one more step

сонхва незаинтересованно смотрел на экран, предпочитая уделить все внимание рукам в своих волосах и на шее. мягкие массажные движения пальцев выбивали из головы все мысли, оставляя приятную, расслабляющую пустоту, что позволяла полностью сконцентрироваться на щекочущих ощущениях ноготков на позвоночнике и загривке. мерно вздымающаяся грудная клетка, отбивала спокойный ритм биения сердца, создавая чувство синхронности с биением своего. сонхва разнеженный разве что не издавал мурчание как большой кот улегшийся под боком хонджуна. все мысли, что до этого роились в голове, исчезли сразу же после возвращения домой. и даже столь щепетильная тема, как покупка интимных товаров, для сонхва казалась сейчас не такой волнующей как прежде. упустив почти весь день, ким уже не надеялся на нормальный отдых, снова позволив голове заняться мыслями о новых песнях, а рукам приняться красить новую футболку. но, к счастью, старший приехал раньше, чем предполагал хонджун, и сразу же занял его руки и мысли собой, не давая даже самой маленькой мыслишке о работе просочиться в его мозг. сонхва так увлек его, что он забыл о той тревоге, вызванной телефонным звонком днем. переместив руку, что до того гладила шею, на щеку старшего, ким шепотом, не решаясь беспокоить чуткий слух пака, заговорил. — сонхва, — мягко зовет младший, поглаживая острую линию чужой челюсти, — не притворяйся, что спишь, — хихикает хонджун, слыша как после пак нарочито разочарованно вздыхает. сонхва вытягивает свои длиннющие, на взгляд кима, ноги, немного хрустя в спине, переворачивается к младшему лицом, встречаясь с тем взглядами. — когда ты мне звонил, говорил, что хочешь о чем-то поговорить? пак застывает с понимающим лицом, вспоминая о спонтанном звонке, о котором сейчас мгновенно жалеет. — оу, — сонхва неловко прокашливается, уводя взгляд. — ну, я хотел поговорить о том, что мне есан сегодня рассказал. вообще-то нет. но хонджуну знать не обязательно. — есан? — ким напрягается, заслышав имя младшего. — да, — скомканно соглашается сонхва, засуетившись на месте — разговор изначально должен был иметь другое настроение, — он мне сказал, что в последнее время начал замечать, что мы ведем себя странно. хон приподнимается на руках, присаживаясь, оперевшись о стену. напряжение медленно перетекает в волнение — хонджунов взгляд меняется. кратко изложив суть их разговора, после последнего слова сонхва молчит, позволяя хонджуну все обдумать. его лицо выглядело безразлично, не вселяло уверенности или надежды, а руки непроизвольно начали теребить свитер и вытянутую у подола нитку. ким не лелеял надежды скрывать отношения постоянно. у них пошли трещины еще с самого начала — переплетенные запахи, что скрыть сложно — но на это словно никто не обращал внимания, тем самым давая им возможность больше внимания уделять друг другу. ким понимал что придет время и кто-то что-то должен был когда-то заподозрить, но не так быстро. внутри обоих закрался страх, но не тот щекочущий нервы или от которого немеют конечности, а постыдный, после которого будет неловко смотреть в глаза. оба даже в такой напряженный момент не могут перестать думать о чувствах другого. сонхва переживал, что и так нестабильное и истязавшее свое терпение состояние хонджуна, может ухудшиться, а ким не мог перестать думать, что пак сильно расстроится, когда другие потеряют к нему уважение или теплые чувства. жалеть — поздно, пытаться что-то изменить — нет никакого желания. все стало именно так как и должно было быть. спустя столько времени пришло осознание, насколько близко оказалось «то самое», чего они согласились лишиться, выбирая себе путь