Сказка трёх миров. Сказки, где бушуют грозы. Книга 1

      Цветана быстро восстанавливала силы. Чудесная регенерация семьи Финистов и Змеевичей дали нужный результат.       Хмурое небо отражалось каплями дождя на стекле. Травница пришла в сознание и первое, что она услышала тихий мужской голос. Он завораживал своим тембром, лаская слух и навевая спокойствие. К нему присоединился второй. Егор казался очень усталым. В голосе слышалось раздражение и волнение.       — Как ты себя чувствуешь, внучка? — мужчина с отеческой добротой наблюдал за проснувшейся девушкой.       — Хорошо, — она прислушалась к своему сознанию, ноющая боль разлилась по всему телу, тупым комом сосредоточившись в груди. — Только здесь ещё болит.       Знахарка машинально нащупала шрам под грудью и смущённо натянула одеяло выше.       — Боль — это малое, что остаётся после регенерации, — мужчина изучал её пытливым взглядом. — Это сила нежити. Нам она не вредит и не приводит к усталости, а тебе придётся ещё полежать хотя бы дня два, чтобы восстановить силы. Влас целился в твоё сердце. Видать, сынок его проглядел.       — Гады… — прошипела девушка. — Мерзкие гады! Ненавижу эту парочку! Особенно Вия!       Мужчина с интересом рассматривал вспыхнувшие чувства.       — Никогда такого не видел! Чувство ненависти не опаляет душу. Вот уж поистине уникальный дар! Твоя доброта безмерна!       Цветана чувствовала, что никакая блокировка не спасёт от этих голубых глаз, в которых пылает огонь Смородинки. Она уже встречала такой взгляд. Двух обладателей ценила и уважала, а в третьего безумно влюбилась.       — Прошу прощения за мою дерзость, Ваше Темнейшество, — прошептала травница, сообразив, кто перед ней.       Полоз переглянулся с Егором, и оба рассмеялись. Хоть Влас и приходился Цветане прадедом, но в первую очередь был Богом.       — Тяжело тебе с ней будет, — Творец Тьмы по-отечески потрепал внука по волосам и присел на край кровати. — Не бойся меня, Цветана. Доверяй, как доверяешь Кощею, Егору и Владу. Между нами нет разницы в мирах и статусах. Мы одна семья. Мне очень жаль, что твой прадед Влас не ценит ваш род. Он и Ярилу с Вием выбрал не за родство, а за покорность. Оба отморозки ещё те, и им нечего терять.       — Такого быть не должно, — грустно ответила девушка. — Родные должны быть вместе. Семья должна быть едина. Хотя о чём я говорю… Мои родители не приняли меня назад после войны. Я для них изгой.       — Ты славная и очень добрая. До последнего веришь в них. Но иногда надо вовремя остановиться.       Полоз указал на медальон с символом Власа, разбитый пополам заклинанием Василисы. Цветана покрутила бесполезный амулет в пальцах. На миг ясные глаза потемнели, наполняясь слезами. Знахарка прикусила губу и передала медальон Полозу, наблюдая, как дерево вспыхивает ярким пламенем и превращается в золу.       — Стоит ли доверять тем, кто не доверяет тебе, внучка?       — Не стоит. Я снова одна в трёх мирах.       — Ты ни одна, — Полоз направился к двери, подмигнув на прощанье. — У тебя есть мы.       — Спасибо, дедушка… Цветана уткнулась в одеяло, с трудом приводя мысли и эмоции в порядок. Она обвела взглядом дом. Бревенчатые стены, на которых трепыхались причудливые тени от огонька свечи. Под потолком висели связки трав, навевая воспоминания о детстве. Девушка вздохнула полной грудью и забилась в неудержимом кашле.       Она почувствовала, как Егор обнял её, что-то колдуя. Магия заглушила приступ кашля и резко нахлынувшей боли. Сразу полегчало. Мужчина отстранился. Он несколько секунд молча смотрел на неё, будто вспоминая, и наконец, заговорил.       — Не думал, что мы так скоро встретимся. Да ещё при таких обстоятельствах. Как ты себя чувствуешь, кисонька?       — Гораздо лучше. Здесь так много драконьей магии! Девушка удивлённо озиралась по сторонам, прислушиваясь к ощущениям. Эта сила была у Кощея и Влада, она же текла по жилам Егора.       — Я даже не мечтала встретить Полоза… Мама всегда говорила, что увидеть Творцов могут только избранные, а уж заговорить с ними из разряда чуда!       — Ты сама сродни чуду. А он всего-навсего мой дед!       — Хм, это для тебя он дед, а для меня Творец Тьмы и мировой судья. Хотя, если задуматься, Влас — мой прадед.       Цветана загрустила, вспоминая мятежного родственника.       — Влас никогда не был ко мне добр. Он жестокий, алчный и очень хитрый.       — Цветик, всё, что ты услышишь и увидишь, должно остаться тайной. Это для твоей же безопасности.       — Я поняла. Здесь был дядюшка Кощей?       — Его магию ты хорошо запомнила.       — В своё время он мне здорово помог. Я очень благодарна ему. Егор, спасибо за то, что ты меня спас… Я уже не представляю, как тебя благодарить…       — Сочтёмся. Я не мог иначе. Мужчина с улыбкой уловил её смущение. Она была такая нежная и хрупкая, но в её душе бушевала песчаная буря, поднимая огромные камни.       — Как ты покинул Навь?       — Илья открыл врата, — мужчина отвернулся к окну, глядя, как дождь во тьме рисует каплями узор. — Харальд перевёз через Смородинку.       В его движениях чувствовалась скованность и болезненная тяжесть.       — И что тебе это стоило?       — Я знал цену и был готов её заплатить, — ответил страж, не оборачиваясь. — Главное, что ты жива.       Травница заметила багровые кровоточащие рубцы на руках друга. Она осторожно подняла его рубаху, с ужасом осматривая многочисленные бинты и такие же раны на теле.       — Какой кошмар… — девушка провела пальцами по коже, ощущая, что его колотит озноб. — Это же от хлыста Вия?!       — Влас до последнего надеялся, что я скажу им правду.       — Почему ты не используешь регенерацию?!       — Истратил всю на тебя.       — Егор, ты в своём уме?! Зачем такие жертвы?!       — Это моя жизнь, как хочу, так и распоряжаюсь. Не надо мне постоянно указывать и упрекать, что я лезу не в своё дело! Ты мне ничего не должна.       Он резко отстранился. Цветана нахмурилась, осознавая эти слова, и нежно дотронулась до его щеки, проводя пальцами по сухим губам. Прохладная ладонь легла на его пылающий лоб и снова вернулась к губам.       — Считай меня последней дрянью, веду я себя отвратительно, но сейчас не могу оставить всё как есть. Ты весь горишь. Тебя надо выручать. Я же лекарь, обязана помочь.       — Не утруждай себя, Цветик, — он перехватил её руку, целуя изящные пальцы. — Мне уже к одному концу. Я не вернусь в Явь… На границе миров начались сражения между демонами и навями. Думаю, для меня это будет последним заданием. Прости, я устал от тьмы.       Травница подалась вперёд, заглядывая в его глаза, где отразилась боль и смятение. Сердце предательски защемило.       — Не смей даже думать об этом! Я найду способ вытащить тебя отсюда. И не имею права потерять. Ты мне очень дорог.       — Снова жалеешь монстра?       — Ты не монстр, Егор. Ты дракон. Мой любимый дракон. Хотя эта ваша блокировка сознания просто ужас! Она делает из человека бездушную нежить!       — Я и есть нежить! — мужчина взмахнул алыми крыльями, но резко поморщился от боли, прикусив губу. — Ты уж определись, монстр или любимый.       — Любимый монстр… На губах Егора проскочила мимолётная улыбка.       — Цветик, думаю, через пару дней ты восстановишься и сможешь вернуться в Явный мир.       — И не надейся, я не оставлю тебя в таком состояние. Правда, если ты не против.       Последняя фраза прозвучала скорей как вопрос, чем утверждение.       — Не против, оставайся, — он, не скрывая радости, улыбался. — Тебе пока в Явном мире делать нечего. Влас не в курсе, что ты жива.       — Серьёзно?!       — Ты что-нибудь помнишь о том моменте?       — Мне казалось, что я умерла у тебя на руках, — прошептала знахарка, вздрагивая.       — Так оно и было, — пальцы Егора дотронулись до её горячих губ, опускаясь ниже. — Ты погибла.       Его рука скользнула по её шее, поглаживая нежную кожу. И медленно опустилась под грудь, нащупав рубец шрама.       — Я вернул время назад и переплёл твой жизненный путь до того, как появился. Хорт приказал забрать твоё тело, а душу мы подменили. Дед дал добро на воскрешение. Влас ничего не заподозрил. Только Вий меня заметил. За то и получил.       Девушка перехватила его ладонь, до дрожи сжимая пальцы. Регенерация убирала явное, но боль скрыть не могла, и смятение, которое бушевало в сознании.       — Получается, что я погибла по-настоящему?       — Да, твоя душа перестроилась и изменила след магии. Ты теперь не та Цветана, которой была. Ты другой человек, но с прежним обликом.       — То есть, пока Влас меня не увидит, то и не узнает? Что ж, этот вариант меня устроит.       Травница задумалась, глядя, как дождь рисует каплями узор на окне.       — А моя печать осталась? — в её голосе проскочила нотка надежды.       — Нет, они пропадают после реальной смерти. Но тётушка Марена восстановила её.       — Оу, чудно! Ладонь Егора нежно провела по плоскому животику, опускаясь ниже и ощутимо дотронувшись до печати Прави в виде букета ландышей. Девушка перехватила его руку, наслаждаясь движением, и заметила метку.       — Клеймо осталось… Лучше бы оно пропало.       — Магия орков перебивает даже драконью. Найдём способ его убрать. Знахарка загрустила, не отпуская руку друга. Егор притянул к себе подругу, обнимая.       — Цветик, всё ради твоей безопасности. Влас затеял очень плохую игру.       — Как он мог так со мной поступить? Он бросил меня умирать! Родную правнучку!       — Поверь, родню не выбирают. Егор тяжело вздохнул, вспоминая, как много лет назад его отец не захотел признавать своего сына.       — Что стало с ребятами? — словно вынырнула из сна травница.       — Волшебниц лишили магии и статуса Хранительниц. Влад на свободе, Василиса не нашла повода подкопаться. Морозов с Костровым ограничились порцией ругани от Семаргла. Эльбруса отправили в Правь отбывать наказание в каменоломни.       Девушка ухватилась за самые важные слова.       — Туда ему и дорога… А Илья?       — В Нави. Где ему ещё быть?       — Девочек лишили магии?! А что с моей? Знахарка схватилась за руку, где раньше находился ключ стихии, и вспомнила подробности.       — Моя магия при мне?! — радостно вскрикнула она, создавая морок ландыша, и зажала рот руками, боязливо озираясь на свои вздрагивающие крылья. — Но почему? А мы вообще где?       — Сказочная Навь, Драккария. Это старый дом моей матушки. Здесь гораздо безопаснее, чем в замке.       Травница огляделась. Обычный деревенский дом. На полу пестрели тканые дорожки, заглушая скрип половиц. Протопленная русская печь занимала всю стену. Рядом дверь в баню и парную. Широкий стол, пара лавок, комод и сундук. На противоположной стене множество стеллажей с книгами и пробирками. В маленькой комнатке, где они находились, кровать. На стене висели часы с кукушкой, мерно отсчитывая секунды. Вот и всё убранство.       — С местом определились, сразу видно, что здесь живёт знахарь, а что с магией? — Цветана сделала пас рукой, активируя целительство. — Сила такая слабая.       — Василиса заблокировала магию печатью высшего чина, она распространяется только на мир людей. Здесь твою силу ничего не ограничивает. Радуйся, пока есть возможность. Кисонька, я понимаю, что тебе сейчас тяжело вспоминать, но нужны подробности того, что с тобой случилось. Что ты помнишь? Слова Власа, действия, всё до мельчайших деталей. У нас есть предположение, зачем ты ему понадобилась. Твоя душа уникальная, она — их цель.       Девушка задумалась, вспоминая подробности. Она рассказала другу всё, что с ней приключилось, про странную женщину, её разговор с Власом, отобранный ключ стихии.       — Как её звали?       — Кажется, Лия. Она не просто так упомянула про тебя? Ты её знаешь?       — Лия? — Егор озадаченно смотрел на подругу. — Я не помню никого с таким именем. Хотя, может, вообще не помню… Я вспомнил семью и близких, друзей, с кем часто общался. Остальные для меня, как совершенно незнакомые. Они полностью стёрты из памяти и не поддаются воспоминаниям. Считай, жизнь с чистой страницы.       — Я тоже могла бы остаться за полями этого листа…       — Не надейся, ты мой соавтор и уже пишешь эту историю вместе со мной. Мужчина положил голову на колени подруге, обнимая её.       — Может, что-то ещё вспомнишь, кисонька? Конкретные фразы? Надо узнать, кто она такая.       — Хм, погоди… — девушка пыталась вспомнить, но всё было как в тумане. — Дед сказал, что она суккуб… Точно! И ещё он произнёс фразу «твоему обожаемому Лиху». Ну-ка поведай, что у тебя за подружка-суккуб, которая от тебя без ума?       — Суккуб?! — Егор резко отстранился, ошеломлённо глядя на Цветану. — С роду не якшался с этим контингентом, клянусь печатью!       Знахарка увидела, как мигнул контур тела зелёной вспышкой, проецируя печать Прави.       — Хотя, погоди… Лия… Оливия! Ах, ты ж сука падшая… Глаза Егора резко потемнели почти до чёрного цвета. Цветана испуганно смотрела на него. Ярость хаосом играла в глазах, выплёскиваясь через край.       — Егор? Не злись, пожалуйста… Я боюсь тебя такого.       — Прости, помнишь, я говорил про ту, что нас предала? — мужчина закрыл глаза и откинулся на подушку, заложив руки за голову. — Это и была Оливия. Когда-то она являлась ангелом, но за её неправедные деяния Магура оборвала ей крылья и отправила в Тёмную Навь. Видимо, она стала суккубом и там встретилась с Власом. Он же любит подобный контингент.       — Ещё как любит… Суккубы окружают его и Вия постоянно. Они боготворят эту мерзость! Зачем им именно моя душа?       — В твоей душе крупинка первородной магии. Зачем-то она им понадобилась. Даже если и не брать во внимание это, то душу можно использовать в других целях. Умертвие забирает душу, суккубы ещё и тело. Они становятся снова людьми и продолжают вершить свои тёмные дела под прикрытием чужого облика.       — А ты как связан с этой Оливией?       — А меня эта тварь убила! Егор открыл глаза, в которых пылало зелёноватое пламя.       — То есть? — опешила Цветана, удобно устроившись под боком друга. От него шло тепло и спокойствие, которое согревало истерзанную душу.       — Я знал Оливию ещё с детства. Она проходу мне не давала, вечно таскалась по пятам. Я был к ней равнодушен и даже не подозревал, что безответные чувства выльются в жуткую ненависть. На войне мы с ней снова встретились. Ангелы воевали вначале на стороне Богов, а потом перешли на нашу. Она прикинулась беглой пленной, уверила всех в своей честности, втёрлась в доверие к солдатам. И начались у нас большие проблемы. Цветана с интересом рассматривала, как успокаивается пламя в глазах друга, а радужка перестраивается.       — Солдаты поверили Оливии, растрепали ей все планы, показали карты. То один отряд попадёт в плен, то другой. То ребята с разведки не вернуться. Потом эта сука переключилась на командующий состав. Тут мы её и раскусили. Устроили ей тёмную. Закрыли в трюме, а корабль потопили. Так она каким-то чудом выбралась и до нас добралась. Её люди перерезали половину гарнизона, а меня она лично на рее вздёрнула… Спасибо тётушке Магуре… Вернула меня. Никогда не забуду этот жуткий звук ломающейся шеи…       Цветана с ужасом слушала друга. Он надолго замолчал, закрыв глаза. Она провела рукой по его горячему лбу, ощущая участившееся дыхание.       — Егор, тебе совсем плохо?       — Переживу… И не такое бывало.       — Всему есть предел. Раны магические, снадобья не помогут, целительство я пока не могу использовать из-за потери сил. Надо что-то придумать.       Травница легла рядом, обнимая его.       — Придумай, у тебя это хорошо получается, — мужчина повернул голову, с блаженством уткнувшись в её обнажённую грудь. — Ты такая нежная, киска моя…       — По-моему, тут становится слишком жарко, тебе не кажется? — сладко прошептала она, чувствуя, как его язык скользит по горошине соска, а жар от тела начинает нарастать.       — Неа, это только начало.       — Интересно, тебя можно как-то остановить, кроме как пульсаром?       — Нет, — рассмеялся Егор. — Меня и янтарь не особо напрягает.       — А меня напрягает! Он тянет мою силу! А если я скажу, что нашла способ, как погасить чары янтаря?       Егор резко отстранился, ошеломлённо глядя на знахарку.       — Ты расшифровала книгу?! Когда успела? Но Влас же её забрал.       — Он забрал наколдованный морок, — хитро улыбнулась травница, натянув на себя одеяло.       — Да ладно?! Цветана огляделась, ища свои вещи. Она поманила к себе рябиновый лист, который лежал в её сумке, и подула на него, наблюдая, как он превращается в 23 том «Сказок». Красивую обложку, усыпанную мелкими листиками, переплетали ветви. Посередине сиял гладко отполированный изумруд.       — Киска, ты умница! — Егор обнял подругу, но резко отстранился.       — Ай, как же они жгутся! — знахарка поморщилась от соприкосновения с браслетами. — Янтарь гасит алатырь!       — И чему ты радуешься? — резко сник мужчина. — Он на Буяне, а остров не показывается никому.       — Ты читал эти сказки? — девушка открыла нужную страницу, закусив губами тонкую веточку-закладку.       — Не читал или не помню. Давай ты почитаешь? Мне лень. Он положил голову на колени травницы, целуя её животик.       — Хм, никогда не поздно восполнить пробелы, — резко отстранилась Цветана, начиная паниковать. — Читай, там много интересного! Я бы пока приняла душ.       Егор с разочарованным вздохом, пролистал дюжину страниц книги.       — И снова ты от меня сбегаешь. Это уже стабильность какая-то. Читать явно не хотелось, но деактивация янтаря изменила бы его угасшую жизнь. Он проводил задумчивым взглядом обворожительную фигурку травницы, которая очень быстро скрылась за дверью, и с ненавистью взглянул на первую страницу сказки.       Цветана подошла к зеркалу, всматриваясь в своё отражение. «Боги! Надо как-то избавляться от этой дряни! Не знаешь, что хуже — проклятый янтарь или метка!»       Тёмные круги под глазами и болезненный вид говорили о большой потери крови. Под левой грудью белел шрам. «Вот ты гад, дедушка, целился прямо в сердце. Фиг тебе, а не моя душа».       