Mint coffee with blue eyes

~Светлее, чем пасмурное небо — только твои глаза~

24 октября.       На улице моросит небольшой дождик, покрываясь маленькой крапинкой на одежде прохожих. Время уже близилось к позднему обеду.       Где-то в центре города продолжались съемки захватившего все сайты с популярными платформами сериал. Название ему было предписано: «Bungou Stray Dogs». Первая серия — пилотная, разлетелась по всему, так сказать, «миру» и стала иметь популярность у девушек в диапазоне от четырнадцати до сорока трёх лет. В принципе, это даже не удивительно, так как на площадке собраны все милые мордочки знаменитых актеров. Что сказать о том же самом «Дазай Осаму», тот ещё чертовски извращённый смертью мужчина. Пользовался популярностью буквально у всех, его чёртова харизма и коньячного цвета глаза, которые отливали холодом смерти, могли заполучить любую даму на ночь, да что там говорить о дамах: парень был иногда даже не прочь развеять свой список смазливыми на личико парнями.       Акутагава Рюноске — режиссер данного проекта, он восседал на своём кресле и перечитывал сценарий, иногда делая какие-то незначительные пометки в этих листах. Его лицо не выражало ни единой эмоции, будто их у него насильно отобрали, хотя, кому знать?       На данном этапе съёмки приостановлены, так как для следующих сцен в сериале, для нашего главного героя, которого играет Дазай, нужен был напарник, но вот беда — на такую престижную роль рвалось хоть и много людей, но играли они все паршиво: никто не мог передать тех самых нужных черт характера того персонажа. Однако Акутагаве удалось отыскать одного человека, который мог бы попасть на эту роль, осталось лишь дождаться его на площадке.       Дазай метался из угла в угол, из стороны в сторону от нетерпения: всё ждал, когда же он наконец-то сможет познакомится с этим новым, милым по описанию, парнишкой.       Прямо таки сиял и всё утро пел баллады о том, что теперь его жизнь будет куда более интереснее и веселей. Ведь он наконец-то сможет хоть кому-то заливать о том, как же он несчастен по сравнению со всеми остальными, а может, даже ему удастся… Ха, нет, Акутагава не позволит. — Господи, заткните его уже кто-нибудь, иначе я вставлю ему револьвер в глотку, — убийственно тихим тоном, будто шипением змеи, проговорил Режиссёр, поправляя скатившиеся с переносицы очки. — И, будьте так любезны, принесите мне стакан воды, — у Акутагавы была сильная сухость в горле, возможно, простудился, пока шёл поздней ночью домой под проливным дождём. Интересно, чем же он занимался, если съёмки прекратились в восемь вечера, а домой вернулся только ближе к четырем?       Лёгкое чирканье карандашом в сценарии, и сцена изменена, либо же добавлены новые реплики. Прошло уже больше часа, как в помещении должны были начаться съёмки, но нашего будущего актера ещё не было.       Акутагава прищурено посмотрел на наручные часы, а после взмахнул рукой в воздухе, отдавая сигнал о том, чтобы съёмки начинались.       Как только за спиной хлопнули двери, послышалось запыхавшееся дыхание.       Стёкла в очках Акутагавы яростно сверкнули от света аппаратуры перед лицом. — Вам говорили, что на наших съёмках важна пунктуальность? — монотонно спросил Акутагава, даже не оборачиваясь. Появилось некое отвращение к такой несобранной личности, и он просто не хотел ещё сильнее разочароваться в данном поступке «актёра». — Да, извините. В городе пробки из-за сильного ливня. Пришлось бежать, — рыжий парнишка, тяжело дыша, извинялся. Он был весь мокрый, как крыса, проплывшая реку. Некогда рыжие и яркие волосы теперь походили на ржавчину из-за воды. Они облепили симпатичное личико с большими голубыми глазками, придавая ему ещё более жалостливый вид. Чёрное приятное пальто, скорее всего, сейчас висело тяжёлым грузом на хрупких плечах. Штаны, видимо, раньше были бежевые. Но сейчас они слишком явно облепили тонкие ноги. В общем, этому парнишке недолго до заболевания, если он так и продолжит находиться в мокрой и тяжёлой одежде. Персонал же первым делом мысленно подметил, что парня нужно как можно скорее переодеть и высушить огненные пряди на макушке.       