Я поднимаю глаза, Чтобы увидеть твое грустное лицо в слезах. Ты отводишь взгляд, И я вижу, что ты пытаешься что-то скрыть. Тянусь к твоей руке, но она холодная, И ты снова меня отталкиваешь. И я думаю, что же у тебя на уме? (Dean Lewis - Be Alright)
Джисон незаинтересованно катает по парте шариковую ручку, наблюдая, как канцелярская принадлежность безвольно поддаётся его манипуляциям. Хан тяжело вздыхает, поглядывает на наручные часы, проверяет время, и, прикусив пухлые алые губы, хмурится. Преподаватель по теории экономического анализа опаздывал на добрые двадцать минут, не предупредив об этом старосту потока. Одногруппники, ничего не боясь, во всеуслышание разговаривали и смеялись, обсуждая свои личные дела и планы на день, в отличии от тихого Джисона, расположившегося на первой парте, перед носом высокой кафедры, с которой преподаватели обычно объясняли студентам во время занятий новую тему. Его лучшие друзья и по совместительству совладельцы кафе — Чанбин и Чан не удосужились прийти на скучную лекцию. Да и зачем им это было нужно? У троих парней есть уговор, согласно которому на лекциях присутствует только один из них и потом предоставляет конспект своим друзьям, чтобы не закрывать на время учёбы кафе. Работает их заведение каждый день и занятия в университете каждый день, кроме воскресенья, разумеется, а терять клиентов и деньги в их грандиозные планы не входит. К тому же на лекциях большая часть преподавателей не отмечает присутствие студентов, всё равно всех требовательно спрашивают на экзаменах и зачётах в одинаковых условиях и редко засчитывают заслуги и упорную работу на семинарах. Хан берёт в руки замученную канцелярскую принадлежность и начинает выводить её тонким стержнем непонятные узоры на полях тетради, стараясь хотя бы так «убить» слишком медлительное время и, всё же, дождаться прихода преподавателя. Джисон, на самом деле, не одинок, и у него есть в университете хорошие знакомые, с которыми можно поболтать, обсудить, хотя бы, вышедший недавно на экраны кинотеатров фильм, но настроения, как такового, не было даже для простого обмена с сокурсниками парой слов. Настроение Джисона испортилось ещё с раннего пробуждения, в ту самую минуту, когда парень вспомнил, что сегодня Минхо работает без его присмотра. Хан прекрасно знает и понимает, что хён взрослый парень, которому на данный момент двадцать два года, и который вполне может сам за себя постоять. Вот только Хан чётко видел в Ли какую-то слабость, неспособность дать отпор этому жестокому миру. Больше всего Джисона беспокоило присутствие Феликса на рабочем месте. Его неудачная шутка может повториться снова, и потом ещё не один десяток раз. Веснушчатый парень никогда не отличался особой тактичностью, поэтому запросто может сказать что-то лишнее в сторону хёна. И это больше всего Джисона беспокоит. Причины такого поведения друга Хан не знал, но на Феликса продолжал злиться. На первых парах Джисон старался отвлечься от дурных мыслей и всеми возможными силами вникал в учебный материал, но сейчас, когда его голова не забита формами и теориями, её беспрепятственно заполнили переживания о самочувствии Минхо. — Ребят, пары не будет, — громко оповещает староста, и в аудитории раздаются оглушительные аплодисменты и возгласы осчастливленных новостью студентов, — Преподаватель Пак сказал сидеть всем тихо и читать тридцать шестой параграф. Одного Джисона не очень-то обрадовала данная новость, и он уныло положил голову на сложенные перед собой руки, решив, что оставшееся время просто вздремнёт, хоть ему не особо хотелось. — Следующая пара — анализ инновационной деятельности, поэтому будьте добры, подготовьтесь к ней. Услышав название ненавистного предмета, Хан мысленно закатил глава, принимая сидячее положение. Данная дисциплина не то чтобы была ему чересчур противна. Сам предмет Джисону давался довольно легко, вот только преподаватель, который вёл этот предмет, не вызывал никакого желания углубляться в изучение своей дисциплины. Объяснения тем всегда звучат скомкано и быстро, так, что студенты