"Сумерки: Новалуние" Фильм 2

Минато так и не позвонил. Не вытерпев, я сам набрал номер. В первый раз трубку взял Аро и сообщил: его сын до сих пор в постели. Не в меру назойливий, я спросил, показывал ли он Минато доктору. «Да», — ответил Минари, но по какой-то неведомой причине я ему не поверил. Следующие два дня я звонил по нескольку раз. Трубку никто не брал. В субботу я решил к ним поехать, пусть даже без приглашения. Увы, в маленьком темно-красном доме не оказалось ни души. От страха возникли отчаянные мысли: неужели Минато так плохо, что пришлось ехать в больницу? По дороге домой я заглянул в приемное отделение, но администратор заявил: ни Минато, ни Аро среди пациентов не значатся. Как только Кенто пришел с работы, я заставил его позвонить Гарри Клируотеру. Умирая от волнения, пришлось ждать, пока папа наболтается со старым приятелем: беседа тянулась бесконечно, а про Минато даже не вспоминали. Судя по всему, Клируотер обращался в больницу: делал ЭКГ, чтобы проверить сердце. Папа нахмурился, однако неунывающему Гарри удалось его рассмешить. Потом Кенто спросил про Минари. Из этой части беседы разобрать удалось лишь бесконечные «угу» и «ясно». Я барабанил пальцами по столу, пока папа не сжал мою ладонь: хватит, мол. Наконец Кенто повесил трубку и повернулся ко мне: — По словам Гарри, у них телефон не в порядке, вот ты и не можешь дозвониться. Аро возил Минато в больницу, похоже, у него мононуклеоз. Парень очень слаб, поэтому никаких посетителей. — Никаких посетителей? — не верил я своим ушам. — Вальт, не будь занудой! Аро знает, как лучше для сына. Минато скоро поправится, потерпи немного! Лучше не настаивать… Кенто сильно переживал за Гарри — видимо, тот серьезно болен, так что для моих мелких проблем сейчас не время. Оставив папу в покое, я поднялся к себе, включил компьютер и, выбрав медицинский сайт, ввела в строку браузера слово «мононуклеоз». Так, инфекционная болезнь, которую еще называют «поцелуйной», так как вирус часто передается со слюной во время поцелуя. Но как такое могло случиться с Минато?! Я пробежал глазами симптомы — повышенная температура у него была, а остальное? Ни воспаленного горла, ни утомляемости, ни головной боли, по крайней мере, когда мы ехали домой из кино. Он сам утверждал, что в полном здравии… Неужели инфекция распространяется так быстро? Из статьи ясно: сначала все похоже на простуду… Тупо глядя на экран монитора, я пытался понять, зачем это делаю. Откуда подозрения, почему не верю истории Аро? С какой стати ему врать Гарри? Наверное, просто себя накручиваю. Беспокоюсь за Минато, а если честно, волнуюсь из-за запрета с ним встречаться — это буквально почву из-под ног выбивает. Желая узнать побольше, я просмотрел остаток статьи и запнулся на предложении, в котором говорилось: мононуклеоз может длиться от тридцати до пятидесяти дней. Полтора месяца? У меня даже челюсть отвис. Не станет же Аро так долго держать сына в изоляции? Конечно, нет, длительного одиночества Минато не вынесет! Чего боится Минари-старший? В статье советуют избегать физических нагрузок, а про то, что не пускать посетителей, — ни слова. В конце концов, болезнь не такая опасная. Неделю, я дам Аро неделю, а потом перейду к решительным мерам. Неделя — это более чем достаточно. Время тянулось бесконечно. В среду я уже не верил, что доживу до субботы. Решив оставить Минари в покое на целую неделю, я малодушно надеялся, что Минато ухитрится нарушить запрет отца. Каждый день, возвращаясь из школы, я бежал к телефону проверять автоответчик. Увы, сообщений не поступало. Я сам трижды сжульничал, набрав заветный номер, но, очевидно, телефон до сих пор не работал. Теперь я слишком часто сидел дома, потерянная и одинокая. Без Минато, развлечений и бурлящего в крови адреналина возвращались страхи, которые я так старался подавить. Кошмары тоже набирали былую силу. Пробираясь по лесу или морю папоротника, я больше не чувствовал, что это обычный сон. Порой в лесу за мной следил Сэм, однако я не обращал на него внимания — присутствие Адли никак не скрашивало одиночества. С Сэмом или без Сэма, кошмары заставляли просыпаться в холодном поту. Зияющая рана в груди становилась все больше. Вроде я научился с ним бороться, но сейчас чуть ли не каждый день ловил себя на том, что глотаю ртом воздух и держусь за бока, пытаясь стянуть его края. Да, одиночество мне точно не на пользу. Я страшно обрадовался, когда, проснувшись, как обычно, с криками и в холодном поту, понял, что сегодня суббота. Позвоню Минато, а если телефон не работает, поеду в Ла-Пуш. Так или иначе, новый день будет лучше одинокой недели. Ни на что не надеясь, я набрал номер и… страшно удивилась, услышав голос Аро: — Алло! — Привет, здорово, что телефон работает! Это Вальт! Звоню узнать, как дела у Минато. К нему уже можно? Хотел бы заехать и… — Извини, Вальт, — перебил Минари-старший. Голос какой-то рассеянный, и я решил: он смотрит телевизор. — Его нет дома. — А… — изумленно протянул я. — Значит, ему уже лучше? — Да, — после долгой паузы ответил Аро. — Похоже, это был не мононуклеоз, а какой-то другой вирус. — Ясно… Так где сейчас Минато? — Повез каких-то друзей в Порт-Анжелес. Кажется, они собирались на двойной сеанс. Его целый день не будет. — Вот и слава богу! Я так волновался… Рад, что Минато поправился настолько, чтобы ехать в кино! — радовался я, чувствуя, как фальшиво звучит голос. Минато выздоровел, но мне не звонит, зато с друзьями развлекается… А я-то сижу дома, с тоски по нему умираю. Один-одинешенький, перепуганий, соскучившаяся, умирающая от раны в груди, а теперь и от безысходности: надо же, целую неделю не виделись, а ему все равно… — Ты что-то хотел? — вежливо поинтересовался Аро. — Нет, ничего особенного… — Ладно, тогда передам, что ты звонил, — пообещал он. — Пока, Вальт! — Пока, — ответил я, слушая короткие гудки. Я так и застыл с трубкой в руке. Наверное, сбылись мои наихудшие опасения и Минато передумал. Я ведь сам советовал не тратить время на человека, который не может ответить взаимностью на его чувства. — Что-то случилось? — поинтересовался спустившийся по лестнице Кенто. — Нет, — соврал я. — Аро говорит, Минато уже лучше, это был не мононуклеоз. — Ты к нему поедешь или он сюда явится? — рассеянно спросил папа, открыв дверцу холодильника. — Ни то и ни другое, — вздохнул я. — Он в кино с приятелями. Наконец мой убитый голос привлек внимание отца. Встревожившись, Кенто поднял голову, а пальцы замерли на сырной нарезке. — Обедать еще не рано? — как можно веселее спросил я, надеясь его отвлечь. — Просто на озеро собираюсь… — На рыбалку? — Ну, Гарри позвонил, да и погода позволяет… — Он выкладывал еду на разделочный стол, а потом остановился, будто неожиданно что-то осознав. — Слушай, раз Минато нет, я могу и остаться. — Ничего, папа, все в порядке, — с притворным равнодушием ответил я. — В хорошую погоду даже рыба лучше клюет. Кенто озабоченно посмотрел на меня. Он боялся оставлять меня одного, боялся, что я снова начну хандрить. — Серьезно, я Джеку позвоню, — на ходу сочинил я. Лучше сидеть один, чем под отцовским присмотром. — У нас скоро тест по матанализу, пусть поможет! — Это действительно было так, только вот придется обойтись без Джека. — Отличная идея! А то в последнее время ты постоянно с Минато, подруг совсем забросил. Улыбнувшись, я кивнул, будто мнение подруг что-то для меня значило. Кенто уже шагнул к двери, но потом обернулся, чем-то обеспокоенный: — Слушай, вы ведь с Джека тут будете заниматься? — Конечно, где же еще? — Ну, просто хотел попросить, чтобы держались подальше от леса. Погруженная в свои мысли, я не сразу понял, что к чему. — Опять медведи? Папа кивнул, по-прежнему хмурясь. — Пропал турист. Сегодня утром егери нашли его палатку, а сам он как сквозь землю провалился. Вокруг следы каких-то крупных животных. Конечно, звери могли появиться позже, почуяв еду… Так или иначе, сейчас там ставят капканы. — А-а… — рассеянно отозвался я, пропустив папины слова мимо ушей: меня больше волновал ситуация с Минато, чем перспектив быть