Любить Пожирателя Смерти

       31 июля 1997 года       С визита Лестрейнджа в замок Булстроуд прошло две недели, в течение которых Миллисента то и дело ловила себя на том, что думает о школьном товарище отца. Она вспоминала его живые, горящие глаза, улыбку и искренний, заразительный смех. Думала о том, как Рабастан, вместо того, чтобы восстанавливаться после Азкабана, без устали служит Темному Лорду. Раз даже не находит времени навестить её родителей… А тут ещё отец рассказал, что недавно Пожиратели Смерти пытались схватить Поттера, и что в ходе операции пострадал Лестрейндж. У Миллисенты что-то в груди оборвалось, но, как выяснилось, речь шла о старшем из братьев. Рабастан вроде как был цел и невредим. Но всё равно от одной мысли о том, в какой он находился опасности, становилось не по себе. К тому же, говорят, Темный Лорд был в гневе из-за провала операции…        В последний день июля Пэнси Паркинсон предложила Миллисенте прогуляться по Косой аллее, и девушка с радостью согласилась. Косая аллея, правда, производила гнетущее впечатление. Очень немногие лавки продолжали работать, а народу было совсем мало. Но Пэнси не унывала и не позволяла подруге скучать. — Хотя бы нет толкотни, — говорила мисс Паркинсон. — И нам ничего не грозит. Мы чистокровные волшебницы, так что пусть грязнокровки боятся показывать нос. Сейчас спокойно зайдём в «Твилфитт и Таттинг», затем в «Слизень и Джиггер», а потом где-нибудь пообедаем, да? — Да, такая малолюдная обстановка только на руку, — согласилась Милли. — Хотя, признаться, мне немного не по себе. Как будто случилась эпидемия драконьей оспы, и половину волшебников просто выкосило…        Как бы Миллисента не старалась уговорить себя, что всё хорошо, но заколоченные витрины и летающие по улице клочки газет навевали тревогу. Немногие прохожие шагали торопливо, озираясь по сторонам. Лавочники и те опасались выставлять товар на улице перед своими заведениями, и явно были готовы закрыться в любой момент. Невольно возникало желание поскорее покинуть Косую аллею и вернуться домой, где всё так же мирно и безопасно, как и всегда.        Девушки пришли в бутик «Твилфитт и Таттинг», где традиционно обновляли школьную форму. Услужливые сотрудницы заведения предложили слизеринкам кофе. Волшебные линейки успели снять мерки с девушек прежде, чем кофе был готов. Оставалось только обсудить детали. — Я бы хотела сделать юбку на дюйм короче. Так, чтобы это было не сильно заметно и не смотрелось вульгарно, — говорила Пэнси, сидя рядом с Миллисентой на мягком диване у окна. — И на повседневных мантиях мне нужна шелковая подкладка. Да, поскольку я староста школы и ношу соответствующий значок, мантию на груди нужно заколдовать таким образом, чтобы ткань не портилась от него. Жилет можно слегка приталить, но чтобы он не сидел, как на барабане…       Портниха кивала и делала какие-то пометки в блокнотике. Миллисента опять почему-то подумала о Лестрейндже и о том, как на нём висел сюртук. Сейчас Пожирателей Смерти никто не подумает задержать, он вполне мог бы прийти и подогнать одежду. Или вызвать портного в Малфой-менор. А лучше всего было бы, чтобы Лестрейндж вернул свой нормальный вес… Когда дошла очередь до Миллисенты, она также озвучила свои пожелания: — Рукава рубашек можно сделать посвободнее. И я бы, наоборот, немного удлинила юбку. По поводу подкладок мантий — всё так же, как у мисс Паркинсон. И обязательно утепляющие чары для зимней мантии. — Хорошо, мисс, — кивнула портниха. — Через неделю можно будет прийти на примерку. Сейчас я посчитаю стоимость работ… Видите ли, мадам Твилфитт настаивает, чтобы клиенты оплачивали работу заранее. Сами понимаете, такие времена…        Пэнси скривила носик. — Мадам Твилфитт сомневается в постоянных клиентах? Портниха улыбнулась с извиняющимся видом. — Разумеется нет, мисс, но в связи с некоей… неясностью касательно будущего… — Это можно понять, — заметила Миллисента. — В любом случае, если нам что-то не понравится, или одежду не успеют сшить в срок, деньги можно будет вернуть, не так ли? — Конечно, мисс. — Что же, придётся пойти вам на встречу, — вздохнула Пэнси, как бы делая одолжение.        