***
Сидели уже битый час. Третий день. Лёша «насиловал» бумажный листочек на столе, как только мог: рисовал синей ручкой всё подряд, не особо даже вдумываясь. Это были какие-то волны, круги, резкие линии, несуразные узоры. Бралась бумага, конечно, для дела — нужно же было записывать куда-то информацию. Но уже после вторых суток безрезультатных поисков Хес дал себе вольную и начал «писать картины», пытаясь при этом «втюхать» своё творчество Банану за реальные бабки. Сергей, разумеется, авангардизм его не оценил и покупать не соглашался. Губанов взял в руки получившуюся работу, критически осмотрел и молча перевернул листочек другу, привлекая внимание. Соколов в таком же молчании отвернулся от монитора и, бросив серьёзный оценочный взгляд, проговорил: — Ты можешь нарисовать хоть что-нибудь, кроме члена? Алексей вновь взглянул на своё творение, не понимая, в чём вопрос. Ну, во-первых, мужской половой орган, во-вторых, ну, и в чём тут проблема? Зато он в этот раз хотя бы постарался. Как он считал, опираясь на свой утончённый аристократический вкус, вышло очень даже не плохо. — Хуйня, переделывай, — безапелляционно добавил Серый. Хесус тяжко вздохнул, небрежно отшвыривая от себя ручку и бумагу и откидываясь в кресле. Раз уж Банан и был быдлом, не разбирающимся в настоящем искусстве, то Губанов был тут бессилен. В ранее делимом с одним наглым одесситом, а теперь уже личном хакерском отделе Сергея Соколова всё зашторено, поэтому света было в недостатке. Зато в достатке было огромное количество проводов, лежащих по всей комнате в мыслимых и немыслимых местах, всяких технических приблуд и пустых пакетов от доставки на дом. Сам хозяин данного помещения величественно рассиживался перед святой святых этого места — компьютером, и скучающе клацал мышкой. Банан был основным хакером «JOLYBELL» и, ввиду своей весьма массивной комплекции, работал, в основном, в тылу организации. Занимался технической частью на заданиях: помогал взламывать системы безопасности на расстоянии, глушил связь и интернет, если нужно, а ещё помогал искать необходимую информацию о заказах. Например, сейчас, когда Лёша пришёл к нему с одним только позывным на руках и ничем больше. Но даже всемогущества Соколова не хватало, чтобы найти что-либо про Братишкина. Поставив программу на прогрузку, хакер откинулся в кресле и устало потёр лицо. — Н-да, что-то помотало тебя в последнее время по заданиям, Лёш, — начал Серёга, — Шевцов и продохнуть не даёт к тому же. Так называемые «двухнедельки», следовавшие после каждого из заданий, были мерой именно вынужденной, отнюдь не добровольной. Ибо, вне всяких сомнений, уж будь «добрая воля» Шевцова, у него бы все пахали без выходных. «А что ещё ожидать от хохла, так к тому же и еврея?», — всегда без стеснения отзывался Банан. Но нарушать отработанную схему было опасно. Две недели давались каждому для того чтобы была возможность «лечь на дно» и «замести следы». Всё-таки никто не гарантировал, что у жертвы не может оказаться мстителей, что будут искать и пытаться устроить вендетту своему обидчику. К сожалению, они не хотели смотреть глубже и не понимали, что вершить акт возмездия стоит непосредственно заказчику, а не тому, кто совершил убийство. Вместо этого они напрасно нанимали частных детективов, обращались к правоохранительным органам, даже старались сделать что-то своими силами, лишь бы вычислить такого, как Лёша. Губанов в это время ну очень усиленно и ну очень тщательно «прятался в подполье», просто сидя дома и пересматривая очередной сезон Игры Престолов. А после, по прошествии двух недель, когда несостоявшиеся каратели разочарованно понимали, что найти улик на крайне опасливого киллера уже никак не получится, Хес ставил хоррор на сохранение и выходил на очередное задание своего босса. Работало безотказно. И, тем не менее, пренебрегать сложившейся традицией действительно не стоило: всякий раз, когда ты нажимаешь на спусковой крючок или втыкаешь лезвие холодного металла кому-то под ребро — ты сам за себя. Конечно, если дело дойдёт до МВД, тут волноваться не стоит, но вот если кто-то пожелает мстить по принципу «зуб за зуб», то здесь твоя жизнь только в твоих руках. А что могло быть хуже собственной смерти? Наверное, только смерть твоего родственника, которого тоже могли задеть все твои криминальные разборки. Или, на худой конец, — если все твои родственники волей случая припрятаны в сибирской глубинке, — смерть одного столичного кретина с отсутствием инстинкта самосохранения, которого ты, кретин не меньший, научил прыгать с высоты в семьдесят метров почем зря. Этого допустить было нельзя. Алексею эти две недели нужны были как воздух. В день его последнего заказа всё, что могло пойти не так, пошло не так. Он очень долго планировал убийство со «снайперки», вычисляя возможные позиции, но в последний момент его жертва резко изменила свои планы и отправилась на какую-то закрытую вечеринку. Раздосадованный Лёша вынужден был отложить винтовку и вместо неё взять с собой глок. Помимо и так испорченного настроения ещё и «вышибала» на входе заведения оказался редкостным мудаком. Благо, для Губанова нет ничего закрытого. Ресторан находился около леса, что было тоже на руку. Вывести за эту же руку в этот же лес пьяного в дрова мужика оказалось проще простого. А потом снайпер вспомнил, почему он предпочитал дальнюю дистанцию для стрельбы, нежели ближнюю. Кровь брызнула сильно. А Лёша ненавидел сжигать свою одежду. Об обычной стирке и речи не шло: не стоило так халатно относиться к возможным уликам. И в клуб не пускали в чём попало. Потому киллер, бросив тело где-то в глубине леса, раздражённо отправился домой, понимая, что белые штаны Philipp Plein уже не спасти. А вечер ещё не заканчивался. Возвращаясь окольными путями, Хесус завернул во двор не слишком освещённый и явно не благополучный. Там он услышал сначала возмущённые, а после явно испуганные крики молодой женщины. Завернув за угол, Лёша увидел, как юная особа пыталась отбиться от неадекватного уёбища, что позволяло себе распускать руки очевидно против воли второй стороны. На кистях и плечах его виднелись какие-то наколки, тёмные волосы были засалены, белая майка-алкоголичка явно не грела под конец сентября. Неудивительно: заплывшие глаза в расфокусе давали понять, что одним только алкоголем там явно дело не обошлось. Вся эта адская смесь вкупе с неконтролируемой яростью Хеса и сыграли ключевую роль, когда, явно не рассчитывая свои силы, несчастный насильник полез на заступившегося за девушку Лёшу. Пуля прямо в район печени не заставила себя долго ждать. На светлых штанах новые красные пятна расползлись мгновенно. Мужчина устало прикрыл глаза и продолжительно выдохнул через рот. Плевать. Их, как и этого парня, уже было не спасти. И только потом, закрыв за собой входную дверь и облокотившись спиной, Алексей осознал, что это было первое в его жизни убийство не по заказу. Он сделал это не потому, что кто-то ему пообещал награду, а потому что сам этого захотел. Но напугала его совсем не смерть, а мысль: это может быть только началом. И что-то в его безупречной хладнокровности безвозвратно сломалось. Он мог просто пригрозить оружием, а захотел именно использовать. Смотря в зеркало, Губанов себя не узнавал: слишком, как ему казалось, был на себя не похож. Будто и не он смотрел на себя, а кто-то другой, кто явно был куда страшнее Алексея. И речь вовсе не о внешности. Срочно нужна была перезагрузка и отдых, чтобы восстановиться и вернуть себе прежнюю форму. А тут, блять, Шевцов со своими специальными предложениями, будь он неладен. — Серёг, ты где? У меня там пиздец пожар на форуме. Так «коммуняку» порвало — ты охуеешь. Хочешь поржать? — Айтипедия «влетает» в отдел чуть ли не с ноги и, как обычно, без приветствия. — Блять, Лёх, я здесь работать пытаюсь, вообще-то, — осуждающе произносит хакер, недовольный нарушением тишины и спокойствия. — А, — опешил мафиозник, — Ну да, красавцы, — он без особого интереса заглядывает другу за плечо, отмечая в мониторе знакомую программу на поиск соответствий, а потом поворачивает голову на Губанова, — И как успехи? — Я ебал этого Братишкина в рот, — не открывая глаз, отвечает снайпер. Украинец удивленно поднимает брови вверх и выпячивает нижнюю губу, опуская уголки рта. — И когда ты всё успеваешь? Вроде, в деле было сказано только про убийство, — подыгрывает он, — Вчера, кстати, с Линком разговаривал… — начал было Алексей. — Линк звонил? — Хесус мгновенно оживился и даже открыл глаза, заинтересованно уставившись на босса. Если звонил Токач, значит, у них получилось. Игорь был товарищем детства для Шевцова и тем самым «другом, который смог». Пошёл он даже дальше, чем Айтипедия пытался замахнуться, и поэтому, благодаря своим исключительным способностям и капельки фарта, устроился в одну из североамериканских криминальных организаций. Узнав об этом, Алексей не упустил возможность напомнить о старой дружбе, а также попросить пропихнуть и его на другой материк. А вскоре подтянулись и Банан с Хесом, которых Айтипедия зажёг этой перспективной идеей. Теперь оставалось только дождаться той самой команды от Линка, который всячески старался подсобить друзьям с другого полушария. Лёша уже бывал в Америке с главой Джолибелла, и перспектива жить в этой прекрасной стране ему очень даже улыбалась. Да даже появившийся через пару лет в его жизни Семенюк хоть и добавлял сомнений, но планов не менял. Наоборот: чем дальше от него Губанов будет заниматься своей деятельностью, тем больше шансов, что Вову каким-то образом не вычислят и не сделают