съеденной медведем. Хорошо, что Кенто спешил и не стал дожидаться звонка Джека: хоть комедию ломать не пришлось. Для вида нужно собрать учебники и сложить в рюкзак. Имитация кипучей деятельности увлек меня настолько, что мрачную перспективу провести в одиночестве еще один день я осознал, лишь когда патрульная машина отъехал от дома. Двух минут в обществе молчащего телефона оказалось достаточно, чтобы понять: взаперти сегодня не останусь. Джек звонить не стоит. Судя по всему, он теперь ко мне в оппозиции. Можно съездить в Ла-Пуш за мотоциклом… Мысль дельная, если бы не одно «но»: кто повезет меня в больницу, когда по дороге что-нибудь случится? Или… Карта с компасом остались в кабине пикапа. По-моему, я разобрался в ориентировании достаточно, чтобы не потеряться. Вдруг получится исследовать сразу две линии и Минато в награду осчастливит своим присутствием? О том, сколько времени на это уйдет, думать не хотелось. Или о том, что вообще ничего не выйдет… Представив реакцию Кенто, я поморщился от чувства вины, но тут же взял себя в руки. Дома мне сегодня просто не высидеть. Через несколько минут я ехал по знакомой грунтовой дороге: опустил окна и гнал на предельной для пикапа скорости, стараясь насладиться обдувающим лицо ветром. Было облачно и почти сухо — идеальная для Форкса погода. На деле все получилось намного сложнее, чем с Минато: припарковавшись в обычном месте, я минут пятнадцать изучал крохотную стрелку компаса и пометки на успевшей истрепаться карте. Убедившись, что нашел нужную линию, шагнул к деревьям. Жизнь в лесу сегодня так и кипела: все обитатели наслаждались сухой погодой. Но почему-то, несмотря на веселый щебет и чириканье птиц, жужжание насекомых и возню лесных мышей в кустах, лес навевал страх и напоминал о недавнем кошмаре. Я понимал: это из-за того, что не слышу веселого свиста Минато и его шагов, хлюпающих по раскисшей земле. Чем дальше в лес, тем сильнее гнетущая тревога. Даже дышать стало труднее — не от утомления, а потому, что в груди вновь вскрылась чертова рана. Стараясь отрешиться от боли, я покрепче прижал руки к сердцу. Хотелось вернуться обратно, но неужели столько сил потрачено зря? Постепенно ритмичный шорох собственных шагов притупил физическую и душевную боль, дыхание выровнялось, и я обрадовался, что не бросил поиски. Из меня вышел неплохая турист — даже скорость удалось увеличить. Я и не представлял, насколько эффективной окажется сегодняшняя вылазка: преодолев около семи километров, к настоящим поискам даже не приступал. А потом с ошеломляющей внезапностью шагнул в образованную двумя молодыми кленами арку, пробралась сквозь высокий папоротник и увидел поляну. То самое место — сомнения отпали за считанные доли секунды. В жизни не видел другой настолько же симметричной лужайки! Форма идеальная, будто кто-то намеренно прочертил окружность, выкорчевал внутри нее все деревья, да так, что в густой траве не осталось ни следа. На востоке негромко журчал ручеек. В пасмурную погоду луг не поражал великолепием, однако по-прежнему дышал красотой и спокойствием. Дикие цветы еще не расцвели, зато высокая, колышущаяся на ветерке трава напоминал покрытое рябью озеро. Место я наш, а того, кого искал, нет. Разочарование было столь же стремительным, как и радость, которую я испытал, узнав поляну. Ноги подкосились, и, неловко опустившись на землю, я стал хватать воздух ртом. Какой смысл идти дальше? Здесь ничего не осталось. Ничего, кроме воспоминаний, которые можно вызывать по своему усмотрению всякий раз, когда захочется испытать боль, что сейчас владела мной, владел всецело. Без него это самый обычный луг. Не знаю, что именно я рассчитывал увидеть. Поляна лишилась какой-то особенной атмосферы, лишилась всего, как и весь окружающий мир, как пустой лес в моих кошмарах. От подобных мыслей голова закружилась. Хорошо хоть один пришел… Осознав это, я почувствовал огромное облегчение. Если бы наш луг вместе с Минато, бездну, в которую я сейчас погружаюсь, точно не смог бы спрятать! Как бы объяснил, что