказаться между ними. И только теперь Кэйа резко осознал, где, чем и с кем он занимается. — Нет-нет-нет, я так не могу! — воскликнул он, отрываясь от мягких губ и поднимаясь на руках. — Ты издеваешься? — хрипло спросил Дилюк, неспособный восстановить дыхание. Кэйа взглянул на результаты своих трудов — Дилюк под ним кусал губы, дышал как после тренировки, и весь был покрыт тёмными засосами. — Архонты, Дилюк, я не буду скрывать — это безумно приятно, и я готов трахнуть тебя прямо здесь, игнорируя тот факт, что это совсем не романтичное место и вся таверна услышит твои стоны, — Кэйа перевёл дыхание, — но так нельзя. Ты совершенно не готов к этому, а я, боюсь, не совсем себя контролирую, когда в ответ на мои укусы ты не только не останавливаешь меня, но просишь большего. — Почему я должен тебя останавливать? — Да потому что это больно, наверное! Ты бы видел себя, — вздохнул Кэйа, поднимаясь окончательно и усаживаясь рядом. Дилюк вдруг нахмурился. — Не больно. Я тебе не неженка, — упрямо шмыгнул носом он, — мне приятно. — Не говори таких вещей с таким спокойным лицом! Разговор вновь зашёл в тупик. — Послушай, если ты собираешься идти до конца, я обязан тебя предупредить — это будет гораздо больнее, чем простые укусы. — Я это переживу. — Да знаю я, что переживёшь! — прикрикнул Кэйа. — Я не хочу делать тебе больно! Дилюк наконец посмотрел более осмысленным взглядом, а затем поднялся. Кэйа напрягся: в таком состоянии Дилюк мог снова на него накинуться, а держать себя в руках становилось всё тяжелее. Но он только сел напротив и отодвинул в сторону рубашку, совершенно не стесняясь своего возбуждения. — Я понимаю тебя. Но я правда готов к этому, Кэйа, — для пущей убедительности он взял супруга за руку, — нам в любом случае придётся это сделать. И тут Кэйа наконец понял. — Подожди-подожди, что ты говорил? Тогда, в детстве, когда всё это только случилось? Дилюк разочарованно выдохнул: воспоминания о детстве совсем не помогали сохранить остатки страсти. — Про что ты? — Ты тогда говорил, что можешь прочитать ту книгу, потому что уже видел подобное… что именно? — Рукописи отца, которые он привёз из Ли Юэ, если тебя это действительно волнует больше моего состояния. Кэйа широко распахнул глаз: — Какого? «Неужели перестарался? Так и знал, что сделал ему больно». — Вот этого, — хитро улыбнулся Дилюк, поднялся и снова уселся Кэйе на ноги. И с той же улыбкой положил ладонь Кэйи себе на всё ещё возбуждённый член, отлично ощущавшийся под тканью брюк. — Нет, Дилюк, не надо, — в отчаянии прошептал рыцарь, пытаясь отстраниться. Тщетно: Дилюк был сильнее. Он снова навалился сверху, прижался бёдрами, словно показывая, до чего Кэйа его довёл. Вместо поцелуев в этот раз он принялся за одежду рыцаря, снимая сначала накидку, затем распутывая хитрое сплетение ремней и наконец расстегнул рубашку. Кэйа в очередной раз подумал пустить всё на самотёк. В чём ему было упрекать себя? Это Дилюк его сейчас соблазнял, и весьма успешно, это Дилюк сейчас обхватил его ногами и бесстыдно тёрся, это Дилюк горячими пальцами исследовал его тело. Можно было, наверное, завершить это хотя бы взаимной дрочкой. От такого больно никому не будет, и не нужно прерываться на душ. Можно было зайти чуть дальше и, уложив раскрепощённого Дилюка на кровать, прижать его непослушные бёдра к постели, а затем резко взять его член в рот, чтобы он мог только кричать от наслаждения, чтобы метался под ним, неспособный произнести даже его имя. Можно было оставить ещё больше следов-укусов, не только на шее и груди, но и ниже; можно было вновь уделить внимание распухшим соскам, целуя их поочерёдно, кусая до дрожи, безжалостно посасывать их губами, а затем снова кусать, наслаждаясь стонами, чтобы в итоге Дилюк кричал от одного лёгкого прикосновения к ним. — Перестань думать, твои мысли сбивают весь настрой, — шикнул Дилюк, и впился в прохладные губы новым поцелуем. «Да в бездну всё», — решил Кэйа. Не он это начал. Дилюк был трезв — это «раз», он явно этого хотел, не слушая никаких аргументов — это «два», и Кэйа ни за что не позволит ему причинить себе боль — это «три». А вот ощутить на себе все прелести близости с Кэйей Альберихом — позволит ещё как. — Посмотри на меня, — твёрдо сказал он, разрывая поцелуй. Дождавшись сфокусированного взгляда, Кэйа продолжил, — пообещай мне: если тебе будет больно или неприятно, ты тут же дашь мне знать. Его самого уже потряхивало от желания прикоснуться, сделать приятно, но сперва нужно было добиться от Дилюка хоть одного верного решения за этот вечер. — Хорошо, — кивнул Дилюк, — а теперь сними с меня наконец штаны, будь так любезен. Наглость в его голосе кружила голову, и Кэйа послушно потянулся к ремню. Мысленно он поблагодарил Дилюка — на нём были самые простые брюки из плотной ткани, держащиеся на