Что, если ты сломаешь меня?
Забей, просто забей на него. Стараюсь себя убедить, что мир не рухнул, и даже не треснул, но получается из рук вон плохо. Я смотрю в стального цвета глаза и тону, чувствуя, как мало воздуха осталось. Хочется просто исчезнуть, но не получится. Огромная компания друзей, всё отмечают День рождения Мамору. Это мило, это так по семейному и градация на пары напрашивается сама собой. Но я не хочу этому поддаваться. Не теперь, когда видела слишком много. Делать вид, что всё замечательно достаточно сложно, но я справляюсь, и алкоголь только помогает в этом. Как всё безобидно началось с одной бутылочки сидра и пошли шоты с ликёром. Что дальше, если нельзя понижать градус? Я уже не знаю. Облизывая указательный палец, которым брала лимон для закуски, я чувствую смертельный холод. И снова смотрю на мужчину. Кунсайт так спокойно и комфортно раскинулся на стуле, словно он здесь король. Просто тошно. Его взгляд скользит по друзьям, останавливается на мне и теплеет. А мне хочется кричать, швырять стопки в него и ломать ногти об его точеные скулы. Отвратительно. Я чувствую на себе руки, но не мужские. Рей обняла меня за талию, насильно вытащив на середину комнаты потанцевать. Сложно назвать танцем то, что происходит, мы просто обнимаемся, положив головы друг другу на плечи и разговариваем. - Так значит, это была Берилл? И тогда тоже? - Угу. Я застала их на моменте "трахни меня, пожалуйста", - слышу свой голос словно толщу воды и хрипло усмехаюсь. Чувствую, как подруга напрягается и поднимает голову, едва фокусируемся друг на друге. - Знаешь что? Этот кусок тебя не заслуживает. И мы заставим его сожалеть. Вот прям сейчас! - воинственность брюнетки завораживает. Она отлипает от меня, но только для того, чтобы найти Мако и в трёх словах передать план. Я слышу только "дать Кунсайту затрещин", и дальше уже безразлично. Только пьяных драк не хватало. И вообще не хочу во всём этом участвовать. Поэтому сажусь на пол рядом с каким-то креслом и прикрываю глаза, облокотившись спиной о мягкость подушки. Слишком много алкоголя. Слишком много горечи, которая скапливается на корне языка, от которой тошнит и хочется блевать. - Мина, мы идём мудохать этого урода, - как ушат ледяной воды, я смотрю во всё глаза на Ами, которая улыбается мне. Ами. Материться, при том очень грубо. Так, это уже сон или я просто сошла с ума? - Поднимайся, давай! - не могу сопротивляться, когда девочки тянут меня за руки и заставляют встать. Слегка пошатываясь, обнимая одной рукой Мако за шею, касаясь пальцами её ключицы. Вторая рука заплутала где-то на талии у Ами. Забавно наблюдать за тем, как они хмурят брови, готовясь к выяснению отношений. - А где Усаги? - - Полчаса назад вырубилась, Мамору унёс её спать, - ну и хорошо, ну и ладно. Спасибо, что она не будет ничего знать. Врываемся на кухню пьяным комком тел, прерывая партию в покер. Мамору, видимо, остался рядом с Усаги, и это хорошо. - Ты! Вставай! - Рей тыкает пальцем в Кунсайта и опирается о стол руками. Я едва успеваю заметить, как генералы встают вместе, а после наступает тьма. Она опускается резко, словно по голове ударили. И я теряю опору в виде тёплых подруг, потому что они просто испаряются. Как и их избранные любимые. Когда снова возвращается свет, остаёмся только мы вдвоём. И от этого так тошно! - И что вы собирались делать? - Как сказала Ами "отмудохать " тебя. - О. Всё так плохо? - Всё хуже некуда, - прислонясь к кухонному шкафчику и смотрю на мужчину. В его голосе