разваливаюсь на части, что должен сжаться в комочек, дабы жуткая рана в груди не доконала окончательно? В таком состоянии зрители точно не нужны… А еще никому не придется объяснять, почему я спешу уйти. Минато наверняка бы предположил, что раз я так стремилась отыскать идиотскую поляну, то захочу остаться на ней дольше пяти секунд. Но я уже собирался с силами, чтобы встать и уйти. Пустой луг причиняет нечеловеческую боль; если понадобится, я ползти отсюда готов. Слава богу, один! «Один», — с мрачным удовольствием повторял про себя я, когда, превозмогая боль, поднималась на ноги. В этот самый момент из-за растущих неподалеку деревьев вышла фигура. За какую-то секунду меня накрыл целый шквал противоречивых чувств. Во-первых, удивление. Я ведь далеко от тропы и никого увидеть не ожидал. Затем глаза сосредоточились на неподвижной фигуре, отметили мертвенную бледность кожи, и глупая надежда пронзила меня острым копьем. Я поспешно ее подавил, одновременно борясь с разочарованием: черные волосы обрамляют совсем не то лицо, что мне хотелось увидеть. Следующим пришел страх: да, не это лицо я бережно хранил в памяти, однако одного взгляд было достаточно, чтобы понять: передо мной не случайный турист. И наконец, узнавание. — Лоран! — с радостным изумлением закричал я. Совершенно неразумная реакция: наверное, следовало остолбенеть от страха. На момент нашего знакомства Лоран был в группе Джеймса вторым номером. В последующей охоте он не участвовал, но только потому, что боялся: меня охраняла группа сильнее и многочисленнее той, с которой он пришел. Иначе все случилось бы по-другому: он был совсем не прочь мной полакомиться. Конечно, Лоран мог измениться: ведь специально отправился на Аляску к другой цивилизованной группе, другой семье, которая по этическим принципам не пила человеческую кровь. Совсем как… нет, эту фамилию вспоминать нельзя. Пожалуй, страх был бы логичнее, однако я испытывал лишь огромное удовлетворение. На поляну снова вернулось волшебство. Оно было темнее, чем я предполагал, но все равно волшебство. Вот и искомая ниточка, пусть неубедительная, что где-то в этом мире живет он. Изменился ли Лоран, сказать трудно. Наверное, глупо и слишком по-человечески ожидать кардинальных перемен по сравнению с прошлым годом. И все-таки что-то было определенно иначе; что именно, я понять никак не мог. — Вальт? — Похоже, Лоран удивился не меньше, чем я. — Ты не забыл! — улыбнулся я. Ерунда какая: радуюсь, что вампир помнит мое имя. — Не ожидал тебя здесь увидеть. — Изумленно покачав головой, он ухмыльнулся и зашагал ко мне. — А разве должно быть не наоборот? Я здесь живу, а ты, по слухам, отправился на Аляску. Лоран остановился шагах в десяти от меня. Целую вечность не видел таких красивых лиц! Я изучал его черты с каким-то странным облегчением. Наконец-то встретил того, кто знает все мои секреты! — Ты прав. Я правда был на Аляске. Не ожидал… Увидев, что дом Куренаев пуст, решил, что они переехали. — Да… — Закусив губу, я почувствовал, как пульсируют края раны. Успокоиться удалось лишь через минуту. Лоран с любопытством на меня смотрел. — Они переехали. — Хм-м, — пробормотал он, — удивительно, что тебя оставили. Ты же у них в любимчиках ходил? — В темных глазах ничего похожего на издевательство. — Вроде того, — кисло улыбнулся я. — Хм-м, — снова, на этот раз задумчиво, промычал Лоран. Тут я понял: он не изменился, совсем не изменился. Когда Широ объявил, что Лоран живет с Таниной семьей, изредка вспоминая о нем, я начал представлять радужку отблеском, такую, как у всех… Куренаев, — болезненно содрогнувшись, сознание выдавило эту фамилию. Как у всех хороших вампиров. Непроизвольно я сделал шаг назад. Бордово-карие глаза не отрываясь следили за каждым моим движением. — Они часто тебя навещают? — будничным тоном спросил вампир, почему-то подавшись вперед. «Соври», — взволнованно прошептал красивый бархатный голос, пробившись откуда-то из недр памяти. Услышав его голос, я вздрогнул, хотя удивляться, наверное, не стоило. Разве