«He's saving my life (он спасает мою жизнь) Nobody did the same (никто не делал подобного) Love and survive (любовь и выживание) I wanted to repay (я хочу оплатить тем же)»
Утро выдалось солнечным и ясным, Андромеда вовсю хлопотала на кухне, распахнув окна и поглядывая на крыльцо. Её настроение и душевное равновесие были отнюдь не такими солнечными, как погода. Она сама не своя была последние два дня. Вчера Дора принесла ей новости о том, что Беллу оправдали, и Меда даже не знала, что обо всём этом думать. Она полночи не спала и всё размышляла, вспоминала, но каждый раз утыкалась в собою же выстроенную стену из обиды, непонимания и упрямства. Раздался стук в дверь. Андромеда ждала его, но с каким-то странным чувством — то ли страха, то ли волнения. Она почти наверняка знала, кого увидит по ту сторону. Меда много думала о том, стоит ли ей говорить с Беллой, стоит ли давать ей шанс и впускать в свою жизнь. После того, как Сириус ушёл, и Андромеда осталась одна, ей было о чём подумать. С лихвой. Она всегда считала, что сестра её озлобилась и стала ужасным человеком просто потому, что вот так сложилось. Что Белла и была такой в глубине души. Но Сириус разбередил давно зажившие раны на сестринском сердце и заставил задуматься. Но сколько бы Меда не размышляла, всё равно обида скребла где-то в глубине души. Сестра грозилась её убить. Теду угрожала. И всё же Сириус прав — отцу она ничего не сказала. Как и Нарциссе. И не пыталась найти её после всего. Что-то не складывалось в голове у Меды в целостную картинку — её жестокая старшая сестра и Сириус. Меда знала его, и он явно не такой, как Белла. Хотя сестра не всегда было такой. Андромеде вспоминались давно забытые моменты из детства, когда они играли и дурачились. И как в школе Белла заступалась за них. Она даже бывала веселой иногда. Но потом всё это стало куда-то исчезать. Белла становилась всё мрачнее по мере взросления. А после свадьбы и вступления в ряды Пожирателей так и вовсе стала злой и истеричной. Но Меда никогда не задумывалась, почему. Принимала как данность, что ну вот такая её сестра. Но теперь… Меда не знала, что думать теперь. Глубоко вдохнув и выдохнув, она открыла дверь. Сириус улыбнулся ей, сжимая руку Беллы в своей. — Здравствуй, Андромеда. — Здравствуй, — произнесла Белла и отвела взгляд. Сестра выглядела непривычно — кроме критичной худобы и болезненной бледности, на ней были надеты свободные джинсы и светлая льняная рубашка, а волосы собраны в косу. Меда даже не узнала в этой женщине сестру. Да, они много лет не виделись, но так Белла никогда не одевалась. Она выглядела, как магл. Меда отошла в сторону, пропуская их в дом. — Здравствуйте. Она наблюдала за Беллой — та была на взводе, это очевидно. Сириус не выпускал её руки из своей, пока они шли по коридору. В гостиной Белла замерла с широко раскрытыми глазами — Сириус выпустил её ладонь и отправился к коврику, на котором играл Альтаир. Меда поглядывала на неё, стоя в проёме дверей. Когда Сириус подошёл к Белле с сыном на руках, она судорожно вздохнула. Дрожащей рукой погладила мальчика по головке. Альтаир улыбался беззубой улыбкой, ухватив Сириуса за палец. — Милая, познакомься, — тихо сказал Сириус, тепло улыбаясь. — Не волнуйся, всё в порядке. Белла всхлипнула и прикрыла рот тыльной стороной ладони. Взяв себя в руки, шепнула: — Привет, малыш. Она плакала. Слёзы катились по её щекам, и Сириус свободной рукой притянул её к себе и поцеловал в макушку. Белла гладила сына по голове, целовала пухлые ручки и щёчки, так что скоро Альтаир стал недовольно ворчать. — Прости, прости меня, малыш… — всё повторяла она в перерывах между всхлипами. Андромеда смотрела на воссоединение совсем чужой, и в то же время имеющей к ней немалое отношение, семьи. Посреди своей гостиной её давно забытая сестра уткнулась лицом в сильное плечо рядом и вся дрожала от слёз. Сириус прижимал её к себе и что-то шептал на ухо, запустив руку под волосы и сжимая шею. Они словно забыли о том, что в этой комнате есть кто-то ещё. Меде не верилось, что эта женщина — её сестра. Та злобная стерва, что грозилась убить её. Это был кто-то совсем