1000 способов убить Хидана

— Лайт, так нельзя, — продолжала свою тираду Миса, чей звонкий голос нескончаемым потоком лился из трубки телефона. Ягами раздраженно ухмыльнулся. Амане успела ему изрядно надоесть. — Ты не должен пачкать свои руки. В твоих силах натравить на него какого-нибудь убийцу. Ты же можешь с помощью тетради смерти управлять действиями жертвы за некоторое время до ее смерти? — заявила девушка. Кира с сомнением посмотрел на тетрадь, валявшуюся рядом с клавиатурой компьютера на письменном столе. — Нет, не думаю... Это не сработает. Какой вариант бы я ни испробовал, на него ничего не действует. Я не знаю, как это возможно... Но у него какой-то иммунитет к тетради. Следовательно, тетрадь мне в этом деле не поможет, — пробормотал он. Из динамика трубки послышался вздох блондинки. — Тогда... хочешь, я это сделаю? — услышал он совсем неожиданный вопрос. На несколько секунд Лайт замолчал и даже перестал дышать. Амане Миса... Что же она за человек такой? Сначала доказывает, что собственноручное убийство — неправильно, говорит, что это преступления, с которыми они всегда боролись посредством тетради смерти. А теперь предлагает сделать всю грязную работу за него. Она была готова на всё ради него. Это Лайт понял уже давно. Но он не мог принять это предложение. Нет, не из благородных побуждений. Сердце приказывало ему сделать всё своими руками. Только так Ягами сможет быть уверен в своей победе. — Нет, не хочу, — ответил он неожиданно резко, а потом, смягчив голос, добавил, — Всё, до встречи, Миса. Незачем бездумно тратить деньги на телефонные разговоры. Из трубки послышался протестующий возглас, но Ягами уже нажал кнопку сброса. Когда Кира поставил телефон на место, за его спиной послышался постепенно становящийся громче смех. — Рюк, надеюсь, я смогу тебя развлечь, — безразлично промолвил он, подходя к шкафу. — Я бы охотно посмотрел, как ты будешь его убивать, Лайт, — прозвучал отвратительный голос за плечом. Бог Смерти подплыл по воздуху сзади и подобрался так близко, что по спине парня прошел холодок. — Мне интересно, что ты сам будешь чувствовать при этом. Парень открыл дверцы шкафа и, отодвигая рукой вешалки с одеждой, потянулся к противоположной от дверей стенке шкафа. — Не знаю. Быть может, удовлетворение? — хладнокровно предположил он. Пальцы Ягами совершили ловкое движение, и тоненькая дощечка, которой и вовсе не было видно, оказалась в его руках. Рюк выглянул из-за плеча Лайта и посмотрел на красующуюся в стенке шкафа дыру. — Поверить не могу, Лайт. Ты и в шкафу сделал тайник! — воскликнул он. Кира равнодушно вздохнул. — Ящика стола со вторым дном недостаточно. А у тех, кому была дарована миссия вершить мир на этой бренной земле, должны быть свои секреты, — ухмыльнулся он. Рюк усмехнулся, пробуя на вкус только что произнесенную парнем фразу. От нее так и веяло надменностью, себялюбием и высокомерием. "Интересно, он сам до сих пор и не подозревает, насколько сильно прогнила его душа?" — спросил шинигами сам у себя, наблюдая, как Лайт вынимает из тайника коробочку. — Полюбуйся, Рюк. Это я припас специально для Эл, но сейчас... В общем, оно понадобится мне раньше положенного срока. Губы шинигами изогнулись в кровожадной улыбке. — Разве ты не хотел убить Эл с помощью тетради смерти? — спросил он. А про себя подумал: "Кем ты становишься, Лайт Ягами? Я уже начинаю задумываться, кто из нас Бог Смерти!" Лайт пропустил его слова мимо ушей. Он открыл коробочку и вытащил оттуда револьвер, с которыми когда-то ходили все полицейские в Японии. Рюк с интересом наблюдал, как Лайт заряжает оружие. Когда сын полицейского закончил, он взял свою сумку и спрятал револьвер туда, прикрыв его сверху спортивными шортами и футболкой. Тетрадь была предусмотрительно убрана, хотя Ягами всегда носил с собой маленький, выдранный оттуда еще до знакомства с неубиваемым Хиданом, листочек. Перекинув лямку сумки через плечо, парень направился к двери. — Куда ты собрался, Лайт? — донесся удивленный голос матери парня из коридора. — Я пойду на тренировку. Мы с... Рюдзаки готовимся к турниру по теннису, — ответил Ягами. — Рюдзаки? — переспросила мать. — Да, мы с ним на одном курсе