Взаимосвязи

      Осень наступила как-то внезапно. Хонджун был так занят разными формальностями по типу восстановления в институте и устройства на работу: Джунхи уговорил его вернуться, но уже на полную ставку вместо доктора Чхве, что в силу возраста и угасающей памяти решил посвятить себя преподаванию. Именно он помог Киму вернуться на учёбу, убедив руководство университета. Те, зная о родстве Кима с семьёй Пак, пошли навстречу. Но без сложностей не обошлось. Многие журналисты смогли опознать в Киме того самого ребёнка из сумасшедшей семейки, так что Хонджуну приходится терпеть насмешливые, а иногда напуганные или злые взгляды со стороны одногруппников. Благо, видит их он редко, ведь большую часть времени проводит в лаборатории. То страшное дело закрыто, но люди всё ещё умирают. В свои девятнадцать Хонджун уже успешный патологоанатом и лучший студент. Его имя часто упоминают в новостях, потому что главы семьи Пак гордятся им. Ким в не себя от счастья, ему нравится чувствовать себя любимым.       — Кажется, Сонхва меня разлюбил, — жалуется он Уёну во время перерыва. Тот привычно наливает чай и ставит на стол контейнеры с обедом. Многие в их коллективе не понимают, как эти двое могут есть в лаборатории, где запах трупов въелся в стены и даже мощные вентиляции не помогают.       — С чего ты взял? — Скептично выгибая бровь, интересуется Чон.       — Мы живём вместе с тех пор, как я вернулся, но он будто не замечает меня. Мы даже спим в разных комнатах. Максимум, что я получаю, это поцелуй в благодарность за завтрак, который он не ест, потому что спешит на работу, — Ким был возмущён и обижен, из-за чего сильно жестикулировал и едва не снёс только что поставленную Чоном чашку.       — Ты пробовал говорить с ним об этом? — Уён ловит чашку и даже умудряется спасти кофе, не дав ему разлиться.       — Ой, прости, — Ким бегло извиняется и успокаивает руки, кладя их на колени, — когда нам говорить? Он работает сутками, я тоже не всегда вовремя домой прихожу, — продолжил жаловаться он.       — Ну, пока тебя не было, он почти забросил журнал, только тебя искал, да в барах горе запивал. Это его конечно никак не оправдывает, но хоть понятно, что он занят работой. К тому же, совсем скоро состоится большой фестиваль науки, где соберутся учёные со всего мира. Уверен, он захочет быть там, ведь среди гостей будут и те, кто помогал в раскрытии крупных преступлений в прошлом, — Уён садится за стол и начинает тараторить, забывая про еду. Этот фестиваль очень нашумел в последнее время, и сам Чон хотел бы посетить его.       — Точно. Мне говорил о нём доктор Чхве. Он сказал, что я тоже должен получить приглашение, — вспоминает младший.       — О, как я тебе завидую! Мои родители там постоянные гости, но я не такой выдающийся, как они, так что меня не приглашают, — Уён обижено дует губы. Но он не серьёзен в своей обиде. Быть простым лаборантом — его осознанный выбор и он ни о чём не жалеет.       — Доктор Чхве говорил, что в приглашениях всегда есть пометка «+1». Хочешь пойти со мной? Сонхва всё равно будет там как журналист, да и будет ему маленькой местью, — глаза Кима загораются азартом, и возвращается прежняя подвижность.       — Уверен? Ты, правда, хочешь пригласить меня? — Уён был так счастлив, но всё равно не верил.       — Конечно! Это будет прекрасный день, мы оденемся так красиво, что соберём все камеры на фестивале. Сонхва, наконец, заметит меня и осознает свою ошибку! — Ким по-детски хлопает в ладоши, воображая себе этот день. Уён не может сдержать смех.       День фестиваля пришёлся на конец октября. Улицы уже пестрели красными и желтыми цветами, словно большой пожар окутал город. Парни вышли из машины и их тут же окружили папарацци. Охрана помогла им спокойно пройти внутрь огромного научного центра, где и должно состояться мероприятие. Уён неловко улыбался. Ему непривычна такая обстановка. Все вокруг обращали на них внимание, смотрели своими изучающими взглядами и оценивали. Ким разделял его чувства.       — Напомни, почему мы одеты в такие дорогие и яркие костюмы? — в тысячный раз уточняет Чон, проводя руками по мягкой вельветовой ткани, разглаживая несуществующие складки на пиджаке.       — Потому что Джунхи настоял на том, что я должен демонстрировать статус нашей семьи на подобных мероприятиях, а на тебе этот костюм смотрится просто великолепно, — подбадривает его младший.       В руках Кима брошюра с подробным расписанием всех лекций и мастер-классов, которые их ожидают. Он кивает головой на слова Уёна о том, что тот побудет недолго с родителями, которые были удивлены, узнав, что их сын тоже придёт на фестиваль. Хонджун не сразу замечает, что к нему кто-то подошёл. Он поднимает голову и натыкается на объектив, который на секунду слепит его вспышкой. Мгновенная паника отступает, когда он встречается взглядом с хозяином камеры.       — Что ты делаешь, Сонхва? — смущённо улыбнувшись, спрашивает Ким.       — Ты слишком красивый, я не смог удержаться, — самодовольно отвечает старший.       Сонхва, в отличие от Хонджуна, одет более скромно: светлые свободные брюки, чёрная рубашка и плащ в тон штанам. Роскошно, но не ярко, чтобы без проблем затеряться среди других журналистов. В ушах наушник, чтобы быть на связи с его подчинёнными, занятыми на других площадках.       Старший был удивлён, узнав, что Ким будет на этом фестивале, и слегка обижен, когда тот сообщил, что пригласил друга. Он даже лично вызвался поработать, чтобы не упускать возможности полюбоваться своим парнем. Он уже высказал брату все мысли, касаемо выбора костюма. Такого Кима хотелось поставить за стекло, чтобы любоваться, и бить по рукам всех, кто хоть попробует дотронуться. Ему ужасно хочется поцеловать младшего, размазав тонкий слой помады, испортить укладку… Он до ужаса хочет его.       Остаток дня они провели почти порознь, лишь на считанные минуты пересекаясь в коридорах между лекциями. Фестиваль завершался большим банкетом, где гости могли обсудить день и познакомиться поближе. Хонджун и Уён привлекали слишком много внимания, ни на секунду не оставаясь в одиночестве. Многие до сих пор не верили Киму, не желая признавать в нём гения, хоть младший сам себя таким не считал. Все находили важным задать какой-нибудь сложный и каверзный вопрос, и уходили с довольными улыбками, потому что Ким мог на них ответить. После парочки таких проверок внимание к ним с Чоном только усилилось. С именитыми учёными приходили и их дети. Уён уже сбился со счёта, сколько девушек к нему подошли. Сонхва наблюдал за всем этим со стороны и сжимал зубы. Его кровь буквально кипела от ревности.       Хонджун замечает взгляд Сонхва случайно, и этого хватает, чтобы щёки вспыхнули, а сердце пропустило пару ударов. Он давно мечтал, что бы Пак смотрел на него так. Ким шепчет Уёну на ухо о своём намерении уйти, и тот согласно кивает, отвечая, что тоже ожидает, когда Сан за ним приедет. Попрощавшись с другом, Хонджун уверено идёт в сторону Пака. Тот не сводит с него глаз.       — Ты сегодня на байке? — Сонхва в ответ кивает, — поехали домой, — смотря прямо в глаза, уверено говорит Ким. На дне его глаз Пак замечает зачатки пожара и спешит выполнить просьбу младшего.       Прохладный осенний ветер остужает их пыл по пути домой. Входя в квартиру, Ким чувствует всю усталость дня. Он зевает, лениво входя в свою спальню. Пак следует за ним и обнимает со спины, пугая расслабленного младшего. Поцелуи в шею и за ухом вызывают стаю мурашек, и Хонджун невольно задерживает дыхание. Руки Сонхва, обвивающие его талию, медленно наощупь расстёгивают пуговички жилета. Хонджун тепло улыбается, прикрыв глаза, и наслаждается желанной лаской. Только смущение накрывает волной, когда он вспоминает, что его сегодняшний костюм не предполагает наличие рубашки. Пальцы Пака касаются голой кожи почти невесомо. Сонхва внимательно следит за реакцией младшего, боясь спугнуть. Но тот не сопротивляется и