игрушкой для шантажа либо мести. Да, может по отношению к ничего не подозревающему соулмейту такое решение было действительно несправедливым, но зато безопасным. Это главное. — Нет, я звонил, — поспешив развеять излишнюю возбуждённость друга, ответил Шевцов, — Уточнял, как успехи. — И как успехи? — с надеждой спросил Губанов. — Ну, коротко говоря, он ебал весь американский отдел в рот, — лаконично отрезал Алексей. — Бинго! — наконец воскликнул за компьютером хакер, сжав кулак в победном жесте. Спалился этот Братишкин довольно глупо. После безуспешных поисков информации о Братишкине и Bratishkinoff, они решили зайти с другой стороны и начали сокращать самыми разными способами. Так и наткнулись на статью какого-то студента о токсичности красок на картонных и пластиковых упаковках и их вреде для окружающей среды. Всё бы ничего, но вот на одной из фотографий, где и запечатлён выброшенный вредный мусор, был отчетливо виден в горе отбросов картонный стаканчик из-под кофе с интересной подписью фломастером «BRFF». — Долбо-оё-ёб, — сквозь смех протянул Хесус, с силой нажимая пальцами на глазные яблоки, — Он бы ещё номер свой оставил и визитку вообще, чтобы наверняка, — даже интересно, все ли в этом Скваде были такими ветреными идиотами, или только ему достался такой особенный. Сам же мужчина был крайне осторожным в этом вопросе: не ездил на общественном транспорте, всегда носил мешковатую, чаще всего монохромную одежду, не богатую яркими цветами. Любая такая особенность могла стать отличительной чертой при преследовании. А в больших кофтах он не только скрывал неудовлетворяющее его телосложение, но и не давал повода зацепиться даже за параметры его тела. Никаких улик. Он бы соврал, если бы сказал, что это исключительно рабочий момент: такой стиль жизни помогал ему не броситься случайно на глаза тому же Семенюку. Всё-таки легче лишний раз перестраховаться, чем потом объяснять парню, что он делает здесь, а не на своей смене в Новокузне. Стаканчик оказалось просто опознать по характерным рисункам и подписям, и был он из пекарни под названием «Волконский». Дальше дело осталось за малым: Сергей с легкостью залез в базу данных о клиентах. Необходимый человек в этой базе был. Ходил он с завидной регулярностью в одну и ту же кофейню и брал, примерно, то же самое. Даже данные его были забиты под фамилией «Братишкин». — А зовут Владимир? — ещё раз уточнил Хесус. — Владимир, — утвердительно кивнул Соколов, — Могу, конечно, найти фамилию по реквизитам с банковской карты, но это ещё займёт какое-то время. Всё-таки банковские базы — хуйня посложнее, — Серёжа устало потёр лицо, пытаясь вернуть себе прежнюю бодрость. Хес проследил за другом, и, решив не мучать того дальше, сказал: — Да не, забей. Мне и этого хватит. Спасибо, Серёг, — в конце концов, какая разница, что там за фамилия у человека, который почти что мёртв. Лёша перестал интересоваться фамилиями и другой лишней информацией, что только захламляла голову. Он подошёл к принтеру, взял распечатки нескольких чеков на имя жертвы и стал внимательно вчитываться, планируя заглянуть в это заведение на разведку.***
— Значит, Алёшка, — задумчиво произнёс Владимир, всё также качаясь на стуле. — Алексей Губанов, — терпеливо повторил Жора GRPZDC. Сидели втроём. Жорян, как самый взрослый и ответственный, шерстил все возможные базы и списки, а Вова и Илюха Мазеллов, как самые добропорядочные помощники, молча играли в Бравл Старс и не задавали глупых вопросов. GRPZDC находился в Скваде с его древнейших времён и являлся техническим координатором и штатным айтишником. Из-за сидячего образа жизни исключительно перед монитором Георгий имел слабое здоровье, поэтому всё время ходил в очках и медицинской маске, боясь подхватить что-нибудь ввиду слабого иммунитета. И только однажды Вася шепнул Вове на ушко, что GRPZDC в своё время встрял в такую передрягу ради Восемьдесят девятого, что на всю оставшуюся жизнь заработал себе напоминание о том, как скоротечно бывает человеческое существование и насколько сильно его нужно ценить, а шрам наполовину лица решил скрыть за голубой синтетикой. Логично, что после такого Жорян стал для Семенюка ещё более авторитетным дядей, чем был до этого. Илья тут вообще случайно оказался, зайдя в гости от простого безделья. В Восемьдесят девятом он был новичком, и пришёл совсем недавно на правах второго снайпера после Shadowkek’а. С Владимиром Коряков поладил сразу же из-за маленькой разницы в возрасте и стремительно влился в коллектив, но задания получал редко ввиду своей неопытности, поэтому и сидел чаще всего с другими, наблюдая и поднабираясь опыта. Когда Мазел узнал, что Вове поручили заказ на снайпера из другой организации, то загорелся мгновенно, желая узнать о своём, получается, коллеге по стрелковому