Let it Linger

2007 — Рей Рей так и не удалось посетить свою первую университетскую церемонию вручения дипломов. За день до этого Бен позвал ее на свидание, чтобы заранее отпраздновать это несомненно памятное событие — лишь они вдвоем, и никого больше. Они решили сходить в недавно открывшийся суши-бар, расположенный на Аппер Вест Сайд. Сперва альфа не горел особым желанием идти туда, — учитывая его особенную нелюбовь к рыбным блюдам — но после долгих уговоров со стороны своей любимой девушки все же сдался и покорно принял судьбу. Тем же самым вечером настойчивость Рей окупилась сполна, когда они оба провели бог знает сколько времени в обнимку с несчастным унитазом. С едой определенно было что-то не так, не говоря уже о знойных коктейлях, щедро заправленных водкой со льдом. Что и следовало ожидать, на утро они не ощущали ни рук, ни ног, поэтому ни о каком выпускном не могло быть и речи. Рей безумно расстроилась, когда осознала это. Ведь она даже никогда и не думала, что сможет позволить себе поступить в университет. Да еще какой! Частный исследовательский колумбийский университет в штате Нью-Йорк. Рей умудрилась закончить курс с отличием и в честь такого даже подумывала надеть на торжество целую связку небольших разноцветных шнурочков, чтобы каждый знал о ее достижениях. К сожалению… в бой вмешались эти проклятые суши. Как только им с Беном стало лучше, он закатил самодельную церемонию награждения прямиком в их квартире. Рей наконец смогла надеть свою мантию и академическую шапочку, с гордостью принявшись вышагивать по коридору под сборник маршей для оркестра, написанных английским композитором Эдуардом Элгаром. Вместо диплома Бен вручил ей лекарство против тошноты и головной боли «Пепто-Бисмол». Тогда она успокоила себя, что у нее обязательно будет еще один шанс посетить настоящий выпускной, учитывая ее планы поступить на магистратуру. Поэтому весь вечер перед второй церемонией Рей пробыла дома, не высовывая на улицу носа. Она съела порцию куриной лапши и в восемь часов уже легла спать, что было несколько странно, поскольку последние семь лет омега считала себя истинной полуночницей. Но ей хотелось чувствовать себя на все сто, желательно без темных кругов под глазами. И как только солнце зашло за горизонт, погрузив ее комнату в приятную темноту, Рей ощутила необычайную усталость. Едва голова коснулась подушки, омегу тут же сморил сон. Она проснулась только к десяти часам утра, с ужасом осознав, что до выпускной церемонии осталось всего каких-то два часа. Рей мигом вскочила с кровати, почистила зубы, умылась и перекусила на скорую руку, не в силах избавиться от подозрительного чувства усталости и болезненности. Тело болело так же сильно, как в тот раз, когда она пару лет назад участвовала в бостонском марафоне. Рей едва не убила себя в попытке догнать своего быстроногого парня. Она пыталась не обращать внимания на это ощущение, старалась не думать о нем, упрямо надев на себя платье и длинную мантию. Напоследок окинув себя взглядом в отражении зеркала, быстро сделала снимок на цифровую камеру, которую несколько лет назад подарила ей Лея. Но не успела Рей открыть входную дверь, как вдруг ее живот скрутило мощнейшей судорогой, за которой незамедлительно последовала еще одна, аккурат в момент, когда омега занесла над порогом ногу. Она тотчас поняла, что эти боли были вовсе не пищеварительного характера. И тем более не от чрезмерного волнения. И они точно не были связаны с менструальными болями. У нее попросту началась течка. А это значило, что Рей грозилась пропустить уже второй по счету выпускной. — Да вы, блять, издеваетесь, — прошипела омега, захлопывая наглухо дверь. Согласно календарю, включительно до июня у нее в планах точно не предвиделось никакой течки. По всей видимости, матушка-природа решила отыграться на ней по полной, потому что по непредвиденному стечению обстоятельств именно в этот момент Бен находился где-то далеко в Шотландии на очередной предвыборной кампании — мероприятии, которое он хотел