я не в большой опасности? По сравнению с ним мотоциклы просто детский лепет. Пришлось послушаться. — Да, очень, — как можно непринужденнее ответил я. — Что-то в этот раз их долго нет, или мне просто кажется… Ты же знаешь, Широ всегда занят… — Хм-м, — в который раз промычал вампир. — Судя по запаху, в доме давно никого не было… «Вальт, врать нужно убедительнее», — упрекнул серебряный баритон. Я старался, как мог. — Обязательно скажу Широ, что ты заходил. Он расстроится, что ты его не застал… — Я сделал паузу, якобы задумавшись. — А вот… Шу лучше не сообщать. — Имя далось с колоссальным трудом, мое лицо перекосилось, едва не выдав блеф. — Он такой вспыльчивый. Никак не может забыть тот инцидент с Джеймсом. — Неужели? — довольно скептически спросил Лоран. Так, болтать нужно поменьше, чтобы паника не слышалась. — Угу… Якобы любуясь лугом, Лоран сделал шаг в сторону, но я видел: этот самый шаг приближает его ко мне. Бархатный голос превратился в утробное рычание. — Как дела в Денали? Широ говорил, ты теперь живешь с Таней? — неестественно громко спросил я. Вопрос заставил Лорана остановиться. — Таня мне очень нравится, — задумчиво отве тил он. — А ее сестра Ирина — еще больше… Никогда раньше я так долго не задерживался на одном месте, и все новшества мне по вкусу. Преимущества тоже, а вот ограничения соблюдать сложно… Как они так долго терпят? Я вот иногда жульничаю, — заговорщически прошептал он. Я даже вздохнуть боялся, отступил было назад, но, перехватив взгляд красноватых глаз, застыла как вкопанная. — Я-ясно. — Мой голос больше напоминал писк. — Фри тоже мучается. «Не шевелись», — приказал баритон, и я повиновался, хотя желание бежать без оглядки было почти неудержимо. — Правда? — заинтересовался Лоран. — Поэтому они уехали? — Нет, — честно признался я, — дома Фри держит себя в руках. — Правильно. Я тоже… — Вампир сделал шаг вперед, на этот раз совершенно открыто. — Виктор больше не видел? — задыхаясь от страха, спросил я: ну как же его отвлечь? Пришлось задать первый пришедший в голову вопрос, о чем я сразу пожалел. О Виктор, которий охотился за мной вместе с Джеймсом, а потом исчез, в такой момент вспоминать хотелось меньше всего. Тем не менее Лоран остановился. — Да, — будто не решаясь приблизиться, объявил он. — Именно он послал меня сюда. Теперь не обрадуется… — Из-за чего? — с жаром спросил я, пытаясь разговорить Лорана, который почему-то внимательно разглядывал далекие деревья. Воспользовавшись тем, что он отвлекся, я сделал незаметный шаг назад. Наконец удостоив меня вниманием, вампир улыбнулся и стал похож на темноволосого ангела. — Из-за того, что я тебя убью. Шатаясь, я отступил еще дальше. — Он хотел заняться этим сам, — радостно продолжал Лоран. — Мечтает… ну, разобраться с тобой, Вальт. — Со мной? — пискнул я. Вампир весело подмигнул: — Признаться, для меня это слишком старомодно. Видишь ли, Джеймс был егл парнем, а твой Шу его убил. Даже на пороге смерти имя любимого зазубренным лезвием терзало незажившие раны. Лоран моих страданий не замечал. — Виктор решил: лучше убить тебя, чем Шу, — друг за друга, мол, это будет справедливее, а меня попросил, так сказать, прозондировать почву. Даже представить не мог, как мне повезет! Выходит, его план далеко не безупречен — мести бы все равно не получилось: похоже, ты Шу не так уж и дорог, раз он оставил тебя без защиты. Еще один удар зазубренным лезвием, еще одна колотая рана. Лоран чуть заметно подался вперед, а я отшатнулся в противоположную сторону. — Получается, он так и так разозлится, — нахмурился он. — Почему бы не подождать Виктор? — выдавил я. Лукавая улыбка мгновенно превратила вампира в ангела. — Видишь ли, Вальт, ты попался мне в неудачное время. Сюда я пришел не по заданию Виктора, а на охоту. Жажда замучила, а ты пахнешь… так, что слюнки текут. Лоран одобрительно кивнул, будто отвесил комплимент. «Припугни его», — низким от тревоги голосом велел самий прекрасний иллюзия на свете. — Он узнает, кто это сделал, — покорно прошелестел