публичного человека — настоящие чувства. здесь смышленность и ярлык «старших» сыграл нехорошую шутку: излишне гордые и упертые, а первым признать — себе дороже. они не знали как правильно подступиться, чтобы не упасть в грязь лицом перед другим, поэтому сонхва делал виновным джуна в неубранной одежде, которую сам же оставил, просто потому что младший был весь день в студии с чонхо. а потом, когда хонджун приносит в гримерку клубничный шейк, он смущенно принимает любимий напиток и садится рядом, ощущая тепло под боком и тяжесть головы на плече. конечно, изменения в отношениях не могли не повлиять на их поведение. и как бы сильно они не пытались скрыть, у них все равно не вышло бы жить так, как было до. потому что «как было до» не нравится ни хонджуну, ни сонхва. но не стоило питать надежд на дольше. изменения, не обязательно большие, для сплоченного коллектива заметны с первых дней. повезло, что за все почти три прошедшие недели не произошло конфузов, по типу неожиданно вошедших младших в пикантные моменты, что временами могли заходить немного дальше обычных поцелуев. поэтому пришло время раздумывать и решать, как выходить из непростой ситуации. — не нужно паниковать раньше времени, — наконец отмирает младший, поворачиваясь к паку. стоит хонджуну посмотреть в карие глаза, непреодолимое желание защитить начинает теплиться в груди, под сердцем. мягкая ладошка накрывает горячую щеку, поглаживая большим пальцем; сонхва не отводит свой взгляд от хонджуна. — пройдет время и они свыкнутся с отсутствием нашей ругани. — думаю, это мы скорее начнем снова устраивать дебош по каждому пустяку, — сонхва не хотелось бы сейчас думать о чем-то еще, поэтому вновь прижимается щекой к груди хонджуна, ощущая более быстрый ритм сердцебиения, пока рука младшего устроилась на его плече. старший снова чувствует себя комфортно, не решаясь заговорить сразу, о чем хотел первоначально. *** на третий день выходных все поразъезжались по домам, разве что сонхва, чтобы добраться домой нужно было перед тем еще где-нибудь задержаться. и так как единственными кандидатурами были уен и, естественно, хонджун, пак в силу желания побыть с кимом подольше, поехал с ним домой. сонхва испытывал несравнимое волнение, находясь уже на половине дороги к дому младшего. если посмотреть со стороны нет ничего зазорного, в том, чтобы сонхва, как его друг переночевал у него, но от мысли, что это его семья, кровь стынет в жилах. он чувствует какую-то ответственность за него перед его родителями. как старший, как друг, как мембер группы, и как парень. но о последнем им стоит узнать, возможно, намного-намного позже — когда они сами смогут унять страх быть осужденными. — добрый вечер, — сонхва делает низкий поклон, мягко улыбаясь главе семейству — альфе невысокого роста, получая ответную улыбку, и его милому супругу — папе джуна, что вместо приветствия поспешил их обнять. обняв пака, он не смущаясь тыкнул тому в щеку мимолетный поцелуй, после то же самое сделав с кимом, но обычными объятиями на нем не закончил. омега начал ощупывать сына через большое худи, которая как раз и была на киме для этого случая. но видимо не сработало — мужчина громко вздыхает. — боже мой, джуни, как ты исхудал! вы вообще там кушаете? — он поворачивает голову к паку. — даже у сонхва уже щечки больше чем у тебя, — недовольно бурчит, даже не осознавая как тем самым смущает сонхва. — пап, — хонджун недовольно тянет, закатывая глаза, — у нас такая работа, понимаешь? да и мне так комфортнее, — хонджун подходит к отцу и тепло поприветствовав, проходит дальше, видимо к своей комнате. сонхва неловко поприветствовав отца кима, догнал хонджуна, что