Пока смерть не разлучит нас

Нью-Йорк.       Миновав все обходные пункты, Ева пустыми глазами стала вглядываться в толпу. Где-то здесь должна была быть Ники, приехавшая её встретить. Долго искать не пришлось. Взглядом зацепившись за белоснежные, красиво уложенные кудри, девушка взглянула в глаза подруге, которая махала ей руками и светилась широченной улыбкой. Они были так рады видеть друг друга. Только в этот момент внутри Евы словно прорвало дамбу, которая сдерживала эмоции на протяжении последних несколько недель. При виде подруги из глаз брызнули слезы, а грудь сдавили тиски и она там же опустилась на пол, не находя в себе сил даже двинуться с места. Боль внутри была настолько сильной, что ей казалось, она не выдержит. Она ведь боролась, так боролась. И проиграла…       Ничего не сведущая Ники молниеносно подбежала и просто сгребла Еву в охапку, прижимая к себе и искренне не понимая повода таких горьких слез. Но оценив состояние подруги, даже не зная причины, заплакала так безудержно, с такими горькими всхлипами, как будто эта боль прошла сквозь неё и она почувствовала её каждой клеточкой своего тела. Люди сновали туда-сюда, проходили иногда очень близко, порой почти задевая их, но никто словно не замечал два юных, разбитых сердца на полу аэропорта…       Каждый раз, Еве снился один и тот же сон: будто она тонет в болоте. Волна паники и страха охватывает тело девушки, и она, сама того не желая, начинает ёрзать, погрязая в нем все глубже. А рядом, словно из ниоткуда, появляется до боли знакомый силуэт. Мимолётная радость сменяется обжигающей болью, когда она видит родные, изумрудные глаза, которые смотрят на неё с опустошением. Она помнит этот взгляд — так он смотрел, когда отказался от неё. Зовёт его, тянет к нему руку, но он все молчит и смотрит невидящим взглядом и произносит. — Мы оба в нем потонем… Прости меня…       Не дай Бог вам увидеть в родных глазах эту пустоту, что смотрит на вас равнодушно. И она перестаёт бороться, опускает руку и её поглощает тьма.       Ева с криком просыпается и судорожно глотает воздух, которым лёгкие и так набиты. И плачет, навзрыд, свернувшись в постели. Слезы льются не перед страхом смерти, а из-за безразличных глаз, что когда-то смотрели на неё с любовью. Теперь же, ничего не осталось.       После очередной такой бессонной ночи, Ники завела разговор о психологе. — Никакой мозгоправ мне не нужен! — возмущённо вырвалось у девушки из груди. — И вообще, у меня на это нет времени. Мне на работу выходить нужно. И учёба. И мне нужно адаптироваться здесь. Если тебя так сильно утомляет моё состояние, я могу…       Подруга не дала ей договорить. — Ты себя слышишь? Что значит «если тебя утомляет»? Я беспокоюсь! И я уезжаю на съёмки и такое будет происходить часто. Я не хочу чтобы ты здесь загиналась от боли в одиночестве.       Ева тяжело вздохнула, вместе с воздухом, выпуская негатив который стал накапливаться внутри. — Я буду в порядке, Ники. Не сегодня. И не завтра. Но мне скоро станет легче. Никакой психолог не поможет мне забыть, что произошло. Только время. И работа, — она говорила это но чувствовала, как внутри разрастается дыра, которую, кажется, никогда уже не заполнить.       Ей никогда в голову не приходила мысль, что он ее может бросить. Весь её мир сосредоточен был вокруг него, а она для него — целая Вселенная. Все в ней казалось ему прекрасным, словно она была создана специально для него. Красивая, юная, ласковая, умненькая девочка. Все в ней было родным: легкий, кружащий голову аромат тела, ее умение мыслить, гармоничный взгляд на жизнь. А он, он затрагивал ее лучшие глубины. С ним она любила себя.       