другой. Кто-то, кого она не знала. А знала ли она Беллу вообще?.. Альтаир начал хныкать, ему стало неудобно быть прижатым и зацелованным со всех сторон. Он уже даже Сириуса отпихивал от себя. Белла отступила от них на шаг и отвернулась, переводя дыхание и вытирая слёзы. Сириус опустил сына на коврик и поднял в воздух несколько погремушек, отвлекая малыша, и вернулся к Белле. — Как ты? — он обнял её и вытер слезу большим пальцем. — Всё… всё нормально, порядок, — шепнула она и шмыгнула носом, слабо улыбаясь. Сириус повернулся к Меде, что так и стояла в дверях, боясь нарушить семейную идиллию. — Спасибо, Андромеда, не знаю, что бы я без тебя делал. — Обращайся, Сириус. Никаких проблем, малыш спокойный и тихий, — та скрестила руки на груди и бросила хмурый взгляд на Беллу. — Беллатриса, мы можем поговорить? Белла выпрямилась и завела прядь за ухо. — Разумеется, Меда, — она бросила взгляд на Сириуса, и он ободряюще ей улыбнулся и чмокнул в щёку. — Я присмотрю за Альтаиром. Меда кивнула сестре и пошла по коридору на кухню. По шагам она поняла, что Белла идёт следом. Сёстры сели друг напротив друга и пару минут молча сверлили друг друга взглядом. — Я не знаю, с чего начать, — протянула Меда, откидываясь на спинку стула. — Как и я. Мы нехорошо расстались. Но я благодарна тебе за помощь Сириусу. — Я всего лишь посидела с Альтаиром, это несложно. — И всё же, спасибо. Меда смотрела на сестру, скрестив руки на груди, отгораживаясь от неё. После всего — спасибо? Вот так запросто? — Ты права, Белла, расстались мы нехорошо. Признаю, я не должна была оставлять тебя обездвиженной. — А я не должна была так на тебя нападать. Я просто волновалась. — И поэтому угрожала? — Меда прищурилась. Белла глубоко вздохнула и облокотилась на спинку стула. — Меда, я была не в себе. Я не собиралась вредить тебе. Но и ты тоже много чего мне наговорила, я вспылила, пойми. — Да, ты права. Сложно было обсуждать это спустя столько лет. А ведь стоило просто сказать одно короткое слово, Меда это прямо чувствовала, но не могла себя заставить. — И всё же, ты первая начала, — упрямо сказала она, — ты первая грозилась навредить Теду. Вот я и разозлилась. Лицо Беллы выражало крайнюю степень удивления. Брови её поползли вверх, и она подалась вперёд. — Меда, о чём ты говоришь? Я не угрожала Теду! — Да что ты? Тебе напомнить, как всё было? Кто говорил о том, что он будет истекать кровью у меня на руках? — Так я же… Господи, я же не об этом говорила, ты всё не так поняла! — Я прекрасно помню, как всё было! — Белла, мне нужно тебе кое-что сказать, — Андромеда влетела в спальню сестры. Она сегодня снова ночевала дома и уже поднялась к себе после ужина. Андромеде не терпелось поделиться. Она так долго молчала, что дальше уже сил не было. Сегодня она уйдёт. И Меда не могла уйти, не поговорив с Беллой. Сестра что-то замазывала на лице, стоя у зеркала. Меда закрыла дверь и поспешила подойти ближе. — Это очень важно. Я только с тобой могу этим поделиться. Белла спешно что-то вытерла и выпрямилась. Она выглядела уставшей и бледной, но сестре улыбнулась. — Присядем? — Да, давай, — Меде хотелось смеяться и плясать, так она была счастлива. Она с трудом сдерживалась, чтобы не прыгать от радости. — Что там у тебя? — Белла заботливо убрала прядь Андромеде за ухо, тепло улыбаясь. — Белла, это очень важно. Я хочу, чтобы ты пообещала, что никому не скажешь. — Ладно, обещаю, — тут же отозвалась та, — что там у тебя произошло? Ты вся дрожишь, Меда! Андромеда глубоко вдохнула и с широкой улыбкой выпалила: — Я выхожу замуж! И сегодня я уйду из дома. Отец ни за что не даст согласия, так что мы уедем и поженимся тайно. Я… — Что? — на лице Беллы застыло непонимание. — То есть как замуж? За кого? — Ты только не волнуйся, Белла, ладно? Ты ведь сама говорила, что нужно выходить замуж только по любви и… — Кто он? — Тед Тонкс. Но это не важно, Белла, потому что… — Что?! — до Беллы, казалось, только дошло. Она вскочила на ноги и вперила в сестру свирепый взгляд. — Что на тебя нашло, Меда?! С чего это ты замуж собралась? Ты же ещё ребёнок, ну куда! — Я не ребёнок, и мы любим друг друга! — Ну так любите