одном ремне без замысловатых застёжек. Бельё он стянул вместе со штанами, бросая всё на пол — в ближайшие минуты им это не понадобится. Дилюк выдохнул с облегчением, и только теперь Кэйа понял, насколько ему было неприятно всё это время в плену узких штанов. Собственные обтягивающие брюки тоже начали доставлять дискомфорт, но благодаря эластичной ткани его можно было терпеть. С себя стянуть штаны он всегда успеет, куда важнее сейчас было насладиться видом обнажённого Дилюка. — Ты представляешь, насколько ты красив? — зашептал Кэйа, поддавшись порыву нежности. — Расскажи лучше, что ты хочешь с этой красотой сделать, — глухо попросил Дилюк и потянулся руками к застёжке на штанах рыцаря. Она легко поддалась, а вот найти конец ремня Дилюк так и не смог. — Не пытайся, а то этим ремнём свяжу тебе руки, — попытался осадить его Кэйа, но план, как всегда, провалился. Дилюк только всхлипнул, не в силах уже ни говорить, ни стонать, и продолжил пытаться снять ремень. — Да-а, — только и смог выдавить из себя он, намекая, очевидно, что идея ему понравилась. — Какой же ты, оказывается, бесстыдник, — прошептал ему на ухо Кэйа, и уселся сверху, — ты бы видел себя сейчас. Дилюк на это только продолжил шумно глотать воздух, попытался поднять бёдра, но Кэйа снова отстранился. — Ты так отчаянно себя предлагаешь, что я просто не могу не подразнить тебя. Кэйа крепко сжал его бёдра ногами, не касаясь при этом возбуждённой плоти, наклонился губами к одному из покрасневших сосков, тут же крепко обхватывая его и кусая. Дилюк под ним задвигался, попытался дотянуться до себя рукой, но и это Кэйа ему не позволил — слегка шлёпнул по руке и сжал зубы сильнее. — Кэйа, — зашептал Дилюк, — прошу, Кэйа… — Что-что? — спросил рыцарь, на секунду оторвавшись от блестящего от слюны соска, но тут же прикусил его снова. Дилюк больше не ответил, запрокинул голову, застонал так громко, что Кэйа всерьёз испугался — не сбегутся ли сюда испуганные посетители? А потом отругал себя — да даже если сбегутся, пусть хоть сам Барбатос снизойдёт до них, ничто и никто не заставит его отвлечься от тела собственного мужа. Что там шептал в беспамятстве Дилюк, Кэйа не разобрал, сосредоточился на его груди, оставил ещё один след на шее, между старыми нашёл-таки место, а затем нежно поцеловал — без укусов и грубости, просто коснулся кончиками губ под скулой. Дилюк рвано выдохнул, руки наконец послушно отнял от ремня, закинул их за голову, и тут же Кэйа прижал их за запястья крепкой хваткой. Дилюк прикрыл глаза, на ресницах его блестели слёзы, губы были искусаны, и он не издавал ни единого приличного звука; но Кэйе и этого теперь было мало. Подумать только — ещё утром он боялся лишний раз на Дилюка посмотреть, чтобы не начать пустую ссору, а теперь хотел дарить ему бесконечное удовольствие, чтобы он и думать забыл обо всех, кроме него. Даже если завтра они разведутся. Оставив ещё несколько лёгких поцелуев вдоль шеи, мягко коснувшись губ, Кэйа опустился ниже, слабо лизнул сосок, даже этим вызвав волну дрожи у партнёра, и, не медля более ни секунды, снова вцепился в него зубами, одновременно с этим ложась сверху и проезжаясь несколько раз грубой тканью брюк по влажному члену Дилюка. Кэйа ни разу не слышал, чтобы кто-то кричал так громко, пошло и только для него. Дилюк забыл, как дышать — настолько сильно его накрыло волной удовольствия от контраста нежности, грубости и прикосновения к давно требовавшему разрядки члену. Оргазм настиг его с такой силой, что на несколько секунд он совершенно забылся, не понимая, где он, зато точно зная, с кем. — Кэ, — попытался он произнести имя, — Кэ-яяя… Звуки так и не сложились в имя. — Ох, Дилюк, — зашептал Кэйа, — тебя так накрыло, а я даже штаны не снял. Готов спорить, твои стоны слышно было на вершине собора. Рагнвиндр мысленно взмолился. А потом мутный взгляд перевёл на сидящего сверху Кэйю, который, судя по его виду, всё ещё не кончил. — Ты, — заговорил он, отдышавшись немного, — ты ещё не… — Всё в порядке, не заботься об этом, — поспешил успокоить его Кэйа, внезапно испытав стыд — до чего он довёл Дилюка, что тот собрался, не отойдя от такого бурного оргазма, удовлетворять его? Дилюк проигнорировал его слова, освободил непослушные руки и поднялся, всё ещё дрожа. Он мог лишь догадываться, как выглядит — весь в укусах и засосах, со спермой на животе, раскрасневшийся и абсолютно голый — и почему-то последнее смущало больше всего. Он облизнулся, смачивая ставшие сухими губы, убрал спутанные волосы за спину, выбрался из-под довольного Кэйи и тут же опустился к его паху. Дилюк задумался лишь на секунду — и то, не из-за неуверенности; только прикидывал, удобно ли будет в таком положении снимать эти обтягивающие штаны. Теперь Кэйа лежал под ним, опирался спиной на подушки, и сверху наблюдал, как