уже пытался вытянуть дорожную сумку по лестнице. подойдя поближе, пак подхватив за вторую ручку, потянул на себя, облегчая ношу кима. — а я буду спать.? — оказавшись на втором этаже, сонхва пробежался взглядом и, не заметив третьей двери, озадаченно посмотрел на кима. тот уже успел провернуть ключ в двери и открыть свою комнату. — ты будешь спать у меня, — хонджун весело улыбается, затаскивая свою сумку внутрь небольшого помещения. сонхва заходя за ним, сразу пытается найти что-то вроде диванчика или что-то еще. — и не думай, я не выгоню тебя спать на пол. сонхва бросает на него непонимающий взгляд. — как предложивший тебе заночевать у меня, на полу спать буду я, — ким плюхается на аккуратно заправленную кровать, не беспокоясь о верхней одежде, и оставляя пака озадаченным стоять на входе. сонхва решается осмотреть комнатку: она небольшая, но вместительная, хонджун оставил в ней все самое необходимое. на одной стене возле рабочего стола можно было заметить еще некоторые рисунки, что были немного корявыми. — я здесь нормально жил где-то до средней школы, — поясняет ким, замечая интерес старшего к рисункам на стене. — в старшей я почти все время отдавал музыке. — ты и тогда красиво рисовал, — неприкрытно восхищается пак. — спасибо, — хонджун подходит к сонхва сзади, и тот вздрагивает. он и не заметил, что все это время была на нервах. — ты переживаешь? сонхва тихонько мычит, накрывая руки хонджуна на своем животе поверх своими. он прижимается спиной ближе, понимая что именно в таком положении ему всегда становится комфортнее. — мои родители не изверги, и тем более они ничего не знают. — я понимаю, — вздыхает сонхва, ощущая дыхание на своей шее, — но легче от этого не становится. понимаешь, у меня складывается чувство, что все уже догадываются. — но мои родители нас только увидели, они не могли понять сразу же, — успокаивает хонджун. сонхва полностью отпускает ситуацию, доверяя младшему. — а теперь нам нужно спуститься — нас ждет мой любимый пулькоги от моего папы, — хонджун резко отпускает сонхва, выбегая со своей комнаты. — ну папа! — смущенно вскрикивает хонджун. он поглядывает на удивленного пака, молясь чтобы его беззастенчивый папа не сказал чего-нибудь и в его сторону. сонхва теперь понимает в кого хонджун такой бесстыдный. — что? — невинно хлопая глазками, переспрашивает омега. — это я что же виноват, что ты похудел, но твоя задница осталась такой же большой. сонхва испуганно бегает глазами по столу, пытаясь не пялиться на папу хонджуна. хонджун тяжело вздыхает, чувствуя безнадежность. — дорогой, ну ты правда бы, что ли постыдился, вон сонхва уже весь красный сидит, — спокойно говорит альфа, сжимая руку своего мужа. — так чего ему краснеть, — удивленно спрашивает мужчина, глазея на альфу. тот тяжело вздыхает, видимо сдаваясь перед настырностью и неугомонностью своего омеги. — сонхва-я, — пак вздрагивает, слыша свое имя. — ты не посчитай меня человеком что сует нос куда не надо, — омега вскидывает на него взгляд, — я просто переживаю. могу я кое-что спросить? сонхва тяжело сглатывает, пытаясь не посмотреть на джуна. — да, конечно, спрашивайте. — надеюсь у тебя серьезные отношения с твоим альфой. потому что такими красивыми омегами могут легко воспользоваться, — заботливо произносит папа хонджуна и вводит младших омег в ступор. хонджун неловко прокашливается и немного ревностно смотрит на пака. сонхва совершенно не вникает к чему такие вопросы, поэтому взволнованно ерзает на стуле. — у меня нет отношений, — тихо говорит сонхва. мужчина охает. — а как же тогда метка на шее, — осознание прошибает сонхва. рука по рефлексу накрывает почти сошедшие