Горячая вода расслабляла и успокаивала. Аромат душистых трав щекотал нос и будоражил желания. «Как же тут уютно и хорошо, словно в родном доме». Она откинула мокрые волосы, закутавшись в полотенце, и слушая его тихие шаги. «Я же хотела ему всё рассказать. Почему бы не сейчас?» Голос Егора заставил её вздрогнуть.       — Алатырь — камень моего рода, но я не помню, где он.       — Я знаю, иди сюда, покажу, — голос девушки завораживал и манил.       — Опять считаешь себя умнее всех? Усмехнулся мужчина, с хищным прищуром рассматривая обнажённую фигурку подруги, закутанную в полотенце.       — Дааа. Егор, твоя наглость имеет границы?       — Неа, мой дом, где хочу, там и хожу, — он обнял её, вопросительно глядя в глаза.       — Видимо, что в доме, то твоя собственность?       — Будем считать это не вопросом, а утверждением. И если что, ты это сама сказала.       Травница обняла друга, ухватив амулет — клык дракона, крутя в пальцах молочный камень.       — Точно такой же талисман у Влада и дядюшки Кощея. Его же я заметила в посохе дедушки Полоза. Егор, это и есть часть алатыря. Он всегда с вами. На него реагирует моя душа, а я никак не могла понять, почему меня так к тебе тянет.       — Хороший повод свалить всё на камень.       Мужчина, словно что-то вспоминая, перебирал пряди её влажных волос, одним прикосновением высушивая их. Знахарка задержала взгляд на его руках. Ей всегда было интересно, где находится печать Праведного Царства.       — Егор, а где твоя печать Прави? Это же усиление?       — Ага, какая же ты любопытная, кисонька, — промурлыкал он, лукаво улыбаясь. — Найди.       Она осторожно дотронулась до узора в виде цифр, которые сплелись в символ бесконечности на правом запястье. На левой тыльной стороне ладони красовался меч Кощея — печать Нави, а от него по руке тянулась чёрная цепь до плеча.       Цветана аккуратно сняла его рубашку, рассматривая печати. Золотые цифры и чёрная цепь переплелись в витиеватый узор, красиво оплетая широкую грудь и спускаясь по мускулистому торсу ниже в область паха.       — Хм, — смущённо покраснела девушка, не решаясь дальше продолжать исследование, заметив контур песочных часов, выглядывающих из-под ремня брюк. — Оригинально. Всегда считала Богов Прави извращенцами!       — Говорит та, у кого печать там же! — рассмеялся Егор, попытавшись запустить руку под полотенце, но травница предусмотрительно свела ноги, зажав свою печать.       Знахарка робко провела ладонями по его широкой груди, ощущая нарастающее сердцебиение и жар, исходящий от тела. Казалось, будто внутри клокочет вулкан.       — Что это? — удивилась Цветана, сбитая с толку.       — Магия дракона. Она пробивается через янтарь. Егор очень хорошо чувствовал их связь. Её душа притягивала и манила, а печать, как желанная цель, звала к себе.       — Цветик, ты же знаешь цену? Чары янтаря может погасить алатырь через чистую душу, забирая её часть. Часть твоей души! Это же расщепление.       Он рассматривал идеальный шар её души, не веря такой удаче, и сомневался в решимости подруги.       — Ты пойдёшь на такое? Это же дикая боль, а боль ты не любишь. Да и как же твоя хвалёная праведность?       — Было бы что жалеть… Егор, прекращай хамить. Душа праведная, чистая, только это заслуга не моя.       — Секрет в метке?       — Секрет… Скорей жуткая тайна. Про это никто не знает, кроме Вари, Искры и дяди Кощея… Я не такая праведная и идеальная, как кажусь. Ты был прав, чуя во мне совершенно иную.       — Прости, если снова лезу не в своё дело, — он резко пошёл на попятную, чувствуя, что подруга на грани смятения, от неё тянуло волной страха, если не сказать, что ужаса. — Ни мне тебя осуждать. За моими плечами тысячи загубленных жизней. Не просто так меня сравнивают с демоном. Порой кажется, что они праведней, чем я.       Они смотрели на свои отражения в зеркале. Она казалась белоснежным ангелом на его фоне. Стройная фигурка с прозрачными хрупкими крыльями, которые трепетали от его прикосновений. Русые волосы, будто шёлковые пряди спадали водопадом на плечи и красивую грудь.       Он казался демоном, вышедшим из Тёмной Нави. Весь израненный и измученный, с потускневшим взглядом и полным отсутствием желания жить дальше. Он хотел покоя и тишины. Она желала ярких моментов и приключений.       — Егор, ты же умеешь видеть пройденные пути? Мужчина кивнул, не отрываясь, глядя на её завораживающий облик.       — А хранить секреты?       — Если это будет наш с тобой секрет, то — да.       — Тогда смотри, от тебя я больше не хочу ничего скрывать, — с грустью сказала девушка, щелчком пальцев снимая защитный контур со своего сознания. — Может, ты мне поможешь? Мне больше не на кого надеяться. Я уже на всё согласна, лишь бы избавиться от метки.       Егор наблюдал, как пробегали дни, сменялись времена года. Задорная девчушка с зелёными глазами, отличница и умница, любимица семьи. Её обожали горожане и учителя. Она была примером для многих. Её звали Ландыш за кротость и безмерную доброту. Воздыхатели боготворили красавицу, желая видеть её в роли своей жены, а профессора пророчили ей светлое будущее, как вдруг грянула война.       Ей было всего 17 лет, когда на их маленькую деревушку напали. Война не щадила никого. Стариков и немощных убивали, а молодых и сильных забирали в рабство. Так девушка попала в плен, а оттуда в клан орков, в наложницы к самому королю. Судьба заставила выбрать между гордостью и позором. Желание жить дальше любой ценой победило. Этот год она не забудет никогда, просыпаясь ночами в истерике от кошмаров.       Дальнейший выбор профессии не заставил себя ждать. Она стала лекарем, бескорыстно помогая всем, кого порой никто не хотел выслушать, как ту юную девушку, пережившую ужасы войны и плена.       — Для меня это позор на всю жизнь, — Цветана, краснея, откинула полотенце. Внизу животика, почти соприкасаясь с печатью Праведного Царства, чернело безобразное клеймо наложницы в виде бабочки.       — Я была единственным лекарем, орки меня за это ценили и не стали сразу убивать. Почти год я моталась с кланов по Приграничью, лечила их воинов и пленных. А потом наступила зима. Начался голод и мор. Гарнизон был относительно небольшой, голов 40, но я катастрофически не справлялась с ранеными и больными. Меня отправили в полевой лагерь к пленным, помогать с готовкой и уборкой. Я радовалась, что больше не увижу поле боя и бесконечные смерти. Но радоваться пришлось недолго. Меня заметил король орков — Ярик и забрал к себе в наложницы. Становиться игрушкой орка я наотрез отказалась.       Цветана закрыла глаза полные слёз. Они серебряными струйками стекали по её щекам. Девушка сглотнула подступивший к горлу ком, с трудом сдерживая эмоции, чтобы не разрыдаться. Голос предательски дрожал, но она нашла в себе силы продолжить рассказ.       — За мою непокорность меня бросили в темницу к другим таким же бунтаркам. Я потеряла счёт дням… Как потом выяснилось, находилась я там три месяца. Солдаты постоянно над нами издевались, кого-то насиловали, кого-то убивали. Каждый день одну из женщин отправляли королю. Обратно никто живым не возвращался. Настал мой черёд. Накануне я хотела несколько раз лишить себя жизни, но будто что-то отводило от меня смерть. Я решила, что раз не дано умереть, значит, надо бороться дальше.       Девушка обернулась, рассматривая бледное лицо Егора, на котором читалась боль и сожаление. Он давно хотел увидеть скрытые пути, догадываясь, что там что-то слишком важное и сокровенное. Но такой дикости не ожидал. Страж не раз видел безобразные метки из олова, вплавленного в тело несчастных девушек. Это были даже не трупы, а разорванные куски плоти. Он и не догадывался о судьбах тех, кто попадал в лапы орков.       Метки пленных выглядели точно также как клеймо позора разгульных девиц. За годы войны Егор повстречал таких много. Разруха и голод, шагающий по миру, заставили сотни женщин встать на путь лёгкой добычи денег и пропитания. Их не останавливала ни мораль, ни болезни, ни даже Боги. Бордели процветали, как и их богатые владельцы. Девицы лёгкого поведения находили свою отраду среди воинов, уставших от сражений. А Егор их люто ненавидел, убивая, не задумываясь, если слишком настойчиво попадались на пути.       Только сейчас он понял, почему Цветана его боится как огня. Она боялась не его самого, а праведной магии, роли судьи и карателя. Того, кто испепелял грешные души, не давая права на перерождение.       — Я никогда не верила в судьбу, но в тот день поверила. До короля меня не довели. Пульсар попал в склад со взрывчаткой, который находился в считанных метрах. После взрыва никто не выжил, кроме меня. Раненая, я сбежала через разрушенные ворота.       Цветана провела рукой по шраму на шее, который в тот удачный день оставил осколок снаряда. Егор ошеломлённо смотрел на травницу, потеряв дар речи.       — Когда это случилось?       — 29 февраля 397 года. Мужчина указал на точно такой же шрам на своей шее, оставленный верёвкой.       — Меня в тот день убили, — тихо произнёс он. — Ты забрала мою удачу?       — Не повезло, — не нашлась, что ответить, Цветана, смахивая слёзы.       — Судьба… Они посмотрели в глаза друг другу и рассмеялись.       — Говорят, что мученикам прощаются грехи… Не врут.       — Толку от идеальной души? — обиженно надула губки травница. — О нормальной жизни я уже не мечтаю… Постоянная боль и холод, отвращение к самой себе… Ненавижу эту чёртову метку!       Она резко запахнулась полотенцем, нахмурившись. Губы предательски дрогнули, по щеке снова скатилась слеза. Девушка их столько выплакала, что сейчас осталась только жгучая обида и стыд.       — Получается, что ты до сих пор собственность Ярика, — мужчина с пренебрежением ухватил знахарку за подбородок, заставляя посмотреть на него. — Упустил это Влас. Отправилась бы прямиком в лапы к орку на законных основаниях. Эх, Цветка, ты просто притягиваешь невезение!       — Этого я и боюсь… Второй раз так не повезёт. Цена казалась немалая для них обоих. Но нужно было что-то предпринять, так оставлять, точно не стоило. Егор задумчиво рассматривал девушку. Она была такая хорошенькая и невинная, словно куколка. Хотя норовистый характер отпугивал многих. Но мужчина давно привык к её вздорным выходкам, он знал один действенный способ, которому Цветана никогда не могла сопротивляться. Это была искренность.       — Неужели не нашлось никого, кто бы снял метку? — его рука скользнула к клейму, опускаясь ниже.       — Ай, не трогай! — дёрнулась от обжигающей боли знахарка. — Кому нужна шлюха с меткой позора?       — Цветик, ты не шлюха, успокойся, — Егор обнял подругу, нежно покусывая её за ушко. — Шлюхи девственницами не бывают. Не бойся. Я приму тебя любую, если ты пожелаешь. Будь только сама собой. Ты славная, хоть и немного вздорная, но я полюбил тебя такую и уже не хочу отпускать.       — Ты, правда, меня любишь? — в её глазах вспыхнул огонёк надежды, даже боль и страх отошли на второй план.       — Правда, деактивируй янтарь. Я тебе докажу. Я сниму метку.       Алатырь вспыхнул ярким светом, окутывая магией душу знахарки. Она пошатнулась, теряя равновесие от резко нахлынувшей усталости и боли. Камень забирал праведный свет в обмен на чары янтаря. Девушка вскрикнула от болезненных ощущений, отдёргивая руку. Егор перехватил её, не давая отстраниться.       — Любимая моя, потерпи, прошу, ради нас с тобой.       Она перестала сопротивляться, вздрагивая и плача. Наручники заискрились, темнея и, наконец, погасли. Резкая волна магии хлынула к стражу со всех сторон. Цветана отшатнулась, обессиленно оседая на пол. Егор подхватил её на руки, чувствуя, как подругу колотит мелкая дрожь.       — Когда уже это закончится? — всхлипывала травница. — Ненавижу боль! И снова это проклятое чувство!       — Тише, сейчас всё пройдёт, — сладко протянул мужчина, опуская её на кровать. — Потерпи, пожалуйста.       Мощная волна регенерации накрыла их, заглушая боль и восстанавливая раны.       — Думаешь, регенерация справится?       — Верь мне.       Знахарка дотронулась рукой до его щеки, рассматривая удивительные глаза. Они менялись. Насыщенный изумрудный цвет пересекал вертикальный зрачок, делая их похожими на кошачьи или драконьи.       — Ты словно изменился или я таким тебя ещё не видела.       — Ты не видела мою магию, а я — это я.       — Кто ты? Дракон?       — Называй, как хочешь, лишь бы тебе нравилось.       — Мой любимый дракон.       — Как скажешь, моя маленькая вздорная феечка.       Девушка с блаженством откинула голову, наслаждаясь его ласками. Горячие поцелуи обжигали кожу, словно огнём, не давая ей опомниться. Пламя дракона с крыльев перекинулось на его тело, окутывая травницу магией Навьего Царства.       От мужчины шёл свежий, многогранный, травянисто-хвойный лесной аромат. Знахарка закрыла глаза, вдыхая эти запахи полной грудью. Голова закружилась от видений и ощущения чего-то необычного. Ей почудилось, что ступаешь босиком по теплой лесной земле, ноги щекочет мягкая трава, любуешься на вековые деревья и аккуратно отодвигаешь рукой колючие ветви. В этих воспоминаниях переплелись ароматы хвои и лесных трав, влажного мха и древесной коры. Егор завладел всеми её ощущениями.       Цветана никогда не думала, что будет настолько заворожена этим человеком. Она с трепетом отдавалась страсти, прижимаясь к его мускулистому телу, позабыв, что перед ней тот, кого она до дрожи боялась.       Его поцелуи сводили с ума, притупляя бдительность. Девушка перешагнула черту своего страха, полностью доверяя ему. Регенерация убирала все проявления боли, открывая дорогу ощущениям. Нежные прикосновения стали более настойчивыми, а она сама уже хотела большего, чем просто ласки и поцелуи.       