никогда не успевают записывать эти лекции, зато на семинарах педагог спрашивает, как самый настоящий тиран чуть ли не прося назвать номер страницы с процитированной информацией. Джисон достаёт из рюкзака необходимый учебник и тетрадь, открывает на нужном материале, и начинает повторять предыдущую тему. Предугадывать, кого на этот раз спросит преподаватель не возникало желания, а получать низкий балл и портить себе тем самым успеваемость вовсе не хотелось. Хан успевает прочитать первый абзац, как его телефон начинает безудержно вибрировать в раздражительной манере, отвлекая от изучения предмета. Парень вяло отрывает взгляд от учебника и смотрит стеклянными глазами на гаджет, на котором высвечивается имя друга «Феликс». Предчувствие чего-то нехорошего появляется само собой, поэтому Хан вздыхает тяжко и глаза на мгновение прикрывает, всё же надеясь на спокойный и приятный разговор. Разговор, который не заставит его ни о чём переживать. Джисон берёт с парты телефон и выходит из шумной аудитории, направляясь к лестнице, расположенной в правом крыле университета. — Молодец, Джисон, — слышит он ехидный голос в трубке, стоит ему только ответить на звонок. Хан от этого глаза непривычно закатывает и в потолок пару секунд смотрит, пытаясь успокоить своё негодование. Ещё не совсем понятно, что имел в виду Феликс, а его тон уже начинает раздражать, — Привёл в наше кафе ходячую катастрофу, — жалуется, — Браво! — и кричит слишком громко, оставляя звучать после себя неприятное эхо. — Что-то случилось? — Джисон где-то на подкорке сознания находит в себе силы не послать друга куда подальше и всё же решает узнать причину внезапного звонка с абсурдными претензиями, поэтому задаёт вопрос как можно более спокойно. — Ещё спрашиваешь? — фыркает парень, — Твой Минхо подрался с клиентами, — Ли повышает голос, делая акцент на имени хёна и произносит его с явным отвращением. — Как он? — услышав о внезапной драке, Джисон напрягается. — Тебя только это волнует? — у Феликса претензий слишком много, и он только и делает, что высказывает недовольство, повышая голос на Джисона. Будто только Джисон во всём виноват. Хан пока что терпит и проглатывает всё, молча его слушает, — А что с кафе не хочешь узнать? А с клиентами? — Он бы не стал драться без причины, — перебивает Джисон друга чересчур холодным тоном, — Я уверен в этом, — мысленно добавляет Хан. — С тобой, похоже, разговаривать совсем бесполезно. Только о нём и переживаешь, да? Он разгромил нам кафе, сломал стул и нанёс увечья посетителям. Он не может контролировать гнев. Его нужно уволить, ты хоть это понимаешь? — Не тебе это решать, — тон Хана всё также холоден. Он не позволит выгнать Минхо из его кафе. Он не позволит выкинуть его на улицу, — Я возмещу все понесённые убытки и поговорю с Минхо-хёном. Тебе не стоит об этом беспокоиться. — Ты такой дурак, Джисон, — сквозь смешок чеканит Феликс, — Общение с ним ни к чему хорошему не приведёт, зря стараешься, — только Джисону плевать на сказанные с укором в его сторону слова, он сам знает, что ему делать. Об этом он и сообщает своему другу. — Я сам могу решить, что мне делать, — стараясь звучать менее дружелюбно, говорит Джисон, — Спасибо, но твои советы мне не нужны, — парень впивается рукой в перила лестницы, унимая в этом действии свою появляющуюся злость. — Ты решил окончательно со мной поссориться? — Я не ссорюсь с тобой, Феликс, — игнорируя подступающую агрессию, ровным тоном отвечает Джисон, — Это ты отвратительно себя ведёшь по отношению к Минхо-хёну с самого начала, а он ведь тоже человек. — Я не считаю его человеком, — Феликс буквально орёт в трубку, а Джисон сильнее злиться, вспоминая недавний инцидент, — Он для меня никто. — Я не хочу быть грубым с тобой, но... — Хан делает паузу, вдыхает и воздуха побольше в лёгкие набирает, произнося на выдохе, как можно громче и грубее, — ЗАКРОЙ СВОЙ РОТ! — он прикрывает глаза, выравнивая сбившееся дыхание от внезапного крика, и продолжает, — Ещё раз я услышу от тебя что-то подобное - я сам тебе его закрою. Хорошего дня, — и поспешно