«Spirit lead me where my trust is without borders (Твой дух поведёт туда, где доверие безгранично) Let me walk upon the water (Позволь мне бродить по воде) Wherever You would call me (Куда бы ты меня не позвал) Take me deeper than my feet could ever wander (Веди меня на глубину, какой я не могла бы вообразить) And my faith will be made stronger (И моя вера будет лишь крепнуть) In the presence of my Savior (В присутствии моего спасителя)»
Светлый, выкрашенный белой краской, штакетник отливал белизной в свете полуденного осеннего солнца. Ни пятнышка, ни соринки. Дорожка, что вела к дому, была чистой и опрятной, и бурые кирпичики лежали один к одному, выделяясь на фоне зелени аккуратно остриженного газона. Небольшой домик под коричневой черепицей дышал открытыми окнами с лёгкими газовыми занавесками, что колыхались от едва уловимого дуновения ветра. Клумба, что располагалась под единственным на фасаде окном, была усеяна белыми цветами и очень бережно прополота. На заднем дворе, расположившись на пледе в тени, сидел мужчина и играл с малышом. В воздухе летали игрушки, и мальчик их пытался поймать, заливаясь смехом. Он вставал на ножки и топал на месте, дотягиваясь до того, что взмыло в воздух слишком высоко. Сириус улыбался и дразнил сына, отсылая игрушки то выше, то ниже, но Альтаир был доволен такой игрой. Хоть был уже сентябрь, лето не собиралось сдавать свои позиции, и было довольно жарко. Сириус сидел в шортах и футболке и подумывал о том, чтобы сходить искупаться к озеру до прихода гостей. Скрипнула сетчатая дверь, и Сириус обернулся — Белла в лёгком сарафане вышла под навес, на ходу заматывая волосы в высокий пучок. Она улыбалась каким-то своим мыслям, держа зубами пару шпилек. Сириус расплылся в довольной улыбке, наблюдая за ней. Как она похорошела за эти пару месяцев! Он не мог нарадоваться на свою любимую, что расцветала на глазах, день ото дня всё больше излечивая свою израненную душу. Она поправилась на пару килограмм и заметно округлилась, оставаясь при этом стройной и изящной. Только теперь рёбра не выпирали и скулы не были такими острыми. На щеках играл здоровый румянец, а усталость и тени под глазами — словно рукой сняло. Белла просто сияла и выглядела совершенно здоровой молодой женщиной. Мягко покачивая бёдрами, она приближалась к своим мужчинам и ласково улыбалась, подкалывая незамысловатую причёску шпильками, что доставала по одной изо рта. Её перестали мучить кошмары. Первый месяц Белла порой просыпалась ночью и жалась к Сириусу, вся в слезах, но по мере того, как она привыкала к покою и заботе, кошмары стали отступать. И всё чаще она спокойно спала всю ночь до утра без сновидений. С тех пор, как Сириус забрал её из тюрьмы, Беллу ни разу не накрывали припадки. Не было причин для беспокойства в их размеренной и тихой жизни. Правда, они почти не покидали дом — им было хорошо втроём, но всё же Сириусу хотелось, чтобы Белле было комфортно не только в их маленьком мире, но и во всём остальном. — Как ты? — спросил он, поднимаясь на ноги. Белла подошла и мягко обвила его шею руками, прижимаясь к нему всем телом. Сириус с удовольствием опустил руки ей на бёдра и легко сжал, целуя губы любимой. — Просто замечательно, — тихо отозвалась она, улыбаясь, — только жарко ужасно. Альтаир вдруг пискнул, и Белла тут же дёрнулась, бросаясь к нему, но Сириус удержал её на месте. — Тише, не нервничай. Смотри, — малыш снова пискнул и недовольно захныкал. Он никак не мог дотянуться до плюшевой собачки, что повисла в воздухе в шаге от него. Белла стала очень заботливой матерью. И невероятно волновалась за малыша, бросаясь на его зов сломя голову. Сириус работал с этим, понижая градус материнской тревоги, потому что иногда её совсем заносило. Альтаир нахмурил бровки и раздосадовано стукнул кулачком по пледу. А затем протянул руку и игрушка сама поплыла к нему. Стоило ему схватить её, как он тут же заулыбался и продолжил играть как ни в чём не бывало. Белла выдохнула и расслабилась в объятиях Сириуса. — Он просто чудо, погляди, — шепнул