Расплатившись, девушки вышли из бутика и направились в аптеку за косметическими зельями. Даже Пэнси теперь несколько притихла. — Я удивлена, что в таком респектабельном магазине, как «Твилфитт и Таттинг», изменили правила обслуживания, — призналась она. — Все вокруг так напряжены, что я и сама скоро начну нервничать. — Мы будем в Хогвартсе через месяц, — успокоила подругу Миллисента. — Директор теперь профессор Снейп, что плохого может случиться? — Наверное, ничего, — согласилась Паркинсон. — Мы ведь чистокровные, и слизеринки. Всё будет хорошо, разумеется.        Миллисенте показалось, что подруга уговаривает саму себя. В общем-то Милли разделяла опасения Пэнси. Никто не знал, насколько сильно изменится Хогвартс в этом учебном году. Весь их мир менялся, и Миллисента пока что не наблюдала той благостной эпохи, про которую говорил Лестрейндж.        Девушки вошли в аптеку «Слизень и Джиггер». Хотя обычно в этом заведении было довольно много волшебников и волшебниц, сейчас только двое мужчин в чёрных мантиях беседовали с аптекарем. Пэнси поспешила прилипнуть к прилавку с косметическими зельями. Она хотела запастись зельем «Вечно прочные ресницы» и искристым порошком для чистки зубов. Миллисента подумывала о животворящем эликсире — в этом году должна была быть сложная программа, такой козырь в рукаве не помешает. Чего только стоит ЖАБА по Трансфигурации… Да и запасы «Просто блеска» для волос неплохо было бы пополнить. — Скажите, а утончающий эликсир доктора Пингуиса на самом деле действует? — спросила Пэнси у аптекаря, который закончил обслуживать мужчин и подошёл к прилавку с косметикой. — Какая неожиданная и приятная встреча, мисс Булстроуд! — вдруг раздалось у Миллисенты над ухом, и она резко обернулась.        Перед ней стоял Рабастан Лестрейндж и ослепительно улыбался. В мантии с капюшоном Миллисента не узнала его сразу. Вместе с Лестрейнджем был человек зловещего вида с лицом, одна сторона которого была слегка искажена. Миллисента поспешно опустила глаза. — Здравствуйте, — проговорила она, не зная, можно ли при аптекаре называть имя Лестрейнджа.        Официально Пожиратели Смерти были в розыске. Хотя кто бы стал их разыскивать и отлавливать, когда то там, то здесь, в небе вспыхивала Темная Метка, а в возвращении Темного Лорда никто не сомневался? — Это мой старший товарищ, Антонин Долохов, — представил Рабастан друга.        Тот буркнул какое-то приветствие и скользнул взглядом по Паркинсон, потерявшей дар речи. — Рада знакомству, сэр, — проговорила Миллисента, удивляясь собственному самообладанию. — Позвольте представить мою подругу — Пэнси Паркинсон.        Высокий и жилистый Долохов произвёл на Паркинсон сильнейшее впечатление. Она едва нашла в себе силы вежливо поздороваться с обоими Пожирателями. Всё же одно дело — столкнуться с такими личностями в отчем доме, и совсем другое — на Косой аллее. Если Рабастан был другом родителей Миллисенты, то таинственный русский волшебник, о котором ходили страшные слухи, на самом деле внушал некоторые опасения. — Можно вас на пару слов? — спросил Рабастан у Миллисенты.        И, быстрее, чем та успела кивнуть, взял её под локоток и отвёл к окну. Милли старалась не обращать внимания на умоляющие взгляды Паркинсон, которой совсем не хотелось оставаться наедине с Долоховым. Миллисенту куда больше волновал Лестрейндж, крепко держащий её под руку. Что бы это могло значить? А уж когда Рабастан наклонился к ней, чтобы что-то сказать на ухо, девушка совсем растерялась. — Скажи родителям, Милли, чтобы завтра не появлялись в Министерстве и поблизости. И подруге тоже намекни, — проговорил Лестрейндж прямо-таки интимным шепотом.        