Дилюк прижался губами к выпирающему под тонкой тканью бугорку. — Не надо, — сдавленно прошипел он, но вопреки словам только положил руку ему на затылок. Дилюк поднял взгляд, послушно повернул голову, чтобы Кэйе удобнее было его держать, и слегка прикусил. Он, кажется, делал это одними губами, не пытался сильно надавить, иногда лениво водил языком, но Кэйа чувствовал, будто вот-вот кончит прямо в бельё. Не рискуя позориться, он потянул Дилюка за прядь, заставил отстраниться. И зря — пока рыцарь был занят восстановлением самоконтроля, Дилюк ловко расправился с застёжками и наконец опустил мешающиеся вещи до колен. Ненадолго он замер. Не сдавленный одеждой, член Кэйи выглядел гораздо большим, чем казался до этого. Дилюк прикинул — сможет ли он сделать задуманное? — Нет, подожди, не смей! — попробовал остановить его Кэйа, еле пришедший в себя. Конечно, он видел этот взгляд, и хотел даже усмехнуться, мол, что, большой? Но не успел — Дилюк, игнорируя руку в волосах, опустился вниз и коснулся губами головки уже без ткани между. Таким простым движением Кэйю смутить было нельзя, а вот брошенным исподлобья взглядом и последующей попыткой буквально насадиться ртом на член — очень даже. В реальность его вернуло лишнее в такой ситуации ощущение — Дилюк несдержанно царапнул чувствительную кожу зубами. — Ладно, я понял, что ты пытаешься сделать, но прошу тебя, остановись, — Кэйа потянул за волосы, всё ещё зажатые в его руке. — Не бойся, не откушу, — запротестовал Дилюк и потянулся обратно, но был снова остановлен за волосы, — да справлюсь я, успокойся! — Да я сомневаюсь, что ты чужой член в руках держал, не то, что во рту! Дилюк шумно втянул носом воздух, изображая возмущение, и снова потянулся вниз, игнорируя больно натянутые волосы. Кэйа тяжело вздохнул. Ну как можно было спорить с таким Дилюком? Оставалось только ослабить хватку, чтобы не причинять боль, и пытаться не дать ему покалечить горло. Дилюк, осознав свою ошибку, решил попробовать иначе — оставил пока попытки взять член в рот, и провёл по всей длине языком, не забывая попутно целовать. Когда весь ствол оказался блестящим от слюны, Дилюк вновь потянулся к головке, слизывая солоноватую жидкость. Он бы соврал, если бы сказал, что это было вкусно или хотя бы терпимо, хотелось поскорее глотнуть воды. Но Кэйа под ним слегка дёрнулся, издал звук, смутно похожий на приглушённый стон, и Дилюк продолжил. — Расслабься, — посоветовал Кэйа, свободной рукой касаясь его лица возле губ, и Дилюк послушно перестал сжимать губы так сильно. Стало и впрямь удобнее — по влажному члену губы скользили довольно легко, и получилось взять его в рот примерно наполовину. Дилюк попробовал подвигать языком, обвёл им по кругу головку, снова лизнул её в самом центре, и резко опустился ещё ниже, почти утыкаясь лицом в короткие тёмно-синие волоски. Кэйа сверху застонал уже открыто, на мгновение прижал голову Дилюка к себе, но тут же опомнился и попытался за волосы оттянуть его обратно. С явным неудовольствием Дилюк подчинился, с похабным причмокиванием выпустил изо рта член, не стесняясь напоследок его облизать. — Ты слишком усердствуешь, — заключил Кэйа, тяжело дыша, — я не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным. — Я просто хочу этого, — ответил Дилюк, не пытаясь объяснить, сколько чувств и эмоций испытывал на самом деле. Не был уверен, что смог бы в таком состоянии донести свои мысли. — Если ты сделаешь так ещё раз, я не сдержусь и трахну твой неумелый ротик, и поверь, тебе не очень понравится, — предпринял последнюю попытку остановить его Кэйа. Только не учёл одного — Дилюк, кажется, от этой идеи распалился ещё сильнее. — Пустые угрозы, — с ухмылкой сказал Дилюк. Кэйа понимал — он просто провоцирует его самым нелепым образом, может быть, даже не понимает, чем это обернётся. — Клянусь, ещё одно слово, и я тебе покажу, насколько «пустые» это угрозы, — прошипел рыцарь, снова чувствуя горячие губы на себе. — Не убедил. «Барбара, помолись за мою душу Барбатосу», — попросил Альберих мысленно, и позволил себе отдаться желаниям. Краем сознания он думал, что Дилюк его за такое не простит. Но не простит тот Дилюк, который в тёмной одежде с хмурым лицом отказывал в выпивке, а не тот, который сейчас с мутным взглядом, полным желания, соблазнительно раскрыл влажные губы. — Расслабь горло, — хрипло попросил Кэйа, — и ударь меня рукой, если будет больно. Дилюк успел кивнуть, прежде чем его волосы оказались дважды намотаны на руку Кэйи. Это было совсем немного больно — ровно настолько, чтобы пришлось послушно двигать головой и при этом наслаждаться чужим контролем. Кэйа, как и обещал, в прямом смысле слова трахал его рот — не давал ни секунды передышки, чтобы глотнуть воздуха, и Дилюк быстро приспособился дышать через нос. Горячий пульсирующий