отложить, чтобы не пропустить столь важный для нее день. Но Рей сказала ему не выдумывать, даже несмотря на то, что за пару недель до этого он пропустил ее день рождения, нырнув с головой в работу, дабы осветить проблему политического протеста в Турции. Омега была категорически против, чтобы Бен упускал возможность потенциального карьерного роста. Будучи новичком в столь перспективном издании, как Таймс, он просто не мог позволить себе упустить шанс добиться чего-то большего. Рей даже как-то раз пригрозила ему (и его яйцам), что если он когда-нибудь попытается провернуть что-то этакое, то она непременно расстанется с ним. Поэтому у Бена не оставалось ничего другого, как нехотя подчиниться. Тело пронзила очередная волна боли, побуждая омегу согнуться пополам. Черт, как же она сожалела о своем решении. Настоящая пытка, не иначе. Рей впопыхах выпуталась из одежд и полностью обнаженная забралась на кровать. Самая сильная обжигающая боль еще ждала омегу впереди, а пока ее всю пронзало мелкими, напитанными ядом иголками и бросало в ледяной жар; сознание застилало желание соорудить вокруг себя надежное гнездо. Рей уже начала подумывать о том, что то пищевое отравление в далеком 2003 году было куда лучше. Тогда она чувствовала себя крайне хреново, но, по крайней мере, рядом с ней находился Бен. Ее альфа лежал рядышком на прохладном кафельном полу ванной комнаты, страдая тем же недугом, что и она. Она нырнула пальцами промеж влажных складочек, успев пару раз довести себя до оргазма. Соорудила себе гнездо из мягчайших одеял, одежды и подушек. Время летело и тянулось одновременно. Туман течки медленно затмевал разум. Где-то в квартире раздражающе зазвонила Нокиа, и омега дезориентировано сползла с кровати, чтобы отыскать телефон. Это мог оказаться Бен. Ей просто хотелось услышать его голос. Это ее единственное желание. Больше ей ничего не нужно. — Рей? — голос на том конце линии обладал британским акцентом. Это точно не Бен. — Финн? — Все в порядке? Где ты? Ты не встретилась с нами, как мы договаривались. Тебя не было видно на протяжении всей церемонии, а когда назвали твое имя, ты не вышла на сцену… мы не на шутку разволновались. Сейчас все твои собрались в ресторане. Администратор сказала, что девушка по имени «Рей» так и не отметилась у нее в журнале. Ты долго не отвечала на телефон, и мы уже не знали, что думать. Я хотел звонить в полицию. Блять. Голос Финна звучал на грани отчаяния. Она заставила своих друзей волноваться. Ее дырявая башка совершенно забыла, что подарила Финну, По и Роуз пригласительные билеты. Хвала всему на свете, что По и Финн невзирая на все трудности согласились прилететь к ней прямиком из Германии. Роуз же жила совсем неподалеку, но в ее случае большей проблемой было время, а не расстояние. Девушка совсем недавно стала сотрудницей крупнейшего в Нью-Йорке медицинского центра Маунт Сайнай и о свободной минутке могла только мечтать. Из-за своего халатного отношения Рей вот так некрасиво подвела дорогих ей людей. — Изв… Тело пронзила очередная волна спазма, выбивая из легких воздух. — Рей, скажи правду, что происходит? Из трубки послышался озабоченный гомон ее друзей. — Утром у меня началась течка. Мне даже не пришло в голову набрать вас. Прости. — О, нет! — воскликнул Финн, после чего она услышала, как он передал ее слова По и Роуз. Маленькая омега, должно быть, вырвала у него из рук телефон, потому что следующее, что услышала Рей — это ее голос. — Рей? Рей? Ты в порядке? Тебе что-то нужно? Я могу быстро сбегать домой и захватить расслабляющее. Или ночные подавители. — У меня остались подавители с прошлого раза. Честно. Не нужно приходить. Со мной все будет в порядке. — Но… с тобой нет Бена. Рей скривилась, распознав отчетливые нотки жалости в голосе омеги. Она не хотела, чтобы ее жалели. Она не испытывала никакого желания чувствовать себя еще более слабой и уязвимой, чем сейчас. — Ты права. Но все будет хорошо. — Уверена? Ты сообщила ему об этом? Я уверена, он сразу же верн… — Нет, ничего я ему не