я. — Безнаказанным не останешься. — С чего ты взял? — еще шире улыбнулся Лоран, глядя на небольшой просвет между деревьями. — Запах смоет завтрашним дождем. Твое тело не найдут, Вальт Аой объявят пропавшим, как сотни других людей. Обо мне Шу не подумает, даже если решит добраться до истины. Уверяю, здесь нет ничего личного, просто пить захотелось. «Умоляй его!» — велел иллюзия. — Пожалуйста! — прохрипел я. По-прежнему похожий на ангела, Лоран покачал головой: — Взгляни на это иначе: тебе очень повезло, что меня встретил. — Правда? — пискнул я, отступая еще на шаг; гибкий, грациозный вампир — следом. — Конечно, — заверил он. — Со мной все пройдет быстро, больно не будет, клянусь! Ну, а потом что-нибудь совру Виктору, чтобы успокоить. Знал бы ты, что он для тебя придумал… — Вампир медленно, чуть ли не с отвращением покачал головой. — Клянусь, уже сейчас бы меня благодарил! Оцепенев от ужаса, я смотрел в бордово-карие глаза. Лоран понюхал ветерок, раздувавший мою челку. — Слюнки текут… — набрав в грудь побольше воздуха, повторил он. Бежать! Приготовившись к броску, я прищурился, а внутри все болезненно сжалось: в ушах эхом раздавался гневный голос Шу. Мощным потоком его имя размыло все возведенные мной преграды: Шу, Шу, Шу! Сейчас я умру, и напоследок можно о нем подумать: Шу, я люблю тебя! Из-под полуопущенных ресниц я наблюдал, как с наслаждением втянувший воздух Лоран резко повернул голову налево. Страшно отводить глаза от лица убийцы, хотя ему, чтобы меня одолеть, никаких отвлекающих маневров не требовалось. Когда вампир медленно попятился к высокой траве, я почувствовал скорее шок, чем облегчение. — Поверить не могу… — чуть слышно проговорил Лоран. Не заинтересоваться я просто не могл: кто продлил мою жизнь еще на несколько секунд? Сначала я ничего не заметил и снова посмотрела на Лорана: не сводя глаз с чащи, он отступал все быстрее. А потом… Из-за деревьев вышла огромная черная фигура. Беззвучно, словно тень, она подбиралась к вампиру. Зверь огромный: высокий, как лошадь, но гораздо крепче и мускулистее. Оскалившись, он продемонстрировал длинные, как кинжалы, резцы. Над поляной загремел жуткий, похожий на раскаты грома рык. Медведь. Нет, вовсе не медведь, а то самое чудовище, из-за которого поднялась такая паника. Издали его действительно примешь за медведя: какое еще животное может быть таким огромным и крепким? Увы, понаблюдать за ним издалека не посчастливилось: монстр беззвучно крался по траве метрах в трех от меня. «Не вздумай даже пошевелиться!» — шепнул голос Шу. Глядя на чудище, я терялся в догадках: кто же это? В строении тела и движениях угадывалось что-то собачье. Скованное ужасом воображение выдавало один-единственный вариант. Только я не предполагал, что волки бывают такими огромными. Луг сотряс очередной раскат громоподобного рыка, и я содрогнулся. Лоран пятился к деревьям, и в мою оцепеневшую от страха душу закралось сомнение. Почему он отступает? Даже учитывая исполинский размер, это всего лишь зверь. С каких пор вампиры боятся животных? А Лоран боялся, его бордово-карие глаза расширились от ужаса, совсем как мои. Будто в ответ на мой вопрос из-за деревьев показалась «свита». Словно адъютанты, двигаясь на почтительном отдаления от командира, на поляну пробирались два волка: один — бурый, другой — темно-серый. Оба крупные, но все же помельче первого. Темно-серый прошел в каком-то метре от меня, не сводя пылающих глаз с Лорана. Я и охнуть не успел, как показались еще два волка. Звери двигались клином, словно стая летящих на юг гусей. До последнего, рыжевато-коричневого, я мог дотянуться рукой. Я отпрянул от леденящей кровь стаи и уже потом понял, что совершил, возможно, непростительную ошибку. Сейчас волки набросятся на меня — более легкую и доступную добычу! Даже хотелось пожелать Лорану удачи — пусть скорее образумится и разгромит монстров, ему же нетрудно! Если выбирать из двух зол, перспектива быть разорванной волками мне неприятнее. Услышав мой вздох, рыжевато-коричневый волк, тот, что шел