***
Вроде ещё вчера он был абсолютно свободным. В голове гулял ветер, в карманах звенела мелочь, впереди была жизнь. Он хотел объездить весь мир, своими глазами увидеть все семь чудес света. Легко встречался, без боли расставался, без угрызений совести изменял, и не горевал, если были неверны ему. Казалось, он должен был взять от жизни всё. Нет, он, конечно, встретит «ту самую», купит домик у моря и вырастит дочку с сыном, но это всё потом, в каком-то далёком фантастическом будущем, час которого ещё не настал. Только жизнь, как это часто бывает, решила всё за него, словно цыганка в цветастом платке перепутала карты. Саша встретил её гораздо раньше, чем планировал. Медиум с первого дня их знакомства не мог отвести взгляд от очаровательной ведьмы, ни слова не говорящей по-русски. Стоило девушке только появиться в готзале, как сердце начинало колотиться так сильно, что казалось, будто их пять штук по телу бьётся. Мэри была чиста и открыта, выдавала съёмочной группе свои секреты как на духу, но в то же время душа её была заперта на множество замков, и она никого не пускала внутрь, боясь, что ей снова причинят боль, которой уже и так в её жизни было много. Но Александр всё-таки смог растопить холодное сердце эстонки. Уже через несколько месяцев после знакомства он стал её первым мужчиной, она — его первой настоящей любовью. Они жили счастливо. Путешествовали по миру, открывая новые горизонты. Налаживали общий быт и строили планы на будущее, в котором оба хотели детей и дом. Давно известно: девочки развиваются быстрее мальчиков. Раньше начинают ползать, ходить, говорить. В отдельных случаях эта незначительная разница заметна и во взрослой жизни. Они оба хотели семью в будущем, но беда была в том, что для Мэри это будущее уже наступило, а Саше по-прежнему хотелось свободы. Они жили счастливо, но не долго. Кто знает, что случилось на самом деле. Может, помешали фанаты и известность — что ни говори, но когда за твоей жизнью пристально наблюдают, жить становится трудно. А может, слишком разные взгляды на, казалось бы, одни и те же вещи. Так и не сумев друг друга услышать и понять, они разошлись в разные стороны, и каждый стал строить своё отдельное счастье. Мэрилин вернулась на родину, а Саша, увидев семь чудес света, продолжал искать восьмое. Однажды, поздним вечером, когда за окном лил холодный осенний дождь, а ветки деревьев покорно гнулись от сильного ветра, медиум прислушался к тишине, что царствовала в стенах его квартиры, и вдруг понял, что свобода, к которой он так стремился, почти всегда заканчивается одиночеством. И стало вдруг тошно. Ему вспомнились те времена, когда они вместе с Мэри сидели на этом самом диване и мечтали. О большом доме, лохматой собаке, камине, в котором потрескивают поленья, и детях, что резвятся рядом. И вот, казалось бы, настало время для мечты. Он хочет теперь не брать, а отдавать. Беда в том, что отдавать любовь было уже некому — Мэрилин больше не было рядом. И как не вжимай сейчас в пол педаль газа, счастливого прошлого уже не догнать. Он уже и сам не помнил, как это произошло, но спустя время в его жизни появилась другая ведьма. Так похожая на Мэри, но другая. Саша тогда подумал, что, может, всё ещё возможно: и дом, и дети? Соня с радостью принимала ухаживания голубоглазого медиума, но ничего ему не обещала и в сети его обаяния попадать не спешила. Через некоторое время Шепс, к своему удивлению, понял, что покорить сердце Егоровой будет куда сложнее, чем расположить к себе невинную эстонскую красотку. Гораздо проще, если сердце девушки замёрзло от недоверия к мужчинам. Труднее, если оно уже принадлежит другому. Александру не хотелось это признавать, но перед чарами аланского провидца он оказался бессилен. Соглашаясь на встречи, проводя вместе вечера, а иногда и ночи в его объятиях, Соня всё ещё надеялась, что вот-вот, ещё немного — и Костя обратит на неё своё внимание. Медиум не хуже Софьи распознавал ложь, но тоже таил надежду, что шоу закончится и морок спадёт. Как