Ники уехала на съемки и с каждым днем тоска по Кристоферу, Эдварду и отцу окутывала её смертельным холодом. Папу она могла слышать, разговаривать с ним, в отличие от близнецов. Факт того, что они больше не часть её жизни, принимался с трудом. Днем, находясь среди людей, отдаваясь работе в новой компании сполна, Ева забывалась. Но стоило ей переступить порог квартиры, где никто не ждал, как её вновь накрывала волна отчаяния, затягивая петлю на нежной шее. Казалось, что последний, страстный поцелуй Кристофера все ещё горел на сжатых губах. Прислонившись к двери, стекала по ней вниз и стоило закрыть глаза, как в памяти вырисовывался с мягким выражением взгляд, рыжеватые пряди, улыбающиеся сочные губы и не многочисленные, еле заметные веснушки на светлом лице. Несмотря на всю глубину её разочарования и причинённой обиды, любовь и тоска по Крису были выше остальных чувств. И от мысли, что они больше не встретятся, её сердце плакало как ребёнок. Его сильно ранили, искалечили. И она решила спрятать, чтобы никто не нашёл. Чтобы больше так не болело.       Месяц шел за месяцем. Жизнь напоминала автоматизированный механизм. Ева стала спокойней, серьезнее, сдержаннее. Та добродушная и мягкая девочка понемногу стала угасать, уступая месту той, которая трезво оценивает приоритеты, ценности и выбирает себе нелёгкий путь к самоутверждению и осознанию того, чего на самом деле она стоит. По вечерам она все также утопала в своих мыслях и воспоминаниях, но наутро стряхивала с себя этот непосильный груз и с головой погружалась в работу. Тяжело ходить с такой ношей на сердце без передышки, понимая что не можешь отпустить то, что душит тебя до посинения. И только поддержка Ники и разговоры с отцом помогали Еве быть наплаву, не погружаться в тьму. Как только она касалась кончиков её волос, Еву выдергивали из когтистой лапы, заставляя жить дальше. Прошел год. Один год.       Но она все еще продолжала убегать от всего, что напоминало бы ей о нем. Даже этот город был полон воспоминаний и счастливых моментов. Очень редко Ева позволяла себе прогулку возле причала Бэттери Парк откуда открывался прекрасный вид на бухту и Статую Свободы. В особые дни — в его день рождения, в свой, в день, когда они впервые вместе оказались там и когда поняла, что безвозвратно влюблена в своего лучшего друга. И каждый раз, когда она приходила на причал, Ева чувствовала, что не одна, словно кто-то рядом, он рядом. Это были те ощущения, которые заставляли её возвращаться туда вновь и вновь. Ещё один год … И еще…       Ева слышала не раз, как люди говорят, что время исцеляет раны. Но почему она этого не чувствовала? Обида и горечь и правда ослабели, но не покинули её душу. Ева не знала, что им нужен повод. Нужно прощение. Именно это выковырить из себя она не могла — не простила, не смогла понять. А если в твою душу не постучалось понимание и принятие, никакие годы не помогут заживить раны.       Однажды утром девушка сидела в парке и наслаждалась хорошей погодой и небольшой передышкой на которую на время выбралась. Было слегка ветрено, но Еве это нравилось. Спросив разрешения, рядом присела пожилая пара — опрятно одетый седовласый мужчина нежно держал за руку кучерявую даму лет семидесяти в длинном белом платье. Мужчина легонько укрыл спутницу от ветра какой-то накидкой и, откинувшись на спинку, они доброй, счастливой улыбкой стали оглядывать проходящих мимо людей. Спустя пару минут завязался ненавязчивый разговор. Ева, не расположенная к таким беседам с незнакомыми людьми, чувствовала себя на редкость комфортно. То ли из-за настроения, то ли ей так сильно приглянулись люди, которые в их годы все ещё так трепетно относились друг к другу. — Давно вы вместе? — поинтересовалась девушка. — Мы женаты уже 48 лет, — ответил мужчина. — Но все ещё не успели наговориться друг с другом, — весело произнёс следом. — Это прекрасно, — с восхищением заметила Ева. — А у вас, милочка? У вас есть любимый человек? — наклонив голову набок, вопросила женщина.       