на здоровье! Может, полюбили бы да разбежались! Он же грязнокровка, Меда! Отец убьёт тебя! — Не сделает он нам ничего! — Меда тоже начала сердиться. Она ждала от сестры поддержки, а не упрёков. — Не говори так о Теде, не имеет значения эта глупая чистота крови! — Для тебя не имеет, для семьи имеет! — Но ты же сама говорила… — Да мало ли что я говорила! Меда, ты не можешь выйти за него! Это, это… неправильно! — Белла стала расхаживать по комнате, шелестя юбками. Она нервно приглаживала волосы, и Меда инстинктивно повторяла за сестрой. — Я могу. И я выйду. Отец меня не остановит. — Ну тогда я остановлю! — Белла гневно сверкнула глазами и остановилась. — Что? Ты сможешь мне навредить? — Смогу, если придётся! Ты не можешь опозорить нас! Отец никого не пощадит за твою выходку! Тебя и твоего Теда в первую очередь! — Белла странно заламывала руки и часто дышала. Но Меде было плевать, она была зла и расстроена. — Не неси чушь, сестра! Ничего ты мне не сделаешь! Именно поэтому я и уйду из дома, потому что в этом клятом гнездовье Блэков всё только через страдания и боль! Я не хочу, как ты, мучиться с тем, кого выберет мне папа! Я хочу быть счастливой! Я люблю Теда, и он любит меня! — И что тебе даст твоя любовь? Когда Тед будет истекать кровью на твоих руках, ты сильно пожалеешь о сделанном выборе! — глаза Беллы блестели нехорошим огнём и словно бы выкатывались из орбит — на мгновение Меде стало страшно, но ярость взяла верх в ней. — Мы поженимся и уедем, никто нас не найдет! Не надо мне угрожать! Мы будем счастливы вместе. Очнись, Белла, не обязательно всем быть страдалицами, как ты! — Меда выплюнула эту фразу с таким остервенением, словно в неё бес вселился. Она ведь только Белле решила доверить свою тайну, а та только что волосы на голове не рвёт от злобы и зависти! Белла на миг замерла и обхватила голову руками, выравнивая дыхание. Меда не верила, что сестра может ей навредить. А потому не думала останавливаться. — Это был твой выбор — слушаться папочку и выходить за Лестрейнджа. Я так не хочу! — Замолчи. — Я буду жить своей жизнью, и плевать я хотела, что ты об этом думаешь, сестра! Я рассчитывала на твою поддержку, а ты… — Замолчи, Меда, прошу тебя! — А ты жестокая и эгоистичная, такая же, как отец! — Заткнись! — взвыла Белла, бросая в сестру яростный взгляд. Её сложило пополам, и глаза, казалось, вот-вот выпрыгнут из глазниц. Андромеда отшатнулась и отступила на шаг. — Не смей сравнивать меня с отцом, дрянь! Ты ни черта не знаешь! — Это ты дрянь, Белла. Я ненавижу тебя, ты… — Я беспокоюсь о тебе, дура! — Белла кинулась к ней навстречу, но Меда выхватила палочку и направила сестре в грудь. — Не смей подходить ко мне! Ты не тронешь меня! И Теда не тронешь! — Да что тебе приспичило именно сейчас? — прошипела Белла, глядя на кончик волшебной палочки. — Потому что я беременна! Белла ахнула и отступила. И ещё. Она схватилась рукой за стену и несколько раз моргнула, свободную руку запуская под волосы и сжимая шею сзади. Эта её дурацкая привычка Меду сейчас ужасно раздражала, как и всё здесь происходящее. — И что, сестра, поднимется рука на беременную? Или вас и не такому учат в этом вашем тайном обществе Пожирателей? Белла молчала. Она растерянно смотрела на младшую сестру и продолжала массировать шею. — Ненавижу тебя, Белла. Ты чудовище. А ещё что-то об отце говорила. — Ах ты маленькая дрянь, осквернительница крови… — зашипела Белла, болезненно морщась. — Прибереги свои проклятья для своих жертв, сестра. Я думала, ты не такая, как они. Но я ошибалась. Знать тебя не хочу. — Я убью тебя, тварь! — лицо Беллы снова приобрело то страшное выражение, и она дернулась Меде навстречу, но та взмахнула палочкой. — Остолбеней! — Белла вытянулась, как струна, вращая глазами и задыхаясь. — Только попробуй приблизиться ко мне или к Теду. Я буду защищаться, так и знай. — Меда, я говорила об отце, — Белла обиженно смотрела на сестру. — Что? — Я боялась, что отец найдёт вас и убьёт Теда. Я говорила об этом. — Наш отец, конечно, не паинькой был, но не чудовищем же! — фыркнула Меда. Белла угрюмо молчала. — Ты ничего не знаешь об отце, Меда. Он был