От его голоса с хрипотцой по телу Миллисенты прошла дрожь. И стоял Лестрейндж так близко, что девушка чувствовала тепло его тела. — Почему? — тихо спросила Милли, чтобы понять хоть что-то.        Рабастан оглянулся на аптекаря, который старательно делал вид, что не подслушивает. — Просто так будет безопаснее.        Миллисента вспомнила предположения отца, будто Пожиратели Смерти намереваются захватить Министерство. Выходит, это правда? — Вы тоже будьте аккуратнее, — сказала девушка, искренне волнуясь за Лестрейнджа.       Рабастан удивленно посмотрел на слизеринку. Он отвык от того, что кто-то о нём волнуется. А девушка, кажется, на самом деле переживала — её мягкие глаза были полны тревоги. Рабастан неожиданно нашёл это приятным. — Только если вы обо мне беспокоитесь, Милли, — улыбнулся он.        Миллисента запоздало отвела взгляд. Нехорошо так таращиться на взрослого человека. Ещё подумает что-нибудь. Поскольку Лестрейндж не спешил отходить и всё так же держал её за предплечье, Миллисента сочла нужным продолжить разговор. — Как поживает ваш брат? Я слышала, что он ранен.        Рабастан тут же помрачнел. Рудольфус во время операции по захвату Поттера был ранен этой дрянью Тонкс и упал с метлы. Несколько дней целитель Фоули боролся за его жизнь, и Рабастан места себе не находил. Брат был для него единственным близким человеком, и младший Лестрейндж не представлял себе жизни без него. — Спасибо, ему уже лучше. По крайней мере, жизнь Рудольфуса вне опасности, — проговорил Рабастан. — Я зашёл сюда, чтобы купить ему кое-какие лекарства.        Лестрейндж показал свёрток, зажатый в другой руке. — Надеюсь, вскоре он совсем оправится, — вежливо ответила Миллисента, с пониманием глядя на Лестрейнджа.        Рабастану казалось странным вести вот такую светскую беседу. Видимо, в Азкабане он совсем одичал. Да и давненько не приходилось общаться ни с кем кроме Пожирателей Смерти, да обитательниц борделя в Лютном переулке. Опять возникло ощущение, что дочь Булстроудов чем-то его притягивает. — Значит, будете обо мне волноваться, Милли? — уточнил Рабастан, пристально глядя девушке в глаза.        Миллисента почувствовала, как щёки обдало жаром. Взгляд Лестрейнджа исправно действовал на неё именно таким образом. — Конечно, буду, — ответила Миллисента так, словно это было очевидно.        Как можно было не волноваться за волшебников, которые сражаются за права чистокровных? — В таком случае я постараюсь не лезть в самое пекло, — заявил Рабастан и ослепительно улыбнулся.        Разговаривать с женщиной и при этом не флиртовать он не умел. Только с Беллой Рабастан общался ровно, воспринимая её как нечто среднее между старшей сестрой и боевым товарищем.        Рабастан с Миллисентой вернулись к Долохову и Паркинсон. Между последними тянулся какой-то неловкий разговор. — Хорошего дня, — пожелал Лестрейндж напоследок, и они с Долоховым удалились. — Мерлин и Моргана, — простонала Пэнси, вцепившись в руки Миллисенты, как только мужчины вышли из лавки. — Долохов! Антонин Долохов! Матушку удар хватит, если она узнает, с кем я только что говорила! — Я даже забыла, что мы хотели купить, — отозвалась Милли, разделяющая волнение подруги. — Он мне сказал кое-что…        Но из-за аптекаря Миллисента не решилась продолжать. Подруги заикаясь и путаясь в словах купили снадобья, за которыми пришли. И, когда уже вышли из аптеки, продолжили возбужденно обсуждать случившееся. — Ты не говорила, что Рабастан Лестрейндж такой интересный мужчина, — с упрёком сказала Пэнси. — И что же он шептал тебе на ушко, скажи на милость? — Ничего не шептал. А предупредил, что завтра лучше не посещать Министерство Магии. — Как будто ты каждый день бываешь в Министерстве магии! Стоп, подожди, это то, о чём я думаю? — Паркинсон остановилась и зажала рот рукой от внезапной догадки. — Неужели завтра?.. — Тшш! — поспешно шикнула Миллисента, заметив, что идущая впереди волшебница прислушивается к их разговору. — Видимо, да. И лучше нам не говорить об этом никому, понятно? Только родителям, если они вдруг соберутся в Министерство.        