Девушка слегка растерялась, затем нервно засмеялась, как всегда делала, когда не знала что ответить. — У вас в глазах такая тоска. Вы скучаете по кому-то?       Ева отвернулась к пешеходной дорожке, лёгким движением смахнула слезы с ресниц, улыбнулась и нашла в себе силы выдавить слова, которые не решалась произнести вслух все эти годы. — Безумно… И, кажется, от этого нет лекарства.       Мужчина понимающе кивнул и затем уверенно промолвил. — Лекарство есть, но не каждому удаётся его отыскать.       Ева вновь вернула свой взгляд к пожилой паре и с толикой надежды, спросила. — И что это за лекарство? — Человек сам выбирает, что может его спасти. Вопрос в том, считает ли он сам себя достойным излечиться. И желает ли вообще.       В один воскресный вечер, когда Ева завернувшись в плед, наслаждалась просмотром фильма и поеданием любимой пиццы, которой она тушила тоску в сердце, прозвенел дверной звонок. Девушка удивилась столь позднему визиту кого-то бы то не было — она не ждала гостей и Ники тоже была в отъезде. С трудом оторвавшись от дивана, все так же закутанная в плед, подошла к двери и на автомате открыла её, даже не спросив кто там. Не успела девушка в полной мере осознать, кто перед ней стоит, как Еву притянули и приникли к губам, удерживая её в объятиях, целуя открыто и искренне. Её глаза закрылись, и лёгкий озноб прошёл по шее, опускаясь ниже плеч. Она осторожно положила напряженно зависшие в воздухе руки ему на плечи. Его рука скользнула в её волосы и легонько сдавила их на затылке, заставляя волну удовольствия захватить сознание. На миг… По холодной ладони, что аккуратно прочертила линию скул и коснулась краешка губ, она поняла, кто перед ней. Но сил оторваться уже не было. Она обмякла, измученно ткнулась носом в кожаную куртку, и, стоило ему перехватить её поудобнее, тихо-тихо застонала. — Прости, я не удержался. Так соскучился по тебе, если бы ты знала… — хриплым голосом, словно в оправдание, зазвучали слова над её ухом. Холодная рука скользила по её волосам в успокаивающем жесте. Ева хотела было что-то сказать, но не могла обличить слова в звуки и они так и застряли в горле комом. Они простояли пару минут в объятиях друг друга, не в силах произнести и слова. Собравшись с силами, Ева осторожно высвободилась из кольца рук и кивнула, приглашая гостя в квартиру. Сидя на кухне, под тусклым светом лампы, начала разговор. — Зачем ты приехал, Эдвард? И то, что было… — Я же извинился, ведьмочка. Думал, что смогу сдержаться, но увидел тебя и что-то щелкнуло, — он воспроизвел характерный звук и жест пальцами и игриво ухмыльнулся. — Не будешь злиться? — Не могу злиться, — тепло улыбнулась девушка, пытаясь рассмотреть парня получше. Те же черты, так же сложен, но абсолютно не похож. Они легко различимы для близких людей, но идентичны для всех остальных. Вот и сейчас Ева пыталась абстрагироваться, представить что рядом Крис. Несомненно, она была рада Эдварду, даже больше, чем думала, но тоска по Кристоферу до сих пор жила глубоко внутри. Там, за холодным панцирем, которым она покрыла свое сердце, ютилась сила, которая хотела быть рядом с ним. — Рада тебя видеть, Эд. Я скучала. — Я знаю, — весело хмыкнул он и щёлкнул девушку по носу. — Кстати, поздравляю с повышением. — Откуда ты знаешь? — Ева вскинула брови и выжидающе посмотрела на гостя. — Ты же не думаешь, что я за