последним, обернулся. Глаза темные, чуть ли не черные, и светятся невероятным для дикого зверя умом. Заглянув в эти темные колодцы, я снова вспомнил Минато, и опять-таки с облегчением. Хорошо, что не привел его на этот сказочный, наводненный чудищами луг! По крайней мере, он не погибнет вместе со мной, точнее, его смерть не будет на моей совести! Главарь снова зарычал, и рыжеватый волк тотчас повернулся к Лорану. Вампир смотрел на стаю гигантов с нескрываемым изумлением и страхом. Ну, если первое еще можно понять, то второе… Каково было мое потрясение, когда, не сказав ни слова, он исчез за деревьями. Сбежал! В ту же секунду волки бросились в погоню: несколько мощных прыжков, и они пересекли луг, рыча и клацая зубами так громко, что периодически приходилось затыкать уши. Вот чудища скрылись в чаще, и страшные звуки затихли с поразительной быстротой. Я вновь остался один. Уже во второй раз колени подогнулись, и я рухнул на траву, захлебываясь рыданиями. Ясно: нужно уходить, причем немедленно. Как долго волки будут гоняться за Лораном, прежде чем вернутся за мной? Или Лоран с ними расправится? Вдруг именно он вернется на поляну за добычей? Увы, я даже шелохнуться не мог: руки и ноги тряслись. Господи, как же встать? Мертвенный ужас парализовал мой мозг: я не мог осознать произошедшее. Вампиры не должны сбегать от собак-переростков! Кожа у Лорана такая, что никакие зубы не страшны! Да и волкам следует за километр обходить Лорана и ему подобных. Даже если гигантский размер отучил бояться, какой смысл устраивать погоню? Холодное, как мрамор, тело едой не пахнет. Почему они отпустили слабое теплокровное существо и стали преследовать вампира? Здесь что-то не сходится… По лугу пронесся свежий ветерок, и высокая трава закачалась, будто по ней кто-то шел. Это просто ветерок, но, с трудом встав, я попятился, обо что-то споткнулся, а потом, не разбирая дороги, побежал в лес. Следующие несколько часов были сплошным мучением: обратная дорога оказалась в три раза длиннее. Сначала я вообще не разбирал, куда бегу, гораздо важнее было «откуда» и «от кого». Когда я пришел в себя и вспомнил о существовании компаса, я уже успел зайти глубоко в зловещий незнакомый лес. Руки тряслись, и, чтобы свериться с компасом, пришлось положить его на землю. Я так делал каждые несколько минут — убеждался, что по-прежнему двигаюсь на северо-запад, и прислушивался — если хлюпанье моих шагов не заглушало все остальные звуки — к тихому шепоту невидимых обитателей древесных крон. От пронзительного крика сойки я отпрянул, налете на молодую ель, которая исцарапал руки и перепачкал смолой волосы, а испугавшись возни белок на высокой тсуге, закричал так, что уши заболели. Наконец среди деревьев показался просвет: я вышел на пустынную дорогу несколькими километрами южнее места, где оставила пикап. Несмотря на усталость, я побежал к нему, а увидев вдалеке, разрыдался. Вместо того чтобы достать из кармана ключ, с остервенением дергал запертые дверцы. Рев мотора подействовал умиротворяюще и помог сдержать слезы, пока я с предельной для древнего «шевроле» скоростью гнал к главному шоссе. До дома я добрался в разобранном состоянии, но уже намного спокойнее. Машина Кенто стояла на подъездной аллее — интересно, сколько сейчас времени? Небо темное, сумерки сгущаются. — Вальт! — окликнул папа, когда я хлопнул входной дверью и спешно закрыл ее на замок. — Да… — Голос предательски дрожал. — Где ты был? — загремел он, с грозным видом застыв в дверях кухни. Похоже, он звонил родителям Джека… Лучше говорить правду. — В лесу гулял. Строгий взгляд прожигал насквозь. — Почему к другк не поехал? — Матанализом решил не заниматься. — Я ведь просил не ходить в лес, — скрестив руки на груди, напомнил Кенто. — Да, знаю… Не волнуйся, больше не повторится, — содрогнувшись, пообещал я. В папиных глазах упрек сменился тревогой. Господи, я сегодня и на землю падал, и на траве валялся — выгляжу, наверное, ужасно. — Что случилось? И снова я решил: лучше всего правда, пусть даже неполная. Я