член ощущался во рту невероятно правильно, с лёгкостью скользил по влажным губам, упирался куда-то внутрь, и против воли Дилюк почувствовал, как к нему самому возвращается возбуждение. Тут стоило бы подумать, насколько противоестественно и ужасно возбуждаться от ощущения члена Кэйи во рту, но всё, о чём мог думать Дилюк, умещалось в одно слово: глубже. Кэйа, несмотря на заданный им же бешеный темп, его жалел — не позволял взять в рот целиком, боялся поранить. И Дилюку это совершенно не нравилось. «Я тебе не твои девицы», — постарался сказать взглядом он, поскольку ртом в силу обстоятельств сказать бы ни слова не смог. Кэйа, увидев, что его супруг свободной рукой потянулся к своему снова стоящему члену, шумно втянул воздух. — Кто бы мог подумать, что Мастер Дилюк настолько… Фразу он не закончил: Дилюк, игнорируя крепкую хватку на волосах, насадился на член до самого основания. Он быстро моргнул, смахивая выступившие от непривычной заполненности слёзы, попытался сглотнуть. Кэйа почувствовал это случайное движение, растворился в тесноте рта Дилюка, так послушно двигавшего головой под его руководством; и это заставило его разум отключиться. Кэйа сжал мягкие волосы в своей руке чуть сильнее, и, удерживая голову Дилюка в одном положении, начал беспорядочно толкаться в доверчиво подставленный рот. Он закрыл глаз, не в силах видеть направленный на себя взгляд, чувствовал только желание двигаться быстрее, приближая наслаждение. Собственные пальцы вокруг члена Дилюку казались чужими. Он слабо понимал, что делает, но знал наверняка: если Кэйа попробует остановиться, он ему этого не простит. Дышать было сложно, во рту было влажно и горячо, по подбородку текла слюна, капая вниз, а Дилюк мог только сильнее сжимать губы, стараясь доставить ещё больше удовольствия мужу. Ноги его задрожали от восторга, когда Кэйа толкнулся внутрь особенно сильно, упираясь в горло; Дилюк задвигал рукой ещё быстрее, желая наконец испытать долгожданный оргазм — второй за вечер. Кэйа почувствовал тепло на своих ногах, почувствовал, как тряхнуло от накатившего удовольствия Дилюка, а затем скорее ощутил, нежели услышал его стон. При этом Рагнвиндр всё ещё смотрел на него из-под влажной от пота чёлки, даже не подумал отстраниться, и Кэйа не выдержал, успел только резко поднять голову супруга вверх. Как во сне Кэйа наблюдал за собственной спермой, что частично всё же попала на быстро подставленный язык и влажные губы. Дилюк кое-как пришёл в себя, чистой рукой провёл по щеке, собирая вязкую белую жидкость, облизал пальцы и сглотнул, не забыв показать, как много её было на его языке. — Ты мог бы… — попытался сказать он. Кэйа прервал его, за волосы потянул к себе, и наконец поцеловал — нежно и медленно на этот раз. Им потребовались долгие минуты, чтобы успокоиться. — Это было, конечно, неплохо, но мы всё ещё не… — начал Дилюк, когда смог оторваться от искусанных губ. — Да, кстати, насчёт этого. Ты так и не дал мне договорить, но, думаю, я должен сказать это хотя бы сейчас. Ты в курсе, что нам не обязательно спать? Дилюк поёжился от настигшего его холода комнаты, набросил на себя скомканную простыню, и прижался теснее. — Так мы и не будем спать, глупый. Кэйа призвал всё своё терпение, чтобы не ответить на оскорбление. — Да я не про это. Нам не обязательно заниматься сексом. В принципе, нам не нужно было даже делать всё то, чем мы занимались последние архонт знает сколько времени на этой кровати. — Что? Кэйа отлично знал эти нотки угрозы в его голосе. — Я же спрашивал у тебя, как ты тогда смог прочитать то заклинание, и ты сказал, что подобное видел в рукописях из Ли Юэ. — И что? — Дилюк на всякий случай поднялся на локтях, поднимая голову с груди Кэйи. Кэйа бы засмотрелся на него — всё ещё слишком шумно дышащего, с шеей, покрытой его засосами. Прекрасную картину портил только хмурый взгляд. — Только прошу тебя, не перебивай, — попросил Кэйа, и на всякий случай отпихнул подальше штаны Дилюка с его глазом Бога, — это теория, но я подумал, раз язык был похож на лиюэйский, то может быть и такое. Он мягко провёл пальцами по спине Дилюка вдоль позвоночника, и тот слегка расслабился. — То, что ты прочитал, могло действительно обручить нас и вынудить жениться в течение десяти лет. Своеобразный контракт, как и принято в Ли Юэ. Только вот обычно у каждого такого контракта есть сотня условий. — Это какие, например? — Я бы не назвал это условием, скорее, предположением. В тот момент, когда ты нашёл меня на мысе Веры, символы на моей руке мигали и немного горели. Как будто предупреждали, что время на исходе, да? Дилюк кивнул. — Одна из особенностей многих контрактов Ли Юэ состоит в том, что сам контракт буквально предупреждает людей о необходимости своего исполнения. Если кто-то пытается его нарушить, ему прямо-таки