тобой не наблюдал все это время, глупышка. Я знаю, что старик Оушен сильно привязался к тебе и доверяет больше, чем своему непутевому племяннику. Знаю, что этот идиот пытался тебя подставить, но обломал зубки. И то, что тебе пришлось нелегко. Но ты умница и поэтому, скоро станешь правой рукой руководителя в перспективной компании и больше не будешь ни в ком нуждаться, — глубоко вздохнув, откинулся на спинку стула и стал внимательно вглядываться в зрачки напротив. Ева смутилась под таким взглядом. — Не смотри на меня так, — тихо, отведя глаза в сторону, произнесла девушка. — Как? — Словно я все ещё важна. — Важна, конечно. — Прошло три года, Эд. — Да хоть десять. Я думал, что это и так понятно. По моему… моей реакции. — Я думала, это был просто порыв. — Был. Именно потому, что ты все ещё важна. И не только для меня. Знаешь… — Не смей произносить его имя или говорить о нем. Не хочу ничего слышать, не хочу ничего знать. Кроме… Он жив? — Жив, здоров. — Вот и прекрасно. Теперь скажи, почему ты здесь и не будет ли у меня очередных проблем с твоей семьёй? На этот раз, хотелось бы знать заранее, стоит ли снова собирать чемоданы, — иронично усмехнулась Ева, сделав глоток из своей кружки.       Эд задорно рассмеялся. — Нет, не нужно волноваться. Я приехал один и вообще, по факту, должен быть в другом городе. Так что, эта ночь в нашем полном распоряжении, — лукаво подмигнул и продолжил пить уже остывший и невкусный чай.       Они положили сомнения в дальний ящик и всю ночь… говорили. О багровых закатах солнца, о улыбках, которые всего лишь маска, о невидимых городах, о море и теплом бризе, о добрых книжках и о том, делает ли людей сильнее то, что не убивает. Когда уже за окном луна уступала место солнцу, девушка уснула крепким сном на плече своего гостя.                   Этой ночью Ева почувствовала, как внутри что-то капнуло, словно корка льда, которым она покрыла свое израненное сердце, начала понемногу таять, заживляя раны. Этой ночью она сбросила груз сомнений со своих плеч, перестала висеть, от безысходности болтая ногами, подвешенная за шкирку. Этой ночью пришло спокойствие. Спустя два года.              Ева прибыла в Лондон за пару дней до бала. Уже с целью, добившись которой, планировала больше сюда не возвращаться. Этот город был полон воспоминаний, которые, увы, отдавались болью в сердце.       На вечер девушка выбрала не самый классический образ - облегающее, блестящее мелкими звёздочками, платье, тёмно-красного цвета с опущенными плечами и вырезом до середины бедра, выпрямленные и уложенные волосы, закрепленные по бокам заколками и кулон… Тот самый, подаренный Кристофером пять лет назад. Зачем? Она сама не знала. Под украшением гулко билось сердце, норовя выпрыгнуть из груди. Несмотря на всю свою решимость не придавать этой встрече значения, она все же волновалась. В последний раз взглянула в зеркало — оттуда на неё смотрел совсем иной человек. Из неуклюжего, несформировавшегося подростка Ева превратилась в девушку, которая уже давно перешагнула через грань детства и приобрела тайную уверенность в своих женских чарах. Она была готова встретиться лицом к лицу со своим прошлым и уже, наконец, убедиться в том, что оно над ней не властно.       Бал дебьютанток начался четверть часа назад, но гости всё ещё продолжали прибывать, и поток этот мог иссякнуть не раньше девяти вечера. Девушки в изящных, нарядных платьях, их кавалеры в классических костюмах, яркое освещение, сверкающее завораживающим светом и отражающееся в невероятном числе драгоценностей на этом вечере. А в центре зала, с роскошного расписного потолка свисала огромная, переливающаяся всеми цветами радуги, люстра.       