говорила. И вы не должны. Мне не хочется, чтобы он попросту беспокоился или… или чувствовал себя виноватым. Все будет хорошо. Она была уверена, что позже обязательно пожалеет о том, каким тоном ответила Роуз. Но, будучи специалистом в делах самой эмоциональной разновидности человечества, Рей могла с уверенностью заявить, что, как для течной омеги, она выражала еще не самое худшее поведение. Она обязательно извинится перед подругой, но не раньше, чем прекратится эта агония. — Ладно, просто… если что-нибудь понадобится, сразу же звони мне. Рей поблагодарила ее и повесила трубку. С горем пополам она доползла до ванной комнаты и стала под холодный душ. Покончив с водными процедурами, незамедлительно приняла снотворное, чтобы то как можно скорее вырубило ее. Таблетка не сможет до конца унять разбушевавшуюся бурю, но, по крайней мере, она хотя бы ненадолго отсрочит страдания. Омега провалилась в глубокий сон и не разомкнула глаз до тех пор, пока не услышала подозрительный шум, исходящий откуда-то из коридора. Рей было потянулась за битой под кроватью, как ее внезапно остановил мужской голос. — Рей? — прокричал кто-то неизвестный, прорываясь сквозь пелену таблетки. Или же… У нее точно начались слуховые галлюцинации. Здесь не было никакого Бена. Он в Шотландии. Он далеко. Очень далеко… Но затем к ней в комнату ворвалось массивное тело альфы, а за ним сразу же последовал аромат, ошпаривая Рей подобно приливной волне. Ей не померещилось! Бен выглядел невероятно уставшим — под глазами залегли темные круги, волосы грязные и непричесанные. Его взгляд был в точности как у безумца, прямо как в те моменты, когда у него начинался гон. — Помоги мне, — захныкала она и распахнула руки, приглашая альфу в свои объятия. Бен в мгновение ока запрыгнул на постель, окутывая собой ее обнаженное тело. Секунда — и они начали срывать с него одежду. Зачем, во имя всего святого, ему для международного перелета понадобилось надевать костюм? По правде говоря, омеге было все равно, она просто хотела, чтобы альфа поскорее оказался в ее власти. Бену удалось расстегнуть только две пуговицы, потому что с остальными со всей жестокостью разделалась Рей, спустив рубашку ему на плечи. Ремень, который он не глядя откинул куда-то в пространство комнаты, определённо что-то разбил, но они были слишком увлечены друг другом, чтобы заметить это. Рей едва успела приспустить на бедра штаны, как он нетрепливо ворвался в нее. Словно по маслу. Бен погрузился в омежий жар одним неуловимым движением и тут же принялся вбиваться внутрь. С их губ в унисон сорвался протяжный стон, после чего Рей схватила его за лицо и прижалась к губам в смазанном поцелуе. Омега обхватила одной ногой его за спину, прижимая альфу как можно ближе, глубже. С каждым новым толчком мощного таза огонь внутри начинал медленно затухать. Инстинкты вопили: это правильно, так и должно быть. Твой альфа здесь. Он вернулся к тебе, потому что он принадлежит тебе. Он должен стать твоей парой. Почему он еще не стал твоей парой? Почему? — Укуси меня, — принялась умолять Рей; ее голос значительно охрип от криков и стонов. Она никогда особо не думала об этом прежде. Никогда доселе не желала этого так отчаянно… даже во время самых тяжелых течек. — Укуси меня, Бен, пожалуйста. Сделай меня своей. Альфа издал болезненный утробный рык, тем не менее демонстрируя величайший контроль над своей животной стороной. Он, однако, не исполнил ее желание, вместо этого приклеился губами к брачной железе и стал самозабвенно лизать и посасывать чувственную область. Но долгожданного укуса так и не последовало. Ее разум не дал ей сфокусироваться на отказе, потому что в следующую секунду она кончила. Тело дернулось и затряслось, прямо как у одержимой, а киска сжала его член с такой силой, что ей стало больно. Бен захлебнулся собственным стоном, содрогнулся и последовал за ней, заполняя вожделенный жар своим узлом и спермой. Он рухнул на омегу, слегка отодвинув ее в сторону, чтобы ненароком не придавить своим немалым весом. Поглощенные