Сириус, — призывает предметы даже вопреки моему заклинанию. И характер у него какой, злится, когда что-то не так, но своего добивается, — он поцеловал Беллу и погладил её шею, утыкаясь носом в ключицы. — Есть в кого, милый, — тихо засмеялась она и чмокнула его в висок. Сириус опустился на плед и потянул Беллу за собой. Она легла, уложив голову ему на колени. Он рассматривал её и не верил, что это он, действительно он, так счастлив. Что они вместе, и что ей стало гораздо лучше. Белле стоило только захотеть исцелиться — и дело пошло на лад. Она щурилась, глядя в небо, и улыбалась открытой, искренней улыбкой. Сириус боялся даже подумать, что бы случилось, если бы он отказался от неё. А ведь такие мысли возникали когда-то, ему самому становилось стыдно за них. Сдайся он тогда, и что бы было с ними?.. Он тряхнул головой и обнял Беллу. Она тут же переплела с ним пальцы и поцеловала его ладонь, поднимая на него глаза, искрящиеся радостью. — Я люблю тебя, милый, — шепнула Белла, и Сириус наклонился, чтобы поцеловать её. — И я тебя люблю. Белла больше не отвергала его слова, ни разу не усомнилась в нём и ни в чём не упрекнула. После всего, через что им довелось пройти, они понимали и принимали друг друга, как никогда раньше. — Ты собрала уже вещи? — Да, почти все. Осталось немного, думаю ещё взять запас для Терри. А ты всё упаковал? — Да, мне много не надо, — Сириус погладил её по голове, и Белла довольно прикрыла веки. Сириус настоял на путешествии. Он хотел отвезти её туда, где никто не знает их и не посмотрит косо в её сторону. Где будет подходящая для здоровья Беллы атмосфера и климат. Сначала будет Швейцария с её источниками и горным воздухом, а там будет видно. Сириус хотел положить к ногам Беллы целый мир и сделать её жизнь светлой и спокойной. Благо, пока счёт в банке был весьма внушительный и позволял такие решения. Стоит задуматься и о более позднем будущем, но для этого времени ещё будет достаточно. Облака лениво ползли по ясному небу, медленно меняя очертания, то сливаясь, то разделяясь на маленькие фрагменты. Сириус молчал, наслаждаясь моментом. Им порой не нужно было разговаривать, чтобы общаться, им было о чём и помолчать. — Знаешь, год назад в этот день было так же жарко, — вдруг задумчиво произнесла Белла, поглаживая ладонь Сириуса и глядя в небо. — Да? — Сириус посмотрел на неё внимательно. Сегодня был день рождения Альтаира, и Белла не рассказывала ему об этом дне с того самого вечера после освобождения. Да и тогда она не говорила всего. — Да, ужасная духота была. Мне казалось, что воздух в какой-то момент просто закончится. Роды были сложными и такими долгими, ещё и эта жара… — она сжала ладонь Сириуса и нахмурилась, возвращаясь в неприятные воспоминания. Сириусу было грустно от того, что день, когда родился их сын, будет будоражить Беллу и возвращать в прошлое. Он ободряюще сжал её ладонь в ответ и поцеловал в лоб, наклонившись, давая понять, что он рядом. А ведь этот день должен быть счастливым праздником. — Мне так хотелось, чтобы ты был рядом. Чтобы всё было… нормально. Сириус прикусил язык, чтобы не ляпнуть, что она могла бы прийти к нему. Это давно прошедшая остановка, и не стоило ссориться из-за этого и ворошить прошлое. Это он уяснил. — Мне жаль, милая, что всё вышло так. Ты была совсем одна? — Нет, я нашла повитуху в той деревне под Манчестером. Одна бы я не справилась, малыш неправильно лежал. У Сириуса на душе заскребли кошки. Горько было даже представлять, как ей было плохо и больно. А еще мелькнула мысль, что сну его вряд ли суждено сбыться, точнее, приятной его части с малышкой. Наслышан был, как эти деревенские повитухи справлялись с трудными родами, к ним идут совсем уж отчаявшиеся. И Белла оказалась одной из них. Он вздохнул и притянул её к себе ближе. — Знаешь, несмотря на все те боль и страх, это всё же счастливый день. Ведь тогда на свет появился наш сын, — она повернула голову, улыбаясь Альтаиру, что был чрезвычайно занят изучением травинки. — Да, ты права, родная. И теперь ты никогда больше не будешь