сбрасывает вызов. Джисон резко бьёт тыльной стороной сжатой в кулак руки по перилам лестницы, а затем в стену резко ударяет, сдирая небольшой слой кожи на своих костяшках. Он старается хоть как-то унять бушующий внутри гнев, заменив его физической болью, только это не помогает. В висках пульсирует со скоростью света, и Хан дышит слишком часто, словно разъярённый бык, готовый накинутся на кого угодно на этой безлюдной арене. — Джисон, вернись в аудиторию, — слышит он требовательный голос старосты позади себя. — Хорошо, — произносит себе под нос, — Только я в туалет схожу? — так и не поворачиваясь к нему лицом, больше утверждает, нежели спрашивает разрешения Хан. — Иди. Джисон быстро спускается по лестнице и забегает в туалет. Он торопливо включает воду, подставляет дрожащие от злобы ладони, ждёт пока наберётся немного и резко плещет себе в лицо ледяную воду, повторяет несколько раз, чтобы хоть немного успокоить накопившуюся за время телефонного разговора злость. Хан понять Феликса никак не может. В данном случае и не хочет понимать. Нельзя так относиться к человеку. Нельзя! Однако Феликс продолжает это делать, тем самым причиняя боль не только Минхо, но и Джисону. Выкинув в рядом стоящую урну использованное бумажное полотенце, которым вытер воду с лица, Джисон возвращается в аудиторию. Он садится на своё место и сразу же достаёт телефон, чтобы написать сообщение Минхо. О нём он всё-таки беспокоится.Минхо-хён, как ты? Я слышал о драке. Ничего страшного не произошло? Ты в порядке?
Ответное сообщение приходит достаточно быстро, чему Хан оказывается рад и не рад одновременно. Читает его с толикой надежды на лучший исход. Твои друзья уже нажаловались на меня? На душе кошки неприятно скребут и сердце щемит. Джисон снова причинил боль хёну.Нет, просто…
Хан злится, в первую очередь на самого себя. Не может подобрать нужных слов, извиняется.Прости.
За что извиняешься? Разве ты меня ударил? От сообщений Минхо не веет холодом и злобой, но Джисон всё ещё винит себя во всем произошедшем. Он должен был быть рядом. Он должен был помочь. Он должен был защитить хёна.Меня не было рядом, и я не смог помочь тебе.
Только Минхо его снова отталкивает, и бросает всё такое же краткое. Забей. Но Джисон не может этого сделать. Хотя бы узнать должен, как хён себя чувствует.Ты в порядке?
Мгновенный ответ. Да. Минхо его обманывает, и Джисон прекрасно это понимает, но делает вид, что верит ему. Он хочет ему верить. Он хочет, чтобы хён и правда был в порядке.Я рад.
И ответного сообщения снова нет.***
Доказав преподавателю по анализу инновационной деятельности, что его точка зрения имеет место быть, и услышав звонок, оповещающий об окончании занятия, Джисон сгребает в рюкзак все свои учебники и тетради и, попрощавшись с одногруппниками, торопится в гардеробную в десятке первых студентов, чтобы забрать свою куртку и как можно скорее оказаться на остановке. На часах стрелка подходит к пяти вечера, и в автобусе в это время оказывается слишком много людей. Джисону приходиться неудобно расположиться ближе к выходу, и он оказывается со стороны прижат мужчиной, что стоит рядом. Хан не возникает и не ругается, хоть ему и некомфортно. Парень неотрывно смотрит в окно, считая в уме сколько ещё ему осталось проехать остановок, вспоминает попутно их названия. Увидев знакомый магазин, Джисон нажимает на красную кнопку, оповещая водителя о вынужденной остановке, и как только транспорт останавливается, и двери перед Ханом открываются, он резво выпрыгивает из автобуса. Джисон слишком быстро идёт к зданию кафе, не замечая, как стремительно его несут туда собственные ноги. Он практически бежит, лишь бы поскорее самолично убедиться, что там всё не так плохо, а точнее, что с Минхо всё действительно хорошо. Хан дёргает на себя дверную ручку и входит внутрь. На него пару секунд смотрят посетители кафе, а Чан за барной стойкой скромно улыбается, приветствуя друга. К нему Джисон и направляется. — Всё хорошо? — спрашивает Джисон, занимая место на высоком барном стуле. — Если тебя интересует состояние Минхо, то