Пэнси медленно зашагала дальше по Косой аллее, придерживая Миллисенту за руку, словно вот-вот намеревается лишиться чувств. — Что же будет? — растерянно спросила она. — Неужели Темный Лорд на самом деле станет править Британией легитимно? — Похоже на то, — кивнула Миллисента. — По крайней мере, его Пожиратели Смерти в этом уверены.        Упоминание Пожирателей взбодрило Пэнси Паркинсон. — У меня мурашки по коже от Долохова. Говорят, он один из лучших боевых командиров Темного Лорда. Только Беллатрикс Лестрейндж так же виртуозно владеет тёмной магией. Вот стою перед ним и понимаю, что не должен он меня проклясть, а всё равно страшно! — Вы-то о чём разговаривали? — поинтересовалась Миллисента.       Паркинсон повела плечами, словно ей вдруг стало зябко. — Спросил, сколько мне лет, и на каком я курсе. — Иии? — Отрезал «понятно» и всё! Я уж пыталась придумать, как бы поддержать разговор, но в голове просто ни единой мысли не осталось! Сказала какую-то глупость про то, что читала про него в «Пророке». Но там ведь ничего хорошего не писали… Наверное, это было очень невежливо с моей стороны!        Паркинсон была так взволнована, что шагала быстро-быстро, чеканя шаг каблучками. Миллисента как могла старалась придержать подругу. — Не волнуйся, вряд ли Долохов горел желанием побеседовать со школьницей о погоде. Ему наверняка тоже было неловко.        Пэнси немного сбавила шаг. — Лестрейндж молодо выглядит. И не такой пугающий, как Долохов. — Попробуй тут быть не пугающим после стольких лет в Азкабане, — сочувственно сказала Миллисента. — Я считаю, что мы не должны так реагировать на Пожирателей Смерти. Думаю, их всё чаще можно будет встретить в повседневной жизни, и вот так безобразно шарахаться, как мы с тобой, просто невежливо. Эти люди сражались за чистокровную аристократию и им пришлось нелегко. Следует относиться к ним с доброжелательностью и пониманием. Они ведь не плохие люди, я полагаю. Просто многое повидали. Представляешь, каково им, когда окружающие так реагируют? А они, между прочим, сражались за наше с тобой будущее.        Пэнси пристыженно молчала и хмурилась. — Ну вот, теперь мне стало стыдно, — недовольно призналась она. — Действительно нехорошо вышло. Когда увижу Долохова в следующий раз, обязательно поздороваюсь и спрошу, как он поживает. — Да, и он примет твой испуг при первой встрече за обычное смущение, — согласилась Миллисента. — Мне всё-таки так их жалко… Ужасно, что благородным волшебникам довелось пережить столько испытаний и лишений. Надеюсь, они смогут наладить свою жизнь, когда всё закончится. — Думаю, возможности у них будут, — заметила Пэнси. — Большинство относится к древним семьям, сейфы которых так и ломятся от золота. Да и Темный Лорд должен будет вознаградить своих слуг за верность. — Одних денег, согласись, мало, — возразила Миллисента. — Представь, каково это половину жизни сражаться с гярзнокровками и сидеть в Азкабане? Они все лучшие годы потратили на это. Многие даже семьи не завели. — Тому же Лестрейнджу будет легко это исправить, — хмыкнула Пэнси. — Его старший брат бездетен, и вряд ли это уже изменится. Рабастан Лестрейндж — единственный наследник миллионного состояния. Когда всё успокоится, за ним так и будут бегать всякие ушлые дамочки.        Миллисенте почему-то не понравились слова подруги. Рабастан Лестрейндж казался хорошим человеком, и он точно заслужил, чтобы рядом с ним была достойная женщина, а не алчная охотница за деньгами. — Но не каждая подойдёт Лестрейнджу, — со значением произнесла Миллисента.        Пэнси хитро заулыбалась. — Великий Салазар, Миллисента Булстроуд, о чём это ты думаешь? Может быть, вы вовсе не про Министерство шептались? — Да, а Долохов назначил тебе свидание под луной, — не осталась в долгу Сента, и обе девушки прыснули со смеху.