учимся, — кивнул парень. — Ладно, иди. Только не задерживайся, уже поздно. В карих глазах торжествующего Киры блеснул яркий красный огонек. — Хорошо, мам. Я тебе позвоню, — он улыбнулся и поспешно покинул дом. Рюк последовал за ним, пройдя сквозь стену. Храм появился здесь сравнительно недавно. Верхушки его куполов украшал странный знак — треугольник, заключенный в круг. Этот же символ красовался и на дверях, и на стенах строения, которые, кстати, были абсолютно черными, что и отпугивало большинство прохожих. Церковь должна была быть белой. Может быть, желтой, красной. Цвета дерева, в конце концов... Но никак не черной. Небо приобрело темно-синий оттенок. Скоро зажгутся звезды. Сейчас зловещее здание практически сливалось с вечерним мраком, и только красные огоньки в цветных стеклах говорили о том, что внутри кто-то есть. Ягами Лайт, одетый по-деловому, огляделся по сторонам. Улица была пустынной, ни единого человека в столь поздний час. Он поправил лямку сумки, немного расстегнул молнию и, нащупав рукоятку оружия, пошел к калитке, а затем — ко входным дверям. По пути Лайт обратил внимание на исписанный нехорошими словами забор. Фонарь, услужливо освещающий корявые надписи, разгонял тьму. Вперемешку с "наилучшими" пожеланиями джашинистам и их лидеру на заборе красовались разнообразные граффити. Ягами прошел по дороге из каменных плит, слушая глухой стук от собственных шагов. Когда он потянулся к ручке двери, сердце забилось быстрее. Собравшись с силами, парень открыл дверь и нырнул внутрь, окунаясь в совершенно новую атмосферу — зал, освещенный красными свечами, уставленный разнообразными статуями. Лайт вздрогнул, когда над головой что-то скрипнуло. Он поднял голову и увидел люстру с дивными хрустальными "сосульками", похожие на лезвия кинжалов, устремленные кончиком вниз. Люстра продолжала раскачиваться, а ее скрип — разноситься по всему залу. — Добро пожаловать! — услышал Ягами чей-то возглас, который заставил его оторваться от созерцания потолка. Опустив взгляд, сын полицейского обнаружил в том конце длинного зала фигуру, стоящую к нему спиной. Человек был одет в черный на этот раз плащ, по ткани которого были рассыпаны изображения красных, как кровь, облаков. — Пусть мои одежды тебя не смущают, сын мой! — мужчина обернулся и скинул с себя капюшон. Зубы Ягами скрипнули, когда он увидел довольную знакомую рожу Хидана. — Постой, я тебя помню, — пробормотал священник. — Ты был свидетелем того, как Джашин-сама спас меня от смерти, верно? Стало быть, ты — мой фанат? Лайт сглотнул. Он не ожидал, что Акацуки, видевший его лишь единожды, узнает его так быстро. — Что же ты стоишь? Иди сюда, брат мой. Присоединись к вере Джашина-сама, и тогда я гарантирую, смерть сама будет тебя бояться, — Хидан широко развел руки, будто готовился обнять кого-то невидимого. Парень собрался с силами и медленно, считая каждый шаг, двинулся к противоположному концу зала, где стоял его злейший враг. Считая свои шаги, Ягами старался дышать ровно. Его дрожащая рука крепко держала рукоятку револьвера, спрятанного в сумке. — Или же ты пришел покаяться в своих грехах? — Хидан улыбнулся. Доброжелательность так и била из него ключом. И только по капельке крови, застывшей на щеке пепельноволосого священника, Ягами догадался, чем тот занимался в не столь давнее время. — Я прошу вас отпустить мой главный грех, — промолвил Ягами сбивчивым голосом. Он продолжал сокращать расстояние между собой и жертвой, но довольно медленно. — Он терзает мою душу и не дает мне покоя. Рюк, паривший за спиной Ягами, усмехнулся. — Каждый день я думаю об одном и том же... Я не могу себе этого простить, — Лайту пришлось импровизировать, поскольку священника надо было отвлечь. "Еще немного..." — подумал он, прикидывая, сможет ли наверняка пришить свою жертву одной пулей с такого расстояния. — Ночами не сплю... — продолжил он. Священник ухмыльнулся. — Вера Джашина учит прощать. Она дарует нам долгую жизнь, чтобы мы могли осознать и искупить свои ошибки, — пробормотал он. — Что тебя тревожит, сын мой? — Дело в том... — Лайт всё тянул, чем начал раздражать священника. — Что? Онанизм? Сквернословие? — Хидан решил сам отгадать грешок незваного