оружию как можно больше. «Зачем интересоваться человеком, который уже одной ногой в могиле?», — немного высокомерно спрашивал тогда Братишкин, пытаясь произвести впечатление на своего нового товарища. На деле же у Владимира даже и представлений не было, как можно поймать того, кто сам ловит людей с поразительной ловкостью. Ко всему прочему, совершенно неясно каким способом найденные Жорой найденные имя и фамилия — единственное, чем располагал Семенюк за эти три дня, и больше зацепок найти не удавалось. Казалось, будто человек с такими данными существует лишь номинально, потому как о жизни его неизвестно ровным счетом ничего. Не ходить же по улице с расспросами «Здравствуйте, а Вам говорит что-то вот эти имя и фамилия?». Парень вновь задумчиво качнулся на несчастном стуле, который издал характерный скрип. Прошло уже достаточно много времени с тех пор, как ему поручили заказ, а у него в продвижении по делу ещё и конь не валялся. Хорошо, что сроков не было, но и откладывать в долгий ящик тоже не хотелось, дабы не разочаровывать руководство. Да, уж кому-кому, а вот Вове в первую очередь не стоило расстраивать своего начальника. Семенюк в очередной раз оттолкнулся ногой от пола и с размаху облокотился о спинку стула. Вдруг точка опоры резко ускользнула из-под его контроля, и киллер осознал, что его и в правду начинает заваливать назад. Неловко взмахнув руками в воздухе и едва ли не пискнув от неожиданности, он попытался устоять на месте, но внезапно почувствовал, как спинка стула упёрлась во что-то относительно мягкое. — Вот сколько ножек ты сломаешь стулу, столько ножек я сломаю и тебе, — прозвучал голос над ним. Владимир запрокинул голову назад, уперевшись лохматой макушкой в живот мужчине, что возвышался над ним. — Привет, Лёх, — скромно улыбнулся Семенюк пришедшему. — Ну, привет, — поздоровался Хардплей и, всё ещё держа стул двумя руками по бокам, стремительно вернул его в исходное положение на все четыре ноги, отчего сидящий парень, вновь не успев среагировать, едва ли не завалился теперь уже лицом вперёд. Алексей, несмотря на всю, казалось бы, грозность его слов, пребывал в добродушном расположении духа и явно был рад видеть своих подчинённых не в каких-нибудь сомнительных шарашках, а, непосредственно, на рабочем месте. — Здрасьте, дядь Лёш, — Мазеллов даже с места своего подскочил, подавая руку боссу. При виде Харда он всё ещё испытывал некое волнение, как перед строгим начальником. — Рад, что ты набираешься опыта, — Баранов пожал протянутую руку в ответ, а потом хлопнул и по ладони Жоры. Алексей встал рядом, щурясь от лучей выглянувшего солнца и не стирая улыбку с лица. Свет поблёскивал в его волосах насыщенного шоколадного цвета, что были сбриты по бокам и собраны сверху в маленький хвостик, а в его янтарных глазах плескалось какое-то умиротворение пополам с самоуверенностью. Он был похож на гордого льва, что находился в своих законных владениях, а потому так вальяжно расхаживал вокруг, вселяя в остальных благоговейный трепет и уважение. Вова же, словно маленький львёнок, невольно засмотрелся на мужчину, что одним только своим видом наводил на него всегда необъяснимое спокойствие и уверенность. Статный, нечего сказать. Хардплей был главой всего Восемьдесят девятого Сквада. Во всей России Семенюк не знает, пожалуй, человека более известного и уважаемого в криминальных кругах, чем он. Алексей создал их группировку ещё много лет назад, и с тех самых пор держал её в своих руках надёжно и непоколебимо. Баранов отличался исключительными качествами лидера и управляющего, за ним и в правду хотелось идти. И многие бы пошли, но попасть в их Сквад для большинства было целью желанной, но непосильной — уж слишком Лёха был внимателен к отбору. Вот Вове в своё время очень крупно повезло оказаться здесь. Да что уж там, Владимиру повезло куда больше, чем любому другому из Восемьдесят девятого. Для него Хард был не просто начальником, он был ему тем самым Крёстным отцом. Попал Семенюк в Сквад совершенно случайно и чисто за компанию, едва ли ему стукнуло семнадцать. Руководствуясь смыслом и здравой логикой, Алексею, конечно, стоило бы вышвырнуть мелкого шкета идти учить уроки, но он почему-то так не сделал. То ли Вова оказался на редкость бойким малым, то ли Лёша в какой-то момент дал слабину, но вскоре они очень быстро сдружились. Юный Владимир пытался казаться до смешного взрослым и самостоятельным на тот момент, а в итоге только сильней умилял и заинтересовывал Баранова. Семенюк ничуть не испугался, узнав, что на самом деле представляет их контора, в которую ввязался его друг Саня Джоин. Наоборот: лез с ним везде, где только мог, и интересовался всем подряд, в один момент даже получив подзатыльник от Васи RazDva за свою неаккуратность. «Ты вообще видел, чё этот