Дазай чуть ли не дрожал от того, что наконец-то увидел нового актера для съёмок, и жалобным взглядом посмотрел на Акутагаву, чтобы тот позволил помочь с адаптацией для новенького.       Акутагава тяжело вздохнул и, приложив кончики пальцев к очкам, едва весомым кивком позволил Дазаю заняться этой проблемой. Получив одобрение от начальника, шатен с широкой и немного натянутой, как обычно, улыбкой и распростёртыми объятьями подлетел к новенькому.       Накахара Чуя — так звали нового приёмника на вторую главную роль. Молодой парень вздрогнул, сделав шаг назад от Дазая, а потом понял, что пугаться не стоит, так сказать, вроде от него не веет какими-либо злобными намерениями. Он мило улыбнулся, когда Дазай нежно взял его за руку и повёл в гримерку, чтобы его могли как можно скорее переодеть, уложить волосы и сделать небольшой макияж. Дазай же предоставленным шансом решился на некий «допрос», задавал самые различные вопросы рыжеволосому, чтобы узнать того немного получше. Накахара же, не видя никакого подвоха, отвечал полным ответом на задаваемые вопросы, уж был он так воспитан: отвечать, когда спрашивают, вовсе не игнорировать, но когда темы касались глубоких старых ран, тогда уже дело принимало иной исход. Но вопросы симпатичного шатена были поверхностны и несли лёгкий интерес к рыжеволосой персоне, которая ярко выделялась среди всех людей на площадке. — Да, не японец. Француз. Да, мне двадцать. Нет, не первая моя игра. Да, волосы не крашенные, я с такими родился. Может, хват… Отпусти щеку! — воскликнул под конец парнишка, посмотрев на Акутагаву жалостливым взглядом. Пусть хоть кто-то отцепит от него шатена. Пожалуйста, пусть помогут!       Акутагава услышал жалобное фырканье откуда-то со стороны. После чего его взгляд сквозь линзы диоптриев упал на смазливое личико нового члена площадки. Непроизвольно закатив глаза от уже представленных очередных проблем со стороны Дазая к новенькому, Режиссёр сего проекта тяжело выдохнул, накрывая своё лицо рукой.       Упираясь руками в боковые ручки кресла, Акутагава с тяжестью поднял своё тело, которое в тот же момент обдало жаром. — Дазай, пора начинать съёмки, — проговорил черноволосый парень, рукой перехватывая запястье шатена. Пальцы Осаму во время перехвата его руки лишь на мгновение сжались чуть сильнее, будто в судорожной неприятности от тактильных прикосновений со стороны черноволосого. Мраморно чёрные глаза с отблеском сумрачного тумана, поглощающе вонзились в коньячного цвета глаза своего оппонента напротив. Нависла тяжёлая пауза. Накахара мог наглядно наблюдать, что между парнями была пропасть, где на разных краях обрыва стоят два этих пса.       Один из них покрыт чёрной, как сажа, шерстью, оскал его был отвратителен и озлоблен, запах же от него исходил недавней смерти и свежей крови. Лапы этого волка были утоплены в грязный из-за крови снег, под которым была ещё живая осенняя, цвета изумрудного камня трава.       Второй же пес наблюдал за мечущим силуэтом по ту сторону, его каштанового ореха шерсть гордо развивалась ветром, но если заглянуть между шерстью, то можно наблюдать давние зажившие раны, которые оставили после себя глубокие шрамы.       Два разных Волка по разные края обрыва, чем же может закончиться данная картина?       Пытаясь разрядить обстановку, Накахара аккуратно отстранился от рук шатена и млеющей улыбкой обратился к Акутагаве. — Я почти готов к съемкам, осталось пару незаглаженных штрихов, и мы можем приступать к съёмке! — на каждой гласной букве в слове Накахара непроизвольно повышал свой голос, что со стороны немного походило на дрожащее колебание, мяуканье маленького и запуганного лисёнка.       Акутагава мимолётным взглядом, который был предназначен только для глаз Дазая, пронёсся по лицу Чуи, что заставило рыжеволосого удивится. — Этот взгляд?! Что происходит между этими двумя?! — быстро пронеслось внутренним голосом по сознанию Чуи.       Акутагава пытался лишний раз не одаривать Накахару своим взглядом и вниманием, потому отвернул голову в противоположную от младшего. Кисть черноволосого плавно соскользнула с запястья Шатена, на что мужчина одарил его ехидной улыбкой, которая несла за своей легкомысленностью сильную насмешливость. — Накахара Чуя, у тебя пока что стажировка, — проговорил черноволосый и, прикрыв рот тыльной стороной ладони, сделал три тихих и сухих покашливания.       