сожаление, в глазах боль, а на деле что? Что из этого правда? Я не знаю, я не могу этому верить. Кунсайт- красивая картинка, которая манит к себе, обещая неземные наслаждения. А по факту получаешь только неземную боль. Хочется реветь как ребёнок, кричать, но я вовремя себя останавливаю, позволяя скатиться только паре слезинок из глаз. Нет. Я не буду. - Ты прекрасно знаешь, что это был не совсем я. Я был под влиянием Металлии, - о да, ещё больше сожаления в голосе. А также вина, и нотки горечи. - И поэтому ты решил, что будет классно спать с ней на Нашей постели в Нашей квартире? Кунсайт, ты как ребёнок, которого поймали за проказой. Также тупо отмазываешься. - Ты ко мне несправедлива! - Да. И что? Тишина, прерываемая только вздохами. Стараюсь смотреть куда угодно, лишь бы не видеть этого урода. Нет, почему я должна всё списать на Металлию? С чего бы? Почему-то никто больше никого не трахал на стороне, и даже не пытался. Алкоголь из крови начинает медленно выветриваться, и от этого тоже тошно. Разговаривать с мужчиной на трезвую голову ещё хуже, чем сейчас. - Чего ты хочешь? Я уже извинялся перед тобой. Я могу встать на колени, если ты хочешь. Сделаю что угодно, только прости меня. О Боже, какая низость! Смеюсь, на руках подтянувшись и запрыгнув на шкафчик, хотя скорее комод. И наконец-то смотрю на него. И улыбаюсь. - Посмотри на себя. Генерал, первый воин и меч короля, сейчас так жалок. Ты так низко пал, что уже не выкарабкаться. Мне противно смотреть на тебя. Противно дышать с тобой одним воздухом. Я так хочу, чтобы ты исчез! Но это невозможно. Из-за всего этого, из-за нас самих невозможно! Потому что мы долбаные телохранители наших правителей, я обречена видеть тебя каждый день. Каждый ебаный день, Кунсайт! Видеть, слышать, чувствовать, трогать. Меня тошнит от тебя, от всего этого тошнит! Я каждый раз вижу тебя и хочу умереть. Или убить тебя, не знаю что хуже. Я так хочу, чтобы ты унижался и молил о пощаде, чтобы ты чувствовал тоже, что и я. И я не могу! Я не могу всё ещё это сделать! Из-за тебя! Я смотрю на тебя и вижу её, как ты любил её. Ты любил её. И я никогда не прощу тебе этого. Никогда. Тяжело выдыхаю после тирады и прикусываю губы до крови. По его щекам катятся слезы, одна за другой, стягивая кожу и делая его таким... человечным. И от этого только хуже. - Поздно лить слезы, Генерал. Я своё отплакала, и вам желаю того же. Я не могу убрать тебя из этой жизни, к сожалению. И не могу превратить твою жизнь в ад. Я ненавижу тебя. И люблю тебя. И ненавижу себя за это. Стекаю на пол, шлепнув пятками по паркету в тишине и иду к двери. Мимо мужчины, который был для меня светом, а стал тьмой. Снова. Хотя тьмой ли? У самой двери оборачиваюсь, чтобы услышать жалкое: - Я люблю тебя. Всегда любил. И буду любить. И ухожу, не ответив ничего. Чувствуя только пустоту в груди.Что, если я сломаю тебя?
Шумно, слишком шумно, но я стараюсь терпеть. Просто потому, что возможно это мой единственный шанс поговорить с ней. Потому что эти прятки мне надоели. Я понимаю и осознаю свою вину, но сколько можно? Я уже извинялся, на что получил... ничего. Горькое ничего. Слежу за тем, как пухлые губы обхватывают горлышко бутылки и девушка вливает в себя сидр мелкими глотками, улыбаясь подругам из вежливости. Она облизывается, смотрит на всех, кроме меня. А когда я наконец-то добиваюсь подобной чести, то вижу лишь безразличие. Таким взглядом она смотрит на людей не из близкого круга, то есть на всех. И мне больно от этого. Хотя, с