хуже. Гораздо хуже, чем ты можешь себе представить. — Ты просто ревновала, что папа мне больше внимания уделял, но… — Не неси чушь! Он бил меня с малых лет и вымещал на мне свою злость на весь мир! — вспыхнула Белла и вскочила на ноги. — О чём ты говоришь? — оторопело произнесла Андромеда. — Подвал под кухней был моей второй спальней. Ты думаешь, я просто так его боялась? Было за что! Белла прошлась по кухне и остановилась у окна. Меда следила за ней, пытаясь переварить то, что сказала сестра. — Но почему ты никогда не говорила? — А зачем? — Но мы же твои сестры, почему ты никогда не делилась с нами? — Потому что это неважно. Я не хочу об этом говорить сейчас и не хотела тогда. — Вот ты всегда так! — теперь на ноги вскочила Меда. — Всегда отталкивала меня! — Потому что защищала! — обернулась к ней Белла. — И однажды я пыталась сказать, но ты не слушала меня! — Меда, куда ты подевалась? Я уже начала волноваться. Белла сидела в спальне Меды, облачённая во всё чёрное, как обычно в последнее время. У резного зеркала, что отливало серебром, она расчёсывала свои непослушные кудри. Андромеда всегда удивлялась, что Белла в точности знает, когда входит именно она. — Я была занята. Ходила гулять. — Я поняла, что ты гуляла, сестра. Смотри, папа если заметит, что ты надолго уходишь, то… — Что? Ну поругает, ну и что? Подумаешь! Белла через отражение как-то странно, выразительно, посмотрела на сестру, но ничего не сказала. Она продолжила чесать волосы, но движения её теперь стали какими-то рваными. — Меда, отец не любит, когда мы нарушаем порядок. Хоть мне-то ты можешь сказать, если уходишь? — Белла, ты всё слишком близко принимаешь к сердцу. Ругань отца меня совершенно не беспокоит. Лучше скажи, как у вас с Рудольфусом. Ты так часто приходишь домой — что-то у вас не ладится? Белла замерла, так и не донеся расческу до волос. Взгляд её стал расфокусированным, и Андромеда даже забеспокоилась. — Белла? — Всё в порядке. Не спрашивай меня о Рудольфусе, — она моргнула и активнее заработала расчёской. — Но почему? — Потому что. Меда, я не хочу об этом говорить. Белла говорила тоном, что не терпит возражений, как и всегда, когда не хотела что-то обсуждать. — Вот ты всегда так, Белла! Почему не поделиться с сестрой? — Потому что нечем делиться! — Белла крутанулась на стуле и встретилась с Медой взглядом. — Ты знаешь, что Рудольфус — не мой выбор! О чём я должна ещё говорить? — Слушай, я понимаю, но ты могла бы, ну… попытаться? — Не стану я пытаться. Хватит с меня того, что этот идиот руки распускает, стоит мне появиться на горизонте. Он мерзкий, и я не хочу о нём говорить. — Ладно, не злись, — Меда помрачнела. Беззаботная и жизнерадостная, она не до конца осознавала, что сестра несчастна в браке. Оттого и домой бегает, хоть и с отцом не ладит. — Не переводи тему, Меда. Где гуляла? С кем? — Белла снова отвернулась к зеркалу и тряхнула волосами. Андромеда наблюдала за ней исподлобья. Сестра делала вид, что всё хорошо. Как и всегда. И почему Белла так не любит делиться переживаниями? Меда часто видела, что что-то с сестрой не так, особенно после замужества, но никогда не могла её разговорить. И, откровенно говоря, зачастую предпочитала не обращать внимания. Не хочет говорить — не надо, сама же так решила. — У реки гуляла, с парнем. — Свидание? — Белла заулыбалась и бросила взгляд через плечо. — Да, свидание, — раскраснелась Меда и отвела взгляд. Ей так хотелось рассказать побольше, но она опасалась, что Белла разозлится, ведь её парень не чистокровный. А Белла хоть и говорила как-то в порыве чувств, что стоит выбирать того, кого любишь, но всё же интересы семьи всегда соблюдала. Иначе зачем же ещё она вышла за Лестрейнджа? — Расскажи! — Белла отложила расчёску и повернулась к Меде, опираясь локтями на колени и укладывая подбородок на ладонь, совсем по-детски и очень мило. Она вся светилась неподдельным интересом. — Кто он? Я его знаю? — Нет, я думаю нет… Да и нечего особо рассказывать, мы пару раз всего гуляли. — Целовались? — Белла! — Меда вспыхнула и возмущённо вскинула голову. — А что? Ну мне же интересно! — Ты мне вот никогда про своих