малолетний придурок сделал?», — сокрушался Быстров, — «Схватил мою саблю и начал размахивать во все стороны, мух отгоняя походу, я хуй знает. А если бы он нашырнулся? Я тебе говорю: я бы убил тебя, если бы обнаружил у себя в кабинете помершего пацана». «А я-то тут причём?», — недоумевал Хард. «Так ты же его не выкидываешь до сих пор!», — всплеснул руками мужчина, — «Ты это, либо бери его, наконец, и учи уму-разуму, либо мы его с Жоряном в лес увезём, чтобы он точно сюда больше дорогу не нашёл». Лёха тяжко вздохнул. Брать на себя лишнюю ответственность не было ни сил, ни желания, но и выпроваживать мелкого казалось, по меньшей мере, предательством. Хард и сам не понял, как стал ощущать какое-то обязательство перед парнем, словно был ему чем-то должен. Он смотрел, как тесно малой общался с другими соквадовцами, как стойко вёл себя в компании людей старше себя и понимал, что Семенюк уже часть Восемьдесят девятого. Так он взял Владимира под своё крыло. Привилегий это ему, конечно, не делало: Вова так же, как и все остальные, занимался заказами в равных условиях. Но лично для Харда Братишкин стал частью семьи. Единственным крестником. — Что расскажешь? — сощурившись, поинтересовался Алексей. — Э-э, ну-у, — парень на стуле неловко почесал лоб, бегая глазами по комнате и пытаясь найти что-то, что поможет ему выкрутиться. Мазеллов тихо встал и по-быстрому ретировался, ссылаясь на личные причины, напоследок, как бы невзначай, хлопнув Вову по плечу. Сука. Надо потом не забыть кикнуть его из клана в Бравл Старс. — Ну вот, мы узнали, что нашего Джесуса… — медленно начал Братишкин. — Хесуса, — поправил Баранов, сложа руки на груди. — Хесуса, — поправился киллер, — Его вот зовут Алексей Губанов. — И всё? — поднял брови Хардплей. — Так это уже достаточно много, знаешь ли. Уж прости, код от подъезда и номер СНИЛСа пока находятся в процессе, — лучшая защита — это нападение, но, на всякий случай, Семенюк уже начал вспоминать молитвы, которые давала ему бабушка. — Не густо, — безэмоционально прокомментировал босс. Вова опустил голову в пол. Вот не хотел же он расстраивать Отца, а вышло в итоге всё как всегда, вполне в его стиле. Вдруг он почувствовал крепкую хватку на своём плече. Подняв взгляд, парень увидел всё такую же добрую улыбку и лучики-морщинки вокруг сияющих глаз. — Ничего страшного. Я знаю: ты стараешься, — кажется, вовины проколы никак не тронули его расположение. Не злится. Просто не может, — Надо, короче, к Оляше съездить, передать кое-что. Возьмёшь у меня папку в кабинете и сгоняешь, развеешься. Заодно подумаешь, в каком направлении двигаться дальше. Братишкин поднял глаза к потолку, нахмурив густые брови. К Саксон он любил ездить по утрам, когда Москва ещё, относительно, была свободна в центре, но уж никак не в час-пик. «Развеешься», конечно, громко сказано — так, пооткисаешь в пробках, от нечего делать.***
Губанов просто стоял и буравил взглядом здание перед ним, скривив плотно сжатые губы. Ждал, пока высотка растворится в воздухе. По какой-то причине огромное многотонное сооружение не желало играть по его правилам и упрямо стояло на месте. Хес состроил кислую мину. — Вот же ж сука! — выругался мужчина. Он ещё раз взглянул на адрес в чеке, посмотрел на номер дома и, в конец убедившись, что тут ошибки быть не может, не удержался, чтоб не закатить глаза. Улица Новый Арбат, дом 22 По пальцам одной руки можно сосчитать, сколько раз он видел адресную табличку воочию. И, тем не менее, место он это знал, как все те же пять пальцев. Он перестал приезжать сюда с тех самых пор, как стал «просыпаться» здесь ежедневно. Каждую ночь. До смешного символично, что снайпер, облюбовавший чужой смертью чуть ли не все серьёзные по высоте постройки, даже в собственном, сука, мире «просыпался» на одной из них. А вот Лёше было не смешно. Потому он и завязал, что решил не пачкать кровью это теперь уже особенное место. Двух смертей, случившихся ещё до Семенюка, будет достаточно. Всему свой предел. Кондитерская эта, по воле случая, находилась на первом же этаже этого жилого дома. Губанов уже обплевался от всех этих «чудесных» совпадений. До текущего момента его не ебало, на какой именно из арбатских высоток они «просыпались». Потому ни номер дома, ни «Волконского», ни — Господь, ее прости, — «Шоколадницу» рядом он не видел: он в общем к Арбату уже как полтора года не суется. А тут надо же, какая встреча, да еще и посреди бела дня. Вспомнилось, как Владимир однажды задавался вопросом о том, как сильно здесь всё отличается. Алексей в задумчивости обвёл взглядом железную лестницу, приваренную сбоку здания, что начиналась на втором этаже и уходила в небо, на самую крышу. Снайпер оглянулся по сторонам и, убедившись, что во дворе людей было чрезвычайно мало сейчас, потёр ладони, разгоняя