сам посмотри, — Чан кивает в сторону объекта их обсуждения, и Джисон переводит взгляд, цепляясь им за сгорбленную фигуру. Минхо принимает заказ у посетителей, записывает выбранные ими блюда в блокнот и выглядит спокойно и сдержанно, как обычно. Единственное, что выдавало недавний инцидент — ссадины на лице и побитые костяшки. — Из-за чего произошла драка? – интересуется Джисон, поворачиваясь всем корпусом обратно к другу и, с небольшим кивком головы и лёгкой улыбкой на губах, принимая из его рук свежесваренный горячий кофе. — Мы так и не смогли выяснить, чем именно не угодила ему компания молодых людей. Минхо нам ничего не объяснил, но драку он начал первый. — Может они что-то сказали? — Джисон отпивает горячий напиток и шикает, обжигаясь. — Возможно, — Чан пожимает плечами, — К счастью, только стул сломали, поэтому я просто вычту его стоимость из зарплаты Ли. — Не надо! — агрессивно протестует Джисон, чем привлекает к себе внимание посетителей, — Я куплю новый, только Минхо-хёна не трогай, — более тихо продолжает, скомкано глотая последние слова. — Не слишком ли ты о нём заботишься? Джисон молчит. Это явный пустяк: всего лишь купить новый стул. Где здесь вообще хоть какая-то забота?! — Он ссадины обработал? – смущённо спрашивает Хан, втягивая шею в ворот куртки, стараясь с ней слиться и быть менее заметным и ещё более тихим. — Сынмин ему помог в этом. Хан облегчённо вздыхает. — Хорошо. Джисон обхватывает кружку руками, впитывая тепло, которое от неё исходит. Он хочет ещё многое спросить. Например, как повёл себя Феликс? Удалось ли решить конфликт? Вызывали полицию? Как долго Минхо приходил в себя? У него не было панической атаки? Множество вопросов кружились вихрем в голове Джисона, но он продолжал молча сжимать в руках кружку, разглядывая в ней своё отражение. — Может, ты пойдёшь работать? Хан поднимает взгляд на друга, пытается улыбнутся и не выглядеть таким растерянным, блуждающим в прострации. — Да, иду. Голос предательски дрожит и сливается с шумом кафе, выдавая тем самым состояние Джисона. Хан допивает залпом не до конца остывший кофе и, не торопясь, идёт к лестнице. Ему нужно переодеться и помочь ребятам с оставшимися заказами. Стоит сделать всего лишь один шаг, и Джисон останавливается, смотрит недолго на Минхо и печально взгляд отводит. Хану грустно от одной мысли, что Ли пострадал, что на его лице появились новые мелкие ссадины, а руки разбиты в кровь. Минхо и так выглядит как самый несчастный человек на Земле, без всех этих шрамов, но никого это не останавливает, и безжалостные люди просто продолжают беспрепятственно причинять ему боль. Хан уверен, эта драка не могла произойти просто потому что клиенты ему чем-то не понравились. Точно была веская причина. Джисон не будет настаивать и просить всё ему рассказать, но и стоять в стороне он не может. Хан не умеет драться, но чтобы защитить Минхо-хёна он готов научиться и этому, а пока он просто должен приступить к работе, ведь требовательный голос Чана подталкивает его именно к этому.***
Отработав смену без происшествий, Джисон выходит из кафе вслед за Минхо. Он пристраивается рядом со старшим и двигается с ним тихонько в одну сторону. — Остановка в другой стороне, — как бы невзначай намекает ему Хо, давая понять, что идти он должен один. Джисон прекрасно знает о её местонахождении, но сегодня она ему не понадобится. Хочется провести немного времени с хёном, поэтому Хан безмолвно кивает, услышав хорошо известную информацию, и продолжает скромно шагать рядом. Они идут молча, не спеша. Джисон руками размахивает в разные стороны в отличии от Минхо, который свои побитые костяшки спрятал в карманах тонкой куртки, замаранной пятнами. Колкий ветер схватывает кожу, замораживает её. Младшему нравится эта свежесть, он вдыхает в лёгкие воздух, наслаждается прогулкой и изредка поглядывает на профиль старшего, всё ещё удивляясь его мягким чертам лица и привлекательности. Небольшие ссадины и ранки, Джисона всё же расстраивали, он не хотел на них смотреть: сердечко ныть начинало, и в драку с теми хулиганами хотелось влезть. Они не имели права трогать Ли. Никто не имеет права трогать такого хрупкого человека. Никто. — Ты собрался ко мне домой? — хриплый голос Минхо звучит неожиданно, Джисон даже вздрагивает и смотрит растерянно. — Н..