был слишком потрясен, чтобы притворяться: мол, провела тихий, небогатый событиями день, общаясь с флорой и фауной. — Медведя видел. — Хотелось говорить спокой но, но дрожащий голос в любую минуту грозил со рваться на визг. — Вернее, не медведя, а какую-то разновидность волка. Их было пять: огромный черный, темно-серый, темно-бурый… С расширившимися от ужаса глазами папа шагнул ко мне и обнял: — Ты в порядке? Я неуверенно кивнул. — Расскажи, что случилось! — Они меня не тронули, ушли. Я бежал, не разбирая дороги, и падал, падал, падал… Папа судорожно прижал меня к себе. — Волки… — наконец пробормотал он. — Что? — По словам егерей, следы вовсе не медвежьи, скорее волчьи, только слишком большие. — Те, что я видел, просто огромные. — Сколько, говоришь, их было? — Пять. Нахмурившись, папа покачал головой и безапелляционным тоном объявил: — Больше никаких походов! — Да, да, конечно, — энергично закивал я. Кенто позвонил в участок доложить о том, что я видел. Насчет места, где произошла встреча с волками, пришлось соврать: я сказал, что шел по северной тропе. Не хотелось, чтобы папа знал, как далеко я забрелся, несмотря на его запреты, и, что еще важнее, чтобы кто-нибудь бродил там, где, возможно, караулит меня Лоран. — Есть хочешь? — повесив трубку, спросил Кенто. Я покачал головой, хотя с утра ничего не ел. — Слушай, ты ведь говорил, что Минато сегодня на целый день уезжал? — Со слов Аро, — кивнул я, удивленний таким вопросом. Папа испытующе заглянул мне в глаза и, судя по всему, увидел в них нечто полностью его удовлетворившее. — Ага… — В чем дело? — В моем голосе звучало опасение. Похоже, папа намекает, что я врал ему утром, и не только насчет Джека. — Сегодня, заехав за Гарри, я видел у магазина Минато с какими-то приятелями, помахал, однако меня не заметили. Они там спорили или даже ругались. У Минато был такой странный вид. Расстроенный, что ли… И вообще он изменился… Вот как парни растут… Как ни встретишь, всякий раз чуть ли не на десять сантиметров выше. — Минато с друзьями собирался в Порт-Анжелес на какой-то фильм. Наверное, они встречались у того магазина. — Угу. — Кенто наконец прошел на кухню, а я думал, о чем Минато спорил с друзьями. Вдруг с Эмбри Сэма обсуждал? Может, поэтому не захотел меня сегодня видеть? Если дело в Эмбри и они помирятся, буду только рада. Прежде чем подняться к себе, я проверил замки. Глупость какая, разве замок спасет от сегодняшних монстров? Ну, если только ручка на минуту остановит: у волков же пальцев нет! А если нагрянет Лоран… Или… Виктор? Упав на кровать, я дрожал так сильно, что о сне можно было и не мечтать. Сжавшись в комочек под тонким одеялом, я попытался разобрать ужасающие факты. От меня ничего не зависит. Не помогут ни друзья, ни строжайшие меры предосторожности. Спрятаться негде… С содроганием сердца я понял, что в такую ужасную ситуацию еще не попадал. Причем риску подвергаюсь не только я, но и Кенто. Папа, мирно спящий в соседней комнате, стал почти такой же мишенью. Запах приведет их сюда, вне зависимости от того, окажусь я дома или нет. Меня колотило так, что зубы стучали. Чтобы успокоиться, я представил невозможное: гигантские волки поймают Лорана и растерзают бессмертного призрака, как обычного человека. Мысль абсурдная, и все-таки он успокоил. Если волки не подкачают, Виктор не узнает, что меня бросили. Если Лоран не вернется, подумает: я до сих пор под охраной Куренаеа. Только бы волки смогли его одолеть! Мои добрые вампиры обратно не приедут… До чего же здорово представлять, что и те, другие, тоже исчезнут. Я крепко зажмурился — сейчас, сейчас провалюсь в забытье, даже на кошмар согласний! Лучше пустой лес, чем красивое бледное лицо, что терзало из подсознания. Фантазия рисовала Виктора с почерневшими от жажды, горящими от нетерпения глазами и хищной улыбкой, обнажающей блестящие зубы. Волосы словно пламя, лижущее покатые женственные плечи. В ушах эхом отдавался голос Лорана: «Знала бы ты, что он для тебя придумал…» Я зажал рот: только бы не закричать.