Убедившись в том, что больше ничего не предвещает проблем, Рюноске направился на своё предписанное место.       Чуя тихо фыркнул себе под нос, собираясь что-то сказать, но того в гримёрку утащили стилисты, чтобы переодеть и накрасить. Дазай что-то недовольно проскулил, жалостливо глядя на Акутагаву. — Это нечестно! Акутагава-кун, — фамилию молодого человека он произнёс наигранно и всё с той же насмешливой улыбкой, — не прерывай меня больше. Ну ты вообще видел, какой он милый? Я хочу, чтобы он был моим. И он будет моим! — произносил Осаму, пока его бархатный мужской голос вытекал из уст с лёгкой хриплостью. Одарив черноволосого данной информацией, Осаму лениво потащился на съём-площадку.       Вскоре из гримёрки вышел сухой и ещё более красивый рыжий парнишка. Его волосы высушили и аккуратно уложили, а глаза и губы покрасили, чтобы выделить их. В общем, мечта, а не парень. В глазах же Дазая проскочила открытая жадность и умиление, из-за чего тот непроизвольно облизнул свои губы: данные жесты естественно заметила наблюдающая за ним тень, восседавшая на своём кресле. Чуя поспешно познакомился со всеми остальными актёрами и приветственно им улыбнулся. В последнюю очередь он подошёл к Акутагаве. — Что я сейчас должен делать? — поинтересовался рыжий и поправил выпирающую прядь.       Рюноске в первую очередь не отрываясь от поправок сценария, щёлкнул пальцами, как к ним в ту же минуту подбежала молоденькая девушка со светлыми волосами и вручила копию сценария для актёров, где были выделены его реплики. — Роль Сейю, ты должен быть милым, но не приторно, и должен переживать достоверные для телесериала эмоции. Первые два куплета ты должен прочитать и сыграть. Я проверю твою дееспособность, на всё про всё выделено пятнадцать минут. Если пройдёшь отбор то попадёшь на съём-площадку, а теперь иди и отрабатывай роль, — спокойным и бесчувственным тоном пояснял каждую деталь Акутагава и, не намереваясь отрываться от поправок в сценарии, весь этот монолог он смотрел в скреплённые листы.       Накахара кивнул, взяв сценарий, вчитываясь, трогательно нахмурив бровки и закусив губу. Он на несколько шагов отошёл от Рюноске, что-то шепча себе под нос, сжимая листы. Он надеялся, что пройдёт этот чертов отбор. Он помнил слова Рюноске, помнил, что тот сказал, что будет безжалостным, даже к своему давнему другу, дабы на площадке не было каких либо проблем и тормозов. Но он верил, что справится с этой нелёгкой работой.       Через пятнадцать минут он выучил текст и проникся сюжетом, понимая, как надо себя вести и что нужно отыгрывать. Он подошёл к Акутагаве, уверенно на него посмотрев. — Я готов. Могу ли я начать? — Да, конечно, — Акутагава приподнялся, озаряя того оценивающим взглядом, что заставило пробежать бурю мурашек по спине Накахары. Рюноске забрал из рук Накахары сценарий, обратно садясь на свое место. — Второй куплет, двадцать первая строка — похоже, что именно этими словами Акутагава ввёл в недоумение и растерянность юного актёра. Это личико заставило Рюноске ухмыльнуться. Но только так Акутагава думал, что можно вычислить настоящего актёра: в любой ситуации актёр должен знать весь сценарий, чтобы не попадать в такие ситуации. — Если затрудняетесь, я могу вам дать ещё минуту, но ни больше и ни меньше, — пояснил режиссёр площадки и откинулся на спинку своего кресла, закидывая ногу на ногу и подпирая правую щеку кулаком. — Нет, я не затрудняюсь. Я могу сыграть, — Накахара решительно посмотрел на Акутагаву и сделал вдох и выдох. Он должен получить эту роль. — Я знаю, что ты можешь, но я не уверен в том, что дам тебе критику как настоящему актеру, а не как другу, — едва шёпотом проговорил Акутагава, дабы не раскрыть свою тайну.       Ведь ему не нужны свидетели, которые могли бы узнать, что именно благодаря ему Чую разрешили взять на стажерский срок. Если бы Чуя только знал, на что подписывается он сам и Рюноске.       Рыжеволосый начал игру, жестикулируя, то повышая голос, то понижая. Иногда он говорил не те слова, но актёрам также нужно уметь импровизировать, но в частичных случаях, это может понести за собой серьёзные последствия в виде приличной суммы штрафа.