посторгазменной негой, они лежали, прикованные друг к другу. Рей всегда предпочитала молчать после секса. Как-то раз они пошутили, что это, наверное, было единственной вещью во всем мире, которая могла заставить ее хотя бы ненадолго замолчать. Спустя некоторое время она ощутила, как темное небо над ее разумом постепенно начало проясняться. И это повлекло за собой осознание. Во-первых, осознание того, что она во второй раз пропустила собственный выпускной. Что у нее началась внеплановая течка. Что Бен сейчас был рядом с ней, вместо того, чтобы выполнять работу в Шотландии. Когда узел сдулся, Рей смогла свободно приподнять бедра и соскользнуть с члена. Омега устроилась поудобнее, чтобы как следует рассмотреть его. — Ты как? Все пучком? — сиплым голосом спросил Бен и мягко поцеловал ее потный лоб. — Уже да, — ответила она, вырисовывая пальцем невидимые линии на широкой груди. — Почему ты вернулся? А как же выборы? — Я сказал начальнику, что мне срочно нужно домой. Мне хотелось сделать сюрприз и застать тебя на церемонии награждения, но рейс неожиданно задержали. Я думал, что успею хотя бы к ужину. Но… я совсем не знал, что ждало меня дома. — И я. — Клянусь, я почуял твой аромат, как только сошел с самолета. Мне даже не нужно было видеть тебя, чтобы знать. Весь мой мозг сосредоточился только на том, чтобы как можно скорее вернуться к тебе. Все остальное будто померкло. Мной завладели инстинкты. — Правда? — На этот раз твоя течка куда сильнее, — сказал он, вдыхая аромат ее влажной от пота шейки. — Мне казалось, она должна быть только в июне? — Все верно, — вздохнула Рей, как вдруг вспомнила о разговоре, который произошел всего месяц тому назад. — Твоя мама предупредила меня об этом. — Фу, — скривился Бен. — Ты обсуждала с моей матерью эти вещи? — Она очень проницательна, Бенджамин. И у меня нет другой мамы, чтобы обсуждать с ней эти вещи. Это нечестный выпад, потому что Рей знала — на это ему не было что ответить. Он ненавидел, когда она оборонялась своим тяжелым детством, но за последние восемь лет ей случилось применить это «запретное оружие» не более пары раз. — Ладно, ладно, ты права, — отмахнулся он. — И что она сказала? — Что однажды нас поглотят инстинкты. И чем дольше мы откладываем укус, тем сильнее тела будут подталкивать нас к этому. — Не может быть. Мы не настолько это дело затянули. — Мы знакомы уже десять лет, Бен. Из них мы вместе целых девять. — Это совсем не значит, что мы не можем контролировать себя, как какие-то животные. — Может, мне следует напомнить, как ты пытался запечатлеться со мной той же ночью, когда случился наш первый поцелуй? — Я все помню, — простонал Бен, плюхнувшись на спину и прикрыв рукой лицо. Рей подвинулась к нему ближе, чтобы ощущать каждой клеточкой тела тепло своего альфы, и перекинула руку с ногой через его торс. Омега примостила голову на гладкую влажную грудь. Она размеренно то вздымалась, то опускалась. — Лея сказала, что еще никогда не видела, чтобы между альфой и омегой была настолько сильная связь. Что нам надобно запечатлеться намеренно, дабы не допустить случайного укуса. И что нам следует сделать это событие как можно более запоминающимся. — Эти все россказни только ради одной цели — дабы как можно скорее заполучить внуков. — Возможно, — протянула Рей. — Но Лея так же упомянула, что вскоре мы начнем испытывать течку и гон особенно часто. После этого… думаю, здесь она вполне права… полагаю, нам нужно прислушаться к ней. Бен слегка двинул плечом, с интересом кинув на нее взгляд, после чего окончательно убрал с лица руку. Он выглядел так, как будто стал подозревать ее в чем-то. — Ты же сама сказала, что хочешь сделать это после выпуска и когда все более-менее устаканится. Сказала, что нам следует подождать подходящего часа. — Я знаю, что сказала. Но люди могут менять свою точку зрения, верно? В этом весь смысл взросления. Тем более, я уже, кажется, выпустилась. Вот только, боюсь, ничего никогда должным образом не устаканится. Думаю, нам всегда будет