кровь. — Ну что, можно тряхнуть стариной, — сказал себе под нос мужчина. Упёршись кроссовком о косую стальную балку, киллер оттолкнулся от неё и зацепился за уже проржавевшую балку сверху. Всё же хорошо было иметь относительно лёгкое тело и сильные руки, привыкшие носить тяжёлое оружие. Подтянувшись и встав на планку, он упёрся рукой в железный столб, переводя сбитое дыхание. Как же он, блять, любил спорт — кайфовал, как не в себя. Лестница была ещё высоко, но на столбе всё ещё были приварены остатки других труб, которых здесь и в помине не было. Эти куски могли послужить отличной опорой для его импровизированного «скалолазания». — Ты чё делаешь? — со смешанными эмоциями раздалось позади. Хес обернулся, едва ли не навернувшись вниз, но чудом удержав себя на узкой стальной рейке. На земле стоял уже довольно пожилой мужчина и с интересом наблюдал, как Лёша пытался играть в акробата. — Я это, ключи от дома забыл. Вот, попасть пытаюсь, — сконфуженно сказал киллер, понимая, что придётся слезть, дабы не вызывать больше вопросов. — Тьфу ты, блять, — сплюнул дед, — А по-человечески нельзя было попытаться зайти? Ты мне ещё давай, наебнись тут. А ну, быстро слезай, — мужчина строго махнул рукой, — Проведу тебя нормально. Ладно, открытый урок по альпинизму для прохожих пока отменяется. На двери, ведущей на крышу, замок даже не висел. Видимо, всем было абсолютно безразлично, что площадка на опасной высоте в семьдесят пять метров была в открытом доступе. Вполне очевидно, что это «аукнулось», и теперь Лёша видел под ногами ещё больше граффити, чем наблюдал до этого. Мужчина подошёл к краю, заглядывая вниз. Под ногами туда-сюда сновали пешеходы, машины сигналили на светофоре, тёплый загазованный воздух поднимался вверх, обдувая лицо. Вроде бы всё по-старому, а вроде как-то и не так, как раньше. Губанов взглянул на зарумянившееся солнце, что уже начало свой путь к линии горизонта, сел прямо на пыльный пол, очертил глазами все знакомые места, что любил. Моргнул, и вот уже все огни города вспыхнули вокруг, ознаменовывая конец дневной рутины и начало жизни уже ночной Москвы со всеми её яркими красками. Всё равно было красиво, этого здесь не отнять. Мысль была одна: Вове бы здесь понравилось.***
Киллер сел в свою машину, неловко сжав руль, и невидящим взглядом уставился вперёд. Давно он не был в таком тупике. Все его наводки сводились до этой кофейни и только. Ничего больше. Он даже не стал заходить туда, чтобы лишний раз, на всякий случай, не светить лицом. Что делать — оставалось загадкой. Всё, что ему было известно — лишь примерное расписание посещения Братишкиным этого заведения, если судить по чекам. Можно было бы подстроиться под график и попытаться выследить жертву, но это, как ему казалось, было непрактично. Всё-таки стоит учитывать, что перед ним далеко не простая личность. Хоть этот долбоёб и любил писать свой позывной везде подряд, но был настоящим убийцей, а у такого профессионала должна быть нечеловеческая чуйка и внимательность на преследования. Очевидно, он сам этим занимается и сможет понять, когда окажется предметом слежки. А можно было бы стрелять с крыши. Забраться наверх в примерное время, когда тот приезжает за кофе, выбрать удобную позицию и просто выстрелить. Довольно просто, но Лёша лучше сразу под поезд ляжет, чем вновь сделает это. А кого, с другой стороны, он предаёт? Ничего не подозревающего Семенюка, что даже не знает о его действительном местонахождении? О каком предательстве может идти речь, если Лёша пиздит ему с самой первой минуты их встречи и, к тому же, собирается оставлять его здесь одного, сваливая на другой конец мира? Это Дима там, на крыше, весь такой чистый, добрый и открытый, а Алексей изначально был здесь предателем. Он всем сердцем ценил Вову, правда, но совершенно обесценивал всё немногое, что было между ними. Понимал, что это лишь небольшой промежуток в их жизнях и не более. Потому что там, в штатах, жизнь течёт по-другому, и что для Владимира будет день, то для Губанова, наоборот, ночь. И видеться они будут из-за этого редко, а если будут, то Лёша не скажет. Он будет молчать до последнего, пока Семенюк, наконец, не найдёт себе женщину, и они не станут теми самыми товарищами, что будут изредка спрашивать о делах друг друга, как старые друзья. Потому что о месте Хеса в будущем Вовы речи идти не могло. Их совместная судьба, так или иначе, закончится вовиной смертью. Вне сомнений, по лёшиной вине — никак по-другому. Мужчина сглотнул, нахмурившись, — он не любил касаться этой темы даже в своих мыслях; зажмурился, что есть силы, пытаясь привести себя в чувства, и грубо откинул голову на подголовник. Всё равно не выстрелит. Хотелось бы знать почему, но правда в том, что просто не сможет. Нужно будет искать иной