парней ничего не рассказывала! — Потому что нечего там было рассказывать… — Белла резко помрачнела и отвела взгляд. — Что, разве ни с кем не гуляла совсем? — не унималась Андромеда. — Только с одним. Но это не важно. Это… — Белла снова отвернулась и невидящим взглядом уставилась в стол, так и не договорив. Меда прикусила язык. Она ляпнула просто так, не подумав. А Белла словно по щелчку переменилась. — Белла, — она встала и подошла к сестре. — Ты поэтому так не хотела замуж? У тебя был кто-то? — Меда положила руку Белле на плечо и попыталась заглянуть ей в глаза. — Я же сказала, это не важно. Слушай, Меда, — та раздражённо повела плечом, словно сбрасывая с себя оцепенение, — будь осторожна, не попадись отцу. Он… — Да что ты как маленькая, Белла! Ну что он мне сделает? Белла вскочила и схватила сестру за руку. — Отец умеет причинять боль, Меда. Поверь мне, я знаю, о чем говорю, — что-то странное мелькнуло у неё во взгляде, затравленность и испуг, ей несвойственные. — Я просто предупреждаю. Я беспокоюсь о тебе, сестра. — Белла так же резко отпустила Меду и отшатнулась, отвернувшись к стене. В коридоре послышались тяжёлые шаги. — Что тут у вас происходит? — дверь распахнулась, и на пороге возник отец. — Ничего, пап, просто болтаем, — улыбнулась Меда и села на край кровати. — Расшумелись на ночь глядя. Девочки, вы же знаете, я вечерами люблю тишину. — Да, папа, прости, — Андромеда состроила виноватое лицо и опустила взгляд. — Беллатриса? Только сейчас Меда заметила, что сестра так и стояла лицом к стене. Обернулась она белее мела на зов отца. — Да? — Пойдём. Меде пора отдыхать. Хватит отвлекать сестру своими глупостями. Ей ещё к экзаменам готовиться. Андромеда с настороженностью после слов Беллы наблюдала за ними. Отец был немного выпивший, как часто бывало в выходные. А Белла снова повела плечом и кивнула. — Да, отец. Иду. Странная улыбка мелькнула на его лице, когда Белла подошла к нему. — Пожелай сестре доброй ночи, дочь! — Он взял её за локоть и остановил, когда она уже почти прошла мимо. — Доброй ночи, Андромеда, — бросила Белла через плечо, слегка повернув голову. — Доброй ночи, Белла, — Меда встала и поцеловала отца в щёку. — И вам доброй ночи, папа. — Сладких снов, дочка. Не засиживайся больше допоздна. — Как думаешь, куда он меня повёл? — горько спросила Белла и снова отвернулась к окну. Белла после того случая больше ничего об отце не говорила, Меда бы запомнила. Стыдно становилось от того, что она-то подозревала, что с сестрой что-то неладно, но даже не пыталась ей помочь. И сейчас, осознавая, что тогда, в тот вечер, Белла говорила о Сириусе… Меде страшно было представить, через что эти двое прошли. Столько времени скрываться, и ради чего? Каково же было Белле выходить за Лестрейнджа! Сердце Андромеды болезненно сжалось, стоило ей об этом подумать. — Ты тогда говорила о Сириусе, да? — Да, о ком же ещё, — Белла хмыкнула. — А ты о Теде? Уже тогда? — Она обернулась через плечо. — Разумеется, — грустно улыбнулась Меда, вспоминая былое. — Меда, мне очень жаль, что с Тедом так вышло. Я слышала. Андромеда вздохнула и опустила взгляд. Ей было одиноко. После смерти Теда ей некогда было и погоревать как следует — рождение малыша Тэдди и вся эта война не дали ей пережить утрату должным образом. И теперь все эти мысли о Белле, что так тесно были связаны с её Тедом, разговор с ней вызывали непреодолимое желание напиться и как следует поплакать. Но Меда не могла себе этого позволить, не сейчас. — Не будем об этом. Как так вышло, что вы с Сириусом скрывались столько лет? Почему? — перевела тему она, поднимая глаза на сестру. — Я боялась. Страх не позволил мне рискнуть. Страх за тебя, за Цисси, за Сириуса… Мне страшно было представить, что из-за меня вы пострадаете. Меда не понимала. Она решилась на побег, когда узнала о беременности, и даже не подумала ни о ком. Просто сделала то, что считала правильным для себя. Ей трудно было понять, что Белла все решения в жизни принимала с оглядкой на страх. Во многом они были похожи, но и отличались тоже разительно. — Неужели замужество с Лестрейнджем стоило того? И пожиратели… Белла обернулась