одна, — Сириус поцеловал её долго и нежно, оглаживая щёку. Белла привстала, опираясь на руку, и ответила ему, ласково запустив пальцы в его изрядно отросшие волосы. Она была на удивление спокойна сейчас, рассказывая ему о том дне. Словно ещё одна печать пала с её души, позволив ей без содрогания вспоминать об этом. Лишь с лёгкой грустью. Белла улеглась обратно и взялась за ладонь Сириуса. — Я так боялась взять его на руки, — тихо продолжила она. — Я знала в глубине души, что не смогу сделать задуманное, если увижу его лицо, если прижму его к себе. Но повитуха настояла и буквально сунула Терри мне в руки, не слушая возражений. И пока она обрабатывала меня, заканчивая работу, он лежал на моей груди, такой тихий, а я всё отворачивалась, не в силах заглянуть в крошечное личико, и плакала. Я так злилась на себя. Я даже не понимала, из-за чего больше — из-за слабости или от того, что решилась на такой ужасный шаг. Я искренне верила, что так будет лучше, понимаешь? — Белла подняла глаза на Сириуса, что слушал её, как завороженный. — Разумеется, понимаю, — он слабо улыбнулся и поцеловал её пальцы, поднеся их переплетённые руки к своим губам. — Правда? — Да. Белла задумалась о чём-то и снова устремила взгляд в небо. — И всё-таки я не смогла. И, чёрт возьми, это самое правильное решение в моей жизни. Он был вылитый ты, как и сейчас, — она улыбнулась своим мыслям, — и как только я посмотрела на него, я поняла, что не смогу. Думала, что должна ненавидеть тебя и его, но как я могла, Сириус? — голос её дрогнул. — Как? Господи, ты же единственная радость в моей жизни, и ты подарил мне часть себя тогда, когда я была уверена, что это невозможно. И посмотри, наш сын, прямо как ты, помог мне в трудный момент свернуть в сторону света, — Белла смахнула слезу и села, забравшись к Сириусу на руки и обняв за шею. Он прижал её к себе и стал гладить по спине и предплечьям, целуя и слегка покачивая на руках. Альтаир наблюдал за ними с интересом, слегка нахмурившись, а после позвал: — Ма-ма! Белла встрепенулась и повернулась к сыну, широко раскрыв глаза. — Что? Что, милый, ты сказал? — она вытерла слёзы ладонью и на четвереньках подползла к малышу, с улыбкой взяв его за ручку. Он что-то загулил, сжимая её палец, затем поднял глазки и очень отчётливо сказал: — Мама! — Ты ж мой хороший! Умница моя, дорогой мой, — Белла села и подхватила сына на руки, покрывая поцелуями его щечки и голову, отчего он залился радостным смехом. Сердце Сириуса переполнялось нежностью и теплом от этой картины. Терри говорил пока мало и редко, в основном «папа» и «дай». «Мама» он сказал впервые, и Сириус понимал, насколько это было для Беллы важно. Закончив осыпать поцелуями маленького и уже недовольного от переизбытка ласки человека, Белла позволила ему уползти изучать божью коровку, а сама устроилась в объятиях Сириуса, радостно улыбаясь. — Скоро придут гости, пора, наверное, выносить стол во двор? — спросила она, поглаживая Сириуса по щеке. — Волнуешься? — Есть немного, — призналась Белла и поцеловала Сириуса. Сегодня Ремус с Тонкс хотели прийти поздравить Терри с днём рождения вместе с малышом Тедди, и Андромеда с Нарциссой тоже собиралась прийти, повидаться перед их отъездом. — Забыла тебе сказать, милый, Гарри прислал сову недавно, он тоже собирается навестить нас, — она вздохнула и прижалась к плечу любимого, ища поддержки. Сириус уже изучил все её жесты и понимал без слов, когда она волнуется. Он крепче прижал её к себе и погладил по спине. — Всё будет в порядке. Я же рядом, — он поцеловал её в макушку, вдыхая такой любимый аромат, что столько ночей преследовал его во снах. Как и её тепло, что теперь всегда рядом, но которого всегда мало. Белла вздохнула и села, глядя на него ласковым взглядом, и провела ладонью по его щеке. Она поцеловала Сириуса и поднялась на ноги. — Пора готовиться к приходу гостей.***