сопутствовать беспокойство жизни. И если мы так и продолжим ждать того самого подходящего часа, то он может просто не наступить. — Так что ты предлагаешь? — Я хочу запечатлеться. Здесь. Сегодня. Сейчас. Глаза Бена стали напоминать блюдца. Казалось, альфа не мог отыскать в себе сил, чтобы хотя бы моргнуть. Но потом все же моргнул. И еще. И еще. В этот момент он был похож на куклу, глаза которой открывались и закрывались с рекордной быстротой. — Ты не хочешь? — медленно спросила Рей, ощущая, как грудную клетку заполнил страх. Если она изменила свое мнение, тогда почему ей никогда не приходило в голову, что он мог сделать то же самое? Но Бен не позволил всяким параноидальным мыслям заполнить хорошенькую головку его девушки. — Что? — воскликнул он. — Наоборот! Я безумно этого хочу! — Тогда сделай это. У меня течка. Лучшего момента нам не отыскать. Я закончила университет. Почти получила работу. Очевидно, деньги для нас не проблема… — Но мы не женаты! Рей оторвала голову от его груди и перекатилась на спину. А после, к ужасу раскрасневшегося, словно свекла, Бена, принялась хохотать. — Я даже не могла представить, что твои взгляды настолько традиционны. Мне казалось, ты оставил католицизм в момент, когда в двенадцать лет узнал о сексе до свадьбы. — Я не традиционалист, — пробурчал себе под нос Бен. — Мне просто хорошо известна твоя позиция насчет свадьбы в целом, поэтому я даже не пытался поднимать эту тему. Но я… всегда мечтал о том, чтобы запечатлеться с тобой в браке. Альфа смущенно отвел взгляд, будто юная школьница. Неужели он стеснялся признаться в своей маленькой семейной фантазии? Она не позволит ему испытывать по этому поводу стыд. Рей схватила его за подбородок и повернула голову, чтобы Бен смотрел ей прямо в глаза. С самого первого дня их отношений она действительно опасалась думать о браке, это верно. По большей мере это было обусловлено отсутствием положительного примера здоровых взаимоотношений как таковых. И хотя родители Бена порой в буквальном смысле выедали друг дружке мозг, было в них что-то такое, чего она на бессознательном уровне всегда жаждала и для себя. За последние пару лет мысль о замужестве не раз посещала омегу, на это, конечно, были свои причины, но главным все же оставалось желание самого Бена. Он всегда спешил обеспечить ее нужды и желания, и если официальный статус мужа и жены значил для него настолько много, то, так и быть, она с радостью уступит ему в этом. — Я выйду за тебя, Бен Соло, — сказала своим самым уверенным и мягким голосом Рей, чтобы он наверняка осознал серьезность ее слов. Ладонями она обняла альфу за лицо, подушечками больших пальцев поглаживая бледную кожу. — Тебе осталось только сделать мне предложение. Бен выглядел целиком и полностью потрясенным. В его голове точно произошло короткое замыкание. Глаза широкие-широкие, а челюсть лежала где-то на полу. На миг Рей подумала, что в матрице определенно произошел сбой. Но затем этот гигантский мужчина, словно какое-то приведение, встал с кровати и, сверкая голой задницей, вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Судя по звукам, он определенно копался где-то в их общем офисе. Омега подвинулась к краю кровати и легла на живот. Бен вернулся пару минут спустя с маленькой черной коробочкой в руке. Коробочка. Та самая, о которой с детства, должно быть, мечтала каждая девушка. Та самая, которую она чуть больше двух лет назад случайно нашла в самом нижнем ящике стола, когда они переехали в их первую совместную квартиру. Глубоко внутри Рей уже прекрасно знала, что это было, но тогда так и не нашла в себе силы посмотреть, что же там внутри… она просто ненавидела загадывать наперед. В любом случае, ожидание того стоило. В ее сверхчувствительной реакции определённо был виноват притаившийся жар течки, потому что иначе она бы ни за что не стала плакать перед Беном. Она ненавидела демонстрировать свою слабость. Но если и быть уязвимой, то только в такой миг. — Я все ждал подходящего момента, — сказал он, медленно приближаясь