к сестре и опёрлась спиной на стену. — Вы же живы, значит, стоило. — Но могло ведь быть и иначе! — Меда сделала пару шагов ей навстречу. — Могло. Я много ошибок совершила, Меда, и за каждую из них я раскаиваюсь. Но я до сих пор вижу в кошмарах холодные земляные стены и нескончаемую боль. Я не горжусь своей жизнью. Не горжусь тем, что Сириус столько лет страдал из-за меня. Как и тем, что с тобой мы не общались. Ведь своим страхом я и тебя оттолкнула. Но былое не изменить. Белла вздохнула и опустила взгляд. Она молчала, погрузившись в свои мысли. Меде отчаянно захотелось обнять сестру и сказать, что всё наладится, но она никак не могла переступить через себя. Ей на ум пришёл день, когда Белла вышла замуж, и сейчас, когда Сириус в гостиной играл с их с Беллой ребёнком, Андромеде вдвойне больнее было осознавать, через что прошла сестра на пути к счастью. А ведь тогда, на свадьбе, Белла поразительно разоткровенничалась после нескольких бокалов шампанского, да только Меда, как и всегда, не придала этому особого значения. Она и предположить не могла, что это могло означать. Свечи мерцали, и свет лился со всех сторон, нарядные гости бродили между столами и лениво переговаривались. Церемония уж давно прошла, и прекрасная невеста куда-то подевалась. Андромеда с Нарциссой бродили среди гостей, высматривая сестру — её, к слову, трудно было не заметить. И скоро они её нашли — белое облако из фаты и шлейфа платья в углу за подсвечниками. Там был самый незаметный и небольшой столик, и возле Беллы уже собралось немало опустевших бокалов на резных ножках. — Белла! — позвала Андромеда и плюхнулась на стул рядом с сестрой. Нарцисса — следом, с другой стороны. Виновница праздника лишь вздохнула и залпом осушила тот бокал, что держала в руках. — Белла, мы тебя обыскались, — Нарцисса сжала ладонь сестры. — Ты в порядке? — Да, в полном, — Белла хмыкнула и отставила пустую посуду в сторону. Она слегка захмелела, и глаза её блестели то ли от шампанского, то ли от слёз. — Уверена? Почему тогда сидишь здесь одна? — Просто так. Не люблю всего этого шума, — Белла махнула проходившему мимо домовику, и тот засеменил к ней с подносом, уставленным бокалами с искрящимися в тусклом свете пузырьками. Белла отняла у слуги весь поднос и поставила перед собой, потеснив пустой хрусталь. Сёстры обеспокоенно переглянулись. — Угощайтесь, чего же вы. У нас же праздник, — с горькой улыбкой Белла сделала большой глоток, и слёзы выступили у неё на глазах. Девочки взяли по бокалу, силясь не разрушить хрупкое равновесие из хрусталя на маленьком столике. — Белла, ну что же, давай отметим твоё вступление в новую жизнь! — Милая, мы невероятно рады за тебя. — Знаете что? — перебила их Белла и сделала глоток. — Не выходите замуж, девочки, если не уверены, что хотите провести остаток жизни со своим избранником. А уж по расчёту и подавно. Довольно и моего «удачного» брака. — Очередной пустой бокал отправился к кучке предыдущих. — Милая, может быть, всё не так плохо? — Нарцисса наклонилась к Белле и погладила её по щеке. — Может быть, ты сможешь полюбить его? Хоть попытаешься? Андромеда лишь молча наблюдала, она растерялась и совершенно не знала, чем утешить сестру. — Нет. Мне есть, кого любить, — хмуро ответила Белла и встрепенулась. — У меня есть вы, на Лестрейнджа мне любви не хватит, — она слабо улыбнулась и поднялась на ноги, заставив тем самым хор из бокалов на столике звучно зазвенеть. — Мне нужно отойти, простите, девочки. Не могу здесь больше находиться. Белла зашагала к выходу из зала скорым шагом, но у самых дверей её остановил новоиспечённый супруг. Он притянул Беллу к себе за талию и смачно чмокнул в щёку, отчего она поморщилась и попыталась отстраниться. — Пришло время молодым соединиться на брачном ложе! — громко провозгласил изрядно пьяный Рудольфус и сильнее прижал супругу. Она что-то говорила ему на ухо, но что, Андромеда не услышала бы при всём желании — гости стали галдеть и подначивать Рудольфуса на подвиг. Он подхватил Беллу на руки и заплетающимся шагом побрёл по лестнице вверх. Она пыталась оттолкнуть его, но быстро сдалась, вероятно, под взглядом