выход, начинать слежку, — что угодно, лишь бы побыстрее закончить всё это. Снайпер повернул ключ зажигания, и его Мазда приветливо отозвалась зажжёнными передними фарами, разрезая белым светом расступающуюся темноту. Что ни говори, а красивые машины он любил и мог их себе позволить, но вот водить любил не особо, предпочитая разъезжать на переднем пассажирском. Автомобиль всё равно пришлось купить, потому что свои колёса всегда были нужны, особенно в опасных и срочных ситуациях, когда нужно резко скрыться с места преступления или, наоборот, приехать на это место ради преступления, да как можно раньше. Мазда его и выглядела как новенькая, ибо он её не особо затаскивал, хотя в использовании была почти год. Мужчина бережно похлопал свою «красотку» по рулю и неспешно выехал на проезжую часть по Новому Арбату. Погода стояла по-осеннему чудесная. Листья впитывали в себя уже последние крохи тепла, окрашиваясь в яркие цвета под стать остывающему солнцу. Опадать было рано, поэтому деревья сейчас — главное украшение всех центральных парков и аллей. Было свежо, но отнюдь не холодно, хотя уже наступил вечер. Словом, идеальное время, чтобы прокатиться с ветерком и насладиться прекрасными столичными видами на пару с Мерсом, который преследовал его всё это время. Да, этого нежданного попутчика мужчина приметил практически сразу. В глаза автомобиль цвета «металлик» бросился уже через пару перекрёстков. Сначала Хес списал это на паранойю, но он был бы полнейшим кретином, если бы не проверил. Машина следовала не спеша и как бы ненастойчиво, периодически её подрезали другие из-за нерасторопности, но она упрямо петляла за Маздой. Лёша включил поворотник налево, имитируя съезд на переулок, но поворот специально проехал, посматривая за действиями Мерседеса. Тот, в свою очередь, тоже включил поворотники и даже притормозил на развилке, но, словно «передумав», выровнялся по их полосе. Тогда Губанов резко и без каких-либо опознавательных знаков завернул на Большой Каменный мост. Легковушка слегка растерялась позади и утонула в потоке машин. Снайпер выдохнул облегченно. Вскоре машина вновь нагнала его, пристраиваясь через одну машину позади, но выглядывая по левую сторону. — Понятно, блять, — тихо прокомментировал мужчина. Единственное, что было понятно на данный момент, так это то, что домой он пока не едет. В зеркале заднего вида сквозь темноту различить водителя было непосильной задачей. Ко всему прочему, тот ещё и включал фары дальнего света, специально слепя и не давая возможность рассмотреть. Алексей щурился, но так и не понял. Выдохнул. В любой непонятной ситуации, если не имеешь контроль над самой ситуацией, то надо контролировать хотя бы самого себя. По силуэту можно было догадаться, что этот, очевидно, мужчина сидел в тёмном худи с накинутым поверх капюшоном. Это ещё сильней мешало разглядеть что-либо. Оказавшись уже на Садовом, Лёша стал волноваться: они уже довольно далеко заехали, и мужчина просто плохо знал эти районы. Киллер взглянул на дорогу: от встречного потока их разделяла тонкая плиточная полоса и блядская двойная сплошная. — И так каждый раз, когда я сажусь за руль, — скривился снайпер. Если и действовать, то сейчас. Хесус резко вывернул руль влево до упора, нажимая на педаль тормоза. Машина забуксовала, резко разворачиваясь на сто восемьдесят. Воздух разрезал шум трения колёс, а вокруг тут же запахло жжёной резиной. Губанов вывернул руль в нормальное положение и газанул, в мгновение пересекая сплошную и въезжая в другой поток. Засигналили какие-то машины, возможно, кто-то назвал его придурком, но мужчина обогнул пару притормозивших от неожиданности автомобилей и скрылся в подземном тоннеле, что шёл под другой дорогой. Туда уже вот так просто не въехать. Даже если преследователь и захочет, ему придется доехать до нормального поворота, а к тому времени Лёша уже потеряется из виду. Идеальное преступление.***
— Шумахер хуев, — раздосадовано выплюнул Семенюк. Упустил. По всей видимости, парень никак не рассчитывал, что его раскусят, да ещё и таким дерзким образом обведут вокруг носа. Вроде старался держать приемлемую дистанцию, а всё равно ничего сквозь тонированное стекло сзади и не увидел. Когда он подъехал к пекарне, в которой работает Оляша, то привычно зарулил в ближайшие дворы, ища себе свободное парковочное место. Обычно он парковался примерно в одних и тех же закоулках, но в этот раз, к удивлению, его место оказалось занято. Остановившись в другом, парень вернулся посмотреть, кто же такой наглый посмел покуситься на его территорию. — Ля-я кака-ая, — одобрительно протянул Братишкин, осматривая весьма симпатичную Мазду тёмно-серого цвета. Выглядела она почти как новенькая и явно принадлежала весьма успешному человеку. Такому даже не предъявишь за занятую