архонт выдаёт предупреждение, даёт возможность подумать. В нашем случае, когда времени осталось совсем мало и мы могли бы не соблюсти условия, эти узоры предупредили нас. — Я всё равно не понимаю, о чём ты. — Что ты знаешь о менталитете Ли Юэ? Дилюк снова посмотрел на него фирменным взглядом «ты идиот?». — Мне крайне сложно думать о каком-то там менталитете, когда прямо рядом со мной лежит мой обнажённый супруг. Прежде чем Дилюк снова бы сделал что-то крайне возбуждающее, Кэйа продолжил: — Погоди-погоди! Дослушай. Дилюк очень тяжело вздохнул, но не двинулся. — В Ли Юэ, в отличие от Мондштадта, очень много так называемых кланов. И главенство над ними передаётся по наследству. Только вот часто наследником становилась юная девушка, которая могла бы в силу юности сбежать с каким-нибудь, например, безродным юношей. Конечно, старшим членам кланов это было не нужно, и потому девушку вынуждали заключить такую помолвку с «удобным» женихом. — А мы тут при чём? — При том, что зачастую даже помолвки было недостаточно, и юную наследницу выдавали замуж. Дилюк, ты на уроках истории спал, что ли? — Нет! Но я всё ещё не понимаю, как связан наш возможный секс и вся эта жутко скучная лекция. Кэйа усмехнулся, снова погладил супруга по спине, получив от него шумные вздохи. — Прямо и связан. Я же говорю, что часто девушек выдавали замуж в совсем юном возрасте. В двенадцать, например, а то и раньше. А её новоиспечённый муж зачастую был гораздо старше. А теперь подумай: настолько ли жестоки контракты Ли Юэ, чтобы столь юную невесту вынуждать проводить по всем правилам брачную ночь с, бывало, незнакомым ей мужчиной? Дилюк помолчал несколько минут. Ещё не закончил Кэйа говорить, как ему стало понятно, на что он намекал. — Но эти символы… — Не давали о себе знать с тех пор, как мы заключили брак. — Но Люмин сказала… — Ох, ты что, не видел, насколько она была пьяна? О том, что она, казалось, давно считала их парой, Кэйа предусмотрительно умолчал. — То есть ты знал об этом с самого начала, и ничего мне не сказал? — зашипел Дилюк, и Кэйа отчётливо разглядел в его глазах яркий огонь. — Я пытался тебе сказать, но каждый раз, как я начинал говорить, ты затыкал меня поцелуями. — Но ты знал! И мог меня остановить! — Дорогой, — с улыбкой сказал Кэйа, — я пытался тебя остановить. Но ты был слишком убедителен в своём желании переспать со мной. Дилюк покраснел до самых кончиков ушей, поднялся на кровати и стыдливо прикрылся простынёй. — Сволочь, — только и сказал он, — убирайся отсюда! Сейчас же! — Я бы с радостью, только не уверен, что в таверне пусто. Вдруг какой-нибудь пьяница всё ещё там? Не стоит никому видеть меня, выходящего из этой комнаты, после того, как ты стонал на весь город. — В окно вылезай! Кэйа только тяжело вздохнул, посмотрел на сверкающий на полу красный глаз Бога и нехотя начал одеваться. — Как скажешь, дорогой, — сказал он, прежде чем скрыться в ночной темноте. Дилюк, оставшись в одиночестве, посидел недолго на кровати и отправился к умывальнику — стоило хотя бы умыть лицо. Холодная вода совершенно не отрезвляла после произошедшего, но хотя бы смыла следы недавнего позора. Вернувшись в спальню, Дилюк принялся дрожащими пальцами застёгивать на себе рубашку, не замечая, что застёгивает её криво. — В таком виде тебе точно нельзя показываться перед людьми. — Что ты тут делаешь? — встрепенулся мужчина. Кэйа абсолютно спокойно слез с оконной рамы, сел на кровать и зубами вытащил пробку из винной бутылки. — Чарльз одолжил, — пояснил он, — а здесь я спасаю твою жизнь. Не заметил? — Кэйа показал на свой светящийся символ. Дилюк посмотрел на свой, и только теперь понял — тот снова жёг руку. — Что происходит? — Стоит мне отойти от тебя, и контракт напоминает, что мы должны быть рядом. Просто быть рядом, а не заниматься… — Архонтов ради, помолчи! — снова зарычал Дилюк. Он всё ещё был в одной только криво застёгнутой рубашке. Кэйа внимательно на него посмотрел. Дилюк отчаянно краснел, не знал, что делать, руки его дрожали, а на полу всё ещё опасно горел глаз Бога. Нужно было срочно что-то делать. — Так, ладно, иди сюда, — позвал Кэйа, похлопывая ладонью по месту рядом с собой. — Отвали. — Дилюк. — Слышать тебя не желаю. Кэйа мог его понять. — Просто сядь наконец и послушай меня, хорошо? Дилюк хотел было снова попросить Кэйю уйти как можно дальше, но символы на запястье, снова померкнувшие, всё ещё никуда не делись, а значит, присутствие Кэйи терпеть придётся хотя бы до рассвета. Он молча сел на кровать, на ноги натянул простыню, и приготовился слушать. Кэйа улыбнулся и глотнул вина из бутылки. — Подожди, там что, внизу Чарльз? — осознал вдруг Дилюк. — О, не переживай, — отмахнулся Кэйа, — он — меньшая из наших проблем. Там ещё Люмин. — Нет. — Да. Она, кстати, спит, так что ничего страшного. А