бесноватый

      Тайн с детства был открыт для мира. Делился игрушками с ребятами в песочнице, отдавал бродячим собакам сосиски, за которыми мама отправляла его в магазин, съедал всю манную кашу с комочками, что приготовила старшая сестричка, не забывая похвалить незатейливую хозяйку. Тайн носил смешные короткие шортики и красные сандалии с длинными цветными носками, барсетку и улыбку во все тридцать два. Тайн коллекционировал значки с черепашками ниндзя, зачитывался энциклопедиями про динозавров и бегал покупать воздушный рис в ларьке через улицу. Все любили Тайна, а Тайн любил всех. С тех пор мало что поменялось.       Разве что короткие смешные шортики всё чаще сменялись на облегающие чёрные джинсы, а красные сандалии - на чёрные кеды. Тайн рос и крепчал. Длинные худые ноги, стройное подтянутое тело, смазливая мордашка. Тайн часто смущался, глупо хихикал и носил большие бесформенные свитера. Их вязала Нэнси, лучшая подруга парня, она только училась, и Тайн был её главной и единственной моделью. Типакорн с радостью и искренним восторгом принимал очередной нелепый лавандовый свитер. Тайна всегда восхищало любое творчество. Он с трепетом относился к людям, стремящимся что-то делать, он и сам таким был.       Тайн всегда замечательно рисовал. Мамочка, заметив талантливо нарисованную пятилетним малышом руку с короткими красными ноготочками, на которой сидит смешная жёлтая канарейка, немедленно отдала сыночка в художественный кружок. Тайн рисовал лошадей и девушек, рисовал Нэнси, котов, иллюстрации к детским сказкам, рисовал свою маму.       Тайн много улыбался, впутывал цветы в мягкие волосы и часто забывал кисточку за ухом, чем веселил своих многочисленных друзей. Все любят Тайна, с ним интересно, весело и легко. Люди всегда могут доверить Тайну что угодно, даже собственную жизнь.       Такой вот он - этот Тайн, на которого так бестолково пялится гроза и страшный сон всего факультета органической химии.

🦛🦛🦛

-Какого хера этот чел так пялится на тебя? - шипит Босс, стаскивая гогочущего Тайна с качелей. Пара ромашек падают на сырую после дождя траву, но ребятам иногда кажется, что взамен упавшим на этой тёмной макушке мгновенно вырастают новые. -Какой чел? - хмуро озирается Нэнси. -Тот, с придурью... Старший с нашего факультета... Сереват.... Сервилат... Сарафааан... Да как его, мать вашу, зовут? -Сарават? - удивляется девушка, поправляя очки, оглядывается слишком заметным жестом. И действительно, прямо, чёрт возьми, на Тайна, раздувая ноздри и сжимая кулаки, пялился этот придурок. Ей довелось однажды столкнуться с ним плечами на лестнице. Казалось, об этот холодный и жестокий взгляд можно порезаться. -Кто-то сказал Сраковат? - Тайн, отсмеявшись, подоспел к своим товарищам. Босс прыснул от смеха, Нэнси загоготала, забывая прикрыть рот рукой. -Как ты, сукин сын, назвал этого психа?! - истерика поступает к Боссу, перекрывая доступ к кислороду. Надо же, блять, так сказануть... -Срако... - Тайн наконец обратил внимание на тихого и злого наблюдателя, лицо которого уже покраснело. Любой дурак на факультете знал, как легко вывести Саравата из себя, а Типакорн так неосторожно, так не вовремя и так, чёрт возьми, громко придумал злому засранцу, которому сломать лицо - раз плюнуть, такую дурацкую кличку -Ват... - шёпотом заканчивает Тайн.       Истерика на лицах друзей сменяется приближающейся паникой, когда Сарават, презрительно подняв подбородок и засунув руки в карманы, медленно направился в их сторону.       Денёк явно непогожий, недавно прошёл жуткий ливень, оставив после себя внушительные лужи. Солнца не было, ветер гонял по небу тёмные грозовые тучи. Тайну явно стоило бы одеться потеплее, да и Саравату не мешало бы накинуть утром ветровку. Тайн задрожал, только сейчас заметив, как на улице холодно.       Типакорн неловко теребит полы рубашки и глупо улыбается приближающемуся парню, слегка приклоняя голову. Прищуренные глаза и закушенная губа не предвещают ничего хорошего. Язык Саравата медленно пробегается по пухлой нижней губе, уголок которой приподнимается, замечая три испуганных моськи. Пиздец....