какой-то стороны это вполне заслуженно. Она пьёт шот за шотом, морщась и смешно фыркая от крепости алкоголя, и мне так и хочется её обнять, поцеловать, почувствовать привкус ликёра и сахара на её губах. Но я могу только мечтать об этом. Она облизывает пальцы после лимона, и поднимает на меня взгляд. Снова. И отворачивается, явно недовольная. Но что ещё я должен сделать? Да, я виноват, что трахал Берилл. Да, я предал доверие Минако. И ранил её, сломал её. Я всё ещё помню её крик, полный боли, слезы и проклятия. Словно раненый зверь, она кричала так громко, что я едва не оглох. Наконец, дойдя до определённой степени опьянения вечно серьёзная и недовольная всем и всеми Рей хватает Мину за талию и утаскивает куда-то в зал, с криками о танцах и прекрасной партнёрше. Друзья смеются, но мне совсем не смешно. - Кун, ты заебал давить всех своей кислой рожей. - Неф, ты заебал лезть не в своё дело, - в тон товарищу отвечаю я и закуриваю, когда Мамору уносит свою пьяную принцессу на руках. За столом из девушек осталась лишь Ами, и та уходит, чмокнув на последок Зоя в губы. Как это всё приторно сладко, нежно. Меня душит зависть, потому что я мог бы быть сейчас так же беззаботен. Если бы не Металлия. Если бы не Берилл. И мне тошно от себя, или от выпитого виски, я не знаю. Оставшись наедине с друзьями, которые тут же образовали покер-кружок, я откидываюсь на спинку стула и закуриваю. Никотин приятно ударяет в голову, приглушая чувство вины. Становится чуть легче. На секунду, но легче. - Она тебя не простит, ты же знаешь? И то, что ты мозолишь ей глаза собой - это жестоко. - Я не мозолю ей глаза, а просто отмечаю день рождения друга. Это теперь тоже запрещено? - На самом деле я думал, что она выцарапает тебе глаза сразу же. Но она молодец, сдержалась, - Джедайт хмыкает в бокал с алкоголем, делая приличный глоток и подпирает рукой скулу. И смотрит мне в глаза, с каким-то сочувствием и жалостью. - В любом случае, будь осторожнее. Ее подруги не такие великодушные. И держись подальше от огня, - ценный совет, и такой очевидный. Я недовольно хмурюсь, но молчу, потому что не имею права ворчать. Ни на что больше не имею права. Приняв карты в руки, я стараюсь отвлечься хоть на минуту. - Ты! Вставай! - Рей тычет в меня пальцем, пылая от ненависти и праведного гнева. На секунду мне становится страшно. Смотрю на Минако, которая обнимает подруг и немного пошатывается вместе с ними. Хочется смеяться, потому что они всё ещё импульсивны, как подростки, хотя уже давно взрослые девушки. Мы встаём разом, отбросив карты и понимая, что праздник закончен. Нефрит насылает тьму, и каждый хватает свою леди, чтобы оставить нас с блондинкой наедине. И я благодарен им за это, в какой-то степени. Она смотри на меня, но тут же отводит взгляд. Обнимает себя руками. Нужно что-то сказать. Но я даже не знаю что. Начнём с простого: - И что вы собирались делать? - Как сказала Ами - "отмудохать " тебя. - О. Всё так плохо? - Всё хуже некуда, - она выдыхает это так болезненно в потолок, прислоняется поясницей к кухонному комоду. Ей нужна опора, поддержка, любая на данный момент. И только сейчас я вижу, как ей больно. Всё ещё больно. Каков шанс, что эта боль уйдёт? - Ты прекрасно знаешь, что это был не совсем я. Я был под влиянием Металлии, - пытаюсь в который раз донести до неё смысл. Она не знает, что это. Какого это, когда ты - это не совсем ты. И всё желания искажены до безобразия и тошноты. И что как такого выбора не было. Не было мысли "не трахать