ранки. — или это… — сонхва недавно расстался с одним альфой, а метка до сих пор не сошла, — неловко оправдывает ким пака. омега понятливо кивает, сразу оживляясь. — я же говорил. тебе нужно быть осторожнее, — причитает мужчина. — сейчас полно недобросовестных альф, что могут легко запудрить мозги хорошеньким омегам. — а за меня ты так не беспокоишься, — обиженно канючит ким. альфа посмеивается. — ты можешь и сам за себя постоять, а сонхва — неженка, — тянет папа джуна, насмешливо. хонджун хмыкает: знали бы они какой он неженка, когда злится. — то есть ты хочешь сказать, что я не такой «хорошенький»? вот это подстава. вы что забыли кто ваш сын? — хонджун не сердится по-настоящему, он даже рад что сонхва родителям нравится, но такого он тоже не ожидал. — да вы все нам уже как сыновья, так что прости, джуни, я как отец не могу говорить кого люблю меньше, а кого больше, — поддерживает шуточный конфликт альфа. сонхва чувствует себя до сих пор неловко с того момента за столом. он совершенно забыл о метке. — спасибо, что тогда за меня выдумал отмазку, — благодарит сонхва джуна, когда тот наконец заходит. к удивлению, пак подмечает, что кима не было больше 30 минут, хотя обычно он принимает душ не дольше чем за 15. ким тепло улыбается, присаживаясь на кровать рядом с сонхва. он укладывает голову ему на плечо, под которой тоненькая ткань быстро намокает от влажных волос. сонхва отпихивает от себя младшего, смеясь с его надутого лица. но младший так быстро не отступает, сразу хватая хва за запястья и притягивая к себе, прижимаясь волосами к его шее. сонхва пытается увернуться и прикрыться, но из-за лишения возможности двигать руками, лишь выходит немного отбиваться. что впрочем киму никак не мешает. спустя пару минут бесшумной борьбы, с редкими стонами сонхва, он наконец сдается и просто устало расслабляется под нависшим кимом. он тяжело дышит, запыхавшись, продолжая рассматривать младшего над собой. — ты красивый, — говорит сонхва, замечая тут же улыбку на чужом лице. — ты тоже, — хонджун наклоняется к сонхва ближе, тем самым пугая его. он останавливается в паре сантиметрах, замечая испуганный взгляд и поджавшиеся губы. — ты чего? — в соседней комнате твои родители, — шепчет пак словно их может кто-то услышать. — соседняя комната, комната моего брата. он живет со своей парой в сеуле, — немного смеясь, оповещает ким, но говорит тоже тихо. находясь на близком расстоянии, они обдают горячим дыханием губы друг друга. — поэтому мы можем всю ночь делать все что тебе захочется. сонхва краснеет и смущается томного голоса, съеживаясь от мурашек пробежавших по спине. он вжимается в кровать, и не чувствуя что его руки отпустили, продолжает расспластанно лежать. — в пределах разумного, конечно, — добавляет ким, хихикая немного громче. — ты чего там себе уже напридумывал? ким целует пака в кончик носа, потом в щеку, подбородок — везде, игнорируя лишь губы. сонхва разочарованно мычит, не получая еще за сегодня поцелуй. он заглядывает в глаза кима, замечая смешинки и хмурится, когда тот наклоняется ближе, но касается только еле-еле. сонхва размыкает губы, горячим дыханием проходясь по влажным губам хонджуна. — сегодня весь день я не мог перестать думать о твоих губах, — находясь на таком ничтожном расстоянии, каждое слово отпечатывается на губах пака. хонджун дразнится, зная как сонхва в этом нуждается. — тогда чего медлишь? — хнычет пак. — ты такой уязвимый, когда дело доходит до поцелуев, — и сонхва соглашается. он становится очень податливым, когда кто-то его просто обнимает, что уж говорить о поцелуях, которыми хонджун так искусно пользуется, манипулируя им таким образом, в