Дебьютантка, с опозданием прибывшая на бал и спускающаяся с лестницы в изумительном красном платье, не осталась незамеченной. Восхищенные взгляды, которых удостоились всего пара девушек за весь этот вечер, теперь были прикованы к ней. Люди гадали, кто она, откуда приехала, пытались понять чем занимается или с кем связана, но сопровождения у нее не было, так что она была полной загадкой для всех окружающих её сегодня людей. Почти для всех…       Две пары зелёных глаз следили за другой причиной бурных обсуждений — Агатой Харрис и её друзьями. Эдвард протянул руку и выхватил с подноса мимо проходящего официанта бокал шампанского и отпил глоток. Пузырики приятно защекотали нёбо. Он улыбнулся. — Хоть пойло на этом бале лицемерия сносное. Меня уже тошнит от обилия фальши и чванливости здесь, — бросил он хрипло, точно выплюнул, но на лице все ещё играла приветливая улыбка. — Не смей портить вечер, Эд. Он очень важен для нас. Но важнее всего наладить контакт с ней, — он перевёл свой изучающий взгляд на девушку в роскошном голубом платье, которая танцевала с одним из своих друзей. — Я ей уже представился. Она обещала мне танец, — как данность заявил он брату. — Ты должен радоваться этому, братишка, — ухмыляясь ответил Эд. — У тебя может что-то получится. — Я безумно рад, не видишь? — бросив холодную улыбку в сторону брата, произнёс Кристофер.       И тут внимание Эдварда привлёк шум за спиной брата. Сфокусировавшишь, приметил, чем вызвана такая реакция. Глаза заблестели, а уголки губ медленно поползли вверх, вырисовывая на лице неподдельную радость и восхищение. — Скажи мне, образ той, чья картина висит у тебя в квартире, все ещё свеж в твоей памяти? — иронично взглянув в глаза напротив, поинтересовался он у брата. — Ты… Зачем?.. Почему ты спрашиваешь об этом? — Крис недоумевающе взглянул на него и дёрнул плечом, пытаясь сбросить нахлынувшее чувство внутри. Старший из близнецов ухмыльнулся. — В любом случае, тебе стоит его освежить. Обернись.       Сердце пропустило удар… Пальцы похолодели, а его самого бросило в жар. Кристофер медленно развернулся и упёрся взглядом в девушку в красном. Ее волосы были длиннее, чем тогда, когда он ее в последний раз видел, а лицо стало… взрослее? Он не мог понять, как она здесь очутилась, зачем приехала, но все это было неважно. Она здесь — главное, что вертелось в голове. Ненавидит ли она все ещё его? Или давно забыла и живёт своей жизнью? Влюблена ли? Первые годы её жизни в Нью-Йорке он все знал, что происходило в её жизни, кроме того, что начиналось за дверью её квартиры. Но потом понял, что нужно отпустить, нужно жить дальше.       Кристофер пытался поймать её взгляд, посмотреть в глаза, но она упорно смотрела только перед собой. — Кто это рядом с ней? — Гарри Чек, кто ещё. — Не он. Кто придерживает её за талию? — О, это правая рука Чека — Эллиа Ноябрь. Видимо, они с Евой хорошо знакомы, — задумчиво произнёс Эдвард.       В какой-то момент девушка повернулась и встретилась взглядом с глазами, которые не давали ей заснуть, мучали в кошмарах, радовали во снах, а просыпаясь и осознавая, что рядом их нет, разрывали сердце от щемящей боли. Ева ждала эту встречу годами, представляла, как они встретятся, узнают друг друга и пройдут мимо, а внутри не будет ничего и она поймёт, что наконец-то освободилась. Но увидев эти глаза вновь, она с великим ужасом поняла, что этого не произойдёт. Сердце чуть не остановилось, и защитные стены, которые выстраивались годами, готовы были рассыпаться в этот момент. На секунду она потерялась во времени. А его выстроенный годами мирок внутри рухнул подобно дешевым декорациям, как только он поймал её взгляд — все такой же, каким она смотрела на него пять лет назад. Затем опустил глаза на пару дюймов ниже и заметил на груди подвеску и вдруг всё вокруг померкло: не было ни людей, ни здания, ничего. Они смотрели не в глаза друг друга, а в души. И они были одни в этом большом мире, были одни в этом шумном зале. Мимо сновали люди, пары танцевали между ними, кто-то вёл беседу, но они были одни.       