площадь — «ответку» получишь неслабую. Ещё раз обойдя автомобиль вокруг, Вова прищурился. У него была ужасная память на лица и имена, но вот на тачки — просто феноменальная. И эту машину он тут точно никогда не видел. Встав сзади, парень склонил голову к плечу и нахмурился. У такой, казалось бы, новой машины были существенные изъяны в виде неслабых царапин на бампере. И вроде скажешь: ну «теранулся» где-то, а может в зад кто въехал, что бубнить-то. Но Вова был куда наблюдательнее. Царапины были не просто на поверхности, — они шли вниз, прямо под машину. Подойдя ближе, Семенюк обернулся по сторонам в поисках любопытных прохожих. Во дворе не было ни единой души. Тогда парень сел на корточки и, ещё раз обернувшись, засунул руку под бампер, начиная там шариться. Нащупав что-то явно не принадлежащее машинной сборке, Владимир ловко потянул на себя инородный предмет, ощущая, как легко он достаётся. — А малыха-то с приколом, — задумчиво прошептал себе киллер, рассматривая в своих руках автомат Калашникова. Потому что царапины эти, уходящие вниз, могут быть только в случае, если ты бездарь с правами купленными и парковаться любишь, жопой заезжая на бордюр; или если ты в спешке прячешь стволы в нише для запасного колеса и о «ласточке» тебе времени нет подумать. И чёрт знает, почему первый вариант не показался ему совершенно очевидным. По спине пробежал холодок. Парень почувствовал себя особенно неуютно, вспоминая, что тут, совсем рядом, работает его близкая знакомая. Прощупав ещё, парень обнаружил в довесок ещё пару глоков. Семенюк судорожно выдохнул. Ему это всё очень сильно не нравилось. Делать нечего: он вернул всё обратно, понимая, что не стоит так своевольно конфисковать оружие у неизвестного человека. Мало ли, какие проблемы это может принести. Дверь «Волконского» раскрылась, и киллер почувствовал аромат свежей выпечки и крепкого кофе. — Привет! — вечно улыбающаяся девушка, в противовес вошедшему как на иголках Владимиру, подскочила и быстро обняла своего гостя. — Привет, — достаточно сдержанно поздоровался пришедший, позволив усадить себя за один из столиков. — Не ожидала тебя увидеть здесь так поздно. Ты же, обычно, по утрам приезжаешь, — работница заведения присела рядом, положив руки на стол и с интересом разглядывая своего друга. — Да, — спохватился Семенюк. Он совсем забыл, зачем приезжал, — Это тебе, Лёха просил передать, — Вова протянул какую-то папку в синем переплёте. Девушка взяла её в руки, полистала скорее для приличия, нежели из интереса, и отложила. — Да, спасибо тебе большое, что бы я без тебя делала, — Саксон всегда излучала только позитив, а сейчас так вообще не скупилась на радостные усмешки, — Что будешь, кофе, как всегда, или чай? Парень напротив сложил руки на столе и, наклонившись к девушке, заговорщическим тоном проговорил: — Слушай, я тут что спросить хотел, сюда, случайно, не заходили какие-нибудь подозрительные типы? — Оля в ответ нахмурила бровки, ясно давая понять, что не совсем понимает, о чём идёт речь, — Ну, или просто какой-то новый клиент, которого раньше здесь никогда не было, — поспешил исправиться Братишкин. — Да нет, вроде, — задумчиво промямлила Саксон, — А что, что-то случилось? Владимир откинулся в кресле и неопределённо повёл плечами. Всё же, Оляша хоть и знала о Скваде, но была лицом, так сказать, гражданским, далёким от преступности, поэтому посвящать её в такие подробности не стоило. — Нет, ничего, — легко отозвался парень, — Мне большой латте, пожалуйста, — он мило улыбнулся, состроив невинную моську. Девушка напротив коварно сощурилась, но промолчала, убегая на своё рабочее место. Семенюк развалился в кресле и лениво уставился в панорамное окно на всю стену. Всё-таки приятная была осень в этом году, особенно на температуру. Вероятно, не скоро ещё надо будет менять летнюю резину на зимнюю. А если у тебя ещё и полноприводная машина, как вовин Мерс или вот эта Мазда, то вообще красота — можно хоть всю зиму в летней гонять. Так, стоп, блять. Братишкин мгновенно выпрямился в кресле, схватившись руками за подлокотники и наблюдая, как эта самая Мазда выехала на Арбат и спокойно поехала в сторону Кремля. — Я вернусь! — крикнул тогда на прощание киллер, выбегая из заведения. — Вернулся, блять, — раздражённо пробубнил теперь парень. Проехались они нормально так по времени, — он даже заметить не успел. «Волконский» уже, очевидно, был закрыт. А нашпигованная сомнительным содержимым малышка неизвестного происхождения прощально помигала ему аварийками. Сука, и латте остыл. Вова закусил губу, выстукивая пальцами по рулю ему самому неизвестный ритм. Ладно, по крайней мере, они прокатились в сторону Люберец — хоть какие-то плюсы. — И кто же ты, блять, такой? — повисший в воздухе вопрос остался без ответа. Вова поехал домой.