моменты когда ему что-то очень надо. или необязательно, когда что-то надо. он просто любитель подразнить. — если не собираешься целовать, отпусти я открою окно — в комнате как-то душно, — недовольно бурчит пак, ерзая под джуном. младший хмыкает. он прижимает сонхва своим весом к кровати, наконец накрывая его губы. на вкус он все такой же терпкий. когда уже руки джуна начали ласкать его живот и грудь, пак отстранился, прерывая затяжной, ленивый поцелуй. — я хотел с тобой поговорить. — ты хочешь сказать, что ездил тогда не развеяться? — удивленно спрашивает хонджун. — ну, и это тоже, — сонхва смущенно прикрывается ладошками, не зная что с собой сделать в этот момент, чтобы не перестать так краснеть. хонджун затихает на некоторое время, обдумывая. — и ты что-то купил? — нет, — хонджун немного веселеет. — я подумал, что лучше заказать. так надежнее. хонджун тихонько вздыхает, подползая к паку ближе. — ты уверен, что хочешь там что-то заказывать? — киму крайне неловко об этом говорить. — уже, — пытаясь не смотреть в глаза хонджуна, говорит сонхва. — и что же ты заказал? — немного взволнованно спрашивает хонджун. сонхва сглатывает, пытаясь решиться назвать «эти» предметы. — я не решился на… дилдо, — у сонхва сорвался бы голос, если бы он говорил громче, — поэтому купил только вибратор. — а что, если я хочу, чтобы первым меня трахнул ты, а не игрушка? — не зная откуда в нем столько смелости для этих слов, спрашивает джун. сонхва чувствует как его сердце заходится сумасшедшим ритмом, он смотрит на хонджуна и чувствует, что тот не врет. джун выдыхает: ну если он его уже купил то чего ему пылиться. — но вибратор не спеши выбрасывать? он с тобой? сонхва заторможенно кивает. почему хонджун вообще спросил, он понимает, когда тот находит его в сумке сонхва и начинает рассматривать. — он не такой большой, — рассматривая среднего размера игрушку, ким включает кнопочку на пульте после чего в тишине комнаты раздается до жути громкое и смущающее жужжание. — попробуем? — что? — тебе разве не интересно это почувствовать? — вертя в руках включенную игрушку, спрашивает ким. и кто из них в первые разы смущался? сейчас сонхва чувствует себя загнанным в угол, но не отрицает, что от этой мысли его член дернулся. — а твои родители? — они на первом этаже, и уже наверняка спят, поэтому не беспокойся, но и не слишком шуми, — сонхва недоверчиво смотрит на, впускающую глухой свет через витражное стекло, дверь. — я закрыл ее, если тебя это беспокоит. сонхва чувствует как его немного потряхивает. он был возбужден уже лишь тем, что хонджун так уверенно продолжал на него смотреть. — у тебя есть смазка? — спрашивает ким, снова ныряя в сумку пака. — думаю она уже не нужна, — смущенно говорит старший, стягивая свои темные треники. хонджун удивленно смотрит на небольшое пятно образовавшееся на ткани серых боксерок. — оу. хонджун собирает немного смазки на пальцы и не может удержаться, всасывает их, слизывая терпкий вкус. сонхва перед ним открыто скулит, не понимая что происходит, потому что вибрирующая игрушка нещадно ласкает его соски, отбирая все внимание. ким усмехается, чувствуя руку на своем запястье, но даже, если сонхва и пытается ее убрать, то ким уверен что не из-за неприятных ощущений. — твоей смазкой пропиталась уже вся простынь под нами, — тихо говорит хонджун, немного утрируя, но это оказывает должный эффект — сонхва сильнее прогибается в спине, запрокидывая голову. джун наклоняясь к сонхва и целуя его, заглушает вырвавшийся надрывный стон. — джуни, пожалуйста, — снова скулит сонхва, когда конец вибратора сильнее прижимают к другому соску. — трахни меня. хонджун вводит пальцы в