гостя. — Нет, не в этом дело... Всё намного хуже, отец мой! — Ягами сделал драматическую паузу. Хидан поднял бровь и облизнулся. Наконец, Ягами поравнялся с ним и поднял на него свои мутные глаза, в которых в отблесках свеч горели красные огоньки. — Что же это? Убийство? Неужто изнасилование? Их разделяло всего два метра. Ягами решил стрелять практически в упор. — Нет... Я — Кира! — воскликнул Лайт. Успев насладиться секундным выражением ужаса на лице Хидана, Ягами высунул руку из сумки. И, направив ствол оружия прямо в голову священника, нажал на курок. Выстрел был ознаменован громким хлопком. Лайт брезгливо посмотрел на Хидана, мозги которого растеклись по полу. Священник так и лежал с застывшей на лице гримасой ужаса, а в его лбу виднелась дыра. Вторая дыра, намного большая по размеру, была проделана пулей на выходе из затылка. Ягами тяжело вздохнул. — Всё кончено, — прошептал он, глядя на тело в луже крови. Столь отвратительного зрелища Лайт вынести не мог. И поэтому он отвернулся. "Пора уходить. Звук наверняка был слышен снаружи", — подумал он. — Пошли, Рюк, — бросил он шинигами, который подплыл к телу и с интересом стал всматриваться в него. Не успел Лайт сделать и шага, как сзади раздался душераздирающий вопль. — А-а-а! Бл*дь! Как больно! Ягами обернулся через плечо и отшатнулся, содрогаясь от ужаса. Хидан, в голове которого так и осталась дыра от пули, умудрился подняться. Револьвер едва не выпал у парня из рук. Он направил оружие на восставшего из мертвых священника и последовательно нажал на курок пять раз. С каждым щелчком из ствола вылетала одна пуля. Две первые пули пролетели мимо Акацуки, поскольку испуганный до смерти Лайт не мог нормально прицеливаться. Остальные три лишь поцарапали священника, едва зацепив его. — Ах ты е*аный урод! — вытянув руки перед собой, словно зомби, Хидан потянулся к Лайту. Тот стал пятиться, споткнулся и начал отползать назад, попутно продолжая нажимать на курок. Движение барабана револьвера сопровождалось щелчками, но патроны в нем давно закончились. Лайт в сердцах метнул бесполезное оружие в Хидана, и револьвер больно врезался священнику рукояткой промеж глаз. — Изыди, нечисть! — шептал Лайт, не в силах поверить в то, что видит. — Сто х*ев мне в рот и якорь в жопу! — продолжил свою тираду Хидан. Ягами всё отползал и отползал назад, пока не уперся спиной в стену. Священник, изрыгая проклятия, медленно приближался к нему. — Рюк! Сделай что-нибудь! — прокричал Лайт, но шинигами никак не отреагировал. "Я вижу твою дату смерти, Лайт. И этого ничто не изменит. Я знаю точно, сколько тебе осталось жить", — вспомнил Ягами слова Боги Смерти. Неужели его час настал? И придя сюда, парень подписал себе смертный приговор? — Джашин-сама! Джашин-сама! — кричал Хидан так громко, что наверняка уже разбудил весь город. Лайт стал испуганно оглядываться. Неужели божество, которому поклонялся этот сумасшедший маньяк-убийца, и правда спустится с небес? И вообще, существует ли оно? — Джашин-сама-а-а! — крик Хидана был столь громким, что по стеклянным окнам пошли трещины. Еще лишь миг, и во все стороны, словно брызги волны, разлетелись стеклянные цветные осколки. В зал ворвался поток холодного воздуха и, пролетая по залу, мигом затушил все свечи. Воцарилась кромешная тьма, которую рассеивал лишь лунный свет, падающий сквозь пробитые окна. Лайт ошеломленно таращился на новый силуэт, появившийся в темноте. Он уже не обращал внимания ни на Рюка, ни на Хидана, посыпающего проклятиями всех и каждого. Взор Ягами был обращен на Джашина, спустившегося в мир людей. Человекоподобное существо с черной, словно уголь, кожей, практически сливалось с всепоглощающим мраком. Во мгле виднелись белоснежные узоры, словно татуировки, рассыпанные по коже незнакомца. Рисунки напоминали кости. Как будто скелет Джашина был виден сквозь его черную кожу. Божество было здоровенным, трехметровым, если не выше. По плечам его спускалась копна белых, словно пепел, волос. На спине Джашина красовался тот самый символ, украшающий стены и двери храма, в котором они находились. — Джашин, п*здотряс ты эдакий! Ох*евшая ты тварь! Ты пообещал оберегать меня от смерти! — воскликнул