***

       На следующий день Миллисента нешуточно волновалась. Она точно знала, что должно произойти нечто историческое, и отсутствие информации убивало. Семейство Булстроудов оставалось дома весь день, но всё равно они не могли не заметить всевозможные странности. Во-первых, за весь день не пришло ни единой совы, даже «Ежедневный пророк» не доставили. Во-вторых, в пять вечера перестала работать каминная сеть. Даже поговорить через камин стало невозможно. И, наконец, на закате все заметили, что резко похолодало.  — Закрыть все окна и двери в замке, — велел мистер Булстроуд домовикам. — Розамунд, Милли, нам всем лучше оставаться в гостиной какое-то время.        Миллисента давно не видела отца таким собранным и серьёзным. Роберт Булстроуд почти ничего не говорил, только обменивался с женой напряженными взглядами. — Как-то быстро стемнело… — пробормотала Миллисента и подошла к окну.        Сперва ей показалось, что в небо заволокли чёрные тучи, и девушка удивилась тому, как это быстро случилось. Буквально двадцать минут назад небо было совершенно ясным. И только присмотревшись, Миллисента поняла, что это не тучи закрывают небо…        Легион дементоров медленно плыл в сторону Лондона. Их чёрные одежды развевались на ветру, и не было видно конца этой устрашающей процессии. Милли не могла отвести взгляда от дементоров, хотя внутри всё сковало от страха. Она даже не сразу заметила, что окна заиндевели. — Отойди от окна, Милли.        Голос матери, взмахом палочки задёрнувшей глухие бордовые портьеры, привёл Миллисенту в чувства. Девушка попятилась, а потом поспешила подойти поближе к камину. Её бил озноб, нужно было срочно согреться у огня, чтобы успокоиться. — Значит, завтра у Магической Британии будет новый правитель, — проговорил отец Милли негромко. — Но что произойдёт сегодня? — пытливо спросила Миллисента, глядя попеременно на обоих родителей. — Зачем столько дементоров? — Чтобы взять Министерство Магии быстро и без потерь, — ответил мистер Булстроуд. — Будем надеяться, что так и будет, и что эти твари скоро вернутся обратно в Азкабан, где им самое место.        Миллисента поёжилась. Никак не удавалось согреться, хотя она устроилась у самого камина. — Я бы не хотела, чтобы обратно они пролетали мимо нашего замка, — боязливо сказала мать Миллисенты.        Роберт Булстроуд сжал руку жены. — Всё будет хорошо. Нас они не тронут. Да и, что-то мне подсказывает, на обратном пути дементоры будут сыты…       Миллисента опять невольно задрожала. Дементоры были самыми жуткими созданиями из всех, что только можно представить. Даже при том, что Темный Лорд их контролировал, никогда нельзя было знать наверняка, что сделают эти бездушные призраки. От одного вида этих существ Милли парализовал страх. А как же Лестрейндж и другие Пожиратели Смерти провели с ними бок о бок много лет? — Как узники Азкабана не сходят с ума, когда эти твари рядом? — спросила Милли, поёжившись. — Ещё как сходят, — вздохнул Мистер Булстроуд. — Кто-то в большей, кто-то в меньшей степени. — Но мистер Лестрейндж кажется совершенно нормальным, — сказала Миллисента удивленным голосом. — Рабастан всегда скрывался за маской веселья. Но это вовсе не значит, что для него Азкабан прошёл бесследно. После тюрьмы Басти Лестрейндж стал шутить и смеяться втрое больше, и иногда это имеет истеричный оттенок.        Брови Миллисенты поползли вверх от жалости. Её мать, сжалившись, протянула руку и погладила дочь по плечу. — Ну, Милли, не огорчайся. Каждый человек справляется с испытаниями по-своему. И Рабастан Лестрейндж ещё неплохо держится. Чего нельзя сказать о Рудольфусе… — Не забывай, что Рудольфус значительно старше брата, — напомнил мистер Булстроуд. — Ему тяжелее далось заключение.        Булстроуды помолчали какое-то время. — Интересно, насколько сильно изменилась Беллатрикс? — задумчиво спросила Розамунд Булстроуд. — Беллатрикс Лестрейндж? — переспросила Милли.        