Она будет улыбаться

Вообще для Киоко это не было какой-то неожиданностью. Она и раньше замечала какую-то неестественную наигранность, которую сам Тсуна на удивление не видел. Наверное тогда он просто сам был уверен, что любит ее, а она позволяла ему в это верить? Киоко не уверена, чувствует ли она облегчение от того, что они теперь могут звать друг друга друзьями без всяких неловких взглядов и отвода глаз. Нет, это нельзя назвать утверждением. Вопрос, может ли это Киоко? Она осторожно пробует новое слово на вкус. Вполне неплохо, быть другом для человека, вроде Тсу-куна это гордо и правда в какой-то мере приятно. Тсуна правда стал чем-то, их всех объединяющим. Но вот Киоко горько. Очень горько. Как будто бы Тсу-кун приручил ее, приблизил к себе так близко, как только можно, а затем отпустил и сказал уходить. Киоко неприятно. Но тут уж наверное ничего не поделать, никто не возьмёт ответственности за чужие чувства. Он имеет право не любить ее. И кто как не Киоко это прекрасно понимает. Да, она тысячу раз прокручивает в голове их разговоры, пропускает через себя все эмоции и просто подолгу пялится куда-то в пустоту, там кажется стена серая. Да, она влюблена и не может это контролировать. Да, ей больно. И да, ей никто не может помочь. Разве что она сама? Но это сомнительно, ведь сама себя она лишь разрушает. Медленно и со вкусом. Будто бы варится в своей желчи и токсичности. Иногда ей кажется будто руки сейчас вспенятся от кислоты. Киоко себя ненавидит. У Киоко много друзей, но сейчас она лишь наедине со своими проблемами. Наедине с собой. Отвратительно. Она бы предпочла окончить свое существование, но чувствует какую-то ответственность перед другими. И перед Тсу-куном. Он же не виноват. Никто в принципе не виноват, только она сама. А ведь повелась же, дурочка. В плену у своих же иллюзий. Проявлять эмоции в принципе плохая идея, знала же с раннего детства. Но вот он взял и пробил панцирь. Как яичную скорлупу так легко и просто. И теперь вот сидеть и страдать. В прочем нет, нельзя его в этом винить. Он не виноват, не виноват в этом. Остановись. Она опять стрижется под каре. Как в четырнадцать. Она снова маленькая девочка-кукла. Она будет улыбаться и стоять среди них как ни в чем не бывало. Только вот она выпустила космос, нож стоило бы убрать подальше.