говорится, лучше синица в руках. Саша тогда пришёл на финал, приложил руку Софьи к своему сердцу и произнёс: — Смотри. Медиум знал, что прочесть его мысли городской ведьме труда не составит. Молодой человек хотел, чтобы, заглянув ему в душу, девушка увидела, что она ему действительно нравится, его намерения серьёзны, и он бы с радостью попробовал выстроить с ней нечто большее, чем просто совместные вечера. Мальчик вырос. Саша пристально смотрел в зелёные глаза, сердце бешено колотилось под её ладонью. Соня только смущённо хохотала, обнажая ямочки на щеках, и краем глаза поглядывала на Костю, мечтая увидеть в его глазах ревность. Но, увы, на лице Константина, как всегда, не отображалось никаких эмоций, и он лишь сдержанно улыбался.***
Закончилось шоу, календарь сменил год, «Гецаровы» так и не стали вторыми «Шерро», а Софья всё чаще думала о «синице и журавле». Да, у неё были к Косте чувства, которых она не испытывала никогда прежде, только какой в этом был толк, если они никому не нужны. Любить, ничего не требуя взамен, сжигая себя изнутри от невозможности выразить свои чувства… Только вот ей уже не шестнадцать, чтобы она могла позволить себе беззаботно летать в облаках в ожидании взаимности, утешая себя бесконечными «может быть», «когда-нибудь». Может и не быть, а жить надо сейчас. Время бежало вперёд. Оно всегда бежит, и ему всё равно, поспевает ли за ним человечество. Все новогодние праздники давно остались позади. На день всех влюблённых Соня и Саша летали в Париж, и эта поездка осталась в памяти Софьи, как едва ли не самое яркое воспоминание в жизни. Именно там, прогуливаясь по узким улочкам, обедая в шикарных ресторанах и фотографируясь на фоне знаменитой башни, девушка поняла, что они с Костей вообще вряд ли встретятся ещё когда-либо и лучше попытаться сберечь то, что у неё есть сейчас, чтобы потом не пришлось плакать. Егорова смогла убедить себя в том, что её жизнь может сложиться не так уж и плохо. В конце концов, она с детства мечтала о дочке Александре, как у героини любимого фильма «Москва слезам не верит», вот и будет у неё когда-нибудь в будущем Александра Александровна, с кудряшками и синими глазами. Кто знает, может, так мечты и сбываются? И пора ей, взрослой девочке, перестать верить в сказки и принцев, которых в реальности не бывает.***
Однако, уверенности в себе Соне хватило совсем ненадолго. Прохладным мартовским вечером девушка стояла на крыльце одной из московских клиник, где проходила плановый осмотр у врача. Ёжась от ветра, Софья ругала себя, что в который раз оделась не по погоде, и всё высматривала, когда из угла появится знакомый автомобиль — Саша выехал за ней минут двадцать тому назад. — Егорова, — раздалось за спиной. Девушка вздрогнула, на сей раз не от ветра, и медленно обернулась. Гецати улыбался, а она смотрела на него, пытаясь вспомнить, сколько же они не виделись. — Костя? — наконец отреагировала ведьма. — А ты как здесь? — Работаю я здесь, а ты опять легко одета. Доиграешься, Егорова, — пожурил он её, словно маленькую девочку. Она смущённо опустила голову, как шестиклассница перед строгим учителем, не найдя, что ответить. — Поехали, подвезу, а то совсем в ледышку превратишься, — сказал мужчина, нажимая на пульт сигнализации. — А нам по пути? — только и спросила ведьма. Она и сама не знала, почему ничего не возразила, не отказалась, а главное — даже не вспомнила о Саше. И как она ему всё это объяснит? Но в тот момент Соню, кажется, ничего не волновало. Мило улыбнувшись, девушка покорно пошла за провидцем и села в его авто. Обо всём остальном, подобно Скарлетт, она подумает завтра.***