десятков глаз смутившись. Меда отрешённо подумала, что вряд ли Белле сейчас приятно. Обе сестры молчали. Меде трудно было это всё переваривать. Все эти события сейчас вспоминались и воспринимались совершенно иначе. Белла о чём-то задумалась, нахмурив брови. Откровенно говоря, Меде было страшно жаль сестру, даже и не беря в расчёт открывшиеся недавно тайны. Она прошлась по кухне, просто чтобы чем-то занять себя, потому что тишина уже становилась удручающей. — Знаешь, Меда, мне жаль, — Белла подняла глаза на сестру, нарушая молчание, — правда жаль. Ты ведь не знала всего, когда мы ссорились. Я была неправа во многом, считала, что могу держать себя в руках, да и вообще. Твои слова так сильно ранили меня, но ведь ты не знала ни об отце, ни о Сириусе, — она говорила тихо, и голос её дрожал, так что Меде тоже ком к горлу подкатил. — Прости меня, сестра, за всё, — Белла отвела взгляд и вытерла одинокую слезу, что скатилась по щеке. — Белла!.. — Меда шагнула к сестре и заключила ту в объятия. Она ощутила, как дрожит Белла, и плотину прорвало. Слёзы ручьём покатились по щекам обеих, унося с собой всё напряжение, все недомолвки и обиды минувших лет. Сёстры плакали, обнявшись, вновь впуская друг друга в свои жизни. — И ты прости меня, Белла, я такой глупой была, — шептала Меда сквозь всхлипы. — Всё в порядке… — Нет, не в порядке, я ничего не замечала дальше своего носа, не видела, как тебе плохо, я такая эгоистка, Белла, упрямая эгоистка, — Андромеда отстранилась от сестры и стала вытирать слёзы краем рукава. — Мы обе хороши, — примирительно сказала Белла, — Ты ведь моя сестрёнка, всё в порядке, — с улыбкой на лице она снова обняла Меду и чмокнула ту в висок. — Я так скучала по тебе. — Я тоже. Белла вдруг покачнулась и опёрлась ладонью о стену. — Что, что такое? — Меда обеспокоенно заглянула сестре в глаза. — Ничего, просто голова закружилась. Сейчас пройдёт. — Присядь, — Меда подтолкнула ей стул и помогла сесть. — Сириус! — позвала она и села рядом. — Всё в порядке, я же сказала. Разволновалась и устала, вот и всё. — Ну ещё бы, тебя вон за ветром носит небось. Совсем исхудала. Сириус влетел в кухню через пару мгновений и бросился к Белле, хватая её за руки. — Что такое? Что случилось? — Ничего, просто головокружение. Я немного устала, — Белла улыбнулась и погладила его по щеке. — Точно? — Да, точно. Успокойся, — она хмыкнула и оставила на губах Сириуса короткий поцелуй. — Что же вы так меня пугаете, дамы, — Сириус поднялся на ноги и поцеловал Беллу в макушку. — Отправимся домой? Тебе нужно больше отдыхать. — Да, милый, хорошо. Он помог ей подняться на ноги и притянул к себе, целуя. Меда наблюдала за ними с искренней радостью, и думала, что любовь, прошедшая через столько испытаний — это самый крепкий союз. Андромеда проводила их в гостиную, помогла Сириусу собрать Альтаира и все его вещи, а Беллу пока усадили в кресло. Она держала сына на руках, рассматривая каждую его чёрточку. — Малыш, ты просто чудо, маленькое чудо, — прошептала Белла и поцеловала сына в сотый раз. Меда с интересом посмотрела на неё и присела рядом, на подлокотник кресла. — Белла? — позвала она. — М-м? — Ты впервые видишься с малышом? — Да, можно и так сказать. Я как-нибудь обязательно всё тебе расскажу, — Белла прижала к груди сына и прикрыла веки. — Меда, знаешь, я ведь не думала, что стану матерью, — сказала она после паузы, рассматривая юркого ребёнка в своих руках. Меда замерла, не ожидавшая таких скорых откровений. — Да, я ведь… я так боялась забеременеть от Рудольфуса, что к чему только не прибегала. По-хорошему я не должна была забеременеть уже никогда. — Да уж, действительно чудо, — Меда улыбнулась и погладила племянника по щёчке. — Значит, так должно было произойти. — Всего раз, один раз мы с Сириусом… — Белла стушевалась и оглянулась на него. — Я до последнего не верила, что могу быть беременна. Сама не своя была… — Милая, пойдём? — Сириус уже закончил сборы и закинул сумку на плечо, подходя ближе. — Да, пойдём, — Белла обняла малыша и улыбнулась Сириусу. — Я всё тебе расскажу, как-нибудь в другой раз, — сказала она, улыбаясь Андромеде. Меда помогла сестре подняться на ноги с сыном на руках и обняла за плечи. Теперь у них будет возможность обсудить всё и наверстать упущенное.***