к кровати. — Желательно такого, где мы были бы чистыми, одетыми и без этого непрекращающегося желания трахнуть друг дружку. — У нас никогда не получалось делать все по плану. За эти десять лет мы ни разу не следовали правилам, так зачем начинать пытаться сейчас? Бен медленно опустился на колено, все это время не разрывая с ней зрительного контакта, и открыл коробочку. Если бы Рей не пребывала в глубочайшем шоке, то она определенно бы впала в него сейчас. Кольцо было очень необычным. Серебряное, с причудливым дизайном на ободке изделия и насыщенно-синим самоцветом посредине. Оно выглядело просто волшебно. Идеально. — Ты подготовил речь? — хриплым от переизбытка эмоций голосом поинтересовалась она. — Конечно, — ответил он. — Тогда я слушаю. Рей подумала, что с таким успехом ее лицо точно разорвется от широты улыбки. В свою очередь, Бен потерял всякую способность улыбаться. Он выглядел чрезвычайно серьёзным — брови насуплены, а глаза как никогда напряжены. Ее альфа, должно быть, очень хотел сделать все правильно. — Когда я впервые встретил тебя, ты была Рей Джонс, — Бен замолчал, чтобы пару раз прочистить горло. — Когда я встретил тебя во второй раз, ты уже носила фамилию Палпатин, — альфа снова умолк; его губы двигались, но он не произнес ни слова, как будто репетировал эти слова уже сотню раз, но в самый ответственный момент позабыл все напрочь. — Мне никогда не нравились эти фамилии, — перебила его Рей, пытаясь помочь альфе справиться с волнением. Он моргнул, обратив на нее свой рассредоточенный взгляд, и вновь продолжил. — Я надеялся, что ты позволишь подарить тебе еще одну фамилию. Последнюю фамилию. Такую, которую ты бы смогла хотя бы чуточку полюбить. Такую, которую ты никогда бы не хотела сменить. — Мне нравится ход твоих мыслей. — Я влюбился в тебя с первого взгляда, когда мы встретились в той закусочной. Я знаю, что буду любить тебя до самой смерти. Возможно, в следующей жизни мне не быть самым лучшим партнером… самым лучшим альфой. Извини, что порой мне сложно понять тебя с полуслова, и что я постоянно, как ты говоришь, сам себе на уме. И что я никогда не опускаю крышку унитаза, и что в последнее время меня долго нет дома. Но нет такого момента, когда я бы не пытался стать лучше. Для тебя. Для нас. И даже несмотря на то, что порой ты доводишь меня до белого каления, я бы все равно выбрал бы эту сумасшедшую жизнь с тобой, чем умер бы от скуки с кем-либо другим. Ты делаешь меня таким счастливым… и мне хочется верить, что то же самое испытываешь и ты. — Да, Бен, ты делаешь меня невероятно счастливой, — Рей улыбнулась при виде его невероятно гордого и чуточку одурманенного выражения лица. Даже делая ей предложение, ее альфа, казалось, все никак не мог побороть неуверенность. — В таком случае, Рей, станешь ли ты моей женой? Станешь ли моей парой, чтобы мы могли выносить друг другу мозги на протяжении всей нашей жизни? — Да, Бен Соло, я стану твоей женой. И стану твоей парой. И с радостью буду выносить тебе мозг до конца твоей жизни. Обещаю. Его улыбка была сопоставима с одной лишь яркостью солнца. Дрожащими руками альфа достал из коробочки кольцо и надел ей на палец. А потом они оба расплакались. На самом деле, Бен никогда не стыдился своих слез. Но слезы Рей были явлением куда более редким. Она попросту не могла более сдерживать все в себе. Осколки их подростковых душ все еще были с ними, а с этим и обнаженные эмоции. Бен коснулся ее щеки, на что Рей охотно ответила, прильнув к его горячей ладони. Его большой палец смахнул слезу, и на ее место тут же пришла новая. Они прижались друг к другу, обнимаясь крепко-крепко; слезы все так же стекали на обнаженную кожу. Рей изо всех сих вцепилась в его плечо и потянула — жест, которым она побуждала Бена вернуться в постель. Занять его законное место поверх нее. И он послушался. Объятия переросли в поцелуи, которые, в свою очередь, превратились в откровенные ласки и безудержный секс. Как только Бен вошел в нее, ее моментально накрыла новая волна течки. На этот раз