Хидан. — П*дрила е*аная! Посмотри, что этот ублюдок сделал с моим прекрасным телом? Бог, которого Лайт пока видел только со спины, положил ладонь на голову своего слуги, а затем тело живого мертвеца обратилось в прах. — Совсем страх потерял. Спи спокойно, ты сослужил мне хорошую службу, — по залу разнесся его монотонный громкий голос, от которого тело Лайта пробила дрожь до костей. Кучка праха была развеяна ветром, и от Хидана, который только что внушал Ягами такой ужас, ровным счетом ничего не осталось. — Что до тебя, юный Лайт Ягами... — продолжил Джашин и обернулся. Ягами машинально посмотрел Богу в лицо, и это было коронной ошибкой. У Джашина отсутствовали глаза. Вместо них были пустые глазницы, как у черепа, в которых горели два красных огонька. Лицо Джашина украшали слишком правильной формы нос и пухлые, но узкие, как понял Лайт, женские губы. В сочетании с необычной расцветкой кожи существа, его длинной белоснежной гривой волос, трехметровым ростом и ничем не прикрытой наготой зрелище выдалось весьма необычным. В отличие от лица "девушки без глаз", тело Джашина принадлежало мужчине. Оно казалось необычайно тощим. Лайт ко своему ужасу понял, что на месте рисунков на животе божества из него действительно торчат ребра. Несколько минут он таращился на Бога Бессмертия, пытаясь переварить множество несовместимых друг с другом образов, которые умудрялись сочетаться в теле бессмертного. Джашин взмахнул рукой, и на его теле появился черный старый плащ, испещренный дырами. Возможно, он сделал это, чтобы не смущать Лайта своей наготой. — Ты сумел меня заинтересовать, — женские губы изогнулись в усмешке, показывая ряд белоснежных, словно жемчуг, зубов. — За...заинтересовать? — переспросил парень и, вспомнив, что случилось с Хиданом, поспешно добавил. — Джашин-сама. Огоньки в глазницах разгорелись ярче. — В мире Богов Смерти меня зовут по-другому, так что можешь не утруждать себя этими формальностями, — пробормотал Джашин. Лайт смиренно кивнул. — Ты уже знаком с Рюком и Рэм. Они — такие же Боги Смерти, как и я. Ну... почти. За одним большим исключением. Ягами повернул голову и с удивлением обнаружил, что Рюк встал на колено, опустив взгляд. — Лайт, перед тобой сам Король Смерти, — прошептал Рюк. Парень перевел взгляд обратно на гостя из другого мира. — Хидан был моей игрушкой, моим инструментом. Он нужен был только для того, чтобы развлечь меня. Но ты, Ягами Лайт, действительно смог меня удивить, — усмехнулся Король Смерти. — Ты с таким упорством пытался уничтожить его, что истратил почти всю тетрадь смерти. Скажи, почему? Сын полицейского поднялся и поправил лямку сумки на плече. — Потому что в этом мире нет места таким, как он. Я поставил перед собой цель уничтожить всех преступников в этом мире. И решил воплотить эту мечту в жизнь любыми способами, — промолвил Лайт уверенно. — Чудно. Что ж, я смогу тебя отблагодарить за устроенный спектакль. Те страницы тетради, что ты истратил на моего слугу, будут очищены от его скверного имени, и ты сможешь вновь их использовать, — ответило божество. Ягами сглотнул. — Это очень щедрый дар, — он сделал паузу. — Теперь я стану вашим слугой? Король Смерти ухмыльнулся. — А ты этого хочешь? — с сомнением поинтересовался он. — Нет, — честно признался Ягами. — Я никогда не стану таким, как он... Почему-то при этих словах Король Смерти и Рюк одновременно улыбнулись. — Твой выбор. В конце концов, ты еще послужишь мне, Лайт Ягами. В качестве Бога Смерти, — расхохотался Джашин. — Бога Смерти? — переспросил парень. — Это будет не очень скоро. Сначала ты должен умереть, — пробормотало божество. — Что ж, возвращайся домой, Ягами Лайт. Смертным не позволено помнить мое лицо. И, так как ты отверг мое предложение, всё, что связано со мной, испарится из твоей памяти. Ягами хотел спросить, почему. На миг его захлестнула обида. Но парень лишь кивнул. "В конце концов, так будет даже лучше", — подумал он. Образ Короля Смерти растворился перед его глазами, будто его никогда и не было в храме. Парень огляделся, будто не понимая, что здесь делает, а потом заметил шинигами, который парил в воздухе, задумчиво пялясь в пустоту. — Пойдем, Рюк. Что-то мы задержались.