Вернувшись домой, Сириус накормил Беллу и уложил в кровать. Она отказывалась выпускать сына из рук, и какое-то время Альтаир ползал по ней и в постели, дёргая за волосы и стуча погремушками. Белла улыбалась, не переставая, несмотря на недавнее недомогание. Затем Сириус всё-таки пересадил малыша в манеж, чтобы Белла могла отдохнуть как следует. Первый день в качестве семьи прошёл просто на ура, лучше, чем Сириус мог ожидать. И то, что они с Андромедой помирились, не могло не радовать. К вечеру Белла совсем оживилась и захотела пройтись — они все вместе покинули дом и решили прогуляться к озеру. Сириус не мог поверить, что всё это взаправду, он боялся, что моргнёт и проснётся. Погода была безветренной, тёплый летний вечер нёс ароматы хвои и свежести. Мелкие ветви похрустывали под ногами, и даже разговаривать не хотелось — так было тепло и спокойно на душе. Наверное, впервые за всю жизнь. Альтаир гулил в переноске и размахивал в воздухе своей любимой плюшевой собакой, рассматривая всё вокруг. Белла шла рядом, держась за руку Сириуса, и улыбалась самыми уголками губ. — Всё в порядке? Не устала? — спросил Сириус, переплетая пальцы с нею. — Всё отлично, милый. Лучше и быть не может, — она прижалась к его плечу и поцеловала в щёку. Да, лучше и быть не может. У озера было прохладнее, и Сириус обнял Беллу за плечи. Пройдясь немного вдоль берега, они повернули назад — Альтаиру пора было ужинать, и он не забыл об этом напомнить недовольным кряхтением. Да и мёрзнуть Белле с малышом было ни к чему. — Тебе здесь нравится, милая? — Разумеется, Сириус, конечно, — Белла повернула к нему лицо и ласково улыбнулась. — Я рад. Долго не мог выбрать место, которое тебе бы понравилось, — он нежно поцеловал её, поглаживая щёку. — Мы могли бы уехать, — добавил он после недолгих раздумий. — Куда, милый? — Куда захочешь. Куда-то, где тебе будет хорошо. — Мне хорошо везде, где есть ты. Ты — мой дом, Сириус, — Белла приникла к нему всем телом и поцеловала так трепетно, что у него бабочки запорхали в животе. Альтаир снова напомнил о себе писком и вернул родителей на землю. Пора было возвращаться. Белла оторвалась от Сириуса и тихонько засмеялась, поглаживая сына по головке. Вместе они двинулись в сторону дома. Сириусу так нравилось заботиться о своих любимых. Вернувшись домой, он всех накормил и уложил малыша спать. Сириус невольно подметил перемену в Белле — она стала спокойной и тихой, льнула к нему и была так ласкова, что сердце Сириуса переполнял трепет и желание укрыть её ото всех невзгод. Вот что может творить забота и любовь. Жаль, что раньше она их отвергала. Сириус невольно ждал подвоха — столько лет тревог и страха сказывались, но внутренне спокойствие и уверенность крепли с каждой минутой, проведённой вместе. Они заново узнавали друг друга, и эти новые качества, что открывал Сириус в Белле, эта нежность и хрупкость, заставляли его влюбляться в неё заново, и каждый раз сильнее. Раньше она погребала эти естественные проявления чувств под броней и за семью замками, за стеной из страха и холодности. И теперь эта стена рухнула, и замки спадали один за другим, даруя свободу своей владелице не только от закона, но и от себя самой. И Сириус с восторгом наблюдал за этим, готовый в любую секунду прийти на помощь и закрыть собой, быть круглосуточной опорой и поддержкой. Он искренне этого хотел. Белла была всем, к чему он шёл и стремился всю свою жизнь, а теперь у него было два смысла — сын и любимая женщина. Вечером они устроились в постели в обнимку, Сириус не мог перестать целовать Беллу и прикасаться к ней. Он был счастлив как никогда. И видел, что она счастлива тоже. — Держи меня, я без тебя не справлюсь, — шепнула Белла и доверчиво заглянула в его глаза. Даже взгляд её переменился, стал мягким и открытым. Сириус нежно улыбнулся, погладил её по щеке большим пальцем и оставил несколько невесомых поцелуев на её губах и щеках. — Я буду держать тебя всегда. Всегда. Никогда тебя не оставлю. Я без тебя не справлюсь тоже.