Он вошёл в неё медленно, чувственно. Цветана вскрикнула от дикой боли, пронзающей тело. Метка засветилась, магия орков перебивала даже драконью. Она не давала никому прикоснуться к своей собственности, кроме хозяина. Егор перехватил руки подруги, прижимая её своим весом и не позволяя вырваться.       — Потерпи ещё немного, — мужчина наблюдал, как огонь дракона слизывает метку, выплетая новый узор. — Больше не будет боли, клянусь, любовь моя. Я беру всю ответственность на себя.       — Ты примешь меня такую? — она с надеждой смотрела в его глаза.       — Да, ты больше не должна страдать. А там решай сама.       — Я буду счастлива, если ты будешь рядом.       Метка пропала, а вокруг души Цветаны закружилось кольцо из драконьей магии. Егора уже не интересовал этот процесс. Он полностью был поглощён ощущениями и чувствами, стараясь не причинить боли своей любимой. С её губ сорвался восторженный стон. То, что приносило отвращение и боль, наконец-то стало таким желанным. К ней снова вернулась жизнь и желание любить и быть любимой. Травница с восторгом исследовала каждый мускул его тела, легонько царапая кожу острыми ноготками. А он довольно улыбался, наблюдая, как девушка выгибается навстречу ему.       Егор не настаивал, медленно, но верно доводя подругу до удовольствия. Он терпеливо давал ей время привыкнуть к ощущениям, нежно лаская её тело. Она с упоением подстраивалась под его ритм, открывая для себя новые чувства и желания.       Их затянул круговорот единой страсти и неукротимых чувств его драконьей силы и её хрупкой женственности. Такие разные и такие похожие. Они нашли друг друга давно, но только на границе тёмного мира поняли, что не могут существовать порознь. Егор с восхищением наслаждался её прекрасным телом, вдыхая запах кожи вперемешку с нотками сладкого цветочного мёда и свежестью ландышей. А Цветана с жадностью ловила каждое его движение, наслаждаясь близостью, сгорая от вулканического пламени.       Она довольно потянулась, с блаженной улыбкой нежась от переполняющей тело истомы. Он опустился рядом, накрывая собой обессиленную подругу.       — Киска моя, по-моему, мы немного перестарались, — его бархатный голос вернул травницу из объятий блаженства.       — Ась? — Цветана недоумённо рассматривала свою и его руки, на которых переплелись печати союза. — Это вообще как?! Без клятв?!       — Диву не обманешь, — лукаво улыбнулся Егор, касаясь губами её плеча. — Она не клятвы слушает, а души. Ты ещё свою не видела.       — А что там? — насторожилась знахарка, приглядываясь к другу. — А почему я вижу твой навий образ без сканера?       — Привыкай, ты теперь видишь Навь.       — Чего я вижу?!       Девушка вскочила с кровати, подбегая к своей сумке. Она вытащила зеркальце, разглядывая отражение. Душа осталась прежней, но среди цветов и камней появился след дракона. Внизу живота вместо клейма тянулась золотая цепочка, перевитая ландышами в окружении цифр — точно такая же, как на руке.       — Фея и дракон… — протянула Цветана после долгого молчания. — Давно такого не видели три мира.       — А как же Ивор и Росина?       — От них пошёл мой род… Давным-давно. Надо же, история повторяется. Прямо как в той легенде — про проклятые метки.       — Тебе ли не знать историю своих предков? Это не легенда. История и правда повторяется. Оборотням как Влас не место среди фей. Пусть лучше будут драконы, как было при Иворе и Росине.       — Влас нас точно убьёт, если узнает, что я теперь под печатью твоего рода.       — Его род тебе всё равно не нравился. Печати можешь свести, Эльбрус тебе подскажет как. Могу одолжить янтарь. Хотя вряд ли получится, они нерушимые.       Травница внимательно рассматривала его, всё больше и больше понимая, что не ошиблась в этом человеке.       — Ты же взял на себя ответственность? Мучайся, муженёк! Теперь ты от меня не отделаешься.       — Такие муки мне по душе! — рассмеялся Егор, стиснув супругу в объятьях.       Он прижал её к себе, осторожно складывая перламутровые крылья. Она затихла в его руках, ловя исходящее тепло.       — Радость моя, тебе надо отдохнуть. Ты потеряла много сил.       — Я быстро восстановлюсь, если под боком будем мой любимый дракон. Егорушка, спасибо, я тебе очень благодарна.       Они заснули в объятьях друг друга, а за окном бушевала буря, неукротимая, как их общие чувства.

***

Отсылка к рассказу «Росинка на крыле дракона»

https://ficbook.net/readfic/11203248