растянутое колечко мышц, чувствуя как внутри все пульсирует и сжимается, втягивая его пальцы. бархатные стеночки легко поддаются, расходясь, когда он делает резкие толчки внутри, задевая кончиками простату. — ты же хочешь, чтобы он двигался внутри тебя, да? — от этих слов член пака дергается, что ким подмечает и хмыкает. — попроси, хен. я все для тебя сделаю. пак немного расслабляется, чувствуя, что чертово жужжание отдаляется, и открывает наконец глаза, размытым взглядом обрисовывая силуэт кима. но если хонджун его отдалил, это не значит что выключил — спустя несколько секунд игрушку плотно прижимают к его головке. сонхва прикусывает свое запястье, пытаясь сжать ноги. но хонджун удерживает одной рукой его левое колено, второй направляя игрушку к основанию члена. сонхва стонет каждый раз, как дергается его член, когда вибрирующая игрушка проходится сильной вибрацией по чувствительной длине. — хен, моя рука уже вся влажная из-за тебя, — мурлычет ким ему на ухо, кусая за мочку и оттягивая, слыша протяжное мычание, приглушенное рукой. — так ты быстро кончишь, и не почувствуешь его внутри. намекая на игрушку в руках, говорит хонджун, снова проводя по красной головке. — разве я зря доставал его? — сонхва хватает кима за щеки, притягивая к себе, и целует, сталкиваясь зубами. сонхва шире открывает губы, пропуская язык кима, издает протяжный, утробный стон. хонджун отстраняется. — хен, попроси, мне так интересно увидеть твое лицо, когда я буду трахать тебя вибратором. сонхва через сбившееся дыхание, на одном выдохе проговаривает: — вставь его в меня и оттрахай, — скулит пак, чувствуя себя самым грязным, но счастливым, человеком на земле, потому что ким ободряюще гладит его по взмокшему лбу и целует в линию челюсти, отстраняя вибрирующий член от головки. хонджун накрывает его губы своими, в тот момент, когда вводит игрушку на всю длину. сонхва стонет намного громче и надрывнее, когда ким совершает первые плавные толчки. пак крупно дрожит, и зарывается в волосы кима ладонями, снова притягивая для поцелуя. ким ловит каждый его стон, и стонет в ответ, начиная тереться своим возбуждением о чужое бедро. сонхва сорвал бы голос, если бы он стонал не в губы кима или себе в руку. каждый толчок внутри проходился по простате, от сильной вибрации по стеночкам все тело сводило томящей судорогой. вызывая до жути тяжелое дыхание и накатывающую усталость. сонхва не почувствовал как кончил, он, возможно, даже отключился, потому что все происходящее было таким оглушающим, что очнулся он, лишь когда хонджун уже вытирал изрядно подсохшую сперму с его живота. — думаю, эта игрушка имеет право храниться в нашей комнате, — устало говорит пак, не смущаясь своего обнаженного, выебанного, в прямом смысле, вида, растягиваясь по всей постели. хонджун выбросив все салфетки в урну, ложится рядом, одетый только в боксерки. он прижимается голой грудью к сонхва, ощущая все еще не сошедший жар с его кожи. — может быть, это значит, что нам стоит подумать о покупке чего-то еще? — странно улыбаясь, спрашивает хонджун. — может быть анальную пробку там? — ты хочешь ходить с пробкой в заднице? — ошарашенно спрашивает сонхва, пытаясь не представлять как хонджун будет каждый раз тяжело выдыхать и жмуриться, когда будет садиться или ходить, от пробки задевающей стеночки и простату. его грудь тяжело вздымается — не представить это невозможно. для сонхва это слишком сладко. — возможно, — заискивающе говорит хонджун, укладывая голову на грудь старшего. — хен, иди в душ, а то пока ты здесь валялся я успел и в душ сходить, и тебя вытереть. — я так долго был в отключке? — переспрашивает сонхва, шокирован словами.