вот нам стоит всё же поговорить. — О чём мне с тобой говорить? «О том, как ты кончил от моего члена в твоём рту, например». Нет, Кэйа не мог этого сказать. Дилюк выглядел абсолютно разбитым, и нужно было срочно его успокоить. — Я понимаю, что, наверное, должен был остановить тебя. Но поверь мне, это было очень сложно, а я пытался! Просто знай, что от меня ни одна душа не узнает о том, что сегодня случилось. Если ты хочешь, я сделаю вид, что этого не было, и никогда больше не буду об этом вспоминать. — Но это было. — Позволь напомнить, начал ты! Дилюк покраснел ещё больше, и, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце, выхватил ловким движением бутылку из рук Кэйи. — Не уверен, что тебе стоит пить, — тихо сказал Кэйа. — Не уверен он, — повторил Дилюк, делая огромный глоток, — я днём на тебе женился, а меньше часа назад ты нагло мной воспользовался! — Не помню, чтобы ты был против! — Но ты мог! Мог меня остановить! Кэйа забрал себе честно выпрошенную у Чарльза бутылку. — Мог. И видят архонты, я до последнего пытался. Только знаешь, было очень сложно остановить тебя, раздетого и всего в моих отметинах, умоляющего о большем. Прежде чем Дилюк успел бы его испепелить, Кэйа мягко коснулся его руки. — Прости. Я знаю, что этого мало, и ты не простишь меня за этот вечер… Как и за всё остальное. Как я уже сказал, я никогда не вспомню об этом, а завтра мы разведёмся, и всё останется в прошлом. Но я хочу, чтобы ты знал кое-что… — Кэйа сделал ещё глоток. — Я действительно рад, что всё это произошло. И нам всё ещё придётся провести эту ночь в одной комнате, так что перестань меня ненавидеть. — Иди в бездну, — буркнул Дилюк, но тут же свернулся калачиком возле сидящего Кэйи, так и не выпустив его руку из своей. * — Прошу меня простить. Люмин сидела за барной стойкой рядом с Кэйей, старалась не смотреть ни на него, ни на Дилюка, и активно пила прохладную воду из своего стакана. — Моё поведение вчера было недопустимо, — добавила она и сложила руки в извиняющемся жесте. — Ну-ну, не беспокойся! — мягко сказал ей Кэйа. Дилюк по другую сторону стойки сдержанно кивнул и наполнил водой ещё один стакан. Поздно — Люмин сжала зубы и отвернулась, Кэйа взял её под руку и проводил в уборную. — Паймон ничегошеньки не слышала за пять тысяч моры! Дилюк вздрогнул. Ему стоило догадаться раньше, что жадная до сокровищ и денег фея не просто так молчала всё утро. — Пятьдесят тысяч, и ты забудешь об этом навсегда, — сказал он, стараясь выглядеть угрожающе. — Приятно иметь с вами дело! К возвращению Люмин и Кэйи она уже припрятала полученные монеты. — Так вот, — тяжело дыша, сказала Люмин, — вчера я явно не была способна на разговор, но могу дать вам это. Она протянула Дилюку тонкую книжку со знакомым узором на обложке. — Там полностью изложен контракт, который заключают влюблённые, и есть несколько историй из культуры Ли Юэ. Думаю, вам оно нужнее. — Ох, да это ни капли не романтично, — вздохнул Кэйа. — Это контракт в первую очередь, — пожала плечами Люмин. — Я пойду, не буду мешать. Девушка со всё ещё нездоровым цветом лица медленно отправилась к выходу, Паймон молча последовала за ней. «Пронесло», — подумал Кэйа. — Прошу меня простить ещё раз, но я вынуждена спросить, — остановилась Люмин у двери, — Мастер Дилюк, вы что же, провели брачную ночь в таверне? Рагнвиндр даже не моргнул. — Ты ведь знаешь, что не обязательно заниматься… — Да-да, знаю! — тут же воскликнула путешественница. — Просто я имела неосторожность уснуть рядом со спальней, и слышала весьма неоднозначные… — Нам пора! — крикнула Паймон и почти вытолкала подругу из таверны. Кэйа прыснул. — Поразительно, насколько тактичной она может быть за мешочек моры, да? Сколько я тебе должен? «Новую нервную систему», — подумал Дилюк. — Завтракай скорее, нам нужно найти Барбару и закончить этот фарс. — Конечно, дорогой. Кэйа наконец занялся завтраком, стараясь не думать о предстоящем походе в собор. Было совсем капельку грустно. Развестись на следующий день после свадьбы? В иной раз он бы протестовал, но сейчас его временным супругом был Дилюк, и как иначе можно было здесь поступить? «Хотя провести с ним нормальную брачную ночь я бы не отказался». — Хватит думать о всяких извращениях. — Не было такого! * Ночью Барбаре снились кошмары. То ей казалось, что сам Барбатос приходит к ней и казнит за совершённое, то перед глазами мелькали подозрительные совы да павлины, сияющие рядом на голубом небе. — Я обязана расторгнуть этот брак! — решила она к рассвету. Новоиспечённая супружеская пара явилась к ней сама. Правда, теперь к ним прилагалась тонкая книжка, которую Барбара в силу любопытства тут же мельком пролистала. — Я не могу расторгнуть этот брак! — заплакала она. — Почему не можешь? — напрягся Дилюк. Барбара посмотрела на него строго. — Вы