Небольшой, светлый домик у самой кромки леса сиял всеми своими окошками в предзакатной дымке. Фонарь у входа тоже мягко горел, отбрасывая блики на дощатое крыльцо. Гости уже разошлись, понимая, что имениннику пора отдыхать, как и Тедди, что начал уже капризничать. Вечер прошёл замечательно, никто из присутствующих ни словом, ни косым взглядом не выказал ничего в сторону хозяйки дома, но Сириус чувствовал её напряжение и то, как неуютно ещё ей было находиться в обществе. Но Белла держалась молодцом, улыбалась и была очень учтива. Но её напряжение резко понизилось, стоило двери захлопнуться после ухода Гарри, что задержался дольше остальных, пока Белла укладывала Терри спать. — Устала? — Сириус подошёл к ней сзади и обнял за талию, укладывая подбородок ей на плечо. Белла убирала со стола, взмахом палочки отправляя посуду на стопку. Она положила ладонь поверх рук Сириуса и прижалась к нему щекой. — Совсем немного, — Белла повернулась и поцеловала Сириуса в щёку. — Давай помогу, присядь пока, — он призвал к ней ближе кресло из-под навеса. — Я могу сама, — она нахмурилась, но он прекратил поток возмущений поцелуем. — Знаю, что можешь. Просто хочу помочь. Белла хмыкнула и, бросив «ладно», плюхнулась в кресло. Ночь мягко окутывала их маленький дворик, сгущая сумерки и рассыпая по небу звезды. Фонари уютно сияли жёлтым светом, повторяя очертания круглого диска луны. Сириус подал Белле бокал вина и чмокнул в щёку. Он скоро закончил с уборкой и занёс стол на место, в гостиную, а после присоединился к Белле, прихватив с собой бутылку с остатками напитка и устраиваясь у её ног. — Ну как тебе? Как день прошёл? — По моему, отлично. Терри доволен подарками и вниманием, он так утомился, что уснул почти мгновенно, — Белла тихонько засмеялась, боясь нарушить ночную тишину. — Ну а ты? — Я тоже, всё прошло замечательно. — Вот и отлично, — Сириус усмехнулся. — Завтра отправимся в горы, уверен, тебе понравится, — он нежно поцеловал её, поднявшись на колени и обхватывая лицо обеими руками. Белла, разморенная от усталости и вина, была очень податлива и плавилась, словно воск, в его руках. Сириус с трудом оторвался от её губ и шумно выдохнул, поглаживая её щёку. — Милый, с тобой мне понравится везде, — глаза Беллы сияли доверием и теплом. — Ты не боишься? — шепнул он, утопая в этом взгляде. — С тобой — нет, — Белла улыбнулась и уткнулась лбом в его. — Всегда, когда я оступалась, и меня окружал страх, ты оказывался рядом и выводил меня из мрака. Так что теперь мне не страшно, если ты рядом. — А вдруг я тоже оступлюсь? — Никогда прежде не оступался и теперь не станешь, — прошептала Белла и приникла к его губам, целуя так, словно вкладывала душу в этот поцелуй. Каждой ночи, проведённой вместе, Сириусу было мало. Он не мог насытиться Беллой, всегда хотелось большего, хотелось чувствовать её рядом и тактильно понимать, что она здесь, рядом, и что никуда она не исчезнет. В первые совместные ночи в их доме Сириус боялся к ней прикоснуться. Боялся, что навредит или сделает больно, такой невесомой и болезненной она казалась. Невзирая на то, как сильно он по ней соскучился, Сириус ограничивался лишь объятиями и поцелуями, боясь того, что не сможет сдержать себя в порыве страсти и будет чрезмерно грубым. Но скоро Белла сама перехватила инициативу, а этому он сопротивляться уже никак не мог. Сириус изо всех сил держал себя в руках и был предельно ласков и аккуратен, словно одно неверное движение может сломать Беллу. И оказалось, что это совсем не сложно и не страшно — особенно, когда Белла засыпала изнеженная в кольце его рук. Белла таяла в его объятиях, стоило лишь коснуться — и это сводило с ума. И требовала не меньше, чем хотел он — она не просто отдавалась ему, но и брала его взамен, без остатка. Всегда Сириусу казалось, что лучше быть уже просто не может, но снова и снова она превосходила все ожидания, заставляя его душу парить отдельно от тела. Так и сегодня. Хоть Белла утомилась, но одного проникновенного поцелуя было достаточно, чтобы развязать ей руки. Когда они поднялись наверх, Сириус усадил её на кровать и помог расплести пучок. Он до одури любил волосы Беллы и с удовольствием распускал их, в какую бы замысловатую причёску