его движения были медленными и размеренными, он будто пытался запомнить каждый миг, убедиться, что она ощущала каждую вену на его члене. Каждый сладостный толчок. Он шептал признания в любви, целовал и вновь шептал. И когда Бен наконец укусил ее, подарив тот самый постоянный-взрослый-укус, она ощутила себя как никогда умиротворенной. Омега даже не думала, что такое возможно. Она полагала, что весь этот процесс запечатления будет максимально жестким и напряженным, возможно, местами даже болезненным. Но на деле она не чувствовала собственного тела. Вдруг эйфория испарилась, и Рей почувствовала его. Буквально почувствовала. Не просто ноющую боль от укуса, не руки, что обвивали ее подобно дикой лозе, не набухший узел внутри. Он будто оказался внутри ее разума, обволакивая саму душу. Омега ощутила всю силу его любви к ней — необъятную и бесконечную. Она надеялась, что он испытывал то же самое. Эмоции Бена напоминали оголенный провод. Сейчас Рей знала — ее альфу переполняли чувства, и он отчаянно нуждался в объятиях, поэтому она прислушалась к инстинктам, отдавшись течению. Его всего трясло, и тогда Рей осознала, что он плакал. На этот раз рыдания прямо сотрясали его плечи, словно он пытался сдержать все в себе. Омега потянула его за собой на бок. Карие глаза были закрыты, но слезы упрямо прокладывали себе путь по щекам. На губах остался бледно-красный след. — Что не так? — спросила она и вытерла пальцем капельку крови. — Я так долго этого ждал, — сдавленно ответил он и зарылся лицом ей в шею, пряча всхлипы. Она тоже этого очень долго ждала. И не только предложение руки и сердца или запечатления. Но чтобы отыскать покой. Настоящий дом с тем человеком, который несмотря на все недостатки всегда бы любил ее, а она — его. Рей безумно рада, что этим мужчиной оказался именно он. 2017 Молодая пара ехала по холмистым окрестностям Вермонта, намереваясь провести выходные в их семейном летнем домике. Женщина посмотрела на мужчину и подумала о том, как же они изменились. О том, как ей нравилась его седина. Редкие белесые волоски делали его похожим на Джорджа Клуни, и это не на шутку заводило ее. Хотя, откровенно говоря, в последнее время ее заводило многое, если учитывать не на шутку разыгравшиеся гормоны. Мужчина посмотрел на женщину — быстро, потому что он вел машину — и расплылся в широкой улыбке, как будто бы прочел ее мысли. Мозолистая ладонь примостилась на массивный живот, приветствуя растущего в нем маленького человечка, и после вернулась на руль. Песня, что последние три минуты играла по радио, наконец закончилась, а за ней последовала новая. До боли знакомая. If you        If you could return Don’t let it burn Don’t let it fade Улыбки осветили их лица почти одновременно, и за ними поспешил тихий смех, стремительно переросший в хохот. Не сказав ни слова, они оба подумали о том первом разе, когда услышали эту песню. Они стояли в тесных объятиях в окружении старой грязной посуды и стремились проникнуть языками друг другу в глотку. Когда же эта мелодия настигла их во второй раз, они орали друг на друга в библиотеке прямо в присутствии своих друзей. И сейчас мужчина и женщина вспоминали, какими же глупыми тогда они были. Какими абсурдными выглядели их поступки. Но так же о том, насколько много в них таилось любви, даже если в тот момент та была всего лишь детским наивным чувством. А потом они подумали, как сильно любили друг дружку сейчас. Два десятилетия спустя. Возможно, столь долгий срок обусловлен их биологическими особенностями. Он — альфа, она — омега. Так устроен мир, не правда ли? Возможно, после всего, через что им пришлось пройти, они все-таки осознали, что их любовь нуждалась в доброй доле времени и терпения, как и сами они. Они дали друг другу шанс. Что бы ни случилось, они всегда выберут друг друга. Даже в самые сложные времена, когда она проявляла крайнюю степень упертости, а он был сам себе на уме, и они исправно выносили друг другу мозги, любовь всегда находилась с ними рядом. Невидимая, но такая крепкая.