идиоты, что ли? Читали, что здесь написано? — Нет? — одновременно ответили супруги. Девушка с мольбой посмотрела на статую архонта, но, не дождавшись от неё ни слова, села на лавочку и смиренно принялась объяснять. — Заключение брака — это не просто обмен кольцами и клятвами. Это обещание перед божествами всегда быть рядом со своим супругом, доверить ему или ей всего себя, быть одним целым. Расторгнуть брак можно, но для этого должны быть веские основания… — Да мы поженились случайно, какие ещё нужны основания? — поинтересовался Дилюк. — Как раз вы — не случайно. С вами всё куда сложнее, — терпеливо пояснила Барбара, — вы были помолвлены. Заклятие весьма мощное: оно сохранялось целых десять лет до вашей свадьбы, которую я вынуждена была провести против воли. Но на свадьбе оно не закончилось. — А я говорил тебе, что мы должны были нормально переспать! — воскликнул Дилюк. Барбара дёрнулась, облокотилась на скамью и прикрыла глаза ладошкой. — Архонты, я не слышала этого! А затем она очень, очень зло посмотрела на Дилюка. — Мастер Рагнвиндр, я попрошу вас оставить свои пошлые фантазии при себе! Я всё ещё не должна слышать это в силу возраста! Кэйа готов был поставить глаз Бога на то, что Дилюк перед ней был похож на нашкодившего кота. — Кхем. В любом случае, я не могу расторгнуть ваш брак. Согласно контракту, который вы заключили, ваше супружество должно продлиться как минимум десять лет, прежде чем брак можно будет оспорить. — Что? — спросили они одновременно. — Вы читать умеете? — с красными щеками поинтересовалась Барбара. — Вот ваша книжка, читайте и будьте счастливы в болезни и в здравии! На этих словах она вскочила со скамьи и скрылась в тени собора. Кэйа смотрел ей вслед с умиротворением; Дилюк — с раздражением. — Ну что, дорогой, кажется, мы будем женаты ещё девять лет, одиннадцать месяцев и тридцать дней. * — Таким образом, ни один из вас не имеет права оставлять своего супруга более чем на неделю, не может целоваться и тем более спать с другими людьми, вы обязаны хотя бы раз в неделю проводить совместную ночь, — тут Люмин зарделась, — ну, в смысле, вы можете просто держаться за руки, но должны быть рядом. И ни в коем случае нельзя разводиться в течение десяти лет. — Там серьёзно так написано? — лениво спросил Кэйа. Люмин была их общим доверенным лицом, читала на лиюэйском, и потому ей пришлось кратко обрисовать подробности их контракта. — Она права, — кивнул Дилюк, снова прятавшийся за стойкой, — я не так хорош в этом языке, но в общих чертах понимаю смысл. Она, к сожалению, права. — Я дико извиняюсь за свои разговоры о брачной ночи прошлым вечером, — в который раз повторила путешественница, — вы же не восприняли мои слова всерьёз? Кэйа сдавленно хихикнул, Дилюк подавился воздухом, но оба они сразу же сказали твёрдое «нет!». — То есть «да», — убито констатировала Люмин. — Не принимай это на свой счёт, это всё моя вина, — успокоил её Дилюк, — кстати, твоя спутница… — Поздравляю! — закричала тут же Паймон. — Как я рада, что все сегодня собрались отпраздновать бракосочетание Дилюка Рагнвиндра и Кэйи Альбериха! Дилюк почувствовал, как сердце его упало. То же самое ощутил и Кэйа, то же почувствовала и Люмин. Чарльз неподалёку лишь вздохнул, а посетители таверны мгновенно замолчали. — Ты что несёшь? — поинтересовалась Люмин шёпотом, но её было слышно даже на втором этаже. — Так раз они тебе сказали, я решила, что это больше не секрет? — Паймон быстро завертела головой. — Ой, это был секрет… Паймон вернёт всю мору, честно! В таверне мигом пополз шёпот, кто-то разбил стеклянную тару, Чарльз поспешил отойти от стойки подальше. — Ах, так вот кто вчера заставил господина Дилюка так кричать! — раздался голос из глубины зала. Люмин бросилась в зал спасать самоубийцу. — Эй, послушай… — начал было Кэйа. — Заткнись. И желательно покинь Мондштадт, если хочешь пережить эту ночь. Утром все были осведомлены о пожаре, вспыхнувшем в Доле Ангелов; о причинах же его знали единицы. * — Что ты тут забыл? — поинтересовался Дилюк, заметив Кэйю на пороге своей комнаты в таверне. — Не могу навестить своего супруга? — На этой неделе мы уже виделись, так что… — Хватит. Кэйа упрямо закрыл за собой дверь, прошёл внутрь комнаты и уселся на край той самой кровати. — Прошло уже полгода, весь Мондштадт смирился с тем, что мы женаты, и только ты делаешь вид, что я тебе чужой. Я устал. — Так не приходи, — по привычке огрызнулся Дилюк. — Не приду больше, если сегодня ты выпьешь со мной и выслушаешь. — Дешёвая провокация. — Ты такие любишь. Дилюк знал точно, что нельзя соглашаться. Это как с магами Бездны — нельзя их слушать, надо сразу бить. Кэйю бить пока было не за что (если следовать судебной системе Мондштадта), а вот выпроводить из комнаты стоило. — Я с тобой выпью, выслушаю всё, что