Берилл", было только " трахать", а кого - уже не так важно. Сложно быть рабом желаний, физических слабостей, особенно когда тот, кто тобой управляет, может это использовать в своих интересах. - И поэтому ты решил, что будет классно спать с ней на Нашей постели в Нашей квартире? Кунсайт, ты как ребёнок, которого поймали за проказой. Так же тупо отмазываешься. - Ты ко мне несправедлива! - Да. И что? В ней говорит обида и уязвленная женская гордость. Так и не заданный вопрос, такой простой, остаётся у неё в голове, я уверен. Нет, мне не было её мало. Мне нравилось и сейчас нравится быть рядом с тобой, Мина. Только тобой. Я не знаю лучшей радости, чем целовать тебя и чувствовать всю тебя. И как мне донести это, чтобы это не звучало как бредни озабоченного ублюдка? Я так любил наблюдать за её пробуждением, каждое утро просыпаясь раньше, специально. Как мне всё это объяснить ей? Я не знаю. - Чего ты хочешь? Я уже извинялся перед тобой. Я могу встать на колени, если ты хочешь. Сделаю что угодно, только прости меня. Она едва не смеётся, но я вижу улыбку презрения на её губах. Она запрыгивает на столешницу, закинув ногу на ногу и складывает руки на коленях, в замок переплетая пальцы. Красивая. Страстная. И злобная. Она открывает свой очаровательный ротик и из него сочится смертельный яд: - Посмотри на себя. Генерал, первый воин и меч короля, сейчас так жалок. Ты так низко пал, что уже не выкарабкаться. Мне противно смотреть на тебя. Противно дышать с тобой одним воздухом. Я так хочу, чтобы ты исчез! Но это невозможно. Из-за всего этого, из-за нас самих невозможно! Потому что мы долбаные телохранители наших правителей, я обречена видеть тебя каждый день. Каждый ебаный день, Кунсайт! Видеть, слышать, чувствовать, трогать. Меня тошнит от тебя, от всего этого тошнит! Я каждый раз вижу тебя и хочу умереть. Или убить тебя, не знаю что хуже. Я так хочу, чтобы ты унижался и молил о пощаде, чтобы ты чувствовал тоже, что и я. И я не могу! Я не могу всё ещё это сделать! Из-за тебя! Я смотрю на тебя и вижу её, как ты любил её. Ты любил её. И я никогда не прощу тебе этого. Никогда. Она кусает губы в кровь, старается сдержать рыдания и не ударить в грязь лицом. И я, кажется, тоже плачу. Глаза печёт, а кожу стягивает, но я не спешу стереть свою слабость. Так много ненависти. Так много боли. Она буквально пропитана ей и в этом моя вина. Она видела многое, пережила многое, она сильная. Но это буквально уничтожает её. Я тяжело выдыхаю, когда вновь слышу нежный голос: - Поздно лить слезы, Генерал. Я своё отплакала, и вам желаю того же. Я не могу убрать тебя из этой жизни, к сожалению. И не могу превратить твою жизнь в ад. Я ненавижу тебя. И люблю тебя. И ненавижу себя за это. Слова бьют наотмашь, и я опускаю голову, не пытаясь сдерживаться. Я сломал всё, и она права. Нет оправдания предательству. Нет будущего. Она любит. И от этого больно, потому что я знаю, что она будет страдать. Каждый раз, моё сердце как сейчас будет трепетать при виде её, а после разрываться от боли. И у неё будет так же. Она проходит мимо, когда я решаю всё же сказать то, о чем всегда молчал. Терять уже нечего, всё и так сломано. - Я люблю тебя. Всегда любил. И буду любить. Не узнаю свой голос, он слишком хриплый и слабый. Она не отвечает, а потом я слышу только хлопок двери. Она ушла. Я буду видеть её на общих мероприятиях, и когда настанет время Нео-Королей даже чаще. Но от этого только больнее. Я вытираю щеки дрожащими руками, чувствуя, что мир рушится.