Каково находиться в комнате с тем, кого все ещё любите и при этом вас разделяет неумолимая бездна? Вероятно, невыносимо. Руководствуясь этим, Ева первой отвела взгляд и заговорила со свои спутником. Через минуту, незаметно выскользнула наружу, когда поняла, что не может сдержать слез. Она сама не знала, отчего они так внезапно полились. Утирала их, но слезы бежали вновь и вновь, как вода через край ванны. Чертова душа требовала обратить внимание на себя, кричала и сжимала грудную клетку, пытаясь докричаться: " Услышь и пойми меня, я устала. Я так больше не могу…»       Внезапно рядом раздался хорошо знакомый голос. — Надеюсь, тебе в глаза попала соринка, не то я не представляю отчего может плакать такая изумительная девушка. Ты заслуживаешь только самого лучшего. Ты заслуживаешь большего, чем все они вместе взятые, — кивнул Эдвард в сторону залы. — И мой брат точно не заслуживает, чтобы ты из-за него плакала. И никто не заслуживает. — Ты тоже достоин большего, — убирая последние капли со своей щеки, обернулась и с искренней улыбкой заявила Ева.       Парень подошёл и протянул руку к её лицу, заправляя выбившиеся пряди волос. — Тогда бы я наплевал на всех, сгреб бы тебя в охапку и увёз на край света, — мягко коснувшись её щеки, еле слышно произнёс Эдвард. — Если бы это было так.       Ева виновато отвела глаза. — Не делай так. Как я говорил тебе? — Не чувствуй вину перед другими. — Правильно. Не знаю, что ты замышляешь, но пойдём и покажем тебя всем. Ты должна мне танец.       На эти пять минут танца она освободила голову от всех мыслей и просто наслаждалась вечером. Позволила себе эту роскошь - ни о чем не думать. Целых пять минут.       Музыка прервалась, а желающих потанцевать не убавлялось. Ева вежливо отказывалась от компании пока не увидела Кристофера, который вёл в центр красивую девушку в голубом и под тихую мелодию, они не начали танцевать. Внутри поднялась волна дикой ярости и девушка решила исполнить свой обещанный Эллиа танец. Парень, который стал ей почти что другом в Нью-Йорке и с которым не сложилось. Прошлое тяжёлым грузом лежало на её сердце и несмотря на попытки Эллиа повлиять на это, она так и не смогла ответить ему взаимностью. А сейчас они были хорошими знакомыми и деловыми партнёрами. — Я рад, что ты вытащила меня из этой скучной беседы. Я чуть не уснул, слушая про его боли в колене и пояснице, — он ехидно улыбнулся, продемонстрировав ровный ряд невероятно белых зубов. — Посмотрим о чем будешь говорить ты в его возрасте, — пытаясь отвлечься от навязчивых мыслей, переключившись на спутника, прыснула Ева.       Девушка ненадолго отвлеклась, но вдруг рядом раздался громкий звук бьющегося стекла. Все ахнули, кто-то вскрикнул. Обернувшись, Ева увидела человека под огромной люстрой и девушку в голубом платье рядом с ним. Сердце упало куда-то вниз и там замерло от непередаваемого страха. От страха, что под люстрой лежит Кристофер. Машинально двинулась к нему, проталкиваясь сквозь толпу. Только оказавшись в метре от места падения она выхватила русые волосы и выдохнула с облегчением — не он. Повернувшись, застигла его совсем рядом с собой и поняла, что показала сегодня намного больше, чем планировала. Развернувшись, Ева направилась прочь из зала, а Кристофер побежал за ней…