ты скажешь, а потом ты будешь появляться в моей жизни раз в неделю ради исполнения этого идиотского контракта. — Хорошо. Конечно, Кэйа не собирался это исполнять. Он быстро разлил вино по бокалам, дождался, пока Дилюк сделал первый глоток, и только потом заговорил. — Знаешь, эти полгода были жуткими. — Не спорю. — Но ты и правда ведёшь себя, как примерный муж, ты в курсе? — Зато ты флиртуешь с каждым столбом. Это была неправда. — Да ты ревнуешь! — Было бы кого! Кэйа терпеливо сделал глоток, понимая, что Дилюк никогда подобного не признает. — Ты постоянно готовишь ужин в те дни, когда я прихожу. Оставляешь мне моё любимое вино на столе. И ты всегда бежишь встречать меня, когда я сюда прихожу. — Потому что я должен это делать согласно… — Контракту. Только вот там сказано, что мы должны раз в неделю спать в одной комнате. Про приготовленные тобой ужины там нет ни слова. Как и про твоё фирменное «с возвращением!», когда я прихожу. Дилюк сделал ещё глоток, щёки его слегка порозовели от алкоголя. — А ты приходишь сюда чаще, чем стоит, таскаешь сюда светяшки и по утрам оставляешь мне стейки на завтрак. Ты в курсе, что я ем не только мясо? — Разве? Кэйа внимательно посмотрел на мужа: и бокала не выпил, а уже говорил всё, что на уме. — Тебе нравится? — Заткнись, — из последних сил воспротивился Дилюк. — Не отрицай. Тебе нравится, что я прихожу к тебе чаще, чем следует. Тебе нравится, что на твоём безымянном пальце такое же кольцо, как и у меня. И тебе точно нравится, когда я отказываю путешествующим парням и девушкам в близости, говоря, что я за-му-жем. Дилюк упрямо вздохнул, сам не заметил, как сел поближе. За прошедшие полгода они смирились с участью супругов: стоило им не видеться более, чем неделю, как запястья начинало чуть-чуть жечь. Жжение не было сильным, но символы на запястьях начинали сиять таким ярким светом, что делали и Кэйю, и Дилюка бесполезными в любой засаде. Пережить один день в неделю рядом оказалось не так сложно, как выдержать городские сплетни. Донна организовала клуб разбитых сердец. Кэйа смеялся над этим до тех пор, пока в списке участников не оказалась половина столицы. Но на других людей ему, если честно, было всё равно. Куда больше его волновал Дилюк, который раз в неделю встречал его с готовым на двоих ужином, весь вечер смущался и краснел, засыпал рядом с ним, неловко касаясь ладони, а по утрам, если вставал раньше, готовил ему завтрак. — Тебе нравится, что мы женаты, — тонко намекнул Кэйа, когда Дилюк осушил свой бокал полностью. — Вовсе нет, — запротестовал он. — Ещё как, — заверил его Кэйа, и наконец уложил на себя. — Только попробуй трахнуть меня сейчас. — Я бы никогда… Договорить ему не дал сам Дилюк, бросивший бокал на пол. Этот поцелуй был не похож на их предыдущие. — Мне нравится, что мы женаты, — послушно повторил Дилюк, целуя шею. — Мне нравятся твои идиотские мясные завтраки, — сказал он, целуя ключицы. — Мне нравится, как твои неудавшиеся пассии разочарованно вздыхают, когда ты говоришь, что замужем, — шепнул он, кусая грудь чуть ниже ключицы. — Да ты поднабрался опыта, — не удержался Кэйа, убирая вино в сторону. Зачем вино, если такой смелый и совсем не смущающийся Дилюк пьянил больше водки из Снежной? Дилюк ему не ответил: укусил резко нежную кожу под костью, да так сильно, что Кэйа дёрнулся всем телом. Дилюк только навалился на него сильнее, и быстрыми поцелуями прошёлся по всей открытой в вырезе коже. — Нашёл, чем удивить, — хихикнул Кэйа. А в следующую секунду застонал. — О, так вот твоё слабое место? — усмехнулся Дилюк, кусая прямо через ткань рубашки крепкие грудные мышцы. — Не кусай, — взмолился Кэйа. Дилюк его не послушал. * — Клянусь, Джинн, я не выдержу! — плакала в кабинете магистра Барбара. Лиза отрешённо пила травяной чай. — Что случилось? — искренне заволновалась Гуннхильдр-старшая. — Разве вчера был не твой выходной? — добавила Лиза. — Был! — крикнула Барбара. — И в честь своего недавнего совершеннолетия я отправилась в Долю Ангелов. Вино Мастера Дилюка стоит того, чтобы его попробовать! — Конечно, мы и не спорим, — мирно сказала Джинн. Лиза хитро прищурилась. — Не будет же Джинн ругать тебя за выпивку, милая? — Да какая выпивка? — взорвалась Барбара, не скрывая более румянца. — Я вчера пришла туда посидеть! Выпить! Вина! — Джинн, чужие дети так быстро взрослеют, — успела шепнуть Лиза. — И послушать хотела того барда! Хосэ! Он очень хорошо поёт! — Ладно? — неловко уточнила Джинн. — А послушала знаешь что? Лиза прикрыла рот рукавом, пряча в нём смех. — Что можно было услышать в Доле Ангелов? Кроме песен бардов и шума пьяниц, конечно? — окончательно растерялась Джинн. Барбара глубоко вздохнула. — Приди же и послушай! — Ладно? — Не ладно! Барбатос, молю тебя, скрой сии бесстыдные стоны двух мужей от ушей сестры моей!