нет, — язык заплетается, и младший ругает себя за это мысленно. Почему-то находясь рядом с хёном, он чувствует себя слишком уязвимым и боится сказать что-то лишнее и то, что могло бы Минхо расстроить или как-то причинить ему боль, — Я гуляю. Минхо больше ничего не говорит, и Джисона это расстраивает. Чужой бархатный голос очень хочется слышать как можно чаще. Он слишком красив и мелодичен. Необходимо ещё. — Ты живёшь один? — Хан старается построить хоть какой-нибудь диалог чтобы узнать хёна немного получше. Ему интересна его жизнь, его увлечения, ему в целом он весь интересен. Минхо загадочен и молчалив, чем сильнее к себе притягивает. Джисон хочет стать для него хорошим другом. — Нет. Но Минхо будто и не собирается разговаривать. Отвечает короткими фразами, ничего не поясняя, из-за чего Джисону приходиться самому много болтать и, возможно, раздражать этим старшего. — Я живу с бабушкой, — начинает рассказывать Джисон, — Папа погиб во время службы. Он был пожарным, — гордо говорит Хан, присваивая отцу титул национального героя, — Маму я никогда не видел, но мне и с бабушкой хорошо. Я не жалуюсь, — он замолкает, осторожно наблюдает за реакцией Минхо, но выражение лица последнего, как всегда, ни о чём не говорит. Хану стыдно и обидно. Он не желает надоедать хёну, но и оставлять одного не хочет. Узнать бы ещё что-нибудь. — А у тебя есть братья или сестры? — новый вопрос. — Сестра... младшая, — и всё такой же сухой ответ. И Джисон входит в азарт, надеясь, что его живой рассказ раскрепостит Минхо, и заставит поделится в ответ небольшой информацией о себе. Джисон рассказывает много фактов о себе. Даже слишком много. Он говорит о том, что любит кататься на скейтборде, а бабушка так и грозит выкинуть «штуковину на колёсиках», ругаясь каждый раз, когда он приходит домой с разодранными коленями. Хан же, между прочим, пытается научиться делать трюк «кик-флип», но у него всё никак не получается. Он рассказывает, что коллекционирует маленькие модели автомобилей и любит рисовать. Ловит себя на мысли, что нарисовать портрет Минхо было бы замечательно, но не озвучивает этого вслух. Джисон всеми силами пытается разрядить обстановку, показать, что с ним может быть комфортно, и что он далеко не плохой человек. Минхо практически не слушает, смотрит только вперёд, продолжая медленно шагать в сторону своего дома. Джисон кажется и не замечает некое раздражение и злость со стороны старшего, а Минхо сдерживает себя изо всех сил. Джисон продолжает рассказывать, как возникла у ребят идея открыть своё собственное кафе, отчаянно цепляясь за внимание со стороны старшего. — И тогда я понял, что открыть кафе будет лучшим решением, ты так не думаешь? Минхо вяло кивает. Он не вникает в суть вопроса, благополучно прослушав всю его историю. «Безразлично». — Оставь меня. Одна фраза перебивает весь запал младшего, и с лица Хана мгновенно пропадает радостная улыбка. — Прости, — извиняется Хан. Снова. Неприятно. Джисон никогда не испытывал подобных эмоций, и как бы ему ни было обидно, но он делает вид, что на самом деле всё хорошо, а сам поджимает губы в тонкую полоску, и выдавливает из себя фальшивую улыбку. Он научился в последнее время так делать, — Осторожной дороги, Минхо-хён, — Джисон кланяется робко и разворачивается шустро на носках кроссовок. Уходит в противоположную сторону, отдаляясь скорее от старшего. Настроение испортилось, а на душе слишком пусто стало. Джисона оттолкнули. Снова. — Я хочу побыть один! — шёпот Минхо, не доносится с ветром до младшего, Ли наблюдает лишь за сгорбленной спиной, отдаляющейся всё дальше и дальше. «Так нужно». Ли смотрит вслед до тех пор, пока фигура не достигает остановки и не скрывается за закрывшимися дверьми автобуса. «Я не создан для твоей дружбы.», — только тогда Минхо делает новые шаги в сторону ненавистного дома.