Саша не знал, сколько сейчас времени, сколько он выкурил сигарет и как далеко уехал от Москвы. Нога нажимала на педаль снова и снова, перед глазами летела лента дороги и яркие фонари вдоль трассы, а в голове была Соня, что села в машину к Гецати. До того, как сегодня вечером он увидел эту сцену около клиники, Шепс и представить не мог, как умеет ревновать. В грудной клетке невыносимо жгло, будто где-то внутри разбушевалось адское пламя. Дышать было тяжело, то ли от дыма, то ли от эмоций, что никак не утихали. Нет, он не станет держать её, устаивать скандалы, разборки, и бить осетину «в бубен». Он просто её отпустит. Пусть идёт. Невыносимым было другое. Он никак не мог понять, чего же Соня хочет и кто из них ей действительно нужен. Быть «таблеткой», что залечит раны от неразделённой любви к провидцу, Саша категорически не хотел. Шепс понял, что пора возвращаться в Москву и наконец всё выяснить.***
Софья сидела на кухне и прислушивалась к мерному тиканью настенных часов. Из прихожей полоской струился свет, к потолку поднимался сигаретный дым, и плевать было, что Минздрав предупреждает. Почти четыре утра, а сна ни в одном глазу. Организм словно лишился чувств, ни усталости, ни сонливости, только мысли и горький привкус табака. Зачем она вообще села в его машину? Нужно было просто вежливо отказаться и дождаться Сашу. Где её сила воли, чёрт побери. Почему она робеет перед ним, как ребёнок? Но пугало её вовсе не это. Там, в салоне Костиного автомобиля, ей было так хорошо, как не было не раз за все эти месяцы. Они мало о чём говорили, так, короткий, ничего не значащий диалог из дежурных фраз. Гецати сосредоточено следил за дорогой, а она за ним. Если бы ей только позволили, она провела бы вот так вечность, просто рядом с ним, просто смотря на него, но, как назло, на дороге почти не было пробок, и к её дому они подъехали быстро. Вежливо попрощавшись и пообещав набрать как-нибудь на досуге, просто так поболтать, она побежала к своему подъезду. Сейчас она сидела на кухне, не зажигая свет, и выкуривала очередную сигарету. Все её мечты о тихой жизни и голубоглазой девочке Саше рухнули в одночасье, невыносимым грузом упав на плечи. А внутри разыгралась война разума и безумия. Соне безумно хотелось схватить телефон, по памяти набрать его номер и под предлогом «ну, я же обещала как-нибудь набрать» проболтать до самого утра, так, ни о чём, просто чтобы слышать его голос. А вот разум упирался изо всех сил. Внутренний голос твердил, что так делать уж точно не стоит — Костя не испытывает к ней никаких чувств, и она будет выглядеть по меньшей мере глупо. Нужно просто оставить всё как есть, может, из этого и выйдет в конечном счёте что-то хорошее. Сейчас лучше было придумать, как она будет объясняться с Сашей. Едва девушка успела в очередной раз щёлкнуть зажигалкой, как тишину квартиры разорвал в клочья звонок в дверь, а через секунду раздался громкий собачий лай. Посмотрев в глазок, Соня поняла, что думать не придётся. Объясняться она, похоже, будет прямо здесь и сейчас. Пару секунд девушка даже сомневалась, а стоит ли вообще открывать дверь? Подумаешь, потрезвонит и уйдёт, а у неё будет время хотя бы до утра, но рука уже повернула замок. — Саш, ты сдурел? — накинулась ведьма на медиума, едва открыв дверь. — Четыре утра. — Что это было? — молодой человек убрал её руку с дверного косяка и протиснулся внутрь. — В смысле? — она подняла брови, наиграно удивившись. Игра в вопросы и ни одного ответа. — Кто тебе нужен? Я или он? Просто скажи, и я уйду, — последний вопрос, как контрольный выстрел в голову. На него у Сони не было даже предварительного или глупого ответа, ведьме и вовсе казалось, что его в природе не существует. Ей ничего не оставалось, как выстрелить, и тоже контрольным. — А тебе? Кто тебе нужен? Я или… — в воздухе повисла неловкая пауза. — Люди говорят, что мы похожи. Егорова шумно выдохнула и, вернувшись в кухню, уселась на прежнее место. Медиум присел напротив. Софья видела, как в синих глазах отражаются блики фонарей за окном. Она молча бросила ему пачку, он тоже закурил. Дуэль была окончена, оба были если не мертвы, то ранены. Фонари гасли, уступая место солнцу. Два человека уже несколько часов сидели рядом, но так и не смогли понять, кто они друг другу. А где-то в воздухе, смешавшись с сигаретным дымом, растворился вопрос, ответа на который, похоже, и вправду не существует. «Кто тебе нужен?»