не возражает, поэтому старший смелеет: отрывается от шеи и убирает руки, чтобы чуть отстраниться и осторожно снять с Кима красный пиджак. К счастью, младший охотно помогает ему и даже самостоятельно снимает жилетку, оставаясь по пояс голым. Он разворачивается к Сонхва лицом, но не решается посмотреть в глаза, опуская взгляд в пол. Сонхва не может налюбоваться младшим. Когда-то он ругал себя даже за мысль об обнажённом младшем, хотя тот часто провоцировал его, щеголяя по дому в его рубашках или вовсе голым. Наверное, поэтому Ким не ощущает стыда от наготы, но он волнуется, потому что впервые Сонхва не ругает, а смотрит так хищно.       Хонджун намекающе дёргает подол рубашки Пака, вытаскивая её из-под брюк. Сонхва молча снимает её, откидывая куда-то в сторону. Он не спешит, даёт младшему рассмотреть себя. А тот и правда залипает. Впивается взглядом, считает родинки и постепенно поднимает взгляд выше, пока не натыкается на почерневшие глаза.       — Ты уверен, Хонджун, что не хочешь остановиться сейчас? — нарушая тишину, хрипло спрашивает Сонхва.       — Уверен. Я давно жду этого, но ты будто забыл обо мне. Все эти дни мне было очень одиноко, — вспоминает свою обиду младший. Старший мысленно бьёт себя за это, ведь сам лишь сегодня понял, как отдалился от Кима, — к тому же, — младший подходит к тумбочке, что стоит около кровати и достаёт полупустой бутылёк лубриканта, — я готовился. После той неудачной попытки несколько лет назад я лучше изучил эту тему, — он смотрит на Сонхва без тени смущения. Уже замеченный Паком огонь в глазах стал разгораться еще сильней.       — Хонджун, чёрт! — Рычит старший, резко заваливая Кима на кровать, — с ума сводишь, — цедит он сквозь зубы, прижимаясь лбом к плечу младшего.       Ким коротко вскрикивает от внезапного падения, а потом беззлобно хихикает из-за слов старшего. Его сердце продолжает быстро биться от волнения, но он уверено берёт Пака за талию, резко опуская на себя. Прикосновение кожи к коже вызывает тихий стон. Хонджун неопытен и чувствителен и это кружит голову Паку. Тот, словно сорвавшись с цепи, впивается в чужие податливые губы. Он хотел этого весь вечер, поэтому сам стонет, сплетая их языки во рту младшего. Тело Кима дрожит от приятных ощущений, когда Пак ведёт руками по его груди, цепляя соски и чувствительные рёбра. Хонджун зажимает коленями старшего и толкается, потираясь возбуждением о Пака. Тот отрывается от припухших губ, опирается на руку, согнутую в локте, а свободную перемещает на бедро младшего. Глядя тому в глаза он делает несколько толчков, имитируя секс. Хонджун кусает себя за губу, чуть тихо стонет и не отводит помутневший от возбуждения взгляд. Становится слишком жарко, он буквально ощущает, как горит его тело изнутри. Ему страшно представить, что будет дальше, ведь уже сейчас он готов развалиться на части.       Сонхва коротко целует его в губы и отстраняется. Под пристальным взглядом младшего он раздевается, снимая брюки вместе с нижним бельём. Заметив внушительных размеров возбуждение старшего, Ким пищит и закрывает лицо руками.       — Ну и чего ты смущаешься? Сам щеголял передо мной абсолютно голый, а теперь строишь из себя невинную деву, — беззлобно смеётся старший, одновременно с этим раздевая Кима. Хонджун, не убирая рук, приподнимает бёдра, помогая.       — Потому что я никогда не видел голым тебя, — приглушённо отвечает парень.       — Наши тела почти ничем не отличаются, Хонджун, — хмыкает Пак, — иди сюда, — старший тянет Кима за руки, вынуждая того сесть. Их лица оказываются так близко, что младший может ощутить дыхание Сонхва.       Их губы снова соединяются в поцелуе. Губы младшего уже покалывает, но он не планирует жаловаться. Сонхва берёт его ладонь в свою и опускает на свой член. Хонджун жмурится, превозмогая стыд, и неуверенно обхватывает его ладонью. Пак убирает руку, позволяя младшему самостоятельно изучить территорию. Спустя несколько неуверенных движений Ким входит во вкус, уже смело надрачивая старшему.       — Достаточно, — резко рычит Пак, убирая от себя руку младшего.       Он снова заваливает Кима на постель и оставляет на его шее яркий засос. А после, отстраняется и раздвигает колени младшего в стороны, удобно устраиваясь между ними. Хонджун пытается прикрыться руками, потому что такая поза кажется слишком открытой. Пак на это только усмехается и демонстративно льёт смазку на пальцы, чуть растирает ее, согревая, и приставляет их к напряжённому колечку мышц. Киму это кажется невыносимым, он снова закрывает глаза и отворачивается, потому что всё происходящее ужасно смущает. Но это кажется ошибкой, потому что в темноте всё ощущается в разы острее. Пальцы Пака входят легко — Хонджун не врал, говоря, что готовился, но они ощущаются совсем иначе, чем его собственные. Они куда длиннее и без проблем находят чувствительное местечко. Хонджун протяжно стонет и сжимает бёдрами Пака, желая закрыться от этих ласк. Но тот не позволяет: замирает, переставая двигать пальцами, и нежно гладит колено свободной рукой, помогая младшему расслабиться.       — Сонхва, пожалуйста, давай быстрее закончим с этим, — умоляет Ким, смотря слезящимися глазами на старшего.       — Так не терпится? — Дразнится старший, хотя он разделяет желание Кима.       Ему самому сложно сдерживаться. Смазав свой член лубрикантом, он раздвигает ноги Хонджуна сильнее, и, придерживая младшего за талию свободной рукой, осторожно входит. Ким непроизвольно выгибается и сжимает его. Его болезненный стон заставляет Пака замереть.       — Прости, придётся потерпеть немного, хорошо? — дождавшись разрешения, Сонхва берёт в руки почти опавший член младшего.       Стимулируя большим пальцем чувствительную головку он плавно толкается, пока не входит до самого конца. Хонджун кусает себя за указательный палец. По его щекам текут слезы, и он загнано дышит, превозмогая боль. Он, конечно же, читал, что так и будет, поэтому не жалуется. Он старается глубоко дышать и расслабиться, чтобы как можно скорее привыкнуть. В этом ему сильно помогает Сонхва, который продолжает ласкать его член и оставлять горячие поцелуи на коже.       — Поверить не могу, что это наконец-то случилось, — с улыбкой произносит Хонджун, опуская руку на голову Пака, когда тот лижет его грудь. Он зарывается пальцами в мягкие волосы, некогда красиво уложенные, и мягко массирует, — я так давно мечтал об этом, всегда представлял, каким будет наш первый секс. И знаешь, реальность оказалась даже лучше. После этого ты точно должен взять меня замуж, — Ким смеётся, но ойкает, когда получает несильный укус в подбородок.       — Ты мне позже обязательно расскажешь, что там успел нафантазировать, а пока сосредоточься на реальности, Пак Хонджун, — на последних словах он делает первый толчок, выбивая из Кима рваный вздох.       Больше Сонхва себя не сдерживал. Он ритмично толкался в младшего, выбивая из того громкие стоны. Хонджуна надолго не хватает, что не было сюрпризом, ведь это его первый раз. Он кончает бурно, пачкая свой живот и руку Пака. Сам Сонхва доводит себя рукой, терзая губы младшего своими. Отстранившись, он разглядывает перепачканного Кима, что пытается отойти от оргазма и думает о том, что такого затраханного младшего хочется видеть как можно чаще. Но он отметает эти мысли в сторону, чтобы не завестись снова. Для Кима на сегодня достаточно.       Они принимают ванную вместе, а после Пак укутывает младшего в тёплый махровый халат и оставляет отдыхать на диване, пока сам наводит порядок. Закончив, он на руках относит Хонджуна в свою комнату, заявляя, что теперь они будут спать вместе. Ким был невероятно счастлив.       Наутро Сонхва сам приготовил завтрак и даже сделал Киму массаж. Тот едва мог ходить, и оба пропустили работу. Джунхи, конечно, был зол, узнав правду, но смирился. Теперь угрозы ареста за педофилию не сработают, и Паку старшему остаётся только надеться, что Хонджун не замучает его брата.