они не были заплетены. С простым пучком справиться не составило труда — пара шпилек полетели на пол, интуитивные движения на ощупь — и копна кудрявых волос рассыпалась по плечам, обрамляя любимое лицо. Сириус завел это тёмное облако на одну сторону и стал покрывать шею Беллы нежными поцелуями, оставляя влажную дорожку от мочки до ключиц. Он любил каждый её изгиб, каждую чёрточку, и наизусть знал их расположение. Проводя ладонью по спине и вызывая стаю мурашек по коже, он мог сказать, под каким пальцем скрылся шрам или родинка. Он любил её всю. И знал как никто другой. Лямка сарафана скользнула вниз по плечу, оголяя нежную кожу. Сириус сопровождал поцелуями каждый открывающийся сантиметр, пока медленно опускал одежду ниже. Добравшись до талии, он поднял Беллу на ноги, и назойливая ткань упала на пол светлым и воздушным облачком, позволяя целовать всё ниже и ниже. Тихие вздохи мешались со стонами, и в жаркую ночь капельки пота стекали по коже, сияя в лунном свете как драгоценности. Белла всхлипывала и извивалась под ним, заставляя обостряться все чувства и отключаться разум. Сириус вновь и вновь оглаживал и сжимал такую нежную и любимую кожу, повторяя наизусть каждый изгиб и сжимая до боли кулаки вместе с простынями, чтобы не оставить на любимой синяков. Чувствовать её было высшим наслаждением, и Сириусу казалось, что он никогда не сможет в полной мере пресытиться ею. Откинувшись на подушки и дрожа от удовольствия, Сириус притянул к себе своё сокровище и жадно вдохнул такой любимый запах влажных волос. Нараспашку открытые окна несли лёгкий ночной воздух, но прохлады особо не давали. Сириус горел изнутри, излучая любовь, и никакая прохлада не могла его остудить. Блестящие капли скатывались по часто вздымающейся груди, влажные кудряшки липли к рукам и животу. Ничто не могло сравниться с этим моментом. Всё меркло по сравнению с этими ощущениями близости и всепоглощающей любви. Сириус гладил любимую везде, где мог достать, и целовал везде, куда дотягивался, вновь пробуждая желание. Белла тихо вздыхала и закусывала губы, чтобы не стонать, заново откликаясь на его нежные ласки. Сириус был счастлив. Раньше он обладал ею и требовал чего-то взамен. Теперь он просто отдавал всего себя и получал в ответ в разы больше. Теперь он обладал чем-то большим, чем просто Беллой. Она подарила ему то, о чём не мог даже и мечтать. Всю себя, без разделения на душу и тело, на разум и волю. Теперь её душа отдыхала и покоилась в его объятиях, спокойная и умиротворенная. Он покажет ей мир и найдёт место на этой планете, где Белла сможет быть безоговорочно счастлива, без оглядки на прошлое. Потому что теперь её покой — это его ответственность. Он столько шёл к ней, так долго пробирался сквозь тернии ею же выстроенных стен и лабиринтов, что теперь просто не представлял своей жизни без заботы о той единственной, что всегда занимала его мысли и сердце. Потому, что его сердце было в её хрупких руках, как и её душа — в его. Потому, что он принадлежал Белле с того самого момента, как впервые увидел её. И Сириус готов был положить жизнь на алтарь её душевного равновесия. Потому, что она была его с того самого момента, как пришла в квартиру на площадь Гриммо и ахнула от напора мальчишки, что тогда ещё и не представлял, чем обернётся этот невинный поцелуй. Потому, что их души сплелись задолго до того, как до этого дошёл разум. Сириус вновь потонул в глубоком поцелуе, когда Белла утаскивала его сердце в рай, коим сама и являлась. Сириус тонул в её омуте, и с радостью продолжит это делать весь остаток своей жизни. Жизни, что не имеет значения без её любви и присутствия рядом. Никчёмной, разрушенной жизни, что только рядом с Беллой собирается по кирпичикам во что-то целостное и полноценное. Сириус спасал её от себя же самой столько лет, и даже не догадывался до поры, что и она была его спасителем. Единственным и таким необходимым. В новом мире, что Сириус возведет вокруг неё, — мире, полном заботы и любви, — он сделает всё, чтобы она была счастлива. Отныне и навсегда.