Эту женщину боялись немногим меньше, чем Темного Лорда. Говорили, что она готова пойти на всё ради своего Повелителя, и что она — очень сильная темная волшебница. — Как будто есть другая Беллатрикс, — хмыкнула миссис Булстроуд. — Это была самая красивая женщина в нашем обществе. Возможно, самая красивая из всех, что я видела. Но в ней всегда было что-то… Как бы это сказать… Когда никакой видимой опасности нет, но смотришь человеку в глаза и чувствуешь, как душа холодеет… — Брось, Розамунд, до восемьдесят первого года мы даже не знали, что жена Рудольфуса — Пожирательница Смерти, — отмахнулся Булстроуд от жены. — И вела она себя вполне обыкновенно для женщины из рода Блэков. — Нет-нет, в ней определенно всегда было что-то пугающее, — убежденно заявила миссис Булстроуд.       Миллисента слушала, затаив дыхание. Раньше про Пожирателей Смерти почти никогда не разговаривали. Но сейчас, когда они вновь были на свободе и вроде как при власти, языки немного развязались. Впрочем, никто не забывал об осторожности: не сегодня-завтра бывшие узники Азкабана должны были стать чуть ли не национальными героями. Умные люди это понимали и отзывались о них с большим уважением. — Папа, а почему ты не стал Пожирателем Смерти? — вдруг спросила Миллисента, пользуясь тем, что появление дементоров очень сблизило их семью.        Розамунд Булстроуд тут же смолкла и взволнованно посмотрела на дочь, словно та сказала что-то непотребное. Роберт Булстроуд прокашлялся, подбирая слова. — Что же, полагаю, вскоре не только ты задашься этим вопросом, Милли, — сказал он. — Но я так скажу: некоторые люди просто не созданы для риска и войны. Я всегда был готов поддержать организацию финансово, только бы меня не задействовали в рейдах и не использовали в Министерстве. Всегда ведь присутствовала вероятность того, что Темного Лорда остановят. И в восемьдесят первом году так и случилось — многие мои близкие друзья потеряли всё, некоторые — даже жизни. — К тому же я сразу сказала твоему отцу, что уйду от него, если он попробует подвергнуть нашу семью риску, — гордо сообщила миссис Булстроуд. — Да, мы не разрывали отношений с Пожирателями, и некоторые из них, как Басти Лестрейндж, настоящие друзья семьи. Но самим в это ввязываться — ни за что…        Миллисента пыталась понять. Хотя, в общем-то, всё было просто. Не всем ведь сражаться за идеалы. Есть и обычные люди, которые просто хотят жить своей жизнью и иметь уверенность в завтрашнем дне. — Но у вас никогда не было чувства, что вы отказываетесь от чего-то очень важного? — пытливо поинтересовалась девушка. — Ведь идеи Темного Лорда близки нам. Магглы на самом деле портят всё, к чему прикасаются, и волшебники не должны вступать с ними в браки. Волшебники не просто так ввели Статут о секретности. Только благодаря ему наш мир ещё существует. Все эти маггловские войны, их страшное оружие, жуткие нравы… — Милли, Милли, успокойся. Ты слишком перевозбудилась, — со смешком перебила миссис Булстроуд. — Вижу, и в нашем доме появились радикальные настроения. — Как уж им не появиться? — вздохнул мистер Булстроуд. — Я понял твою мысль, Миллисента. Да, конечно, иногда меня посещали мысли о том, что надо вступить в борьбу за наш мир. Но, взвесив все за и против, я давно пришёл к выводу, что засилье магглов я как-нибудь переживу, а вот случись что с моей семьёй — едва ли.        Миллисента ощутила укол совести. Может быть, отец не так понял её? Подумал, что дочь считает его трусом? Но ведь это не так. Она прекрасно понимала мотивы родителей и была благодарна им за то, что её детство обошлось без обысков, арестов и посещения Азкабана. Чтобы показать отцу, что понимает его, Милли тепло улыбнулась и кивнула. — И ты, Миллисента, будь добра держаться подальше от всего этого, — строго сказал мистер Булстроуд. — В твоём возрасте свойственно поддаваться настроению, царящему в обществе. Хочется живо принимать участие в том, что происходит. Но, пока всё не успокоится, разумнее оставаться в стороне. — Я ведь никуда и не суюсь. И скоро уеду в Хогвартс. Меня, по правде сказать, ЖАБА волнует больше всего остального, — призналась Миллисента.        А сама опять подумала о том, что, пока они сидят в уютной гостиной, Рабастан Лестрейндж, может быть, прямо в этот момент сражается с аврорами, в то время, как вокруг него кишит дементорами. Хорошо бы уже узнать, что всё закончилось, и с ним всё хорошо.